Русская православная церковь и власовское движение. Важно! Протоиерей Леонид Власов. Христианину для размышления в краткую, последнюю и страшную эпоху зверя

В мае этого года вышла книга о.Георгия Митрофанова «Трагедия России. «Запретные» темы истории ХХ века». Некоторые положения книги вызвали споры. В частности – оправдание генерала Власова. Кем все-таки он был – этот отмеченный наградами правительства советский генерал, в 42-м году перешедший на сторону нацистов, — предателем или борцом за обманутый Сталиным народ? Помочь разобраться в его характере и судьбе мы попросили историка, кандидата исторических наук, священника Василия СЕКАЧЕВА.

Власов Андрей Андреевич. Родился 1 сентября 1901 г. в с.Ломакино Сергачского уезда (ныне Гагинского района) Нижегородской губернии в крестьянской семье. Окончил сельскую школу и духовное училище, куда его приняли по ходатайству отца – церковного старосты. Два года учился в Нижегородской семинарии, после закрытия которой в 1917 году поступил в Единую трудовую школу II ступени, которую окончил в 1919. Затем учился на агрономическом факультете Нижегородского университета, откуда в 1920 г. был призван в Красную Армию. Участвовал в боях на врангелевском фронте и против отрядов Махно, Каменюка, Попова и других руководителей «зеленых». Остался в армии, находился на должностях младшего и среднего комсостава. Член ВКП (б) с 1930 г. В 30-е гг. служил в Ленинградском и Киевском военных округах. В 1938-1939 гг. военный советник в армии Чан Кай-ши в Китае. Генерал-майор с 1940 г. За успехи в подготовке войск награжден орденами Красного Знамени (1940) и Ленина (1941). В начале Великой Отечественной войны командовал 4-м механизированным корпусом, затем 37-й армией, комендант обороны Киева. После разгрома 37-й армии и оставления Киева вышел из окружения, находился на излечении в госпитале. В ноябре 1941 года назначен командующим 20-й армией, которая под его руководством в декабре 1941 г. остановила 4-ую немецкую танковую армию, освободила от немцев Солнечногорск и Волоколамск, а затем прорвала немецкую оборону на р. Лама, за что Власов получил второй орден Красного Знамени и звание генерал-лейтенанта. В марте назначен заместителем командующего Волховским фронтом, в апреле 1942 принял командование 2-й ударной армией. После окружения и разгрома 2-й ударной армии 12 июля 1942 года попал в немецкий плен. Находился в лагерях для военнопленных в Летцене и Виннице, где дал согласие на руководство созданным немцами Русским комитетом, а затем Русской освободительной армией (РОА), существовавшей до конца 1944 года лишь на бумаге. Руководил деятельностью Дабендорфской школы пропагандистов. Осенью 1944 года после личной встречи с Гиммлером возглавил Комитет освобождения народов России (КОНР) и приступил к формированию вооруженных сил КОНР. 12 мая 1945 захвачен советскими войсками у города Пльзень в Чехословакии при попытке перейти в западную зону оккупации. Осужден Военной коллегией Верховного суда СССР на закрытом судебном процессе 30-31 июля 1946 г. в Москве. 1 августа 1946 года вместе с другими руководителями РОА и КОНР казнен.

Власов и Русское освободительное движение

– О.Георгий Митрофанов настаивает на том, что фигуру следует рассматривать в контексте Русского освободительного движения. Что это значит?

– Русское освободительное движение (РОД) – это принятое у историков обобщающее название для всех вооруженных русских антикоммунистических формирований во время Второй мировой войны. Никакого согласия и единства действий между этими формированиями, по большому счету, не было. Единственное, что их объединяло – все они находились под немецким контролем и хотели сражаться с Советами. Но кто-то верно служил немцам, искренне считая их своими союзниками, кто-то предположительно, покончив со Сталиным, собирался обратить оружие против Гитлера и добиться создания свободной России. Одновременно против Сталина и Гитлера (как сербские четники или бандеровцы на Украине до осени 1944-го) участники РОД никогда не выступали – если не принимать во внимание действия 1-й дивизии РОА под руководством генерала Буняченко 5-6 мая 1945 года в Праге.

Особняком друг от друга вну три РОД держались выходцы из Советской России, в основном, бывшие советские военнопленные, – и русские эмигранты первой волны. Последние, как правило, воздерживались от контактов с тем же Власовым, считая его «красным». Это генерал Краснов, который возглавил у немцев Главное управление казачьих войск вермахта, и генерал фон Лампе, председатель Объединения русских воинских союзов. Хотя рядом с Власовым и были некоторые выходцы из прежней России – но, в основном, это были прибалтийские немцы, которые порой также не очень высоко о нем отзывались.

Что касается мысли о. Георгия Митрофанова о Власове и РОД, то он, мне кажется, хотел сказать следующее: РОД, по его мнению, – явление более широкое, чем просто военные структуры и организации. О.Георгий считает, что это стихийное движение русского народа против коммунизма, вызывавшее массовую сдачу в плен и желание воевать с коммунистами. Это движение оформил, ввел в некое русло генерал Власов. Так возникла его РОА – Русская освободительная армия. Я не согласен с этой точкой зрения. РОА – детище немецкой пропаганды, его участники – обманутые немцами и самим Власовым люди. Массовая сдача в плен обуславливалась параличом советской военной машины, который был вызван сталинскими репрессиями против военных в конце 30-х годов.

– Почему на стороне Гитлера сражались многие эмигранты?

– В состав германских вооруженных сил входили многие русские части: Русский корпус генерал Бориса Штейфона на Балканах, Русская на­циональная армия генерала Бориса Хольмстона-Смысловского, части генерала Антона Туркула, казачьи войска под руководством генералов Петра Краснова и Андрея Шкуро и еще ряд других.

Для эмигрантов это была попытка продолжить Гражданскую войну в новых условиях. Всем им, в основном, была присуща любовь к Родине и русскому народу. Но они жили по преимуществу прошлым, не хотели принимать новой реальности, не понимали и не очень жалели тех людей, которые выросли в нашей стране после 17-го года. Может быть, из-за всего этого белые, поддержавшие Гитлера, и не смогли разобраться в той угрозе, которую представлял для России германский нацизм.

Между прочим, целый ряд известных эмигрантских деятелей, в том числе белых офицеров, отказался выступить на стороне Гитлера. Поддержка Германии, по их мнению, могла только дискредитировать Русскую идею, носительницей которой считала себя наша эмиграция. Прежде всего, это относилось к генералу А. И. Деникину, бывшему главнокомандующему Вооруженными силами Юга России. 15 ноября 1944 г. он выступил с обращением к солдатам и офицерам Белой армии: “Мы испытывали боль в дни поражений армии, хотя она и зовется “Красной”, а не российской, и радость – в дни ее побед. И теперь, когда мировая война еще не окончена, мы всей душой желаем ее победного завершения…». В частном письме 1944 г. Деникин писал: «Я лично приветствую народный подъем в деле защиты России, радуюсь победам ее над немцами, желаю окончательного их разгрома, но не перестану осуждать - дондеже есмь - большевистскую систему удушения русского народа».

Жесткий антибольшевик белый генерал П. С. Махров обозначал свою позицию во время войны как оборонческую (оборона России против немцев) и говорил: «Наше оборончество исходит из инстинкта самосохранения нации. Оборончество и национализм тесно связаны».

Еще в начале войны русский «Новый журнал», издававшийся в Штатах писал: “Кто бы ни руководил русской армией в ее героической борьбе, мы всей душой желаем России полной победы… Мы никак не призываем к насильственному свержению советской власти, зная, что такое во время войны перемена государственного строя”.

Многие представители эмиграции принимали участие в движении Сопротивления: княгиня Вики Оболенская, княгиня Зинаида Шаховская, Борис Вильде, Илья Голенищев-Кутузов, будущий митрополит Антоний Сурожский. В составе авиаполка «Нормандия-Неман» воевал с немцами на советском фронте сын белоэмигранта, гражданин Франции Лев Углов. Открыто заявлял о своей симпатии сражающейся России бывший офицер Белой армии отец Всеволод Шпиллер, находившийся в союзной немцам Болгарии.

Жизнь на две души

— Скажите, отец Василий, до войны Власов был сознательный коммунист?

– Он был дисциплинированный коммунист. У него не было никаких взысканий, на него составлялись положительные характеристики. Он был на хорошем счету. Вместе с тем, известно, что Власов не всегда разделял политику партии, в частности – критически относился к коллективизации. Однако никакого протеста он никогда не заявлял. Более того, именно в разгар коллективизации, в 1930 году Власов и вступил в ВКП (б).

Мне представляется, что это был человек, который, перефразируя Солженицына, привык «жить по лжи». Такой приспособленец, взращенный Советской властью. Будучи офицером, красным командиром, он привык служить тому, чего не любил, если не ненавидел, служить той власти, которая уничтожала крестьянство, из которого он сам происходил, власти, которая уничтожала лучшие офицерские кадры, к которым он хотел принадлежать. Он понимал, что это ужасно, – и служил, – не высовываясь, как и предлагала эта власть.

Надо сказать, Власов весьма преуспел в этой «жизни по лжи». Он приобрел виртуозную манеру мгновенно перестраиваться в ходе неудобного или потенциально опасного разговора. О. Александр Киселев в своей книге «Облик генерала Власова» передает рассказ самого Власова о том, как однажды, сидя с женой над какой-то советской газетой, он нещадно критиковал статью из этой газеты о политике партии по отношению к крестьянству. В это время вошел его начальник штаба, – и Власов с полуслова перешел на восторженный тон, что есть силы хваля мудрое правительство и прекрасную статью. Когда офицер ушел, жена в сердцах воскликнула: «Андрей! Разве так можно жить?». Но он как раз мог так жить. Более того, эта игра доставляла ему определенное удовольствие.

Приведенное свидетельство особенно ценно тем, что отец Александр совершенно не хотел обличить Власова, духовный облик которого он, на мой взгляд, незаслуженно высоко оценил.

— Отец Александр Киселев – это священник из русской эмиграции?

– Отец Александр был вывезен из России девятилетним ребенком (он родился в 1909 году). Его родители поселились в Эстонии, откуда был родом его отец. Александр Киселев стал активным деятелем Русского студенческого христианского движения (РСХД), много содействовал воспитанию православной молодежи, а в 1933 году стал священником. В Таллине, где о.Александр был настоятелем храма свт. Николая, вместе с ним служил диаконом отец Михаил Ридигер, сын которого Алексей, будущий Патриарх, прислуживал о.Александру в качестве алтарника.

Во время Великой Отечественной войны, находясь уже в Германии, куда он переехал после 1940 года, о. Александр занимался пастырским окормлением советских военнопленных, организовывал для них помощь вещами и продуктами. Он ходил в лагеря для военнопленных и согревал людей молитвой, участием, подлинной любовью. Это был настоящий святой человек.

После войны, находясь в американской зоне оккупации, о. Александр устроил в Мюнхене Дом «Милосердный Самарянин» – для помощи русским беженцам, эмигрантам, обездоленным людям, русским детям. При «Милосердном Самарянине» была устроена гимназия, а также – школа сестер милосердия, отдел социальной помощи, издательство, Потом о.Александр переехал в Америку, основал там благотворительный Свято-Серафимовский фонд, а в 1991 г., сразу после падения коммунизма в СССР, мысля теперь свою жизнь только в России, вернулся на Родину, поселился в Москве, в Донском монастыре, где мирно почил в 2001 году.

Конечно, отец Александр ненавидел большевиков – гонителей Церкви и врагов прежней России, которую он так любил. Отец Александр считал, что долг эмиграции – содействовать свержению большевиков. Поэтому, когда появился Власов, о.Александр возложил на него большие надежды. Доверчивый, чистый человек, отец Александр поверил во Власова как в спасителя России, а тот просто обманывал его как хорошо подготовленный актер. Подготовленный жизнью в СССР. О.Александр просто еще не видел таких русских, не осознавал масштабов произошедшей в Советской России мутации.

— Но ведь Власов был верующий человек, он же учился в семинарии. Или семинария – это случайный эпизод?

— Да, в Германии Власов признавал себя верующим. Он даже иногда исповедовался о. Александру – но не в храме, а дома. При этом отец Александр признавал, что духовником Власова он никогда не был. Что же говорил генерал на этих исповедях, трудно сказать, потому что жизнь свою он не менял – а жизнь его всегда была совершенно не христианская как до, так и после плена.

Конечно, неприятно об этом говорить, но на фронте у него было несколько «фронтовых жен», одна из них – Мария Воронова – оказалась с ним и у немцев. В 1941 же году Власов объявил на фронте своей женой военврача Агнессу Подмазенко, в то время как настоящая жена Анна Власова ждала его на родине в Нижегородской области, постоянно получая письма от «милого Андрюши».

Побывав на приеме у Сталина 11 февраля 1942 года, Власов счел своим долгом написать об этом и Анне, и Агнессе, которую отправил к этому времени рожать в тыл. И той, и другой он написал о «великой радости» встречи с «Хозяином» и том, что «такой большой человек» интересовался именно ей – его женой. И то, и другое письмо заканчивалось выспренними сентенциями о том, что только с «НИМ», «самым большим и главным хозяином», «мы разобьем фашистскую гадину». Письма были написаны в один день – 14 февраля – и подписаны примерно одинаково: «твой всегда и всюду Андрюша» (законной жене) и просто «Андрюша» (фронтовой жене).

Эти документы – всего 33 письма Анне и Агнесссе (Ане и Але) – опубликованы в 1998 году Вестником архива президента РФ журналом «Источник».

Кого же из своих жен он любил больше? Видимо, никого – потому что в это время рядом с ним на фронте находилась его третья «милая и дорогая» возлюбленная, та самая повариха Мария Воронова, с которой он потом и оказался в окружении, а после в плену.

После еще целого ряда подобных приключений в Германии (о чем свидетельствуют, в общем-то благожелательно относившиеся к Власову немецкие офицеры прибалтийского происхождения) генерал женился на немке Хейди (Адельхейд) Биленберг, брат которой был адъютантом Гиммлера. Бракосочетание состоялось в Берлине 13 апреля 1945 года, на Крестопоклонной седьмице, посреди Великого поста.

А вот что сам Власов говорил одному из немецких офицеров-прибалтов С. Фрелиху: «Я, собственно, не должен жаловаться, так как моя жизнь была разнообразна и богата событиями. Судьба мне широко благоприятствовала: я сделал большую карьеру, у меня была власть и слава, много женщин, моя жизнь была красивой».

– Возвращаясь ко времени Гражданской войны, хочу Вас спросить: что делал в это время Власов, он ведь был старше отца Александра?

– Да, Власов родился в 1901 году. В с воем открытом письме «Почему я стал на путь борьбы с большевизмом», написанном в марте 1943 года, Власов представлял себя сознательным участником Гражданской войны на стороне красных. Вот дословный текст его письма: «Я сын крестьянина <…> Я принял народную революцию, вступил в ряды Красной Армии для борьбы за землю для крестьян, за лучшую жизнь для рабочего, за светлое будущее русского народа”.

Однако, на самом деле, всю войну Власов учился – сначала в трудовой школе, затем на агрономическом факультете, откуда его и призвали в армию только в мае 1920 года. На фронт он попал вообще лишь в октябре, после командирских курсов, когда до окончания боевых действий оставались считанные недели. На долю Власова выпало, в основном, участие в подавлении крестьянских восстаний – под руководством Махно, Каменюка, Попова и др. То есть, опять получается, что «за счастье народное», «за землю для крестьян» он боролся против самих же этих крестьян. Власть заставила, ничего не попишешь.

Русская Православная Церковь и власовское движение

М. В. Шкаровский, доктор исторических наук,

ведущий научный сотрудник Центрального государственного архива Санкт-Петербурга

(Приводится по изданию: Вестник церковной истории.

М.: ЦНЦ «Православная Энциклопедия», 2006, № 4. С. 150–176)

Истории самого значительного из существовавших в годы Второй Мировой войны антисоветских движений – власовского – и личности самого генерал-лейтенанта А. А. Власова посвящено большое количество мемуарной, популярной и научной литературы. Однако связи этого движения с Русской Православной Церковью и окормление духовенством некоторых возглавляемых Власовым воинских частей до настоящего времени остаются практически неизученными. Исключение составляют небольшие книги мемуарного характера бывших участников движения – протопресвитера Александра Киселева и протоиерея Димитрия Константинова. Между тем хранящиеся в российских, германских и американских архивах документы позволяют приступить к изучению этой темы.

Командовавший 2-й ударной армией Волховского фронта генерал А. А. Власов после ее трагического поражения и гибели был взят в плен 12 июля 1942 г. и в конце того же месяца согласился возглавить русское антикоммунистическое движение. Генерал стал автором подписанного 3 августа 1942 г. меморандума о создании так называемой Русской освободительной армии (РОА). Фактически подобная армия так никогда и не была создана, однако этот термин, под которым понимали добровольческие части, сформированные из народов России, существовавшие в составе вермахта и СС, активно использовался немецкой пропагандой. Некоторые из антикоммунистически настроенных священнослужителей различных юрисдикций положительно отнеслись к власовскому движению. Они увидели в будущей РОА «третью силу», альтернативную советской и германской армиям, тем более что учившийся когда-то на 4-м курсе Нижегородской Духовной семинарии Власов неоднократно подчеркивал свое положительное отношение к Церкви.

Сопровождавший генерала весной-летом 1943 г. в его поездках по оккупированной территории Ленинградской обл. ротмистр Э. К. Деллингсхаузен вспоминал: «А. А. Власов был очень религиозен. Он часто говорил, что с большим удовольствием ходил бы в церковь, да что скажет народ на той стороне, как он на это посмотрит. А. А. все сделал, чтобы увеличить влияние Церкви в Русском освободительном движении. Благодаря его личной инициативе и по его приказам, православное духовенство имело широкий доступ ко всем русским частям. Как бывший семинарист, А. А. знал великолепно всю церковную службу. Во время объезда Северного фронта, на одном обеде, устроенном в его честь, на котором присутствовали представители русского гражданского управления, немецкий комендант обратился ко мне с предложением, чтобы прочли молитву, как это делается у русских. На это местный священник, присутствовавший на обеде, предложил спеть “Христос Воскресе”… А. А., обладая сильным басом, громче всех пел, что немало поразило присутствовавших немцев и русских. Однажды А. А. был на крестинах крестным отцом. Держа младенца на руках, он пел всю службу, чем поразил священника и маленькое общество присутствовавших».

Существует еще несколько подобных свидетельств. В частности, ряд подробностей вспомнил в 1970-е гг. И. Новосильцев: «...рассказы Андрея Андреевича о том, как в семинарии он пел в церковном хоре, как он помнит наизусть некоторые молитвы; однажды он, как заправский дьякон, прочел великую ектенью». Однажды Власов сказал Новосильцеву: «А знаешь, ведь сегодня суббота и сейчас в церкви, наверное, всенощная. Можно ли, не заходя в церковь, где-либо около церкви послушать, как идет служба?» «Хорошо помню этот осенний вечер,– продолжал Новосильцев,– и как мы вдвоем долго стояли под окнами церкви на Находштрассе [русского храма св. кн. Владимира в Берлине.– М. Ш.] и слушали всенощную. Потом Андрей Андреевич очень хвалил хор и сказал: “А знаешь, я мог бы с ними петь”«.

В конце 1942 г. в Риге генерал Власов встретился с главой Прибалтийского экзархата в юрисдикции Московской Патриархии митрополитом Сергием (Воскресенским), который выдвинул идею о необходимости создания в занятых немцами областях Святейшего Синода во главе с одним из иерархов Русской Православной Церкви. При этом экзарх выражал опасения по поводу активизации эмигрантов-карловчан (Русская Православная Церковь за границей). Владыка отмечал, что карловчане, давно оторвавшись от российской действительности, в работе с населением обнаружили свою полную непригодность и зависимость от немецких властей. Власов в беседе с экзархом заявил: «Религия – личное дело каждого русского человека. Религия должна быть свободной. Верить – дело личной совести каждого».

Через несколько дней в Пскове во время выступления перед горожанами генерал сказал: «Нет ничего прекраснее обрядов Православной Церкви. За две тысячи лет Христианство сделало так много хорошего для нашего многострадального отечества». В начале 1943 г. в Пскове в связи с обращением Власова был создан «Русский Комитет», активно занявшийся сбором средств и вербовкой в РОА. В него вошли городской глава Пскова Черепенкин, бывший городской глава Новгорода Пароменский, редактор газеты «За Родину» Хроменко и др. В апреле 1943 г. Власов выступил в Риге перед представителями местной русской колонии, в числе которых был экзарх Сергий. При этом генерал открыто критиковал германское руководство за недальновидность политики в России: «Если немцы намереваются превратить русских в рабов, то как аукнется, так и откликнется, и немцы будут побеждены».

