Спартак, мифы и реальность. Спартак. Жизнеописание

В 74 году до н. э. в итальянском городе Капуя произошло событие, которому предстояло не только оказать существенное влияние на жизнь Римского государства в последующие несколько лет, но и века спустя обрести совершенно новую значимость уже вне своего исторического контекста. Восстание Спартака давно утратило исключительную принадлежность к истории, как и его вождь, чье имя превратилось в сознании людей в символ освободительной борьбы. Историческое существование Спартака представляет собой парадокс сродни загадочным картинкам, на которые надо смотреть очень пристально, чтобы разглядеть в пестром нагромождении геометрических фигур и мельчайших повторяющихся картинок объемные изображения.
Образ Спартака, который мы имеем перед глазами сегодня, во многом плод усилий не историков, а литераторов, среди которых в первую очередь следует назвать Рафаэлло Джованьоли. Но стоит отрешиться от героического блеска, каким окружил Спартака писатель-гарибальдиец, взглянуть на вождя восставших рабов пристальнее, рано или поздно достигнешь того же эффекта загадочной картинки. Окажется, что ты либо ничего не видишь, либо видишь нечто, совершенно отличное от первоначального впечатления.
Художественный образ Спартака начал свое существование в революционной Франции. Неизвестно, кто первый заново "открыл" непобедимого вождя рабов после многих лет забвения, но взбудораженным умам он пришелся по вкусу. Галльский темперамент буквально вознес Спартака на пьедестал. Его имя начали упоминать не иначе, как с прибавлением эпитета "герой". Здесь, безусловно, не обошлось без изрядной доли идеализации, но, надо отдать должное и самому Спартаку, дошедшие до нас источники изображают его, как человека благородного и отважного. Даже те римские историки, которые относились крайне враждебно к восстанию в целом и его участникам, все же признавали личные качества Спартака. Флор, всячески подчеркивающий презрение и ненависть к восставшим рабам, вынужден был заявить, что в последнем своем бою "Спартак, сражаясь храбрейшим образом в первом ряду, был убит и погиб, как подобало бы великому полководцу". А Плутарх, чьей беспристрастности можно доверять, писал: "Спартак... человек, не только отличавшийся выдающейся отвагой и физической силой, но по уму и мягкости характера стоявший выше своего положения и вообще более походивший на эллина, чем можно было ожидать от человека его племени."
О биографии Спартака известно очень немногое. Например, то, что Спартак происходил из Фракии (нынешняя Болгария) из племени медов. В качестве конкретного места его рождения принято указывать город Сандански в Родопских горах, почти на границе с Югославией. В 1 веке до н. э. там располагалась столица племени, город Медон.
Меды были крупным и сильным племенем, воспринявшим к тому же многие черты греческой культуры. Свое происхождение они возводили к легендарной Медее. Ее сын от афинского царя Эгея - Мед был по преданиям первым правителем медов.
Скорее всего, Спартак родился в аристократической семье. На этот факт указывает не только его имя, созвучное с родовым именем боспорского царского рода Спартокидов, в нем самом заметно обаяние властной силы, присущее людям, привыкшим находиться у вершины общественной пирамиды. Да и та уверенность, с какой Спартак управлял своей огромной армией, может свидетельствовать в пользу предположения о его принадлежности к знати.
Фракийцы слыли людьми воинственными. Они не только вели бесконечные межплеменные войны, но и поставляли наемников в армии других государств. У таких народов карьера военного обычно считалась единственно достойной мужчины, тем более принадлежащего к знатному роду. Спартак здесь не был исключением. В восемнадцать лет он уже служил в римской армии, во вспомогательных фракийских частях. Римская армия на то время не знала себе равных, и Спартак имел возможность познакомиться с ее организацией, практикой ведения военных действий, сильными и слабыми сторонами.

Этот опыт впоследствии очень пригодился ему.
После нескольких лет службы Спартак дезертирует и возвращается во Фракию, где в это время возобновилась война против римлян. Нам, практически, ничего не известно о последовавших за этим событием этапах его биографии. Античные источники на этот счет крайне скудны, и все же они позволяют сделать один очень важный вывод. Спартаку не приходилось оставаться праздным зрителем исторического спектакля, разворачивающегося на территории Средиземноморья в I веке до н. э. В натуре его было некое авантюристическое начало, которое неизменно увлекло его в центр бурных событий той эпохи, событий, по преимуществу военных. Видимо, жизнь солдата, наемника была ближе и понятней для Спартака, чем любая другая. Можно предположить, что помимо римской он побывал также в армии царя Понта Митридата, одного из самых сильных и упорных врагов Рима.
Спартак знал все перемены военного счастья, дважды оказывался в Риме в качестве раба. В первый раз ему удалось бежать, и он, возможно, присоединился к одной из многочисленных в то неспокойное время разбойничьих шаек, действовавших на территории Италии. Об этом как будто говорят слова Флора: "Спартак, этот солдат из фракийских наемников, ставший из солдата дезертиром, из дезертира - разбойником, а затем за почитание его физической силы - гладиатором." Через какое-то время Спартак вторично попал в плен и был продан в качестве гладиатора в капуанскую школу Лентула Батиата.