Примечательно, что незадолго до выступления Власов посетил известную в Риге Гребенщиковскую общину старообрядцев-беспоповцев. В беседе с наставником общины генерал сказал: «Ну, а не лучше ли воссоединиться с Православием, чтобы хоть в религиозной жизни русских не было разногласий, ведь в единении сила!.. Нет! Никто вас не будет в свободной России принуждать менять веру. Это вопрос совести каждого. Дожить бы только до свержения ненавистной безбожной власти!» По свидетельству очевидцев, генерала интересовало все: и касающееся старообрядчества в целом, и история рижской общины, и белокриницкое старообрядчество – поповцы. После окончания визита он заметил: «И крепкие же люди, ничто их не поколебало, они и теперь спокойно почивают на своих святоотеческих подушках. С одной стороны, хорошо соблюдать веру отцов, но хорошо ли, с другой стороны, от всего нового отворачиваться? Каменеть в своих взглядах и вере тоже вредно».

В апреле-мае Власов в сопровождении членов псковского «Русского комитета» ездил в Красногвардейск (Гатчину), Лугу, Дно, Остров, Порхов, Гдов, Волосово, Толмачево, Сиверскую, Дедовичи и другие города и поселки Северо-Запада России, где, выступая перед населением, горячо призывал молодежь вступать в особую русскую армию. В Пскове были организованы курсы пропагандистов РОА. 22 апреля их посетил экзарх Сергий.

1 мая 1943 г. Власов прислал в Управление созданной экзархом Псковской православной духовной миссии приглашение прийти к нему для беседы и ознакомления с работой миссии. В тот же день вечером генерала посетили протопресвитер Кирилл Зайц, протоиерей Николай Жунда, священник Георгий Бенигсен и Н. Д. Сабуров. На допросе в НКВД 8 октября 1944 г. начальник миссии о. К. Зайц подробно рассказал о состоявшейся беседе. Власова интересовали положение, задачи миссии, отношение ее к немцам и их к миссионерам. О себе генерал сказал, что он – сын крестьянина, «до 18 лет отличался особой религиозностью, но и теперь не потерял веры в Бога».

Власов говорил также о создании русского правительства и о том, что Россия станет могущественным государством только освободившись от большевизма. По словам о. Кирилла, генерал высказал пожелание, «чтобы и Миссия посодействовала этому великому его начинанию на благо России. В частности, он просил обращать особое внимание на русскую молодежь, подразумевая под этим словом не только учащуюся молодежь, но особенно молодых людей зрелого возраста, убеждая их вступать в ряды РОА. Он высказал надежду, что Миссия даст указания священникам приходов устраивать собрания крестьян и какие дать им пояснения, как относиться к возможным выступлениям со стороны враждебно настроенных лиц… На вопрос наш – знаком ли он с нашим митрополитом Сергием? – он ответил, что знаком и виделся с ним в Риге, и что митрополит… дает свое благословение и предписание Миссии в г. Пскове оказывать ему – Власову, содействие и моральную помощь, о чем он и сам просит». Протопресвитер выразил согласие «поддержать начинание» генерала.

После этой беседы представители Управления миссии о. Г. Бенигсен, К. Кравченок, В. Караваев и А. Перминов стали периодически участвовать в деятельности «Русского Комитета». Они выступали по радио, прочитали несколько докладов в Пскове, Порхове, Острове, Гдове и Новоселье и выпустили совместно с Комитетом листовку, призывающую население вступать в ряды РОА. По предложению Управления миссии в помещениях «Русского Комитета» также устраивались духовные концерты, в которых участвовали церковные хоры Пскова.

В мае 1943 г. Власов со своим штабом посетил Псково-Печерский монастырь и выступил перед его насельниками. Являясь в душе сторонником восстановления Великой России с монархом во главе, настоятель монастыря игумен Павел (Горшков) не мог сочувствовать нацистскому нашествию. Однако он иначе относился к власовскому движению, видимо, считая его частью русской армии. Когда генерал зашел в келью игумена, тот приветствовал его и дал иконку. На допросе 23 декабря 1944 г. игумен показал: «Власов мне говорил, что хочет создать свободную Россию, без большевиков, и я, как враг большевиков, благословил его на этот поход». Позднее в монастырь на экскурсию приезжал отряд РОА в количестве 150 человек, и о. Павел также приветствовал их, заявив: «Благословляю Вас на борьбу с большевиками и желаю Вам победы для блага Родины». Всем солдатам РОА игумен раздал по листку со своим стихотворением о Псково-Печерском монастыре.

Посетивший вместе с Власовым обитель Э. К. Деллингсхаузен позднее вспоминал: «Генерал Власов проявил большой интерес, особенно к истории монастыря, к собранию старинных икон, облачений и церковной древней утвари, к жизни и работе монахов. После осмотра навестили настоятеля монастыря. Старик-монах спросил генерала, как ему все понравилось и не слыхал ли он про такого русского генерала Власова, который призывает русский народ к борьбе с большевизмом. Вдруг монах, пристально взглянув на генерала, спросил: “Да не вы ли тот генерал Власов?”. Когда Власов в этом признался, настоятель встал, сделал ему земной поклон, благословил его на святое дело, перекрестил его и подарил ему икону. Потом Власов расписался в книге для почетных посетителей, и мы отправились дальше. Это сочувствие настоятеля монастыря произвело на Власова сильное впечатление».

Священнослужители Псковской Миссии провели в частях РОА несколько богослужений. Первый молебен отцы К. Зайц и И. Легкий при участии певчих из соборного хора совершили 25 декабря 1942 г., затем по приглашению «Русского Комитета» К. Зайц, Г. Бенигсен и Н. Шенрок провели еще ряд молебнов в подразделениях РОА, расположенных в Пскове и Саввиной пустыни.

Впрочем, циркуляр о поддержке власовского движения, о котором просил генерал, Управление Миссии фактически так и не издало. 9 июля 1943 г. оно выпустило лишь осторожно составленный информационный циркуляр № 714, предписывающий благочинным представить в Управление Миссии сведения следующего характера: «охарактеризовать популярность власовского движения, отношение к нему местного населения; сделать сопоставление отношения населения к власовскому движению и к партизанам; указать, на чьей стороне находятся симпатии населения, какая из них пользуется большим доверием и сочувствием». Циркуляр был послан 10 благочинным, из которых ответили 7, причем некоторые, как о. Г. Тайлов, ограничились кратким сообщением, что власовское движение популярностью у населения не пользуется.

«Основа» будущей РОА – созданный в мае 1943 г. русский гвардейский маршевый батальон – располагался на станции Стремутка под Псковом и имел там свою временную церковь, но священники Миссии в ней не служили. Дело в том, что протопресвитером (руководителем клира) в войсках Власова был назначен состоявший в юрисдикции Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ) архимандрит Гермоген (Кивачук) – бывший секретарь митрополита Берлинского и Германского Серафима (Ляде). 16 мая 1943 г. он посетил о. К. Зайца и попросил разрешения отслужить в Псковском кафедральном соборе литургию для воинов РОА, но начальник Миссии дать согласия не мог и посоветовал обратиться к экзарху, которому и сам 17 мая написал о случившемся. Ответ митрополита Сергия был категоричен: клирики Миссии не могут служить совместно с раскольником, архимандритом, а тот, в свою очередь, не должен пытаться совершать богослужения для власовских частей в храмах, состоящих в ведении Управления Миссии. Экзарх вскоре приехал в Псков, и архим. Гермоген обратился к нему лично, но вновь получил отказ.

В своем меморандуме германским ведомствам «Религиозное обслуживание власовских воинских частей» в конце мая 1943 г. митрополит Сергий писал: «Принимая во внимание принадлежность архимандрита Гермогена к схизматической церковной организации и далеко идущие цели его поездки, ради предосторожности я дал руководителю Миссии указания: 1) напомнить подчиненным ему клирикам о том, что они не могут совершать богослужения совместно с раскольниками... 2) дать понять архимандриту Гермогену, чтобы он не пытался предпринимать попыток совершать богослужения для власовских частей и военнопленных в церквах, находящихся в ведении Управления Миссии».

Исходя из этого частного случая, митрополит выдвинул идею создания в рамках Московского Патриархата центрального церковного ведомства на занятых восточных территориях: «Чтобы обеспечить Церкви порядок и спокойствие также и в послевоенное время и предотвратить ее обусловленный оппозицией схизматического епископата раскол на несколько борющихся между собой сект... просто необходимо обеспечить в церкви России принципиальное продолжение существования канонически законной иерархии... Для обеспечения канонической законности будущего церковного руководства в России было бы лучше всего позаботиться о создании на занятых территориях упомянутого центрального церковного ведомства. Тогда объединенные этим центральным учреждением архиереи могли бы с продвижением фронта воссоединять другие епископства. После войны это временное центральное ведомство могло бы подобающим образом приступить к окончательному урегулированию церковных отношений... Кроме того, упомянутое центральное церковное учреждение взяло бы на себя также обслуживание власовских войск. Является роковой ошибкой поручать обслуживание этих войск схизматической, тем более находящейся в Берлине церковной организации».

Главное предложение экзарха, конечно, принято не было, но на о. Гермогена позиция владыки оказала сильное воздействие. Митрополит потребовал от архимандрита всенародного покаяния в кафедральном соборе Риги и перехода в юрисдикцию Московской Патриархии. 5 июля 1943 г. о. Гермоген обратился к митрополиту Сергию с прошением: «Припадая к стопам Вашего Высокопреосвященства, я смиренно прошу принять меня в лоно Матери-Церкви, с тем, чтобы я мог под руководством Вашего Высокопреосвященства отдать все свои силы на службу нашей страдающей, искренне любимой Русской Церкви».

Архимандрит Гермоген одно время даже рассматривался в качестве кандидата на Ревельскую (Таллинскую) кафедру при поставлении от экзарха. Однако воссоединение не состоялось. Архимандрит так и не смог служить в храмах Миссии, хотя до конца августа посещал Псков. По словам о. К. Зайца, желание немцев «привлечь берлинское духовенство и подчинить его СД потерпело неудачу». В августе в гвардейском маршевом батальоне РОА произошли волнения, после чего он в сентябре 1943 г. был переброшен в Данию, где и находился до конца войны. Тогда же обратно в Берлин уехал и о. Гермоген.

Сам Власов, по некоторым сведениям, последний раз общался с духовенством Псковской Миссии в августе (на самом деле, вероятно, в начале июля) 1943 г., когда на встрече с клиром Стругокрасненского района заявил о необходимости создания института полковых священников в РОА. Затем его поездки по Северо-Западу России прекратились. Весной 1943 г. немецкое командование подготовило план операции «Просвет», согласно которому красноармейцы должны были убедиться, что с ними на одном из участков фронта воюют не только немцы, но и их «борющиеся за свободную Россию бывшие товарищи». Эту акцию нацисты собирались провести под Ленинградом, между Ораниенбаумом и Петергофом. Ставка делалась на личное участие в ней Власова, но при выступлениях перед мирным населением и военнопленными последний допустил ряд вольностей. Его заявления о будущей независимой России вызывали неудовольствие со стороны нацистского руководства.

Уже 17 апреля 1943 г. вышел приказ фельдмаршала Кейтеля командующим группами армий, в котором говорилось, что «ввиду неправомочных, наглых высказываний военнопленного генерала Власова... Фюрер не желает слышать имени Власова, ни при каких обстоятельствах, разве что в связи с операциями чисто пропагандного характера, при которых может понадобиться имя Власова». 8 июня Гитлер приказал арестовать генерала. К 5 июля Власов действительно был заключен под домашний арест в Далеме, вблизи Берлина.

Это изменение в содержании германской пропаганды сразу же отметили советские спецслужбы. В обзоре «О структуре и деятельности “Русского Комитета” и “Русской освободительной армии”, возглавляемой Власовым», составленном ленинградскими чекистами в конце августа 1943 г., отмечалось: «В течение июля-августа пропаганда “власовского движения” в антисоветских радиопередачах на русском языке сведена почти на нет. За исключением переданной 7 августа “программной речи” Власова перед представителями частей “Русской освободительной армии” о нем больше ничего не сообщалось». А с сентября 1943 г., после вывода батальона из Стремутки, в Управлении Псковской миссии больше ничего не слышали ни о РОА, ни о Власове.

Какие-либо контакты власовцев с духовенством Московской Патриархии прекратились, и в дальнейшем участников движения окормляли исключительно священнослужители РПЦЗ. При этом Власов сохранил положительное отношение к экзарху Сергию, убитому при невыясненных до конца обстоятельствах (скорее всего, отрядом СД по приказу шефа Главного управления имперской безопасности Э. Кальтенбрунера) на шоссе между Вильнюсом и Каунасом 28 апреля 1944 г.

В конце 1944 г. генерал, по свидетельству офицеров его штаба, говорил: «Этот архиерей – исключительно умный человек и русский патриот. Он во многом мне по душе. При встречах мы всегда оживленно беседовали и только за недостатком времени не могли сказать друг другу всего, что непременно надо было сказать. Он так же, как большинство нас, русских, скрывал в глубине своей души свое настоящее отношение к коммунистической власти и к Сталину. Вовне он умел, как законопослушный и церковный глава, появляться везде, где требовала служба. Всю трагедию такого поведения вы здесь, в Германии, понять не можете. Представьте себе епископа, духовного отца своего пасомого стада, который должен выступать одновременно как христианин и как верный слуга атеистической власти, написавшей на своем знамени уничтожение Церкви! Какая это душевная мука для верующего человека! И при этом такая личность, как этот митрополит, отнюдь не является исключением. Большинство из нас, будь то епископ, аппаратчик, высший чиновник или военный, вынуждены иметь два сердца в груди… А что вы сделали с этим человеком? Человеком, который, жертвуя своей жизнью, перешел в ваш лагерь и оказал неизмеримые услуги вашим устремлениям и мог бы оказывать их и дальше! Этого человека вы из засады на дороге подло и трусливо убили самым позорным образом, как разбойника и преступника…».

Следует упомянуть, что некоторые русские общественные деятели увидели в смерти экзарха Сергия повод для пересмотра церковного вопроса, высказав идею создания единой, централизованной, влиятельной Русской Церкви на всей контролируемой Третьим рейхом территории. В частности, подобные идеи выражал в своем докладе от 11 июня 1944 г. начальник экзаршей канцелярии профессор И. Д. Гримм. По его мнению, руководящий центр мог бы быть создан на общем Соборе православных архиереев Украины и рейхскомиссариата «Остланд» (т. е. Белоруссии и Прибалтики). В число задач этого центра входило бы также религиозное окормление РОА и русских колоний беженцев, а также остарбайтеров в различных странах. Предусматривалось и дальнейшее привлечение для совместной работы священнослужителей РПЦЗ и даже Русского Западно-Европейского экзархата митрополита Евлогия (Георгиевского).

Заканчивал профессор свой поступивший в МИД доклад указанием на необходимость новой германской церковной политики на Востоке: «Кампания 1941 года не в последнюю очередь потерпела неудачу потому, что русский народ с самого начала имел подозрение о ведении войны в меньшей степени против большевизма, чем против России. Это недоверие не только возбуждалось советским правительством, но и было очевидно для всякого вследствие направленной на раздробление [церкви] германской церковной политики. Эта ошибка не должна снова повториться. Поэтому при втором вступлении в Россию необходима организация православной Церкви полностью свободной в своих внутренних делах, крепко соединенной внешне...».

Однако подобные планы были абсолютно неприемлемы для Рейхсминистерства занятых восточных территорий, Партийной канцелярии и Главного управления имперской безопасности, не желавших менять своей генеральной линии на максимально возможное раздробление и ослабление Русской Православной Церкви, что подтвердилось на переговорах в мае-июне 1944 г.

В дальнейшем Гримм встретился с Власовым, поступил на службу в его штаб, но объединительные церковные устремления профессора вызвали сильную тревогу у СД и в Рейхсминистерстве занятых восточных территорий. Так, 14 декабря 1944 г. начальник группы религиозной политики этого (Восточного) министерства К. Розенфельдер писал своему начальнику: «Власов имеет намерение использовать, если уже не использовал, в качестве советника по церковным делам профессора Гримма – ближайшего сотрудника убитого экзарха Сергия (митрополита Литовского и экзарха Эстонии и Латвии). Гримм отклонил предложение взять на себя выполнение подобной задачи при русском органе попечения. Он всегда был известен германским ведомствам в ГКО [генералкомиссариате Остланд] как противник раскола православного единства. Поэтому существует опасность, что от ожидаемой церковной политики Власова пострадают национальные группы, прежде всего Украинская Церковь, если они не получат косвенной поддержки со стороны органов власти рейха». В результате Гримм был вынужден перейти в юридический отдел Комитета освобождения народов России (КОНР), начальником которого оставался до мая 1945 г. Членом КОНР стал и бывший секретарь экзарха Сергия (Воскресенского) Д. А. Левицкий.

После ареста Власова созданная в марте 1943 г. в городке Дабендорф под Берлином школа пропагандистов РОА не прекратила свою работу. Летом 1943 г. все русские добровольческие формирования получили особые элементы формы и погон, а также шеврон РОА на правый рукав, хотя никакой Русской освободительной армии не существовало, и эти части по-прежнему подчинялись полевым командирам вермахта и СС. До осени 1944 г. А. Власов не имел никакого влияния на русские формирования, которые в основном находились в ведении генерала добровольческих войск Э. А. Кестринга.

На 4-й год войны Кестринг осознал необходимость иметь военное духовенство в руководимых им формированиях. 11 июля 1944 г. он обратился за содействием в Рейхсминистерство занятых восточных территорий. В соответствующем письме генерал сообщил о том, что была признана сильная потребность в религиозном обслуживании добровольческих частей и созданные для этого плановые места священников скоро будут заполнены. Для подготовки мусульманских священнослужителей уже созданы учебные курсы, а относительно православных отсутствуют директивы, направляющая линия и подходящие преподавательские кадры. Генерал просил сообщить, как можно осуществить задуманные планы.

Просьба Кестринга попала на благодатную почву. Восточное министерство увидело в ней способ пристроить значительное количество эвакуированных в Германию из Белоруссии, Украины и Прибалтики православных священнослужителей. Начальник религиозной группы К. Розенфельдер известил о письме генерала Партийную канцелярию и ведомство шефа полиции безопасности и СД, указав, что он считает целесообразным поручить подготовку православных священников в добровольческих частях одному из прибывших с восточных территорий епископов. Розенфельдер также отметил необходимость контроля со стороны надежного и способного епископа для препятствования злоупотреблениям в духовной службе и проникновению под видом священников советских агентов.

24 августа начальник религиозной группы сообщил Кестрингу: «Мои усилия в вышеупомянутом деле еще не привели к удовлетворительным результатам. Целесообразнее всего было бы назначить для священников добровольческих формирований особого православного епископа, который отвечал бы за окормление и подготовку последних. Сейчас еще невозможно получить полное представление о прибывших из занятых областей епископах, так что выбор для намеченной цели самого надежного и подходящего епископа может последовать лишь в ближайшие недели. Я был бы благодарен за сообщение Вашего мнения о предложении назначить особого епископа для добровольческих формирований и информацию о священниках, которыми были заняты запланированные места, с указанием их национальности и прежнего церковного руководителя».

Ответ шефа штаба Кестринга от 9 октября 1944 г. оказался неблагоприятным для министерства. В нем говорилось, что Верховное командование вермахта (ОКВ) еще 2 октября 1943 г. указало на нежелательность назначения руководящего православного епископа для духовенства добровольческих частей, поэтому генерал Кестринг уже просил поручить это дело не русскому епископу, а немецкому митрополиту Серафиму (Ляде). Прибывшие с восточных территорий священники, ввиду отсутствия других возможностей использования, были устроены на работу в промышленности, но при этом зарегистрированы и опрошены через специальные листы митрополитом Серафимом. Ответы священников в опросных листах показали, что значительная часть их ранее привлекалась немецкими организациями для душепопечительной деятельности. Поскольку ее результаты положительно оцениваются этими организациями, штаб генерала в настоящее время разрабатывает правила службы этих священников. Министерству все же обещали прислать запрашиваемый список священников после занятия ими запланированных мест в православных добровольческих соединениях.

Чиновники Восточного министерства резко негативно относились к РПЦЗ в целом и к управлявшему ее Германской епархией митрополиту Серафиму (Ляде) в частности, подозревая его в великорусских монархических убеждениях. В связи с этим Розенфельдер 31 октября обратился за поддержкой к служившему в Партийной канцелярии министерскому советнику Крюгеру и ведомству шефа полиции безопасности и СД. Начальник религиозной группы писал, что назначение митрополита Серафима нежелательно; он – немец, и поручение ему окормлять священников добровольческих частей может вызвать неприятное удивление у находящихся сейчас на территории рейха без всякого занятия русских и украинских архиереев. Кроме того, митрополита Серафима отвергнут в качестве церковного руководителя принадлежащие к Автокефальной Церкви украинцы. В связи с позицией ОКВ Розенфельдер предлагал определить по одному полевому протопресвитеру для русских, украинских и прочих добровольческих частей, которые бы занялись назначением священников.

В этот же день начальник религиозной группы написал ответ в штаб Кестринга, в котором сообщил, что митрополит Серафим якобы уже неоднократно встречал отказ, особенно со стороны украинцев. Ссылаясь на многообразие церковно-политических течений внутри Православной Церкви, Розенфельдер повторил свое предложение о назначении отдельных полевых протопресвитеров для русских, украинских и других добровольческих частей.

Получив поддержку со стороны Партийной канцелярии, также негативно относящейся к Зарубежной Русской Церкви, 9 ноября Восточное министерство еще раз обратилось к Кестрингу. Отвергая кандидатуру митрополита Серафима, оно вновь вернулось к своей идее назначения епископа с восточных территорий. При этом Розенфельдер уже предлагал конкретных кандидатов – проживавших в то время в Франценсбаде (Судеты) епископов Белорусской Православной Церкви Афанасия (Мартоса) и Стефана (Севбо).

12 декабря 1944 г. в Партийной канцелярии под руководством министерского советника Крюгера состоялись переговоры об использовании священнослужителей в добровольческих войсках с участием представителей СД, генерала Кестринга и Восточного министерства, которые показали необходимость такого использования. Была достигнута договоренность о том, чтобы число священников оставалось на минимально возможном уровне. Кроме того, генералу добровольческих войск предписывалось распорядиться об отсутствии всякого принуждения к участию в богослужебных действиях; наконец, при использовании должны были приниматься во внимание все национальные церковные группы. Для руководства военными священниками (в церковно-правовом отношении подчиненными различным архиереям) планировалось назначить офицера при генерале добровольческих войск, обладающего знанием предмета, русского языка и политической ловкостью. Его важнейшая политическая задача должна была состоять в «незаметном руководстве» также священниками власовских частей. Эти предложения в основном были внесены Партийной канцелярией и Восточным министерством.

В письме от 14 декабря Розенфельдер, сообщая своему начальнику о результатах совещания в Партийной канцелярии, с тревогой отмечал, что генерал Власов встречался с руководством Зарубежной Русской Церкви и получил от него благословение: «Очевидно, что устремления Русской Православной Церкви направлены на то, чтобы все группы возглавил митрополит Анастасий, и великорусская идея была осуществлена, прежде всего, в церковной области».

Опасения Восточного министерства оказались не напрасны. К тому времени вновь допущенный к практическому руководству русским антикоммунистическим движением Власов установил тесные связи с руководством РПЦЗ, и решения указанного совещания фактически выполнены не были. По свидетельству сотрудников его штаба, рассуждая об антихристианском мышлении германского руководства и его нежелании понять церковные чаяния русского народа, генерал говорил: «Неспособность немцев понять это заставляет многих из нас забыть любовь к народу, совесть и, в конце концов, веру в Бога и встать в ряды защитников сталинского режима».

Непосредственные контакты с Зарубежной Русской Церковью в лице архимандрита Гермогена (Кивачука) Власов имел еще в 1943 г., и после водворения генерала под домашний арест в Далеме они не прекращались. С митрополитом Берлинским и Германским Серафимом (Ляде) Власов, по некоторым сведениям, впервые встретился в Берлине осенью 1942 г. Владыка и в дальнейшем проявлял интерес к власовскому движению, в частности, к окормлению школы пропагандистов РОА в Дабендорфе. Интересные сведения об этом имеются в книге воспоминаний протоиерея Димитрия Константинова, который, еще будучи мирянином (с большим опытом тайной церковной деятельности в Ленинграде 1930-х гг.), летом 1944 г. после взятия в плен на советско-германском фронте попал в Дабендорф, где был назначен техническим руководителем издательства и типографии школы и начал посещать занятия 10-го выпуска пропагандистов РОА. Вскоре Д. В. Константинов подготовил и выпустил под псевдонимом Д. Долинский свою брошюру «Русская Православная Церковь в СССР», обличавшую гонения на Церковь со стороны сталинской диктатуры.

О. Димитрий так вспоминал о своем знакомстве, видимо в июле-августе 1944 г., с владыкой: «Первая встреча моя с митрополитом Серафимом, пользовавшимся у немецкой администрации большим уважением, была вполне благоприятна для меня. Немец по происхождению, русский по своему духовному состоянию, митрополит Серафим был человеком, стремившимся, так или иначе, помочь людям, обращающимся к нему. Мне он совершенно откровенно заявил, что он слышал кое-что о моей церковной деятельности в СССР, и что именно эта сторона дела его в данный момент интересует. Ему нужны священники и вообще церковные люди, которые вплотную занялись бы лагерями остарбейтеров и военнопленных… Митрополит предложил мне принять активное участие в организации православного прихода в Дабендорфе и заметил, что в случае открытия церкви в Дабендорфе у него будет большая проблема со священником для него».

После этой встречи при содействии руководства курсов началась подготовка к созданию храма. Д. Константинову в помощь был направлен бывший младший командир советской армии, сын священника А. А. Орлов, «ревностный блюститель всех областей церковной деятельности». По свидетельству о. Димитрия, церковь в Дабендорфе была организована по инициативе владыки Серафима, иконы для нее привезли из русского храма в Дрездене.

Позиция митрополита Серафима в отношении власовского движения получила поддержку со стороны Архиерейского Синода. Еще на Архиерейском совещании РПЦЗ 21–26 октября 1943 г. в Вене говорилось о необходимости исправить существующее положение, когда назначение военных священников добровольческих частей, за исключением Русского охранного корпуса, носит случайный характер и всецело зависит от инициативы командиров. В принятой 24 октября резолюции говорилось: «Ввиду большого количества разнообразных русских воинских частей в составе Германской армии необходимо учреждение института военных священников, имеющихся уже при некоторых частях, и предоставление назначения их и наблюдения за ними Зарубежному Русскому Церковному Центру».

Об этом же говорилось и в принятом на совещании обращении к германским властям – не предназначенном для печати меморандуме, отправленном 3 ноября 1943 г. митрополитом Серафимом (Ляде) в Рейхсминистерство церковных дел. Впрочем, на церковную политику нацистов меморандум не оказал никакого влияния, идти на существенные уступки Зарубежной Русской Церкви они не собирались.

Сразу же после переезда 7 сентября 1944 г. из Белграда в Вену председатель Архиерейского Синода митрополит Анастасий (Грибановский) попытался установить личный контакт с Власовым, чтобы договориться о духовном окормлении возглавляемого генералом движения со стороны РПЦЗ. Такая активная позиция владыки объясняется несколькими причинами. В течение нескольких лет германские власти проводили политику изоляции Архиерейского Синода и его председателя лично, не допуская их не только на оккупированную территорию СССР, но даже в Германию, по сути, не давая возможности заниматься церковной политикой. Поэтому, как только появилась малейшая возможность участвовать в достаточно массовом русском движении, митрополит Анастасий тут же с большим энтузиазмом включился в него.

Другим фактором был ярко выраженный антикоммунизм владыки, считавшего большевизм и советскую власть абсолютным злом, с которым не может быть никаких компромиссов. При очень осторожном и даже негативном отношении митрополита к национал-социализму (сохранилось несколько его соответствующих высказываний), этот антикоммунизм до поры не находил явного практического выражения, и вот теперь, как казалось владыке, появилась возможность реализовать свои политические убеждения, сотрудничая с русскими антикоммунистическими силами. Следует отметить, что митрополит Анастасий, вероятно, сильно переоценивал возможности власовского движения, считая, что оно (а значит, и окормлявшая движение РПЦЗ) сыграет значительную роль в послевоенной истории России.

Вопреки утверждениям некоторых историков, инициатива сотрудничества руководства РПЦЗ с Власовым исходила от церковной стороны. Об этом, в частности, свидетельствуют обстоятельства 1-й личной встречи митрополита Анастасия с генералом, еще в период пребывания последнего под арестом в Далеме (во 2-ю неделю сентября 1944 г.).

Присутствовавший при этой встрече начальник личной канцелярии Власова полковник К. Г. Кромиади (бывший представителем от Германской епархии на II Всезарубежном Соборе в 1938 г.) позднее вспоминал: «В один из воскресных дней митрополит Серафим пригласил меня к себе и сообщил о том, что митрополит Анастасий приехал в Берлин, и что владыка выразил желание видеться с генералом Власовым. Я немедленно поехал в штаб и доложил генералу о моей беседе с митрополитом. Андрей Андреевич, выслушав меня, поручил мне сейчас же поехать к митрополиту Анастасию и доложить ему следующее: “Владыка, ген[ерал] Власов узнал о Вашем приезде в Берлин и очень хотел бы посетить Вас, но тяжелое положение, в котором он находится, и сложная политическая обстановка не позволяют ему выезжать и делать визиты. Генерал просит извинить его. Но если бы Вы, владыка, нашли для себя удобным и возможным его навестить, то генерал был бы Вам очень благодарен”.

В тот же день митрополит Анастасий в сопровождении митрополита Серафима и своего личного секретаря выехал в Далем. Подъехав к вилле на Кибицбег 9, в которой находился штаб ген[ерала] Власова, мы увидели выстроенный перед виллой почетный караул для встречи митрополита… Генерал Власов ожидал своего гостя у входа в гостиную и подошел под благословение со словами: “Благослови, Владыка!..”.

После обычных в таких случаях взаимных вопросов и ответов мы удалились, а оба иерарха вели беседу с генералом в течение двух часов. Во время этой беседы митрополит Анастасий передал генералу решение Архиерейского Синода поддержать Русское освободительное движение и обслужить имеющимся в его распоряжении духовенством религиозные потребности тех, которые, несмотря на исключительно тяжелые условия, поднялись на борьбу за освобождение нашей Родины». В результате было решено, что руководство движения будет «все возникающие в его частях религиозные и церковные вопросы направлять к представителям Синода».

К осени 1944 г. катастрофические военные поражения на Восточном фронте привели некоторых нацистских руководителей к мысли о необходимости привлечь на свою сторону антикоммунистов и их организации, значительная часть которых признавала авторитет Власова. 16 сентября рейхсфюрер СС Г. Гиммлер встретился с освобожденным из-под ареста генералом и дал согласие на создание руководящего органа антикоммунистического движения – Комитета освобождения народов России, провозглашение его программного документа – манифеста и формирование вооруженных сил КОНР во главе с Власовым.

При этом ряд других нацистских «вождей», прежде всего министр занятых восточных территорий А. Розенберг и начальник Партийной канцелярии М. Борман, и в дальнейшем не скрывали резко негативного отношения к власовскому движению. В секретной заметке Восточного министерства от 4 ноября 1944 г. говорилось о недавнем высказывании Гитлера о власовской акции, как об очень авантюрном деле. Один из руководителей министерства с удовлетворением отмечал: «Рейхсфюрер СС узнал о замечании фюрера и, кажется, теперь отходит от дела. Он вынужден был сказать, что власовское дело его больше не интересует, после того как ему испортили его замысел. Он очень хотел выступить с власовским манифестом к годовщине большевистской революции 7 ноября. Теперь это невозможно».

Через несколько дней ситуация снова изменилась, и 9 ноября Розенберг в крайней тревоге отправил телеграмму шефу имперской канцелярии Ламмерсу: «Я только что узнал из главной службы СС, что фюрер якобы разрешил власовскую акцию… Вы мне сообщили, что ни Вы, ни рейхслейтер Борман не знаете, что у фюрера вообще имеется манифест Власова. Кроме того, рейхслейтер Борман обещал мне воспрепятствовать тому, чтобы фюрер в результате односторонней информации не был подвигнут к решению, игнорируя прежнее им [Борманом] предложенное и мной поддержанное отрицание этого дела. Я еще раз указываю на мою позицию и предложения и прошу Вас представить их фюреру перед запланированными переговорами, которые я также еще раз прошу Вас созвать. Я прошу Вас сообщить об этой телеграмме рейхслейтеру Борману».

Помешать «власовской акции» не удалось. Согласно некоторым архивным документам, в дальнейшем даже планировалось заключить договоренность имперского правительства Германии в лице Гиммлера и Розенберга с генералом Власовым в качестве руководителя Русского освободительного движения о сотрудничестве в борьбе с большевизмом, основные пункты которого сводились бы к следующему: Россия после свержения большевизма будет свободным и независимым государством, форму правления будет определять русский народ; основы для государственной территории образуют границы РСФСР 1939 г., изменения оговариваются особыми соглашениями; Русское освободительное движение отказывается от территории Крыма; казакам будет предоставлено широкое самоуправление, их будущая форма государства оговаривается особым соглашением; проживающим в России народам и племенам будет предоставлена широкая культурная автономия; Имперское правительство и Русское освободительное движение заключают соглашение о совместной военной защите Европы. Это соглашение должно создать условия, предотвращающие новое возвращение большевизма или новую гражданскую войну в Европе. Однако этот договор никогда не был подписан, впрочем, некоторые его пункты полностью противоречили убеждениям Власова.

14 ноября 1944 г. в Праге состоялось учредительное собрание Комитета освобождения народов России (структура которого была близка к правительственной) под председательством Власова, и в этот же день провозглашен главный программный документ власовского движения – так называемый Пражский манифест. Русская Православная Церковь, как и другие конфессии, в манифесте не упоминалась. Лишь в числе целей КОНР, помимо прочего, называлось «введение свободы религий, совести, слова, собрания, печати». Руководящим органом комитета стал его президиум из 8 человек – 5 генералов и 3 профессора: Н. Н. Будзилович, С. М. Руднев и Ф. П. Богатырчук. Каждый из этих профессоров был в той или иной степени связан с РПЦЗ, но ни один священнослужитель не был введен в состав КОНР.

На 18 ноября было запланировано торжественное собрание «представителей народов России», посвященное обнародованию манифеста КОНР, в берлинском «Европа-Хауз». Телеграмма Власова в Вену митрополиту Анастасию с приглашением участвовать в собрании была отправлена еще 10 ноября. 15 ноября подобная пригласительная телеграмма председателю Синода была отослана митрополитом Серафимом (Ляде) из г. Торгау. Интересно, что митрополиту Анастасию был выписан пригласительный билет № 2, а правителю дел Синодальной канцелярии Г. Граббе – билет № 6.

На собрании в Берлине кроме митрополитов Анастасия и Серафима присутствовали и другие известные священнослужители РПЦЗ (протоиереи Адриан Рымаренко, Владимир Востоков, священники Георгий Бенигсен, Иоанн Легкий и др.), но выступить с речью от лица Русской Церкви было поручено наиболее близкому в то время к Власову молодому священнику Александру Киселеву. Отец Александр переехал в Германию в 1940 г. из Эстонии, служил в берлинском соборе Воскресения Христова, много времени уделял окормлению остарбайтеров и, если удавалось, советских военнопленных. С 1943 г. священник обслуживал и специальный лагерь в г. Вустрау (вблизи Берлина), где содержались отобранные для антикоммунистической политической подготовки военнопленные.

С генералом Власовым священник познакомился в конце сентября – октябре 1944 г. и вспоминал об этом так: «Я был приглашен крестить младенца, отцом которого был один из видных офицеров только еще начинавшегося Власовского дела… Во время крестин я был поражен тем, что крестный отец – ген[ерал] Власов мог самостоятельно, наизусть читать Символ Веры… Он с глубоким уважением говорил о Церкви, но Церкви прошлых времен. Сетовал на Церковь последних предреволюционных десятилетий за то, что она больше жила духовным богатством своего прошлого, чем умножала его в настоящем. “Жить Церкви тем, что “наши предки Рим спасли”, нельзя, батюшка”, сказал он мне. Его мнение, что религию нельзя ни запрещать, ни навязывать, что “она, как вода, сама себе дорогу найдет”, мне казалось как раз тем, что было нужно для духовного восстановления России. Все, что я слышал в этот вечер от ген[ерала] Власова, отвечало моим чувствам. Я ушел с крестин власовцем. Думаю, что и я, в какой-то мере, был ему симпатичен, ибо он настоятельно звал меня работать в общем деле и чаще бывать у него. Так началась полоса моего деятельного участия во власовском движении и ряд встреч с ген[ералом] Власовым».

То, что произнесение речи на берлинском собрании было поручено именно молодому священнику, можно объяснить только личным желанием Власова. О. Александр в своих воспоминаниях писал, что присутствовал на обнародовании манифеста по приглашению КОНР, и настоятель берлинского собора протоиерей Адриан Рымаренко перед произнесением речи надел на него ладанку с частицей мощей святого князя Александра Невского. Протоиерей Димитрий Константинов в письме В. К. Морту от 28 апреля 1970 г. сообщил, что, хотя церковные власти никогда никого не назначали духовником Власова, о. Александр Киселев некоторое (относительно короткое) время исполнял обязанности духовника генерала.

Выступление о. Александра было по своему уникальным; он говорил о Боге, о Церкви, страдающем Отечестве, но ни разу не упомянул Германию, СССР, необходимость уничтожения большевизма и тому подобные вещи, а главный акцент сделал на призыве исключить всякую месть и преследование со стороны участников возглавляемого Власовым движения. В книге воспоминаний о. А. Киселев опубликовал текст своего выступления, но, к сожалению, опустил значительную его часть. В числе неопубликованных фрагментов оказалась следующая фраза: «Обращаясь сегодня к вам по благословению святителей местной Православной Церкви, я имею полную возможность говорить свободно то (не будучи вынужден петь кому-либо хвалебные гимны или кого-либо анафематствовать), что может послужить к вашему назиданию в этот ответственный момент». Таким образом, видно, что о. Александр высказывал свои собственные мысли, без всякого воздействия со стороны членов Синода, КОНР или немцев.

На следующий день после собрания в «Европа-Хауз», 19 ноября, в берлинском соборе Воскресения Христова митрополит Анастасий в сослужении митрополита Серафима и 8 священников совершил Божественную литургию, за которой рукоположил во диакона Димитрия Константинова. После литургии председатель Архиерейского Синода произнес проповедь, в которой призвал бороться с большевистским злом в рядах Русского освободительного движения: «Дорогие братья и сестры, объединимся же все вокруг этого нашего Национального освободительного движения, будем каждый подвизаться на своем пути и содействовать общему великому делу освобождения нашей Родины, пока не падет это страшное зло большевизма, пока не восстанет со своего одра наша измученная Россия, и пока в ней не засияет новая благословенная заря жизни, исполненной свободы, разума и радости во славу нашей Родины и всех населяющих ее народов!».

Затем митрополит Анастасий совершил молебен о даровании победы вооруженным силам КОНР с провозглашением «Многая лета вождю Освободительного движения Андрею и воинству его». Сам Власов не мог присутствовать в то время в соборе, его представлял начальник отдела пропаганды генерал-лейтенант Г. Н. Жиленков в сопровождении полковников Кромиади и М. А. Меандрова; здесь же были почти все члены КОНР. Молебствие вылилось в русскую патриотическую манифестацию; перед собором развивался русский трехцветный флаг, который был поднят на улицах Берлина, «кажется, первый раз за последние тридцать лет».

В воскресенья 19 и 26 ноября в православных храмах Германской епархии – в Сосновицах, Вейксельштедте и ряде других городов – были совершены торжественные богослужения по случаю учреждения КОНР и оглашения манифеста. 20 ноября митрополиты Анастасий и Серафим посетили Власова, с которым имели продолжительную беседу. В этот же день владыка Серафим за литургией в Воскресенском соборе рукоположил Димитрия Константинова в сан священника, а через несколько дней вручил ему антиминс для совершения богослужений в Дабендорфе с поручением немедленно организовать там передвижной походный храм во имя святого апостола Андрея Первозванного.

Поручение владыки было выполнено в кратчайший срок, в конце ноября в Дабендорфе начались постоянные богослужения. В отведенном администрацией школы пропагандистов небольшом помещении совершались требы и хранилась церковная утварь. По воскресеньям и праздникам богослужения проводились в столовой. Настоятелем Андреевской церкви до февраля 1945 г. служил о. Димитрий, обязанности псаломщика исполнял назначенный церковным старостой А. А. Орлов.

Позднее о. Д. Константинов так вспоминал о своем служении в Дабендорфе: «Я никак не мог пожаловаться на непосещаемость церковных служб. Народу было много, и огромную столовую нельзя было назвать пустой или полупустой. Иногда она была полностью заполнена молящимися. Но также никак нельзя утверждать, что на богослужениях присутствовала вся школа. В ней было достаточное количество лиц, не хотевших их посещать по всякого рода соображениям… В нашем импровизированном храме царило молитвенное настроение. Посещавшие его вели себя образцово. Хор, разросшийся за счет увеличения количества желающих петь в нем, спелся и представлял довольно внушительную певческую силу. Но в храме находились не только верующие или возвращающиеся к вере. Были просто любопытные, интересовавшиеся происходящим, хотевшие послушать проповедь священника. Были и такие, которые присутствовали “из вежливости” и для своего рода перестраховки, наследия советского быта. Были люди разного мировоззренческого толка, были, очевидно, и соглядатаи, присылаемые обеими противостоящими сторонами… В общем, шел неуклонный процесс постепенного воцерковления значительной части насельников лагеря».