Ссылка в гладиаторы была в поздней Римской Республике отсроченным вариантом смертной казни. На аренах сражались осужденные преступники из рабов, самый низший, бесправный и презираемый их слой. Гладиаторы-добровольцы появились в Риме в более поздние времена. Правда, Плутарх утверждает, что в школу Батиата попадали не за преступления, а лишь по жестокости своего хозяина. В основном там находились галлы и фракийцы, недаром считавшиеся в Риме людьми воинственными и непокорными. Не исключено, что определенный процент из них составляли военнопленные, лишь недавно расставшиеся со свободой, к рабству не привыкшие. В таких условиях для заговора и мятежа необходим был только вождь, и им стал Спартак, этот прирожденный лидер и организатор, отважный и предприимчивый по натуре человек.
Заговор был раскрыт. Спасти его участников могли только быстрые и решительные действия. Семьдесят восемь гладиаторов внезапно напали на стражу, выломали двери школы и вырвались из города, "запасшись захваченными где-то кухонными ножами и вертелами" (Плутарх "Сравнительные жизнеописания").
Спартак повел свой маленький отряд к горе Везувий (тогда считалось, что этот вулкан давно потух). Ее вершина представляла собой естественное укрепление, в котором можно было отсидеться некоторое время, до тех пор, пока к отряду не подтянутся подкрепления - беглые рабы из ближайших поместий. Численность отряда, который вел Спартак, действительно, увеличивалась очень быстро. Этот факт даже позволил Валентину Лескову, автору книги "Спартак", вышедшей в серии ЖЗЛ, предположить наличие разветвленной структуры заговора, охватывающей все гладиаторские школы и крупные рабовладельческие хозяйства Капуи и ее окрестностей.
По дороге отряду Спартака попался обоз, везущий оружие для гладиаторских школ. Восставшие захватили его. Это решило первичную проблему вооружения, проблему, которая преследовала армию Спартака на протяжении всей войны. Известно, что в начале военных действий вместо копий восставшим служили заостренные и обожженные на огне колья, "которыми можно было наносить вред почти такой же, как и железом". Саллюстий. Вот еще одна цитата, из Флора: "Они из прутьев и шкур животных сделали себе необычные щиты, а из железа в рабских мастерских и тюрьмах, переплавивши его, они сделали себе мечи и копья". В дальнейшем армия Спартака продолжала производить оружие собственными силами, централизованно закупая у торговцев железо и медь.
Благополучно добравшись до вершины Везувия, гладиаторы и примкнувшие к ним рабы начали с того, что избрали вождей или, что кажется более правильным, еще раз подтвердили свою готовность исполнять приказы людей, изначально стоящих во главе заговора и восстания. Кроме Спартака в их число входили германец Эномай, галл Крикс и самнит Ганник. Можно предположить, что эта сходка была проведена по инициативе Спартака, который фактически лишний раз заставил своих сподвижников признать себя в качестве вождя. Спартак вообще очень серьезно относился к вопросу единоначалия, последующие события служат тому подтверждением. Поставленный во главе пестрого разноплеменного сборища, он не допускал ни малейшего намека на анархию. Спартак изначально взял курс на создание армии по образцу римской и предпочитал скорее лишиться части своих сил, чем допустить ее вырождение в разросшуюся разбойничью шайку.
Цели, которые он при этом преследовал, до сих пор не ясны. Многочисленными исследователями Спартаковской войны выдвинуто несколько гипотез: от утопических планов свержения власти Рима и уничтожения рабовладения, до нехитрой попытки вывести отряды бывших рабов на родину. Все эти гипотезы одинаково уязвимы. Уже давно признана несостоятельной теория Мишулина о революционном движении рабов и беднейших слоев свободного населения Италии. Так же вряд ли можно говорить о ведении Спартаком планомерной войны с Римом. На захваченных территориях вождь рабов не пытался создать собственное государство. Все указывает на то, что он, действительно, стремился покинуть Италию. Но при этом Спартак не ограничивается тем, чтоб сколотить из своих людей подобие воинских подразделений, пригодных для прорыва сквозь римские заслоны и назначенных быть распущенными по ту сторону Альп. Он формирует настоящую армию и делает это очень настойчиво. В отличие от Эвна, вождя крупнейшего сицилийского восстания рабов, Спартак не объявил себя царем и оставался лишь военачальником, хотя и не отказывался, по свидетельству Флора, от преторских знаков отличия.