При этом о. Димитрий отмечал значительные сложности в своей церковной работе и начальной стадии воцерковления обитателей Дабендорфа: «Несомненно, среди слушателей курсов были верующие люди, но их было относительно мало. Большинство или не имело мнения в области мировоззренческих идей и относилось к религии с известного рода безразличием, или сохраняло в душе привитые в СССР антирелигиозные взгляды… В общем, создавалось впечатление о начавшемся пересмотре мировоззрения у многих, но этот пересмотр не мог сразу привести к каким-либо определенным устойчивым результатам, так как для этого требовалось слишком много времени, которого история нам не дала… Постепенно из-под вод советского атеистического океана и весьма сомнительного мировоззрения Третьего рейха на поверхность выплывало нечто новое… Так было тогда, так было и в СССР после окончания войны».

В своем, уже упоминавшемся письме Морту, о. Д. Константинов указал, что он был администратором военного духовенства РОА, «все назначения шли через его руки, и получал он их непосредственно от митрополита Серафима». В другом письме – архимандриту Хризостому от 14 мая 1979 г. о. Димитрий утверждал, будто о. Александр Киселев фантазирует, что ему было поручено духовное окормление РОА. На самом деле оба упомянутых священника никогда протопресвитерами вооруженных сил КОНР официально не назначались, однако, о. Александр, а затем о. Димитрий по указаниям митрополита Серафима (не утвержденным Архиерейским Синодом) руководили духовным окормлением возглавляемых Власовым частей.

Сначала, в ноябре 1944 г., соответствующее поручение было дано о. А. Киселеву, правда, на практике это выразилось в основном в окормлении чинов штаба Власова. В конце ноября о. Александр присутствовал на устроенном Власовым совещании по вопросу духовного обслуживания его частей. По свидетельству священника, генерал, считая религиозное влияние в армии необходимым, не хотел вводить его в приказном порядке и заявил присутствующим: «Хотят в роте батюшку, мы обязаны им дать его. Хотят муллу – дадим им муллу!» При этом Власов отметил добровольную публикацию в ряде газет КОНР текста выступления о. А. Киселева на берлинском собрании 18 ноября.

Кроме службы военным священником о. Александр с конца декабря был вице-председателем созданной в то время организации «Народная помощь», которая помогала остарбайтерам, военнопленным и семьям военнослужащих вооруженных сил КОНР. Официальное открытие «Народной помощи» произошло на многолюдной рождественской елке для детей в Берлине, перед началом которой священник А. Киселев отслужил молебен с диаконом В. Мельниковым. Затем о. Георгий Бенигсен произнес слово о празднике, а председатель новой организации член КОНР Г. А. Алексеев рассказал о ее значении. На елке присутствовали генералы Власов, Трухин и многие другие члены КОНР. Сохранилась фотография молебна священников А. Киселева и И. Легкого еще на одной рождественской елке для детей русских рабочих Берлина с присутствием Власова.

Отцы А. Киселев и Д. Константинов были не единственными священнослужителями РПЦЗ, окормлявшими в конце 1944 г. участников власовского движения. Так, архимандрит Гермоген (Кивачук) в это время обслуживал одно из добровольческих соединений вблизи Берлина (к весне 1945 г. он был назначен настоятелем русской церкви в Мариенбаде). В подобных частях служили также назначенные митрополитом Серафимом священники Анатолий Архангельский, Николай II. и протодиакон Павел Никольский.

В Дабендорфе в конце года один из бараков был передан для временного размещения до нового назначения военных священников различных добровольческих частей. Таким образом, через Дабендорф прошло около 10 священнослужителей. Отец Д. Константинов вспоминал: «Некоторые из них уже состояли в юрисдикции Зарубежной Церкви, некоторые же, попавшие на Запад из СССР, покинули родину, находясь в юрисдикции Московской Патриархии, и не смогли по ряду причин оформить свое новое каноническое положение. На подобного рода вещи тогда не обращалось особого внимания. Часть священников оставалась также в юрисдикции Вселенского Патриарха».

Назначения эти священники формально получали «по военной линии», но при условии согласования с митрополитом Серафимом (Ляде), правда, порой пожелания владыки расходились с приказами германского командования. Отец Димитрий по указанию митрополита помогал «налаживать связь и координацию духовных и военных властей в деле назначения» священников из Дабендорфа. Военное духовенство добровольческих частей также состояло на учете организационно-массового отдела Главного управления пропаганды Третьего рейха.

Существовали и другие примеры связей православного духовенства с восточными формированиями, вошедшими в состав вооруженных сил КОНР. Протоиерей Алексий Ионов, служивший тогда в соборе Воскресения Христова, 12 июня 1956 г. писал о. Д. Константинову, что с власовским движением он соприкасался в конце 1944 г. в Берлине, где тогда глава Автономной Украинской Православной Церкви архиепископ Пантелеимон (Рудык) и протоиерей Адриан Рымаренко «вели оживленные дебаты о создании некоего церковного центра в недрах РОА» (видимо, для окормления украинских частей) с начальником отдела гражданского населения КОНР генерал-майором Д. Ф. Закутным.

О практическом участии во власовском движении настоятеля берлинского собора о. Адриана (в будущем архиепископа Роклэндского Андрея) известно очень мало, при этом его положительное отношение к делу Власова не вызывает сомнений. Член президиума КОНР профессор Ф. П. Богатырчук так вспоминал о позиции протоиерея: «Первый мой визит [в Берлине, накануне создания КОНР.– М. Ш.] был к отцу Адриану (теперь епископу Андрею), которого я знал еще по Киеву и всегда почитал его за стойкость в вопросах веры и морали. Я рассказал ему о той уверенности в перерождении нацистов, которая питает энтузиазм Власова, и выразил свои сомнения на этот счет, основанные, главным образом, на киевском опыте. “Допустим, что Вы правы, и нацисты нас, как и прежде, хотят использовать только для пропаганды,– сказал о. Адриан.– Возникает вопрос, не будем ли мы в состоянии, даже в этом наихудшем случае, облегчить участь наших соотечественников [военнопленных и остовцев.– М. Ш.], находящихся здесь в очень тяжелых условиях? Ответ ясен – конечно, можем. Ваше сердце, несомненно, выскажется за участие в ОДНР, а через наше сердце с нами говорит Бог. Поэтому вступайте [в КОНР.– М. Ш.] без колебаний”. И с этими словами он благословил меня частицей мощей великомученицы Варвары, которые он всегда возил с собой».

Помимо о. Адриана (эвакуированного в конце 1943 г. в Германию из Киева) о поддержке власовского движения заявили и другие бывшие священнослужители Автономной Украинской Церкви. Так, эвакуированный в Румынию архиепископ Донской Николай (Амасийский) в ноябре 1944 г. написал послание «К пастырям и верующим Христовой Православной Церкви», в котором призывал: «Когда все попытки использованы, и нельзя сделать ничего другого для предотвращения опасности, Церковь Христова благословляет всех православных на вооруженное спасение своего Отечества от гибели. Мы знаем пример священных войн в истории Древнего Востока и христианства… Благословляя русское воинство на правую битву с большевизмом, мы напоминаем ему слова преподобного Сергия Радонежского, который в 1380 году, благословляя великого князя Димитрия на свержение татарского ига, сказал: «Смело, без колебаний иди на безбожных! Ты победишь!» Послание архиепископа Николая было опубликовано в газете КОНР «Воля народа» от 13 декабря 1944 г.

Во власовском движении хотели участвовать и некоторые, проживавшие ранее в Югославии, известные деятели РПЦЗ. В частности, бывший архиепископ Берлинский и Германский Тихон (Лященко), переехавший в сентябре 1944 г. вместе с Синодом из Белграда в Германию, 5 декабря 1944 г. писал из Висбадена в Вену редактору журнала «Церковное обозрение» Е. И. Махараблидзе, что он хочет работать у генерала Власова, где начальник канцелярии – его старый знакомый профессор С. М. Руднев. Правда, митрополит Анастасий полагал, что владыка Тихон слишком стар для этого, но архиепископ был с ним не согласен. Довольно скоро – 11 февраля 1945 г. владыка Тихон скончался в Карлсбаде и во власовском движении реального участия так и не принял.

В свою очередь Махараблидзе (бывший начальник канцелярии Архиерейского Синода) в начале декабря также отправил из Вены в Берлин местному протоиерею Сергию Положенскому письмо о своем желании работать у Власова, с просьбой передать его предложение в КОНР. 13 декабря о. Сергий ответил Махараблидзе, что вручил его письмо Рудневу для передачи Власову: «Там уж они сами разберут, нужны Вы им или не нужны, и куда Вас деть. Вообще, имейте в виду, старой эмиграции туда не берут, кроме единственного Руднева, там нет никого».

В начале 1945 г. интерес к власовскому движению проявил другой оставшийся без работы, ранее известный белградец В. Маевский. 5 января он написал из Линца Махараблидзе: «А правда ли, что при Комитете генерала Власова образовался «протопресвитериат» военного духовенства и формируется вероисповедное отделение с юрисконсультом Лехно, белградским проповедником?» Эти слухи оказались безосновательны, адвокату В. И. Лехно, подготовившему проект военно-юридической части вооруженных сил КОНР, по требованию немцев было запрещено служить в соответствующем отделе. Махараблидзе, как и Маевского к участию в работе КОНР вообще не допустили.

Не только для ближайшего окружения Власова было характерно настороженное отношение к старой русской эмиграции, но еще в большей степени наоборот. Далеко не все из священнослужителей РПЦЗ, даже из присутствовавших на берлинском собрании, поддержали власовское движение. Так, известный пастырь, активный участник работы Всероссийского Поместного Собора 1917–1918 гг., бывший член Высшего Церковного Совета протоиерей Владимир Востоков сидел во время обнародования манифеста КОНР с грустным видом, а когда его спросили: «Почему?», о. Владимир ответил: «Ничего хорошего из этого не будет. Ни слова не сказали о Боге».

Живший в то время в Германии известный писатель-монархист И. Л. Солоневич, резко негативно относившийся к Гитлеру и национал-социализму, беседовал с Власовым, но отказался поддержать его, отметив в одном из своих послевоенных очерков: «Некоторый церковный уклон на закате власовской акции объясняется просто «давлением масс», но ни Власов, ни тем более Жиленков, ни в Бога, ни в черта не верили ни на копейку». Солоневич подчеркивал, что во власовской акции отказались участвовать такие ключевые фигуры русской эмиграции в Германии, как генерал В. Бискупский (умерший от отчаяния и голода), генерал А. фон Лампе (на самом деле он в конце концов вступил в вооруженные силы КОНР), полковник Скалон, С. Л. Войцеховский. Не пошли они и с формировавшим казачьи корпуса генералом П. Н. Красновым: «Мы, русские люди, жившие в эти годы в Германии, видели и знали, что дело идет об уничтожении России и русского народа. Генерал А. А. Власов этого не знал. Генерал П. Н. Краснов это знал».

Отец А. Киселев писал в своих воспоминаниях, что представители берлинской русской эмиграции не раз обращались к нему «с вопросом и даже с укором, как могу я, священник, идти вместе с бывшим коммунистом и, наверное, безбожником». В конце концов священник решил поехать к Власову, чтобы прямо спросить его о вере в Бога. После некоторого молчания генерал ответил: «Да. Я верую в Господа Иисуса Христа, отец Александр». Подобное же прямое заявление Власов как-то сделал в беседе с Кромиади: «Бога может отрицать только идиот». Однако, судя по другим высказываниям генерала, у него существовали сомнения и колебания в этом вопросе. «Я хотел бы снова уметь молиться так, как эти люди,– сказал однажды А. Власов, увидев погруженных в молитву верующих перед иконой Божией Матери в венском соборе св. Стефана.– Я потерял свою детскую веру, но я чувствую, что есть выше нас Сила, и что человек теряет свое духовное “я”, если отрывается от нее… Только я не могу больше вернуться к простой детской вере и верить в то, что Сила над нами есть наш личный Бог, наш Бог-Отец. Может быть, два хороших русских священника, с которыми я говорил недавно в Берлине, и правы. Они сказали, что без любви к Богу-Отцу вера в Бога или Высшую Силу бесплодна…».

Большие усилия для того, чтобы склонить к сотрудничеству с власовским движением часть русской эмиграции, предпринял митрополит Анастасий. При этом владыка не идеализировал власовцев. Интересным документом в этом плане является его ответ на письмо преподавателя эвакуированного в г. Егер (Германия) из Белграда 1-го Русского кадетского корпуса Б. Н. Сергеевского. Последний 30 ноября 1944 г. писал митрополиту: «Не веселит меня лично и характер “Манифеста”, объявленного Власовым: тоже без Бога и с признанием “завоеваний революции”. Едва ли на такой базе возможно совершить подвиг освобождения».

В письме от 14 декабря владыка Анастасий ответил на упрек так: «На дело Вы смотрите слишком мрачно. Конечно, в идеологическом отношении многое, и в том числе отмеченное Вами, нехорошо, но это не столько по сознательно отрицательному отношению ко всему доброму, а по идеологической недозрелости. Наравне с тем, что в манифесте ничего не говорится о Боге, может быть по непривычке б[ывших] подсоветских упоминать Его в официальных актах, Комитет пожелал начать свою работу с молебна. Сам Власов, с которым я виделся, много говорил о значении церковной миссии и в разговоре неоднократно цитировал Св. Писание. Другие сотрудники его тоже с почтением относятся к Церкви. Поэтому есть надежда, что в новом движении Церковь сможет выполнять свою миссию. В политическом же отношении надо всем объединиться вокруг Власова, ибо никого другого, кто имел бы возможность собрать русские силы для борьбы с коммунизмом, сейчас налицо нет».

Не закрывая глаза на недостатки власовского движения, председатель Синода все-таки видел в нем единственную силу, которая, по его представлению, могла изменить судьбу Родины. Надежды, которыми жил митрополит более 3 лет,– о свержении советской власти и возрождении свободной великой православной России,– по мере приближения советских армий рушились, поэтому он так активно попытался использовать последний шанс. При этом владыка Анастасий, возможно, не был уверен в «силе духа» участников власовского движения и различным образом (в выступлениях, посланиях, письмах к Власову) старался укрепить его.

Присоединившиеся к движению русские эмигранты в подавляющем большинстве были русскими патриотами (а многие и идеалистами). Это наложило отпечаток на их послевоенные воспоминания. В частности, в 1961 г. Георгий Граббе, в то время протопресвитер, писал: «Власовская армия, созданная в крайне тяжелых условиях, никогда не скрывала своего русского патриотизма и рассматривала немцев в качестве только временных союзников для уничтожения коммунизма на Русской земле, нередко ясно давая это понять и им самим. Никто из русских патриотов не мечтал о конечной победе немцев, но все думали и молились об освобождении России от большевистской тирании». В действительности власовское движение было очень неоднородным по составу. Наряду с самоотверженными патриотами России в него входили и люди с пронацистскими взглядами, и огромное количество тех, кто попал в части Власова волею обстоятельств, спасая свою жизнь в лагерях военнопленных или остарбайтеров.

Под влиянием руководства РПЦЗ во власовские части вступило большинство старших воспитанников эвакуированного в Егер Кадетского корпуса, в том числе сын Граббе Антоний. Была сформирована даже специальная кадетская рота, охранявшая штаб Власова. 8 декабря в Егере с эмоциональным словом выступил митрополит Анастасий: «Церковь, как носительница вечной Христовой истины и правды, как провозвестница евангельской любви, братства и самоотверженного служения ближним, никогда не переставала бороться с коммунизмом и особенно его крайней формой – большевизмом, видя в нем смертоносное начало не только для религиозной, но и для всякой здоровой и нормальной жизни в нашем Отечестве вообще…

Большевизм должен быть уничтожен, пока он не уничтожил наш народ и всю христианскую культуру, которую он разрушает повсюду. Исходя из этого, Церковь поощряла всякую силу, направленную к его искоренению в России; тем более она благословляет представителей возникшего ныне нашего мощного национального движения, поставившего своею целью непримиримую, решительную борьбу с этим злом и нашедшего для себя достойного возглавителя в лице генерала Андрея Андреевича Власова… Мы все должны влиться в великое национальное движение за свободу Родины, чтобы подвизаться вместе за торжество попранной христианской и общечеловеческой правды. А кто борется за правду, за того поборяет Сам Бог, который и да благословит всех деятельных участников Освободительного движения и Всех Вас Своим небесным благословением».

В середине декабря 1944 г. правитель дел Синодальной канцелярии Г. П. Граббе провел беседу с Власовым в Берлине, в ходе которой генерал предложил ввести духовное лицо в качестве представителя РПЦЗ в состав КОНР и информировал о своем намерении создать особый отдел вероисповеданий. В письме от 25 декабря митрополит Анастасий поблагодарил Власова за его предложение, сообщив, что Архиерейский Синод в ближайшие дни изберет соответствующее лицо для участия в комитете. Владыка также отметил, что, поскольку отделу вероисповеданий «чаще всего предстоит иметь дело с Православною Церковью, чрезвычайно важно, чтобы во главе его поставлено было лицо, хорошо осведомленное в наших церковных делах и расположенное к Церкви». В этот же день Синодальная канцелярия переслала начальнику отдела пропаганды генералу Г.Н. Жиленкову текст Рождественского послания митрополита Анастасия с просьбой напечатать его в подведомственной печати.

4 января председатель Синода написал Власову поздравление с Рождеством Христовым, пожелав успеха в борьбе с большевизмом: «Взоры наших соотечественников отовсюду обращены на Вас, генерал, как на основателя этого [освободительного.– М. Ш.] движения и вождя Русской освободительной армии, в ожидании момента, когда вы вместе с Вашими доблестными сподвижниками мощною и решительною рукою сокрушите большевицкое иго, угнетающее русский народ, как и все другие народности, обитающие в нашем Отечестве, и введете в обетованную землю всех рассеянных сынов России, томящихся ныне в изгнание. Да поможет же Вам Всемогущий Господь оправдать лучшие чаяния своего народа. Да облачит Он Ваш патриотический призыв такою силою, чтобы голос Ваш услыхала вся Русская Земля и, собравшись воедино под Вашим знаменем, обрела себе полную свободу, вошла в мир и покой свой, преуспевая во всех сторонах своей жизни, восхваляя Бога и благословляя Ваше имя…»

Через 2 дня митрополит Анастасий известил генерала о постановлении Синода от 2 января признать наиболее подходящим кандидатом для избрания в состав КОНР в качестве представителя Церкви архимандрита Нафанаила (Львова). Однако архимандрит почти не работал в составе комитета; лишь в середине января он, прибыв в Берлин (и оставшись там до 30 апреля), узнал о решении Синода, а в начале февраля основные структуры КОНР переехали из немецкой столицы в Карлсбад.

О. Нафанаил приехал в Берлин в составе эвакуированного из Словакии братства прп. Иова Почаевского. Эта группа монахов и послушников из 25–30 человек была лично принята Власовым и по его указанию временно размещена в Дабендорфе, где оказала значительную помощь в работе типографии школы пропагандистов. По свидетельству о. Д. Константинова, архимандрит Нафанаил передал для местной церкви ряд церковных предметов из монастырских запасов, иногда служил в этом храме, как и другие монахи, имевшие священнический сан. Кроме того, члены братии пели в состоявшем из курсантов школы церковном хоре под управлением регента Корсунского.

Именно братия монастыря прп. Иова Почаевского в последние месяцы войны в основном и окормляла власовские части. Впрочем, формирование института военного духовенства в вооруженных силах КОНР шло очень медленно. 23 ноября 1944 г. был издан приказ о формировании 1-й пехотной дивизии в городке Мюнзинген (земля Вюртемберг), в том же месяце на базе курсов подготовки младших офицеров при дивизии была создана Объединенная офицерская школа вооруженных сил КОНР, но первые священники появились в Мюнзингене только через 2 с лишним месяца.

Показателен в этом плане ответ Синодальной канцелярии на обращение 29 ноября к митрополиту Анастасию 6 эвакуированных из Латвии в Германию священнослужителей (протоиереев Димитрия Кратирова, Виктора Колиберского, иереев Арсения Колиберского, Владимира Толстоухова, Германа Жегалова, Николая Рождественского) с просьбой о назначении их в Русскую освободительную армию. 15 января 1945 г. правитель дел канцелярии написал этим священникам, что «к сожалению, вопрос о снабжении частей РОА духовенством еще практически не разрешен». Г. Граббе пообещал, что митрополит Серафим (Ляде) со временем уведомит их и сделал со своей стороны предложение: «Так как в некоторые части бывает возможность назначения священников и у Владыки митрополита Анастасия, было бы хорошо, чтобы Вы и в Синодальную канцелярию прислали краткие сведения о себе». Под «некоторыми частями» здесь имелись в виду сражавшиеся в Югославии Русский корпус и 1-я казачья дивизия, военных священников которых действительно назначал владыка Анастасий.

(Окончание следует)

Примечания:

Двинов Б. Л. Власовское движение в свете документов. Нью-Йорк, 1950; Очерки к истории освободительного движения народов России. Нью-Йорк, 1965; Осокин В. Андрей Андреевич Власов. Нью-Йорк, 1966; Поздняков В. В. Рождение РОА. Сиракузы (Нью-Йорк), 1972; Казанцев А. Третья сила. Франкфурт-на-Майне, 1974; Штрик-Штрикфельдт В. Против Сталина и Гитлера: Генерал Власов и Русское освободительное движение. Франкфурт-на-Майне, 1975; Фрёлих С. Генерал Власов. Тенафли (Нью-Йорк), 1990; Окороков В. А. Антисоветские формирования в годы Второй мировой войны. М., 2000; Черкассов К. Меж двух огней: В 2 кн. Данденонг (Австралия), 1986. Хоффман Й. История власовской армии. Париж, 1990; Материалы по истории Русского освободительного движения: Сб. статей, документов и воспоминаний / Под ред. А. В. Окорокова. Вып. 1–4. М., 1997–1999; Александров К. Армия генерала Власова 1944–1945. М., 2006; и др.

Киселев А., прот. Облик генерала Власова: (Записки военного священника). Нью-Йорк, 1975; Константинов Д., прот. Записки военного священника. СПб., 1994.

Поздняков В. В. Андрей Андреевич Власов. Сиракузы (Нью-Йорк), 1973. С. 178.

Киселев А., прот. Указ. соч. С. 80.

Ковалев Б. Н. Нацистский оккупационный режим и коллаборационизм в России (1941–1944 гг.). Новгород, 2001. С. 468.

Генерал Власов в Риге: Воспоминания морского офицера. Апрель 1943 г. // Русское возрождение. 1980. № 10. С. 102–104.

Архив Управления Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Псковской области (далее – АУФСБ ПО), ф. архивно-следственных дел, д. А–10676, т. 1, л. 87–88; т. 2, л. 351.

Там же, д. А–21132, т. 1, л. 2–4, 64; т. 3, л. 708.

Поздняков В. В. Андрей Андреевич Власов. С. 178–179.

АУФСБ ПО, ф. архивно-следственных дел, д. А–10676, т. 1, л. 88, 201–202; т. 2, л. 352 об.

Там же, т. 1, л. 5, 88.

Institut fuer Zeitgeschichte Muenchen (IfZ), МА 749, Вl. 826–829.

Bundesarchiv Berlin (ВА), R 5101/22183, Вl. 124.

АУФСБ ПО, ф. архивно-следственных дел, д. А–10676, т. 1, л. 89; т. 2, л. 353 об; IfZ, MA 794, Bl. 826–827; BA, R 5101/22183, Bl. 124.

Ковалев Б. Н. Указ. соч. С. 468.

Там же. С. 68–69; АУФСБ ПО, ф. архивно-следственных дел, д. А–10676, т. 2, л. 353 об.

Фрёлих С. Указ. соч. С. 335–336.

Politisches Archiv des Auswaertigen Amts Bonn, Inland I-D, 4757.

ВА, R 6/179, Вl. 176–179.

Ebenda, Bl. 133–134; IfZ, МА 1042, Вl. 1093–1096.

Ebenda, Bl. 1081–1088.

ВА, R 6/179, Вl. 178–179.

Фрёлих С. Указ. соч. С. 335.

Константинов Д., прот. Через туннель XX-го столетия // Материалы к истории русской политической эмиграции. Вып. 3. М., 1997. С. 327–328; его же. Записки военного священника. С. 29.

Синодальный архив Русской Православной Церкви за границей в Нью-Йорке (далее – СА), д. 38/43.

Российский государственный военный архив, ф. 1470, оп. 2, д. 17, л. 120–125.

Шатов М. В. Материалы и документы освободительного движения народов России в годы 2-й мировой войны. Нью-Йорк, 1966. Т. 2. С. 156–157; Кромиади К. Г. За землю, за волю… Сан-Франциско, 1980. С. 133–143.

IfZ, MA 540, Bl. 786, 827.

Ebenda, MA 795, Bl. 748.

Пражский манифест 14 ноября 1944 г. Послесловие К. М. Александрова // Новый часовой. 1994. № 2. С. 176–184.

СА, д. 51/44.

Киселев А., прот. Указ. соч. С. 68–69.

Там же. С. 82, 111.

The Archives of the Orthodox Church in Amerika Syosset (OCA Archives), Box 16.

Киселев А., прот. Указ. соч. С. 187–189.

СА, д. 51/44. Копия.

Там же, д. 53/44. Копия.

Кромиади К. Г. Указ. соч. С. 192; Киселев А., прот. Указ. соч. С. 110.

Константинов Д., прот. Через туннель XX-го столетия. С. 323–324, 331–332, 336–337.

OCA Archives, Box 16.

Киселев А., прот. Указ. соч. С. 77, 85–86, 134.

Шатов М. В. Указ. соч. Т.2. С. 96.

Константинов Д, прот. Записки военного священника. С. 17, 25–26.

OCA Archives, Box 20.

Богатырчук Ф. П. Мой жизненный путь к Власову и Пражскому Манифесту. Сан-Франциско, 1970. С. 180–181; Корнилов А. А. Преображение России: О православном возрождении на оккупированных территориях СССР (1941–1944 гг.). Нижний Новгород, 2000. С. 94.

Поздняков В. В. Андрей Андреевич Власов. С. 179–181.

Архив Германской епархии Русской Православной Церкви за границей в Мюнхене, д. Разная переписка. Военные годы.

Солоневич И. Л. Коммунизм, национал-социализм и европейская демократия. М., 2003. С. 34, 61, 89, 93.

Киселев А., прот. Указ. соч. С. 76, 81, 86.

СА, д. 48/44.

Граббе Г., протопресв. Правда о Русской Церкви. Джорданвилл, 1961. С. 189.

СА, д. 53/44.

Константинов Д., прот. Через туннель XX-го столетия. С. 333; Кромиади К. Г. Указ. соч. С. 134.

И один в поле воин!
Протоиерей Леонид Власов открыто перечислил острейшие проблемы, о которых в Церкви принято умалчивать

14 декабря 2017 года, по благословению Высокопреосвященнейшего Исидора, митрополита Екатеринодарского и Кубанского, председателя Высшего общецерковного суда, на собрании духовенства Екатеринодарской епархии с докладом по наболевшим проблемам цифровой идентификации личности выступил настоятель храма в честь Успения Пресвятой Богородицы города Сочи протоиерей Леонид Власов.

Отец Леонид открыто обозначил вопросы, о которых, сожалению, в среде духовенства принято либо умалчивать, либо говорить с усмешкой. Как показывает опыт, такое отношение священнослужителей к этим проблемам вызвано их полной некомпетентностью и нежеланием вникнуть в суть происходящего на наших глазах кардинального переустройства мира - построения единого глобального цифрового общества, имеющего явно выраженный богоборческий характер.

Между тем, в документе «Позиция Церкви в связи с развитием технологий учета и обработки персональных данных», принятом Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 4 февраля 2013 года отмечается: «Проблемы, связанные с электронной идентификацией личности, учетом и обработкой персональных данных, продолжают накапливаться и усложняться. Сегодня необходимо продолжить богословское, нравственное и гражданское осмысление этих проблем».

С февраля 2013 года прошло уже почти пять лет. За это время процессы внедрения новейших технологий электронной идентификации личности приняли лавинообразный характер и обнажили свою античеловеческую, антихристианскую сущность. Поэтому связанные с этим проблемы имеют, прежде всего, значение духовное и непосредственно касаются спасения безсмертной души человеческой, что будет показано ниже. Но прежде - слово доброго пастыря отца Леонида Власова на Епархиальном собрании, прошедшем в городе Краснодаре 14 декабря 2017 года:

«Ваше Высокопреосвященство, дорогой Владыка!
Дорогие отцы!
Благодарю Вас за возможность выступить на нашем собрании.

На прошедшем Архиерейском Соборе Святейший Патриарх Кирилл говорил о необходимости глубокого осмысления соборного устроения нашей Церкви и применения соборности на практике так, чтобы услышан был голос каждого ее члена. В связи с этим, в надежде на твердость первосвятительского слова быть услышанным, со страхом и смирением решил высказать всем Вам одну наболевшую для большой части верующих проблему - отношение духовенства к проблемам цифровой идентификации личности и системам автоматизированной обработки персональных данных.

Из Священного Писания и поучений святых отцов нам известно о предстоящих гонениях на христиан последних времен. Они будут скрытые, лукавые, под видом всякого блага. Известно и от пророчеств святых отцов, что лишь немногие увидят отступление от истинной веры и смогут избежать антихристовой печати.

Все мы помним с Вами и слова Священного Писания о вечной, непрекращающейся вражде мира против нас - православных христиан - истинных последователей Христа Спасителя. Исходя из этого понимаем, что нынешняя дружба мира с Церковью лишь видимость, лукавство и рано или поздно вновь сменится жестокими гонениями.

Это понимание заложено в документе Освященного Архиерейского Собора 2013 года «Позиция Церкви в связи с развитием технологий учета и обработки персональных данных». Его актуальность подтверждена постановлениями последнего Архиерейского Собора. Много важного сказано в этом документе, но хочу обратить Ваше внимание на то, что этот документ не только не осуждает христиан, отказывающихся подписывать согласие на обработку персональных данных, не принимающих новую идентификационную систему, но, наоборот, утверждает эту позицию как религиозно мотивированную.

Этот замечательный документ совершенно верно напрямую связывает развитие технологий учета и обработки персональных данных с проречениями Откровения святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова.

Этот документ призывает власть и общество не принуждать верующих к использованию цифровых идентификаторов и не принуждать подписывать согласие на обработку персональных данных. Ни в одном тезисе этот документ не призывает верующих отказаться от своих убеждений и, смирившись, принять СНИЛС, ИНН, банковскую карту или подписывать со спокойной совестью согласие на обработку данных.

В сентябре 2016 года в стенах Киево-Печерской Лавры Архиереи УПЦ МП Митрополит Белоцерковский Августин, Митрополит Бориспольский Антоний, Митрополит Почаевский Владимир совместно с богословами и специалистами в области IT-технологий по благословению Блаженнейшего Митрополита Киевского и всея Украины Онуфрия обсуждали вопросы цифровой безопасности в наши дни.

Резолюция, принятая этим высоким собранием (см. ссылку в конце статьи), стала развитием тезисов, заложенных Архиерейским Собором 2013 года в документе «Позиция Церкви в связи с развитием технологий учета и обработки персональных данных». Данная резолюция бескомпромиссно заявляет, что подпись под согласием на обработку персональных данных - это согласие с подданством в царстве антихриста. А процессы присвоения людям цифровых идентификаторов могут рассматриваться православными верующими только в апокалиптическом контексте.

Глубочайшее недоумение вызывает отношение к этому вопросу большинства духовенства нашей епархии.

Многие из Вас, возлюбленных мною во Христе отцов, поучают народ, в том числе и с амвона, не волноваться и принимать СНИЛС, ИНН, банковские карты с микрочипами, давать согласие на обработку персональных данных. Тем самым Вы не только поступаете вопреки официальной позиции Церкви, но и притупляете духовную бдительность церковного народа.

А ведь уже сейчас, то небольшое количество христиан, которые из-за страха Божиего не принимают антихристовы новшества, оказываются в очень трудных ситуациях и нуждаются в помощи своих пастырей.

К примеру, без СНИЛС и согласия на обработку персональных данных люди не могут получить страховой медицинский полис. Без согласия на обработку персональных данных трудно поступить в высшие и средние учебные заведения, получить заграничный паспорт, водительское удостоверение. При приеме на работу человек должен предоставить СНИЛС, ИНН и дать согласие на обработку персональных данных. Без СНИЛС человек не может отчислять средства в пенсионный фонд и многое другое.

Позицией Церкви определено извещать епархиальное священноначалие обо всех имеющихся случаях принуждения верующих к использованию цифровых идентификаторов и даче согласия на автоматизированную обработку персональных данных. Если это делать, то канцелярия епархиального управления вряд ли справится с потоком писем и обращений.

С уверенностью можно сказать: времена, когда верующие не могут свободно жить и исповедовать православную христианскую веру в своем государстве, уже наступили. Многие мои прихожане поступают либо против совести и беспрекословно исполняют все требования гражданского законодательства, либо оказываются лишены конституционных прав на труд, образование, медицинское обслуживание, свободное распоряжение имуществом и т. д.

Удивляют и факты не только насмешек над такими людьми со стороны большинства духовенства, но и гнев, отторжение от себя таких верующих. Не дни ли Ноевы все это напоминает?

Ваше Высокопреосвященство! Дорогой Владыка! Дорогие отцы!

Душа болит за простых людей, которые, заявляя в миру о своей позиции как общецерковной, воспринимаются окружающими как мракобесы, потому что слышат ответ примерно такого содержания: «А наши батюшки спокойно все это принимают».

Действительно, трудно самому правильно различить знамения времен. Поэтому в Позиции Церкви по этому вопросу указано, что никто не может восхитить право говорить от имени Церкви прежде соборного обсуждения и принятия на этом уровне взвешенных решений.

В связи с этим, очень желательно было бы, на мой взгляд, учредить многоплановую дискуссию по данной проблеме в пределах нашей епархии. Как это правильно сделать, я не знаю. Но мы с Вами, Ваше Высокопреосвященство, и есть Церковь. Где епископ, там и Церковь. Поэтому, думаю, мы вправе, в пределах нашей епархии изучить документы регулярного круглого стола Киевской Митрополии «Вопросы духовной безопасности в информационном обществе», другие, связанные с этой проблемой вопросы, в частности соответствие федерального законодательства и министерских инструкций Позиции Церкви. В итоге, имеем право принять свое суждение по этому поводу. А до тех пор, прошу Ваше Высокопреосвященство благословить духовенство нашей епархии более внимательно относиться к проблемам верующих людей, которые возникают в связи с их неприятием цифровой системы учета и обработки персональных данных.

Благодарю за внимание!»

В словах отца Леонида - горькая правда об опаснейшем явлении, имеющем общецерковный характер. Представители епископата и духовенства, как правило, в лучшем случае не желают обсуждать обозначенные проблемы. Как это ни печально, но в ряде епархий и обителей идут гонения на противников глобализма и построения «нового мирового порядка» антихриста - всемирной системы жесткого управления каждым гражданином и обществом в целом, основанной на технологиях цифровой идентификации личности, ведущей к физическому и духовному порабощению людей! Парадокс!!!

Уму непостижимо...

Причем практически никто из священнослужителей не задумывается над элементарными вопросами: «Кто и с какой целью строит эту глобальную систему?», «Чем закончится ее построение?», «В каком духе будут соединены люди в этом новом всемирном социуме?» и «Кто его возглавит?»

Это при том, что мировое зло полностью обнажило свою сущность.

Давно уже не является секретом: построение единого наднационального глобального цифрового общества идет по плану, утвержденному на самом высоком политическом уровне в Окинаве, Женеве и Тунисе еще в начале 2000-х годов. С 2003 года, ежегодно, с участием представительной делегации РФ, по этому поводу проводятся Всемирные встречи на высшем уровне (WSIS - World Summit on the Information Society) под эгидой МСЭ - Международного союза электросвязи (ITU - International Telecommunication Union), в который входят представители 193 государств мира и около 700 частных корпораций, включая всемирно известные транснациональные в области IT-технологий. Основная концепция МСЭ: «Верны идее соединить мир!»

Последний саммит WSIS состоялся в Женеве в июне 2017 года. На нем обсуждались вопросы ускорения развития глобального цифрового общества и построения электронных правительств в различных странах по единым международным стандартам на единой информационной и программной платформе.

Согласно документам WSIS-03/GENEVA/DOC/5-R от 12 декабря 2003 года и WSIS-05/TUNIS/DOC/6(Rev.1)-R от 15 ноября 2005 года, электронные правительства отдельных стран интегрируются в единую всемирную систему, фактически превращаясь в протектораты уже единого Мирового электронного правительства. Чтобы понять это, достаточно взглянуть на список основных компаний, которые занимаются внедрением информационно-коммуникационных технологий в деятельность органов государственного управления различных стран. Это транснациональные гиганты интернет-индустрии: Microsoft, Oracle, IBM, Intel, Hewlett Packard, Twitter, Mozilla, Apple, Cisco Systems и другие известные корпорации.

В целях обеспечения деятельности «электронного правительства» необходимо преобразовать традиционное человеческое общество в «общество цифровое». Для этого требуется превратить свободных граждан в пронумерованное «электронное население» - дать каждому человеку новое цифровое имя (присвоить цифровой идентификатор), которое заменяет имя человеческое в отношениях с властными и коммерческими структурами и становится главным индивидуализирующим признаком личности (в случае добровольного принятия и использования его человеком).

Вышеуказанными международными соглашениями установлено, что «электронное население» будет контактировать с «электронным правительством» только посредством управляющих информационно-коммуникационных сетей и технологий. Все общественные отношения «электронных граждан» будут сводиться к обмену информацией с компьютерной системой. В таком случае люди рассматриваются в качестве жестко управляемых элементов или «узлов» глобальной информационно-управляющей Сети.

Высшее творение Божие, созданное по образу и подобию, хотят превратить в существо, лишенное свободы выбора и возможности противодействовать злу.

Один за другим проходят в России представительные форумы, на которых рассматриваются планы внедрения цифровых технологий во все сферы жизнедеятельности информационного сетевого общества, в котором человеку отводится роль управляемого «биообъекта».

Эти проекты носят поистине шокирующий характер. Они ведут к разрушению государства и уничтожению богоданной свободы человеческой личности. Несколько слов о некоторых из них.

5 сентября 2017 года в кулуарах Восточного экономического форума (ВЭФ) вице-президент Сбербанка Андрей Шаров сообщил журналистам о том, что Сбербанк планирует реализовать проект, в рамках которого сотрудники отделений будут выполнять функции работников многофункциональных центров предоставления государственных и муниципальных услуг (МФЦ), начиная от выдачи российского паспорта и заканчивая регистрацией квартиры.

По сути, речь идет передаче государственных функций частным банковским учреждениям с иностранным участием! «Это значит, что вы сможете зарегистрировать квартиру, получить паспорт или водительские права в банке. Планируем, что это пойдет в 2019 году», - сказал Шаров. По его словам, тестирование нового проекта будет идти в течение 2018 года, так как это принципиально новая модель обслуживания для банка.

Подробно о всех деталях этого проекта, опасных последствиях внедрения его в реальную жизнь граждан и отношении Православной Церкви к ростовщичеству было изложено в статье «Новый шаг к ликвидации государственности и установлению диктатуры банков в России».

При полном уходе от наличных денег (этот вопрос сейчас прорабатывается Центробанком и Минфином) жизнь каждого гражданина будет всецело зависеть от банков.

Общение граждан с банками должно будет осуществляться посредством новой идентификационной системы. Захотел ростовщик - и «одним нажатием кнопки» лишил человека доступа к материальным благам, захотел - и поставил любые условия доступа к этим благам, в том числе, противоречащие совести и религиозным убеждениям человека.

Так банки станут действующим институтом власти, который не нуждается в традиционной триаде властных структур - законодательной, исполнительной и судебной. Они фактически заменят государство. По сути, это будет означать демонтаж государства и ничем не ограниченную диктатуру банков. Презираемый народами всех стран во все времена ростовщик без чести и совести становится повелителем современного мира!

25 сентября 2017 года в корпоративном университете Сбербанка входящем в четыре глобальные ассоциации корпоративных университетов (EFMD, ASTD, ECLF, Global CCU), прошло выездное заседание Совета по законодательному обеспечению развития цифровой экономики при председателе Государственной Думы ФС РФ Вячеславе Володине.

В своем выступлении на заседании министр связи и массовых коммуникаций Николай Никифоров не только подчеркнул: «В ближайшие три-пять лет решится, сможет ли Россия “оседлать цифру” или останется в числе догоняющих», но и сообщил о «введении в России так называемого цифрового кодекса - единого документа, объединяющего регулирование в сфере цифровой экономики».

«Цифровой кодекс» фактически упразднит все статьи Конституции РФ, определяющие основные права и свободы граждан, в частности, статьи 2, 3, 15, 18, 21, 22, 23, 24, 28 и 29.

27 сентября 2017 года Государственная Дума одобрила в первом чтении законопроект об удаленной идентификации клиентов банков с помощью биометрии. «Проект федерального закона разработан в целях обеспечения надлежащего нормативного правового регулирования использования механизма интерактивной удаленной аутентификации и идентификации клиента кредитной организации - физического лица с использованием его биометрических персональных данных, а также сведений о нем, содержащихся в единой системе идентификации и аутентификации (ЕСИА), позволяющего кредитным организациям открывать счета (вклады) клиенту - физическому лицу без его личного присутствия с использованием сети интернет», - говорится в пояснительной записке.

«Многие страны уже применяют биометрию для идентификации, и если мы будем стоять на месте и все время бояться новшеств, в том числе применять их на финансовом рынке, то очевидно мы будем отставать от так называемых передовых стран в этом плане», - сказал в ходе пленарного заседания председатель комитета Госдумы по финансовому рынку Анатолий Аксаков. В ходе дискуссии между парламентариями (имеется видеозапись - В.П.Ф.) стало совершенно очевидно, что они, включая самого Аксакова, не совсем понимают, о чем вообще идет речь. Вот такая печальная история...

15 декабря 2017 года законопроект был принят во втором чтении. О какой свободе и неприкосновенности частной жизни можно будет говорить в случае реализации этого антиконституционного «нормативного акта»?

27 сентября 2017 года в Совете Федерации ФС РФ состоялось закрытое экспертное совещание Комитета Совета Федерации по экономической политике по теме «Современные тенденции цифровой трансформации финансовых систем: цифровые деньги для цифровой экономики России».

Именно так, «закрытое экспертное совещание»! Внимание собравшихся было акцентировано на необходимости срочной и эффективной реализации программы «Цифровая экономика», утвержденной распоряжением Правительства РФ от 28 июля 2017 года № 1632-р. Выступали главные эксперты в отрасли блокчейн-проектов, майнинга и продажи криптовалют, по правовому регулированию в этой области и по блокчейн-образованию.

Неискушенному читателю сразу будет сложно войти в понимание приведенных терминов и самой сути происходящего, поэтому для краткости можно сказать: все перечисленное относится к экспериментальным исследованиям в области новых технологий для цифровой трансформации экономики и внедрению в РФ системы электронных безналичных расчетов со всеми вытекающими из этого последствиями.

Выступая 4 октября 2017 года на открытии Форума «Финополис 2017», председатель Центробанка РФ Эльвира Набиуллина заявила: «Возможно, нам придется кардинально переосмыслить необходимость многих привычных нам вещей, таких как деньги, например. Но совершенно точно, что финансовому сектору предстоит создать новые бизнес-модели на основе цифровых технологий и переосмыслить свое место в мировом устройстве». Обратите внимание: речь здесь идет о необходимости упразднения наличных денег и месте России в системе «нового мирового порядка».

Некоторые выступления на «Финополис 2017» для непосвященных могут показаться фантастикой, но развитие IT-технологий диктует свои новые принципы и условия, которые представляют собой новые вызовы для всего человечества. Фактически речь идет о разрушении системы традиционных общественных отношений, существовавших в течение многих тысячелетий, и построении невиданного в истории нового мироустройства, о чем и сказала в своем докладе Набиуллина.

Об опасной деятельности Центробанка РФ уже на раз писал в своих основательных работах доктор экономических наук, профессор Валентин Юрьевич Катасонов. В частности, в статье «ЦБ России - это филиал ФРС США».

Торгово-финансовая система, включающая электронную идентификацию и аутентификацию граждан и введение электронных безналичных расчетов, имеет целью полное порабощение людей через отмену наличных денег, жесткий и всеобъемлющий контроль товарообмена и движения виртуальных денежных средств на электронных банковских счетах граждан. Это неуклонно ведет к построению мироустройства, абсолютно аналогичного описанному в 13-й главе Откровения святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова.

12 октября 2017 года в Сочи на конференции «Взгляд в цифровое будущее» Михаил Осеевский, президент ПАО «Ростелеком», выступил с сенсационным заявлением: «“Ростелеком” обсуждает с правительством Москвы биометрическую идентификацию людей для автоматической оплаты проезда в транспорте. В частности, это позволит ускорить движение пассажиропотока на метрополитене». По словам Осеевского, это намного быстрее, чем оплата с помощью действующих сейчас проездных, поскольку «сканирование лица можно делать в потоке, а турникеты уже станут не нужны».

Идентификация пассажиров будет осуществляться с помощью Национальной биометрической платформы, над построением которой работает «Ростелеком», который является активным участником всех описанных выше Всемирных встреч на высшем уровне по построению глобального цифрового общества (WSIS).

Технология, предназначенная для цифровой идентификации граждан в различных сферах жизни, будет работать с единой национальной базой биометрических параметров. Запуск платформы запланирован на 2018 год.

Осеевский привел в пример уже введенную аналогичную практику в Китае, где пассажиры не пользуются бумажными проездными билетами или электронными картами. Система распознавания лиц автоматически идентифицирует человека, вошедшего в транспорт, и снимает плату за проезд с его счета. Именно такую технологию «Ростелеком» намерен внедрить в Москве, в первую очередь - на метрополитене.

«На всем городском транспорте также будет установлена система распознания лиц. Соответственно, оплата будет происходить уже в тот момент, когда пассажир входит в салон. Во время посадки никто не задержится из-за расчетов с водителем и поиска мелочи.

С целью более близкого ознакомления с опытом китайских коллег специалисты «Ростелекома» намерены посетить китайский “умный” город Иньчуань, где работают подобные системы, и куда их пригласила китайская компания ZTE.

Президент “Ростелекома” видит огромную перспективу в использовании биометрической идентификации, так как эта система может быть использована “абсолютно во всех сферах нашей жизни”. Биометрия в ближайшей перспективе сделает ненужной не только банковскую карту, но и электронные “кошельки” в смартфонах, так считает Михаил Осеевский. При входе в магазин будет производиться автоматическая идентификация клиента, и в момент покупки деньги автоматически спишутся с его банковского счета.

Важную роль, по словам главы “Ростелекома”, сыграет идентификация по биометрическим параметрам в доступе к медицинским данным, которые являются самыми чувствительными с точки зрения защиты персональной информации», - отмечают источники.

Но это еще не все. «Ростелеком» готовится перенять китайский опыт по части внедрения системы, позволяющей «знать все и о каждом». Китайские власти ввели с 1 октября 2017 года обязательную идентификацию личности пользователя, оставляющего комментарии в интернете. Форумы и интернет-платформы с возможностью комментирования должны ввести процедуру привязки реальных паспортных данных пользователей к их аккаунтам для аутентификации их личности - это касается не только новых, но и нынешних пользователей.

Полное исчезновение анонимности лишь начинается с Китая, который стал площадкой для экспериментов. По планам WSIS в ближайшем будущем это должно произойти во всем мире. Но подобный шаг, в свою очередь, станет лишь началом создания грандиозной системы интернет-идентификации всех социальных действий и транзакций, затрагивающей каждого жителя планеты.

Люди сами предоставляют всю информацию о себе. Не только ту, которая нужна для покупок или получения государственных услуг, но и ту, которая позволяет определить их вкусы, пристрастия и взгляды. Все это изучается маркетологами, составляется портрет потребителя или избирателя. Со временем человечество придет к тому, что вся информация о конкретном человеке будет собрана в единой распределенной базе данных. И вот такие базы персональных данных будут уже не просто собранием информации, а виртуальным портретом и документом человека. Влияющим на его поведение, карьеру и жизнь в реальном мире.

Глубоко заблуждаются те, кто говорит: «Мы честные люди. Пусть нас контролируют. Нам нечего бояться!» Но ведь всякий контроль обязательно подразумевает управление! Какой смысл тратить миллиарды долларов для того, чтобы только подглядывать за кем-то в замочную скважину? Именно жесткое управление поведением людей, полное лишение их богоданной свободы, является главной целью построения глобального цифрового общества, которое станет, по сути, всемирной технотронной тиранией.

В процессе своей жизнедеятельности «оцифрованный» человек будет везде оставлять за собой «электронные» следы и постоянно находиться в поле зрения компьютерной системы. То есть, где бы ни появился, что бы ни совершил тот или иной «номер», система это зафиксирует и отложит в соответствующий этому «номеру» файл-досье с точно таким же номером. Причем вся эта информация будет не только храниться, но автоматически анализироваться с целью принятия управляющих решений в отношении конкретного человека. Каждый его шаг будет проверяться, как тест на лояльность к системе. В этом заключается суть автоматической идентификации «биообъекта» по его цифровому имени. Не случайно в Окинавской «Хартии глобального информационного общества» и документах WSIS неоднократно говорится о необходимости достижения полной транспарентности или прозрачности общества.

Для всех его членов будут установлены единые правила поведения, основанные на законах «сетевой логики» и «системного поведения». Несомненно, что эти правила будут несовместимы с христианским образом жизни.

Модель такого мироустройства уже проходит тестирование в Китае в нескольких десятках городов. Самым продвинутым из них является Жунчэн с населением 670 тысяч жителей в провинции Шаньдун. Каждому гражданину по его поведенческим характеристикам присваивается определенный социальный статус, который изменяется в соответствии с начисленными ему баллами за те или иные поступки - от «образцового» до изгоя.

Как говорит товарищ Си Цзиньпин: «Для борьбы с острой проблемой недостатка доверия нужно крепко взяться за создание системы оценки надежности, покрывающей все общество. Нужно совершенствовать как механизмы поощрения законопослушных и добросовестных граждан, так и механизмы наказания тех, кто нарушает закон и утратил доверие, чтобы человек просто не осмеливался, просто не мог потерять доверие».

Разрозненная информация о жизни и деятельности гражданина поступает из муниципальных, коммерческих, правоохранительных, судебных органов в единый информационный центр, где обрабатывается с помощью технологии big data, и рейтинг гражданина, соответственно, либо повышается, либо снижается. В Жунчэне единый информационный центр анализирует ни много ни мало 160 тысяч различных параметров из 142 учреждений. Активно приветствуется и система доносов. Гражданину, сообщившему куда следует о всяких нехороших делах своего соседа, полагается как минимум пять баллов.

Какого-либо единого документа, где было бы четко прописано, что делать можно, а что нельзя и что за это будет, система не предполагает. Известно лишь, что если твой рейтинг больше 1050 баллов, то ты образцовый гражданин и маркируешься тремя буквами А. С 1000 баллов можно рассчитывать на АА. С 900 - на B. Если рейтинг упал ниже 849 - ты уже подозрительный носитель рейтинга C, тебя выгонят со службы в государственных и муниципальных структурах.

А тем, у кого 599 баллов и ниже, несдобровать. Их записывают в черный список с припиской D, они становятся изгоями общества, их не берут почти ни на какую работу (даже в такси с черной меткой D работать нельзя), не дают кредиты, не продают билеты на скоростные поезда и самолеты, не дают в аренду автомобиль и велосипед без залога. Соседи от тебя шарахаются, как от огня, ведь не дай Бог кто-то увидит, как ты общаешься с человеком D, на тебя сразу донесут, и твой рейтинг тоже стремительно пойдет вниз.

Вот такая система, которую хотят ввести во всем мире. Это не фантастика, и Россия - не исключение. О ее внедрении в нашей стране специалисты Движения «За право жить без ИНН, личных кодов и микрочипов» предупреждали еще в 2001 году! Жаль, что мы не были услышаны...

А все начинается не просто с присвоения человеку нового цифрового имени, но добровольного принятия и использования его человеком. Поэтому приведем слова руководителя аналитического центра Zecurion Analytics Владимира Ульянова: «СНИЛС есть у большинства граждан России. В отличие от номера паспорта, который хоть и уникален для каждого человека, но выдается лишь по достижении им 14 лет и может смениться в течение жизни гражданина, СНИЛС получают даже младенцы и он остается неизменным на протяжении жизни человека».

Это к сведению тех батюшек, которые утверждают, что СНИЛС, ИНН и прочие идентификаторы ничем не отличаются от номеров бланков тех или иных документов - паспорта, водительского удостоверения, читательского билета и так далее.

«Введение уникальных идентификаторов граждан для предоставления социальных гарантий - распространенная в мире практика. В США давно используются номера социального страхования (SSN - Social Security number), которые выдаются и взрослым, и детям. Ассоциация “Финтех”, куда входят крупнейшие российские банки, решила перенять международный опыт, - пишут "Известия".
- Помимо социальных льгот логично постепенно расширять профайл (то же, что и файл-досье) гражданина важной персональной информацией - к примеру, за счет медицинских показателей (реакция на аллергены, группа крови), контактов ближайших родственников в случае ЧП, - считает представитель Бинбанка. - Номер СНИЛС хорошо подходит в качестве уникального идентификатора гражданина, а к этому номеру можно привязать профайл».

Идентификатор гражданина - это уникальный, несменяемый, пожизненный и посмертный номер личности - вечное цифровое имя человека в цифровом обществе! Фактически, в первую очередь, он именует душу человека. Это несложно понять. Этот же номер присваивается его файлу-досье в базе данных, где собирается о человеке многоразличная информация.

В наши дни сама жизнь показывает, что граждане, которые отказываются принимать и использовать атрибуты «нового мирового порядка» антихриста, лишаются средств к существованию и доступа к жизненным благам. Что это как не явное знамение времени?! Пророчества святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова сбываются на наших глазах.

Уже не раз доказано жизнью: цифровой идентификатор личности имеет те же свойства и выполняет те же функции, что и апокалиптическое «начертание - имя зверя, или число имени его» (Откр. 13, 17). Это атрибут, который предлагается принять «всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам» (Откр. 13, 16), иначе «никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание» (Откр. 13, 17). Все четко, по пунктам изложено в статье «Имя зверя и вечная участь человека».

«Начертание - имя зверя, или число имени его» - это, прежде всего, понятие духовное, мистическое. Это не просто средство купли-продажи, не только символ признания сатанинской власти и поклонения ей, но и средство тотального контроля и управления людьми для осуществления этой власти в глобальном масштабе.

О главных тенденциях развития новой системы идентификации говорил Герман Греф: «Людей заменят их цифровые копии. Постепенно каждый из нас в качестве реального человека будет интересовать мир все меньше и меньше. Зато значение нашей онлайн-копии - цифрового аватара, страничек в соцсетях - наоборот, станет неуклонно повышаться, поскольку сможет сказать о своем физическом человеке очень много. Всех будет интересовать ваша цифровая копия, которая хранится на облаках, а не вы... При этом важно понимать, что все мы будем абсолютно прозрачны для цифрового мира. Практически ничего не удастся скрыть. Далеко не все готовы смириться с таким положением дел, но это ключевой тренд на ближайшие годы», - развел руками Греф.

А теперь представьте себе, что в какой-то момент Вас полностью лишили ваших собственных наличных денег и всех полученных в течение вашей жизни традиционных документов, заверенных подписями ответственных лиц и печатями организаций, выдавших эти документы.

Свидетельство о рождении, паспорт, аттестат, диплом, водительские права, те или иные удостоверения, пропуск на предприятие, бумаги на право владения недвижимостью, свидетельства о рождении детей, медицинскую карту, банковскую книжку и все другие реальные документы - заменил ваш электронный файл-досье в банке данных - ваш электронный двойник, доступ к которому осуществляется через предъявление вашего цифрового имени.

Через этот же файл осуществляется доступ к электронному счету, на котором кто-то «хранит» якобы ваши безналичные виртуальные деньги...

Всем этим управляют (полностью распоряжаются) неизвестные для Вас операторы, находящиеся в неизвестном для Вас месте. Вы не знаете, можно ли доверять этим людям, каковы их замыслы и намерения, каково их духовно-нравственное состояние.

Оператор может либо присвоить человеку некие качества, которыми человек не обладает, либо отнять у человека качества, которые ему свойственны и являются отличительными его чертами. Может легко лишить человека всех его законных прав или части этих прав. Может установить для человека любые ограничения по его религиозно-мировоззренческими признакам, а может и вовсе лишить его всех прав и средств к существованию.

В недалеком будущем операторов полностью заменит бездушная программа, а цифровое имя станет неотделимым от тела человека - его носителем станет «Цифровой ангел» - имплантируемый идентификационный микрочип, который заменит паспорт и кошелек.

Все свои права, в том числе и право на жизнь, человеку необходимо будет каждый раз испрашивать у хозяев (а затем у единоличного хозяина) системы, подтверждая сходство со своим электронным двойником. Статус электронного двойника в таком случае первичен по отношению к статусу самого человека.

Это уже не просто тотальный контроль. Это - рабство, которого еще не видывало человечество!

Сегодня о перечисленных «новациях» необходимо знать каждому человеку, особенно церковному. Угрозы спасению души от внедрения описанных технологий очевидны. Не случайно в документе «Позиция Церкви в связи с развитием технологий учета и обработки персональных данных», принятом Архиерейским Собором 2013 года говорится: «Впрочем, многое предупреждает нас о том, что мы можем оказаться перед лицом новых вызовов. Если сужение границ свободы, осуществляемое в том числе средствами электронного контроля, приведет к невозможности свободного исповедания веры Христовой, а законодательные, политические или идеологические акты, обязательные для исполнения, станут несовместимы с христианским образом жизни, - наступит время исповедничества, о котором говорит Книга Откровения (гл. 13-14)».

Это время уже наступило, и молчать об этом нельзя!

Валерий Павлович Филимонов, русский писатель-агиограф и публицист,
специалист в области кибернетики и систем управления,
академик Православного богословского отделения
Петровской академии наук и искусств

На минувшей неделе Синод Русской Православной Церкви Зарубежом (РПЦЗ) объявил перешедшего на сторону Гитлера генерала Андрея Власова патриотом России. Обозреватель «Известий» Борис Клин беседует об этом неприятно поразившем российское общество событии с наместником московского Сретенского монастыря архимандритом Тихоном (Шевкуновым) . Так кем же на самом деле был Власов, и для чего в сознание общества пытаются внедрить новый миф?

Вопрос: Отец Тихон, надо признаться, заявление Синода РПЦЗ вызвало настоящий шок.

Ответ: Когда-то Зарубежная Церковь открывала для многих из нас судьбы последнего русского Императора и его Семьи, новомучеников, деятелей Белого движения. А теперь Зарубежная Церковь предлагает нам другую фигуру - генерала Власова… С одной стороны, это неожиданно, с другой - предполагалось, что рано или поздно такая дискуссия возникнет. Ведь часть людей, составляющих ныне Зарубежную Церковь, - потомки солдат и офицеров власовской армии. Когда в процессе подготовки к воссоединению с РПЦЗ, мы проводили наши собеседования, было принято молчаливое соглашение - этот вопрос не поднимать. Слишком по-разному мы на него смотрели. Ведь речь шла порой ни больше ни меньше как о наших отцах и дедах, сражавшихся по разные стороны фронта…

В: Кстати, поводом для выступления Синода РПЦЗ стал выход книги протоиерея Георгия Митрофанова, декана исторического факультета Санкт-Петербургской духовной академии, которая так и называется «“Запретные темы” истории ХХ века». В этой книге автор реабилитирует и героизирует Власова.

О: Применительно к этой книге слова «запретные темы» все же большая натяжка и являются скорее рекламным приемом: темы, поднятые автором, в том числе и власовская, открыто и с самых разных позиций обсуждаются в России уже более двадцати лет. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно заглянуть в Интернет. Говоря о «запретных темах», я имею в виду другое. Это как в большой и непросто прожившей долгие годы семье: есть темы, проблемы, которые человек любящий и чуткий никогда не поднимет. Мне представлялось, что к подобным темам, в процессе общения между нами и потомками власовцев, еще немалое время должна относиться эта проблема. Но теперь я вижу, что ошибался. После последних событий и более чем настойчивого акцентирования этого вопроса (как известно, на заседании Синода было принято и опубликовано в печати целых два документа, посвященных вышедшей книге и Власову) воздержаться от обозначения своей позиции уже невозможно. Тем более что у нас, в России, в последние дни люди даже на улицах подходят с вопросом: «Батюшка, объясните, как же так? Ведь Власов - изменник! Или теперь он не предатель?»

В: В послании РПЦЗ об этом говорится: «Нас огорчила бросающаяся ожесточенность спора, немирный и беспокойный дух, который явили некоторые из противников названной книги». Цель Синода - укротить страсти?

О: Цель - прекрасна. Что же было сделано для уврачевания «ожесточенности», для исцеления «немирного и беспокойного духа»? Были написаны два упомянутых документа. Но стоит заглянуть в газеты прошедшей недели или в Интернет, прочесть яростные споры, возмущение и негодование многих, увидеть горькое и нескрываемое разочарование в русском зарубежье, даже услышать или прочесть последнюю крайность - проклятия, чтобы понять: уврачевания не получилось.

В: «Трагедия тех, кого принято именовать “власовцами”, то есть участников движения, на основе которого возникла РОА, поистине велика», - еще одна строка из послания Синода РПЦЗ. Уместно ли говорить тут о трагедии?

О: Несомненно, за выступлением зарубежного Синода стоит множество человеческих трагедий, в том числе и судьбы людей, преданных и брошенных во вражеском плену. И с этим невозможно не согласиться. Но если бы здесь была поставлена точка! К сожалению, сегодня происходит другое: настойчивый призыв признать выбор Власова единственно правильным, а его самого - по сути настоящим героем прошедшей войны. Более того - признать его героем грядущей России. А коллаборационизм - не только возможным, но и единственно правильным путем служения России. Соответственно, всех остальных людей, имеющих дерзость быть не согласными с такой позицией, - погибших на фронтах, трудившихся в тылу, умерших после войны и ныне живущих - ни больше ни меньше как подлецами и предателями. Об этом прямо говорит продекларированное кредо автора упомянутой книги, которая вновь вызвала перед нами дух генерала Власова: «Наше общество состоит из людей, в подавляющем большинстве живших во лжи, служивших злу и сейчас упорно делающих вид, что вся их жизнь прошла в служении правде. Они “служили России” - называлась ли она Советским Союзом, называется ли она Российской Федерацией, - а на самом деле эти люди, не способные вот так честно и последовательно, как генерал Власов и его сподвижники, перечеркнуть свою прошлую жизнь, служили не России и служат не России, а служат только себе». Слава Богу, подчеркну, эта крайность совершенно не является позицией Зарубежной Церкви. Сегодня это наш - пусть дикий, невозможный, навязанный - внутренний спор.

В: В документе зарубежного Синода говорится: «На вопрос: “Был ли генерал А.А. Власов и его сподвижники предателями России?”, мы отвечаем - нет, нимало. Все, что было ими предпринято, - делалось именно для Отечества, в надежде на то, что поражение большевизма приведет к воссозданию мощной национальной России. Германия рассматривалась “власовцами” исключительно как союзник в борьбе с большевизмом, но они, “власовцы”, готовы были, при необходимости, противостоять вооруженной силой какой бы то ни было колонизации или расчленению нашей Родины». Может это действительно так? Они действительно собирались противостоять рейху?

О: Это миф, сказка, которые были нужны Власову для двух целей - элементарного выживания и оправдания себя в своих собственных глазах, а также в глазах сподвижников и их потомков. Этот миф и сегодня частью зарубежья искренне принимается за истину. Но от того мифом он быть не перестает. Хотя бы просто потому, что ни о какой «вооруженной силе» власовцев в противостоянии немцам не могло быть и речи. Громадным, многомиллионным армиям Советского Союза, армиям США, Великобритании, Франции, вооруженным новейшей по тем временам техникой, понадобилось шесть (!) лет, чтобы разгромить гигантскую военную машину рейха. Дивизии же Власова, даже в лучшее для них время, состояли из нескольких десятков тысяч человек. Власов был армейским генералом и понимал суть этой сказки лучше, чем кто бы то ни было.

У него было еще несколько сказок для русских людей. 27 декабря 1942 года в Смоленске он заявил: «Германия не посягает на жизненное пространство русского народа и его национально-политическую свободу». А вот документ из недр министерства Альфреда Розенберга, датированный тем же 1942 годом: «Речь идет не только о разгроме государства с центром в Москве. Дело заключается, скорее всего, в том, чтобы разгромить русских как народ… с биологической, в особенности расово-биологической, точки зрения». Апологеты утверждают, будто Власов не догадывался об этом. Его современник, выдающийся писатель и мыслитель русской эмиграции Иван Солоневич, который не имел ни информации, доступной Власову, ни общения с гитлеровской верхушкой, понял другое. Он пишет: «Мы, русские люди, жившие в эти годы в Германии, видели и знали, что дело идет об уничтожении России и русского народа». Для тех, кто не обманывался и не обманывал, иллюзий не было. Поэтому, когда другому генерал - лейтенант у - Антону Ивановичу Деникину - предложили участвовать в движении, он ответил, что служил и служит только России, а иностранному государству не служил и служить не будет.

Справедливости ради, надо сказать, что немецкое командование не вполне доверяло Власову, но в первую очередь потому, что они прекрасно сознавали: единожды предавший предаст вновь. Так, кстати, и получилось. Власов, которого нам предлагают сегодня в образец для подражания, предавал далеко не единожды. Он изменил военной присяге и перешел на сторону противника, спасая жизнь в немецком плену. Через три года он, «несгибаемый боец с большевизмом», предал своих новых хозяев: в апреле 1945 года, он услужливо телеграфировал в штаб нашего 1-го Украинского фронта: «Могу ударить в тыл пражской группировке немцев. Условие - прощение мне и моим людям». Одновременно с этим он, обличитель, по его словам, второго после большевизма врага свободной России - «англо-американского капитализма» - посылает своих генералов Малышкина и Жиленкова в штаб 7-й американской армии вести переговоры о капитуляции. Наконец, на следствии и на суде он предает все свои новые убеждения, а заодно и обманутых им соратников: «Содеянные мной преступления велики, и ожидаю за них суровую кару. Первое грехопадение - сдача в плен. Но я не только полностью раскаялся, правда, поздно, но на суде и следствии старался как можно яснее выявить всю шайку». Это из его последнего слова на суде. Самое же страшное историческое предательство - участие в войне на стороне тогдашнего врага своего Отечества и вовлечение соотечественников в братоубийство, какими бы красивыми идеями это не обставлялось. Во все времена это было тяжким грехом и по человеческим и по Божественным законам.

В: В обращении Синода РПЦЗ говорится: «Имя православного христианина Андрея Власова вызывает ненависть при неведении исторической реальности в силу тоталитарно-богоборческой пропаганды, целенаправленной исторической фальсификации». Власов был православным христианином?

О: Мне много довелось общаться с человеком, на которого обычно ссылаются, доказывая православие Власова. Это протопресвитер Александр Киселев. В тяжелейшие годы войны он чем мог помогал нашим пленным в немецких лагерях. Встречался он и с Власовым, даже написал книгу о нем. Будучи абсолютно правдивым человеком, отец Александр, несмотря на огромное желание представить Власова в самом лучшем свете, все же в итоге ограничивается следующей констатацией: «Я далек от желания приукрашивать облик генерала Власова или кого-либо из его окружения. Если нельзя многим из них приписывать глубокую церковность, то нельзя и отрицать, что в большинстве случаев это были люди, благожелательно относящиеся к Церкви». Вот и все. Как-то, в 1993 году, я спросил отца Александра Киселева, которого некоторые называли духовником РОА, о самом главном, что является критерием того, ощущает ли человек себя православным или нет: «Отец Александр, скажите, Власов исповедовался, причащался?». Отец Александр ответил печально и коротко: «Мне об этом ничего не известно». То же засвидетельствовал внук отца Александра Киселева, священник Петр Холодный. Только на этот же вопрос отец Александр ответил ему более четко и определенно: «Нет, Власов не исповедовался и не причащался». Человека, который имел все возможности приступать к Таинствам Православной Церкви, но сознательно не делал это, я бы побоялся назвать православным христианином.

В: Ну, а просто - патриотом, порядочным человеком, хотя и со сложной судьбой, мы можем его назвать?

О: Вот что пишет о генерале Власове и его соратниках человек, которому я в всецело доверяю - упомянутый уже замечательный русский мыслитель Иван Лукьянович Солоневич: «Мне приходилось разговаривать с чекистами и коммунистами, с нацистами и гестаповцами - когда между нами не было ничего кроме бутылки водки, иногда и нескольких. На своем веку я видывал всякие вещи. Ничего более отвратительного, чем “головка” власовской армии, я до сих пор не видал».

Давайте задумаемся: в России за последние десятилетия произошла огромная переоценка ценностей. С покаянием признан подвиг Царской Семьи и святых новомучеников, поняты мотивы Белой армии, даже ее самых жестоких представителей. Поставлены памятники, прах тех, кого считали врагами, торжественно, с воинскими почестями перенесен в Россию. Их могилы стали местом паломничества. Ильин, Деникин, Капель. Но с Власовым этого не произошло. И, к примеру, с другим, совершенно, казалось бы, иным персонажем - Павликом Морозовым - тоже. Причина одна: то, что их объединяет - предательство - принять невозможно. По-христиански простить - да! Но, по моему убеждению, право человеческого прощения в данной ситуации принадлежит только тем, кто пережил все это, кто был участником или современником этой войны. А для нас, зрителей, а не участников этой главы истории, дано лишь от всего сердца посочувствовать трагической судьбе этих наших несчастных соотечественников. Но примером и героями их делать невозможно.

В документе Синода есть удивительное место, лично меня просто поразившее: «Возможно ли было в условиях, в которых пришлось действовать ген. А.А. Власову и “власовцам”, поступать иначе?» Имеются в виду нечеловеческие условия плена и выбор спасения жизни ценой измены присяге. В России, во всяком случае для людей, воспитанных в мое время (а время это было то самое советское, которое, как нам объясняют, надлежит во всех его проявлениях проклинать и публично стыдится), так вот, в России ответить на этот вопрос, думаю, пока еще может любой школьник. Просто назвав имена генерала Карбышева, Зои Космодемьянской.

В: Отец Тихон, но ведь Власова назвали героем не отдельные священники. Это даже не частное мнение одного или нескольких иерархов, но решение Синода Зарубежной Церкви. Той Церкви, воссоединению с которой вся Россия радовалась два года назад. Как теперь людям жить с этим?

О: Просто надо это пережить. И понять, что тема, на которую нам приходится сегодня вести разговор, для многих в зарубежье - это неизлеченная, да и не могущая излечиться, личная боль за близких и родных, участвовавших в этом движении. А что касается воссоединения - глубоко убежден: то, что произошло два года назад, было абсолютно правильным. И, действительно, радовалась вся Россия. А всенародных радостей у нас сегодня не так уж много. Я также глубоко убежден, что иерархия РПЦЗ, вся Зарубежная Церковь искренне стремятся к благу России. И что самое главное, - они способны признавать свои ошибки. В этом их огромная, нравственная, христианская и человеческая сила. Но живут они в несколько другом мире. Если бы они понимали наши реалии, то никогда не причинили бы нам такую боль.

Психология коллаборационизма - одна из самых серьезных опасностей, вольно или невольно нагнетаемых в сегодняшней России. Некоторые исторические фигуры, даже давно отошедшие в мир иной, становятся сегодня настоящим оружием, обладающим гигантской разрушительной силой, потому что оружие это направлено на слом традиционной духовной идентичности: зло пытается предстать добром, предательство героизмом, а истинный героизм представляют как неразвитость, отсталость и даже грех. Это сфера той духовной брани, на которую не наложишь мораториев, которая не ограничена никакими договорами. Но пока дети в России, угадывая имя героя Войны, будут называть генерала Карбышева, а не генерала Власова, у нашей страны есть будущее.

Предыдущий Следующий

Казачьи формирования

В середине 1942 г., по мере оккупации Вермахтом казачьих земель, происходит стремительное сближение красновских казаков с обновленческим и "сергиевским" духовенством , оставшимся на отвоеванной советской территории. В частности, во многом этот процесс был связан с личностью и деятельностью "сергианского" епископа Николая (Амасийского) , весьма колоритной личности.

Он родился в 1860 г., окончил учительскую семинарию. Был священником в пригородном селе Давыдкове около г. Николаевска, переименованного позже в Пугачев (ныне Саратовской области). В 1922 году православным духовенством и мирянами градского и пригородного округов был избран кандидатом во епископы. Для принятия хиротонии о. Николай поехал в Москву, где был хиротонисан во епископа Пугачевского епископами "Союза Возрождения" во главе с митрополитом Антонином (Грановским). Епископ Николай участвовал в обновленческом соборе 1923 года. В конце 1923 года он с покаянием вернулся в юрисдикцию Патриарха Тихона. До января 1924 года был епископом Николаевским, затем викарием Челябинской епархии с титулом Троицкий. Здесь его обвинили в симпатиях к обновленцам, что, впрочем, не помешало серии арестов и ссылок. В 1931 году назначен митр. Сергием (Страгородским) временно управляющим епархией Ростова-на-Дону, в 1934 г. возведён в сан архиепископа. Во время Второй мировой войныоказался на оккупированной немцами территории. "Во время Отечественной войны при взятии немцами Ростова на Дону примкнул к гитлеровцам и стал во главе Епархиального Управления, учрежденного последними". Митрополит Сергий 20 марта 1943 года осудил еп. Николая "за связь с гитлеровцами" ("Патр. Сергий и его духовное наследство", с. 89). За время оккупации еп. Николаю удалось открыть 243 храма там, где большевики закрыли почти все церкви. Скончался в 1945 году в г. Яссах в Румынии.

Примечательным обновленческим деятелем в среде казаков явился Николай (Автономов) "Генерал Краснов уделял большое внимание организации церковной жизни Казачьего Стана, в частности выступал за официальное учреждение отдельной Казачьей епархии во главе с архиепископом или даже митрополитом. Первое его письмо об этом председателю Архиерейского Синода РПЦЗ Митрополиту Анастасию (Грибановскому) последовало 27 августа 1944 г. В нем Краснов, "радея о казачьей пастве, как поселяемой на земле в Северной Италии, так и служащей в воинских частях", просил назначить архиепископом Донским, Кубанским и Терским архиепископа Николая Автономова, окормлявшего ряд казачьих формирований во время их пребывания в Польском генерал-губернаторстве. Однако эта просьба оказалась невыполненной в связи с неясностью канонического статуса Николая. Недоучившись в Тамбовской семинарии, в 1920-е гг. Автономов являлся уполномоченным обновленческого Синода по Сталинградскому округу, затем, с 1930 г. - женатым обновленческим епископом Ставропольским. Немецкая оккупация в августе 1942 г. застала его коммерческим директором мясокомбината в Пятигорске, где Автономов, объявив себя уже не обновленческим, а "тихоновским" архиепископом, тесно сотрудничал с гестапо. В декабре 1942 г. он эвакуировался в Украину, где сумел ввести в заблуждение вскоре погибшего экзарха Украинской автономной Церкви митрополита Алексия (Громадского), который назначил его управляющим Мозырской епархией. 29 января 1944 г. архиепископ с женой, дочерью и внучкой прибыл в Варшаву и, по поручению местной германской администрации, несколько месяцев окормлял различные вспомогательные ненемецкие части. 26 мая 1944 г. Автономов, назвав себя "православным руководителем для легионеров и воинских соединений Вермахта и Охранных войск в генерал-губернаторстве", впервые обратился к Архиерейскому Синоду РПЦЗ с прошением о принятии его в каноническое общение. Ответа из Синода не последовало, но один из его членов, митрополит Берлинский и Германский Серафим (Ляде), 21 июня написал архиепископу, что вступает с ним и находящимися в его ведении казаками в евхаристическое общение. Через месяц с небольшим Автономов приехал в Берлин и на первой встрече с Красновым смог произвести на генерала благоприятное впечатление. 8 августа начальник "церковного реферата" Главного управления имперской безопасности (РСХА) Нейгауз выразил согласие на назначение Николая епископом при Главном управлении казачьих войск. 16 августа Автономов написал еще одно прошение в Архиерейский Синод, а 26 августа - лично Митрополиту Анастасию. Архиерейский Синод провел расследование и выявил самозванство Автономова. Кроме того, к Митрополиту Анастасию поступили деяние Собора епископов автономной Украинской Церкви в Варшаве от 8 апреля 1944 г., подтвердившее решение 3 архиереев этой Церкви от 5 июня 1943 г. о запрещении "именующего себя архиепископом Николая Автономова в священнослужении", а также доклад председателя Комиссии по церковным делам при Русском комитете в Генерал-губернаторстве А. Свитича о негативных результатах расследования комиссии по данному делу. В результате, 11 октября 1944 г. Архиерейский Синод постановил: "а) прошение Николая Автономова о принятии его в молитвенное и евхаристическое общение отклонить ввиду непринадлежности его к составу канонических православных епископов; б) уведомить генерала Краснова, что Николай Автономов как самозванец и обновленец не может быть назначен ни на какую церковную должность; в) просить Митрополита Берлинского и Германского Серафима аннулировать выданное им Николаю Автономову удостоверение о том, что он является православным епископом, коему разрешено совершение богослужений в пределах Германской епархии…".

Дальнейшая судьба Автономова напоминает авантюрный роман. 9 апреля 1945 г. Архиерейский Синод окончательно отклонил его просьбу о пересмотре дела, и через несколько месяцев "владыка" Николай был принят в Риме в лоно католической Церкви с сохранением восточного обряда, затем возведен Папой Пием XII в сан митрополита. В качестве архиепископа Ратьярского и униатского митрополита Германского Римского патриархата Автономов в декабре 1945 г. приехал в Мюнхен, где начал издавать журнал "Колокол" и устроил униатскую церковь св. Николая, сохранившуюся до настоящего времени. Через год-полтора был разоблачен как самозванец, смещен и отправлен в католический монастырь. Затем Автономова арестовала американская оккупационная администрация по обвинению в шпионаже в пользу СССР. До 1949 г. он сидел в тюрьме, а после выхода на свободу получил назначение Ватикана на работу с русскими эмигрантами в Южной Америке. Там Автономов порвал с католиками и сумел эмигрировать в США. В 1950-х гг. несколько раз безуспешно пытался перейти в состав Американской митрополии (получила автокефалию от Московского патриархата в 1970 г.), в 1962 г. подал прошение о принятии его в состав Греческого экзархата. В конце 1960-х гг. он жил в Нью-Хавене, штат Коннектикут, где, вероятно, вскоре скончался. По сообщению сайта "Иерархия восточных и католических церквей" , Автономов служил на приходах Русинской (Питтсбургской) митрополии в США в штатах Коннектитут и других как приходской священник. Потом проживал на покое. Был похоронен по епископскому чину в Санкт-Питерсбургк, Флорида, США.

23 октября 1944 г. в новом письме Митрополиту Анастасию Краснов предложил на кафедру Донскую, Кубанскую и Терско-Ставропольскую кандидатуру епископа Афанасия (Мартоса) [епископ Белорусской Автокефальной Православной Церкви, вступивший в общение с РПЦЗ], который после эвакуации из Беларуси с 15 августа 1944 г. жил в г. Францесбаде (ныне Чехия). В ответе Митрополита Анастасия от 31 октября говорилось, что дело об устройстве Казачьей епархии требует специального суждения Синода с участием митрополита Серафима (Ляде), поэтому решение будет вынесено после предстоящего вскоре переезда Синода из Вены в Карлсбад (ныне Карловы Вары в Чехии).

Протоиерей Василий Григорьев организовал Казачью епархию , т.к. при отступлении Стан притягивал к себе украинских и белорусских священников, боявшихся расправы. Служивший в 8-м полку протоиерей Тимофей Соин вспоминал: "На всех остановках тяжелого и многострадального пути духовенство совершало богослужения под открытым небом. У кого были святые антиминсы – совершали литургию, у кого таковых не было – служили обедницы и молебны". К сентябрю 1944 года Казачий Стан добрался до Северной Италии с целью борьбы против местных прокоммунистических партизан. Богослужения казаков зачастую проходили в реквизированных у итальянцев католических храмах. В каждую деревню или округ был назначен священник. К концу 1944 года на службе в Казачьей епархии уже числились 34 священника, 4 диакона, 1 протодиакон и до 30 псаломщиков. Временно управлявший Казачьей епархией протоиерей Василий Григорьев обладал большими организаторскими способностями и в ноябре активно продолжил устройство церковной жизни. Большое внимание протоиерей Григорьев уделял духовному воспитанию детей. Он составил программу преподавания Закона Божия в начальных школах и детям дошкольного возраста, а осенью 1944 г. подготовил православный молитвенник, направив его рукописный экземпляр Краснову с просьбой напечатать в Берлине в количестве 3–4 тыс. экземпляров. В декабре протоиерей приступил к составлению Священной истории Ветхого и Нового Завета для казачьих школ. В начале декабря о. Василий освятил походную церковь в расположении осетин.

29 ноября Краснов вновь обратился с письмом к Митрополиту Анастасию, перечисляя происходившие ввиду отсутствия казачьего епископа эксцессы и прося поспешить с его назначением. Через пару дней о. Василий подал рапорт атаману Доманову с просьбой разрешить пригласить епископа Афанасия для совершения богослужения на Рождество. 16 декабря Доманов переслал рапорт Краснову, поставившему 19 декабря на нем резолюцию: "Это было бы большим праздником для всех казаков, так любящих и ценящих владыку Афанасия". 7 декабря председатель Синода РПЦЗ пригласил епископа Афанасия приехать в Карлсбад для переговоров, если сам Митрополит Анастасий не сможет в ближайшие дни посетить Франценсбад. 11 декабря Митрополит Анастасий поставил резолюцию на письме Краснова: "Со дня на день ожидается приезд сюда митрополита Серафима, с участием которого будет разрешен вопрос об организации церковного управления для казачьих войск". Епископ Витебский и Полоцкий Афанасий неоднократно приезжал в Казачий Стан (в том числе на Рождество), совершал богослужения, но церковное управление так и не возглавил.

2 января 1945 г. Архиерейский Синод, рассмотрев ходатайство Краснова, постановил возвести в сан протопресвитера с правом ношения митры протоиерея В. Григорьева, "который фактически организовал церковную жизнь в казачьих поселениях, управляет казачьим духовенством и в будущем явится ближайшим помощником епископа". В тот же день Синод рассмотрел прошение протоиерея Димитрия Попова о назначении его в казачий приход с раскаянием в совершении в Варшаве литургии вместе с главой "неканоничной Православной Церкви в генерал-губернаторстве" Митрополитом Варшавским Дионисием (Валединским). В принятом по этому делу постановлении говорилось: "Предоставить духовнику о. Димитрия права разрешить его от греха сослужения с митрополитом Дионисием с прочтением над ним разрешительной молитвы, о чем послать указ временно управляющему казачьими церквами и духовенством протопресвитеру В. Григорьеву".

Таким образом, о. Василий продолжал возглавлять духовенство Казачьего Стана до конца его пребывания в Италии. Он сформировал Епархиальное управление, в состав которого вошли не только священнослужители, но и представители мирян, назначил законоучителем и духовником Казачьего юнкерского училища протоиерея Николая Синайского, казначеем собора духовенства протоиерея Николая Кравца и т.д.

После ареста офицеров весной 1945 г. единственной войсковой организацией в лагерях Казачьего Стана оставалось духовенство, прежде всего - Епархиальное управление во главе с протопресвитером В. Григорьевым. Под его непосредственным руководством было окончено составление петиции, переданной английскому коменданту Лиенца для отправки английскому королю, Архиепископу Кентерберийскому и Папе Римскому. После сообщения о намеченной на 1 июня репатриации в канцелярии о. Василия состоялось пастырское совещание для обсуждения дальнейших действий, на котором иеромонах Анания из Новочеркасской станицы предложил: "1 июня рано собраться всем войском на поляну за лагерем… Пусть там сегодня сделают возвышение: будем все соборно служить литургию. Войско пусть исповедуется и причащается. Из всех церквей иконы раздать в войско. Пусть стоят и поют: "Христос Воскресе!" Это все знают. И пусть берут нас силой от службы Божией… А может, не подымутся руки христиан на выдачу братьев. Может, Господь помилует".

31 мая о. Василий вместе с собором духовенства совершил в барачной церкви лагеря Пеггец литургию, после окончания которой зачитал текст петиции и предложил провести день репатриации по-христиански. На обширной площади лагеря Пеггец был сделан деревянный помост для установки на нем престола, жертвенника и размещения духовенства. До самой ночи на площади служили, сменяя друг друга, священники. С 5 часов утра 1 июня 27 священников начали исповедовать желающих. Их было так много, что, когда подошли крестные ходы из станиц, протоиерей Владимир (о. В. Григорьев направился в Лиенц подавать телеграммы с протестами) оставил 16 священников для продолжения исповеди, а с остальными начал Божественную литургию. Пели 2 больших хора - кубанский и Епархиального управления. Когда настал момент причащения (причащали одновременно 18 священников), появились английские войска. Многотысячная толпа была охвачена кольцом танков, танкеток и грузовых машин. Началась расправа: сопротивлявшихся казаков избивали и кололи штыками, пытаясь загнать в машины. Духовенство начало сходить с помоста. Протодиакон Василий быстро потребил Святые Дары и обернул чашу в плат. Вскоре английский танк сломал помост, опрокинув престол и жертвенник, были порваны и поломаны церковные хоругви и утварь. Богослужение прекратилось. Многие певчие и некоторые священнослужители также были схвачены и брошены в машины. Возглавлявший службу протоиерей Владимир все время осенял крестом стремившихся схватить его солдат. Казаки, державшие хоругви и иконы во время литургии, и представители духовенства в облачениях с крестами оказались среди толпы и запели молитвенные обращения излюбленных песнопений. Когда же стали молитвенно обращаться к святым угодникам Божиим, иерей Николай, взяв в руки месяцеслов, вычитывал, начиная с 1 сентября, на каждый день установленного Церковью святого. Молитва неоднократно прерывалась атаками англичан.

Наконец, в 5-м часу дня, увидев, что сопротивление казаков сломить не удалось, нападавшие предложили прислать одного человека на переговоры. Выбор пал на старого эмигранта из Югославии священника Анатолия Батенко. Он сумел доказать англичанам, что значительную часть казаков составляют эмигранты "первой волны", не подлежащие выдаче в СССР, после чего расправа временно прекратилась. Однако уже захваченные казаки и члены их семей были сразу же выданы органам НКВД, в том числе священники Виктор Серин, Александр Владимирский, Николай Кравец, о. Евгений, о. Иоанн, монах Григорий, раненый штыком солдата диакон и два псаломщика (священников Василия Малашко и о. Александра схватили еще 28 мая, вместе с офицерами). Многие казаки погибли в ходе расправы или покончили жизнь самоубийством, не желая быть выданными в СССР. 1 июня погиб молодой священник о. Михаил и бесследно пропали священники Виктор и Павел.

Однако репрессии не прекратились. В ночь на 2 июня и весь следующий день оставшиеся обитатели лагеря Пеггец подверглись тщательной проверке, и тех, кто не смог документально доказать принадлежность к старой эмиграции, погрузили в эшелоны и отправили в советскую зону. В числе выданных оказались протоиерей Владимир, разыскиваемый особо за руководство сопротивлением англичанам накануне, и иерей Виктор, оставшиеся на ночь в лагерной церкви, которая утром 2 июня была разгромлена. Уцелевшие священники в это время по всем станицам служили молебны, а священник Тимофей Соин - литургию, за которой причащал казаков и благословлял их искать укрытия в горах.

Священник Анатолий Батенко, назначенный 2 июня комендантом особого лагеря для старых эмигрантов, сумел убедить англичан, что все оставшееся духовенство до войны жило в Югославии и не подлежит выдаче (в действительности это было далеко не так). В результате 3 июня 16 священников поселились в отдельном бараке лагеря для эмигрантов. Здесь 7 июня состоялось пастырское собрание, на котором о. В. Григорьев сложил с себя обязанности уполномоченного по управлению Казачьей епархией. Присутствовавшие на собрании 28 священнослужителей и псаломщиков избрали благочинным православных церквей при объединенных эмигрантских лагерях священника А. Батенко. В этот же день пастырское собрание приняло решение ходатайствовать перед высшей церковной властью о награждении о. Анатолия саном протоиерея и палицей, отмечая "самоотверженную работу - героическое выступление в защиту духовенства и русского народа".

Как ни странно, сведений о старообрядческом военном духовенстве в казачьих частях, в отличие, например, от ланд-милиции так назывемой Зуевской республики, пока не выявлено.

Русская Освободительная Армия

РПЦЗ поначалу оказалась вне власовского движения, которое, как правило, начинало "духовно окормлять" либо духовенство юрисдикции митрополита Сергия (Страгородского), либо клирики Вселенского (Константинопольского) патриархата, а точнее - автономной Эстонской Православной Апостольской Церкви, в частности, небезызвестный впоследствии священник Александр Киселев (его прислужником в молодые годы был Алеша Ридигер, будущий Патриарх РПЦ МП).

В Пскове были организованы курсы пропагандистов РОА . 22 апреля их посетил экзарх Сергий.

1 мая 1943 г. Власов прислал в Управление созданной экзархом Псковской православной духовной миссии приглашение прийти к нему для беседы и ознакомления с работой миссии. В тот же день вечером генерала посетили протопресвитер Кирилл Зайц , до того священник автономной Православной Церкви в Латвии, затем "сергиевский" клирик, а также протоиерей Николай Жунда, священник Георгий Бенигсен и Н.Д. Сабуров. На допросе в НКВД 8 октября 1944 г. начальник миссии о. К. Зайц подробно рассказал о состоявшейся беседе. Власова интересовали положение, задачи миссии, отношение ее к немцам и их к миссионерам. О себе генерал сказал, что он – сын крестьянина, "до 18 лет отличался особой религиозностью, но и теперь не потерял веры в Бога".

Какие-либо контакты власовцев с духовенством Московской патриархии прекратились, и в дальнейшем участников движения окормляли исключительно священнослужители РПЦЗ или священнослужители иных юрисдикций, хотя бы формально, как о. Александр Киселев, вынужденные признавать "канонический авторитет" РПЦЗ. При этом Власов сохранил положительное отношение к экзарху Сергию, убитому при невыясненных до конца обстоятельствах (скорее всего, отрядом СД по приказу шефа Главного управления имперской безопасности Э. Кальтенбрунера) на шоссе между Вильнюсом и Каунасом 28 апреля 1944 г.

В конце 1944 г. генерал, по свидетельству офицеров его штаба, говорил: "Этот архиерей – исключительно умный человек и русский патриот. Он во многом мне по душе. При встречах мы всегда оживленно беседовали и только за недостатком времени не могли сказать друг другу всего, что непременно надо было сказать. Представьте себе епископа, духовного отца своего пасомого стада, который должен выступать одновременно как христианин и как верный слуга атеистической власти, написавшей на своем знамени уничтожение Церкви! Какая это душевная мука для верующего человека! И при этом такая личность, как этот митрополит, отнюдь не является исключением. Большинство из нас, будь то епископ, аппаратчик, высший чиновник или военный, вынуждены иметь два сердца в груди… А что вы сделали с этим человеком? Человеком, который, жертвуя своей жизнью, перешел в ваш лагерь и оказал неизмеримые услуги вашим устремлениям и мог бы оказывать их и дальше! Этого человека вы из засады на дороге подло и трусливо убили самым позорным образом, как разбойника и преступника…".

Довольно близко общение имел с генералом о. Александр Киселев. С генералом Власовым священник познакомился в конце сентября – октябре 1944 г. и вспоминал об этом так: "Я был приглашен крестить младенца, отцом которого был один из видных офицеров только еще начинавшегося Власовского дела… Во время крестин я был поражен тем, что крестный отец – ген. Власов мог самостоятельно, наизусть читать Символ Веры… Он с глубоким уважением говорил о Церкви, но Церкви прошлых времен. Сетовал на Церковь последних предреволюционных десятилетий за то, что она больше жила духовным богатством своего прошлого, чем умножала его в настоящем. "Жить Церкви тем, что "наши предки Рим спасли", нельзя, батюшка", сказал он мне". То, что произнесение речи на берлинском собрании было поручено именно молодому священнику, можно объяснить только личным желанием Власова. О. Александр в своих воспоминаниях писал, что присутствовал на обнародовании манифеста КОНР, и настоятель берлинского собора протоиерей Адриан Рымаренко перед произнесением речи надел на него ладанку с частицей мощей святого князя Александра Невского.

В конце января 1945 года протоиерей Александр служил благодарственный молебен по случаю официального назначения генерала Власова главнокомандующим РОА. После молебна о. Киселёв напомнил собравшимся о подвигах святого князя Невского…

О. Д. Константинов вспоминал, что он был администратором военного духовенства РОА, "все назначения шли через его руки, и получал он их непосредственно от митрополита Серафима". В другом письме – архимандриту Хризостому от 14 мая 1979 г. - о. Димитрий утверждал, будто о. Александр Киселев фантазирует, что ему было поручено духовное окормление РОА. На самом деле оба упомянутых священника никогда протопресвитерами вооруженных сил КОНР официально не назначались, однако, о. Александр, а затем о. Димитрий, по указаниям митрополита Серафима (не утвержденным Архиерейским Синодом РПЦЗ) руководили духовным окормлением возглавляемых Власовым частей: "Если штаб РОА духовно обслуживал Киселёв, то созданные боевые части РОА (всего две дивизии) обслуживали 25-30 человек из некого братства монастыря Иова Почаевского. При РОА готовились создать институт военного духовенства, т.е. в частях должны были быть полковые священники, наподобие русской императорской армии или вермахта. Но осуществить замысел помешала скорая победа Красной Армии".

Сначала, в ноябре 1944 г., соответствующее поручение было дано о. А. Киселеву, правда, на практике это выразилось в основном в окормлении чинов штаба Власова. В конце ноября о. Александр присутствовал на устроенном Власовым совещании по вопросу духовного обслуживания его частей. По свидетельству священника, генерал, считая религиозное влияние в армии необходимым, не хотел вводить его в приказном порядке и заявил присутствующим: "Хотят в роте батюшку, мы обязаны им дать его. Хотят муллу – дадим им муллу!" Отец Д. Константинов [активист РОА, в будущем клирик Американской автокефальной Церкви] вспоминал: "Некоторые из них уже состояли в юрисдикции Зарубежной Церкви, некоторые же, попавшие на Запад из СССР, покинули родину, находясь в юрисдикции Московской патриархии, и не смогли по ряду причин оформить свое новое каноническое положение. На подобного рода вещи тогда не обращалось особого внимания. Часть священников оставалась также в юрисдикции Вселенского Патриарха".

Строго говоря, фактически отвечал за всё военное духовенство РОА и многих других российских коллаборационистских формирований Берлинский и Германский митрополит РПЦЗ Серафим (Ляде). Одно время немецкое военное и политическое руководство хотело видеть в этом качестве архиереев Белорусской Автокефальной Православной Церкви Афанасия (Мартоса) и Стефана (Севбо), т.к. прорусские великодержавно-монархические симпатии немца Ляде не были секретом, но, в конце концов, его авторитет возобладал.

Помимо о. Адриана [будущего архиепископа РПЦЗ Андрея (Рымаренко)], эвакуированного в конце 1943 г. в Германию из Киева, о поддержке Власовского движения заявили и другие бывшие священнослужители Автономной Украинской Церкви. Так, эвакуированный в Румынию архиепископ Донской Николай (Амасийский) в ноябре 1944 г. написал послание "К пастырям и верующим Христовой Православной Церкви", в котором призывал: "Когда все попытки использованы, и нельзя сделать ничего другого для предотвращения опасности, Церковь Христова благословляет всех православных на вооруженное спасение своего Отечества от гибели". Послание архиепископа Николая было опубликовано в газете КОНР "Воля народа" 13 декабря 1944 г.

Нельзя обойти стороной вопрос и о личной "религиозности" руководителя РОА . Отец А. Киселев писал в своих воспоминаниях, что представители берлинской русской эмиграции не раз обращались к нему "с вопросом и даже с укором, как могу я, священник, идти вместе с бывшим коммунистом и, наверное, безбожником". В конце концов, священник решил поехать к Власову, чтобы прямо спросить его о вере в Бога. После некоторого молчания генерал ответил: "Да. Я верую в Господа Иисуса Христа, отец Александр". Однако, судя по другим высказываниям генерала, у него существовали сомнения и колебания в этом вопросе. "Я хотел бы снова уметь молиться так, как эти люди ,– А. Власов, увидев погруженных в молитву верующих перед иконой Божией Матери в венском соборе св. Стефана.– Я потерял свою детскую веру, но я чувствую, что есть выше нас Сила, и что человек теряет свое духовное "я", если отрывается от нее… Только я не могу больше вернуться к простой детской вере и верить в то, что Сила над нами есть наш личный Бог, наш Бог-Отец. Может быть, два хороших русских священника, с которыми я говорил недавно в Берлине, и правы. Они сказали, что без любви к Богу-Отцу вера в Бога или Высшую Силу бесплодна…".

Живший в то время в Германии известный писатель-монархист Иван Лукьянович Солоневич, резко негативно относившийся к Гитлеру и национал-социализму, беседовал с Власовым, но отказался поддержать его, отметив в одном из своих послевоенных очерков: "Некоторый церковный уклон на закате власовской акции объясняется просто "давлением масс", но ни Власов, ни тем более Жиленков, ни в Бога, ни в черта не верили ни на копейку".

После пленения и суда над Власовым и его соратниками, когда все они "признали свою вину", РПЦЗ продолжала чтить их память.

Другие формирования

Руководитель I Русской Национальной Армии (в период "расцвета" насчитывала до 10 тысяч человек), так никогда и не подчинившейся Власову, генерал-майор Вермахта, бывший майор Абвера (военной разведки Германии) и капитан старой (царской) русской армии Борис Смысловский изначально, в отличие от А. Власова и П. Краснова, будучи убеждённым монархистом, ориентировался на РПЦЗ, а в обозе его армии, благополучно отступившей в Лихтенштейн и спасшейся там от расправы, находился великий князь Владимир Кириллович Романов-Готторп-Гольштейн.

О религиозности самого генерала ходили разные слухи и сведения: источники сообщают, что одно время он даже был членом "цепи" (парамасонской ложи) "Мемфис-Мицраим", с огромным одобрением всегда отзывался о лихтенштейнских католиках, что и не удивительно, т.к. благодаря им он с соратниками избежал выдачи СССР и верной смерти, был близок к Хуану Перону с его "народным католицизмом" и т.д.

"Русский Охранный корпус" на Балканах был создан из белогвардейцев-эмигрантов и их детей, дополнен военнопленными; за годы войны через него прошло 17 тыс. человек. При штабе корпуса был корпусной, а в полках – полковые священники и церкви (т.к. полки действовали врозь друг от друга). Корпусным священником был назначен протоиерей Иоанн Гандурин . Место формирования "Русского Охранного корпуса" посетил глава Зарубежной Церкви Митрополит Анастасий, который привёз с собой чудотворную икону Коренной Божией Матери. Иконой была освящена одна походная полковая церковь. Встречали Анастасия с оркестром. "Когда лучшие части коллаборационистов: "Русский Охранный корпус", "Казачий Стан", XV Казачий Кавалерийский корпус войск СС, части дивизий РОА сдались и сидели в англо-американских лагерях, религиозность у военнослужащих, судя по воспоминаниям, была чуть ли не стопроцентная". Окормлялись они духовенством РПЦЗ. "15 мая 1945 года во временном лагере "Русского Охранного корпуса", капитулировавшего перед англичанами, прошло массовое богослужение всех остатков полков со всем корпусным духовенством – участвовало несколько тысяч человек. Корпус без конвоя двигался по территории, занятой англичанами, в указанное английскими офицерами место. Вот как описывает духовную жизнь корпусников последний командир корпуса полковник Рогожин:

Российские автономии на оккупированных немцами территориях

"Зуевской республикой" называют самоуправление старовееров, возникшее во время войны вокруг деревни Саскорки под Полоцком на территориях нескольких деревень, населённых преимущественно старообрядцами. Названа по имени старосты деревни Зуева. Семья Зуева, как и многие его односельчане, перед войной пострадали от репрессий со стороны советской власти.

Поэтому после отступления Красной армии Зуев осенью-зимой 1941 года организовал в деревне самоуправление. Для защиты жителей были созданы отряды самообороны.

Немецкая оккупационная администрация в обмен на уплату фиксированного натурального налога и недопущения на свою территорию советских партизан признала фактическую автономию территории с центром в деревне Саскорки, создав отряд ланд-милиции, продолжавший сопротивление до 1947 г. Поскольку крестьяне были поморцами (беспоповцами), то военного духовенства у них не было по определению. Но своя религиозная жизнь, конечно же, была и даже поощрялась.

На территории ряда районов Орловской и Курской областей, самого большого из местных самоуправлений при немцах - "Локотской республики" , подвластной местному "гауляйтеру" Константину Воскобойнику и его заместителю и командиру самообороны Брониславу Каминскому , также открывались храмы и восстанавливалась религиозная жизнь. На всех старост, назначенных новой властью, возлагалась обязанность проведения за счёт добровольных пожертвований ремонта церквей. Помимо православия, были разрешены и баптисты, и евангельские христиане. Вообще, немецкий эксперимент с созданием автономной области во главе с людьми, обиженными советской властью, и с приданием этим людям неограниченных полномочий, был удачен. Правда, его инициатор - командир 2-й танковой армии генерал-полковник Шмидт - за самоволие в августе 1943 года был отстранён и переведён в резерв. Зато его новые русские подопечные успели создать фашистскую партию "Викинг", мини-армию "РОНА" и посильно помочь в подавлении Варшавского восстания. Первоначально "республику" окормляло духовенство юрисдикции митрополита Сергия, сведений об активном участии РПЦЗ или ИПЦ в этом процессе пока не обнаружилось. В бригаде Каминского, уничтожившей при подавлении Варшавского восстания 15 тысяч польского гражданского населения, особой христианской религиозности быть не могло.

Есть сведения, что ставший ещё в 1918 г. убеждённым большевиком красноармеец Каминский, в 1940 г. завербованный НКВД под агентурным именем Ультрамарин для работы с другими ссыльными, сам был сознательным атеистом.

Составлено Андреем Езеровым с использованием статей М.В. Шкаровского, А.В. Кузнецова и материалов "Википедии"