Некоторое время отряд Спартака никуда не двигался из своего лагеря на горе Везувий. Пример беглых гладиаторов воодушевлял на восстания рабов в близлежащих поместьях. 74 год до н. э. также как и предыдущий был неурожайным, что не замедлило сказаться на настроениях сельских рабов, и без этого находящихся в очень тяжелых условиях существования. Власти в Капуе не могли не отреагировать на многочисленные, хотя и сравнительно некрупные мятежи, угрожающие спокойствию их провинции. Но отряды, выделяемые для борьбы с беглыми рабами, регулярно терпели от них поражения. Все более накаляющаяся обстановка вокруг Капуи вызвала обеспокоенность в самом Риме. Претор Гай Клавдий Пульхр прибыл во главе трехтысячного отряда для наведения порядка. Задача его казалась очень простой. Спартак на Везувии словно сам поймал себя в ловушку. К вершине горы вела единственная тропинка, перекрыв которую, Клавдию оставалось только подождать, пока голод вынудит восставших сдаться. Удивительно, какой, казалось бы, элементарный тактический просчет допустил Спартак, человек, несомненно, обладавший талантами полководца, некоторые римские историки даже сравнивали его в этом отношении с самим Ганнибалом. Валентин Лесков, правда, считает, что Спартак сознательно позволил осадить себя, дожидаясь своих отрядов, рассеявшихся по окрестностям. В таком случае одновременный удар по римлянам с вершины горы и с тылу сулил верную победу.
Неизвестно, как обстояло дело в действительности, ясно одно, Спартак о сдаче не помышлял. В создавшейся критической ситуации он вполне проявил себя, как человек хитроумный и упорный в достижении цели, качества которые не раз были им продемонстрированы впоследствии. Из лоз дикого винограда, росшего по склонам горы, восставшие сплели лестницы и спустились по ним с высоты 300 метров до ближайшей ровной площадки. Выйдя затем в тыл претору Клавдию, совершенно не ожидавшего такого поворота событий, гладиаторы наголову разбили его.
Теперь Спартак имел возможность приступить к формированию настоящей армии, тем более что недостатка в людях у него не было. Успехи его отряда привлекли к нему множество рабов, по большей части пастухов, людей сильных, привыкших жить на вольном воздухе. "Одни из этих пастухов стали тяжеловооруженными воинами, из других гладиаторы составили отряд лазутчиков и легковооруженных" (Плутарх "Сравнительные жизнеописания"). Помимо удачливости Спартака, не менее привлекательным в глазах рабов должен был выглядеть дух справедливости, который насаждался в отряде восставших. Например, Аппиан утверждает, что "...Спартак делился добычей поровну со всеми...".
О поражении Клавдия стало известно в Риме, и следующим на войну со Спартаком был отправлен претор Публий Валерий Вариний. Поначалу он заставил Спартака отступить на юг, в горы. Вождь восставших не хотел принимать сражение на невыгодных для себя условиях, так как численностью его армия значительно уступала римской. Ему хотелось продолжить отступление, выйти в богатые южные провинции Италии и лишь там, пополнив ряды своих солдат, дать римлянам бой. Часть командиров стояло за план Спартака, но многие требовали немедленно прекратить отступление и напасть на врагов. Разногласия едва не вызвали среди восставших рабов междоусобицу, но в конце концов Спартаку удалось уговорить самых нетерпеливых. Пока что ему не трудно было это сделать. Вся его армия еще равнялась по численности крупному отряду, и даже самые несговорчивые ее командиры понимали, единственная их возможность уцелеть заключается в том, чтобы держаться вместе.
В Лукании армия восставших подошла к маленькому городку Аппиеву Форуму и взяла его штурмом. "Тотчас беглые рабы вопреки приказу начали хватать и бесчестить девушек и женщин... Иные бросали огонь на крыши домов, а многие из местных рабов, нравы которых делали их союзниками восставших, тащили из тайников скрытые господами ценности или извлекали даже самих господ. И не было ничего святого и неприкосновенного для гнева варваров и рабской их натуры. Спартак, не будучи в состоянии помешать этому, хотя он неоднократно умолял оставить их бесчинства, решил предотвратить их быстротою действий..." (Саллюстий).
Естественно предположить, что этот эксцесс был не первым за всю Спартаковскую войну, но сейчас наклонность армии рабов к мгновенному разложению проявилась особенно остро. Этого Спартак очень боялся. Он, конечно, не имел никаких иллюзий насчет последствий захвата города, но его армия не состояла из связанных присягой солдат, которых можно было призвать к дисциплине и вернуть в строй. Рабы, оказавшиеся в его войске, не скрывали своего возмущения необходимостью подчинения приказам, подчинения, от которого они считали себя раз и навсегда избавившимися. С другой стороны, избежать грабежей не представлялось возможным. Армия Спартака не имела никакой экономической базы. Она могла поддерживать свое существование только за счет насильственного изъятия материальных ценностей и продовольствия. При этом Спартак, видимо, пытался делать объектами нападений не столько крестьянские поселения, сколько крупные, богатые рабовладельческие хозяйства, которые, в основном, и концентрировались на юге. Большие поместья служили источниками не только припасов, но и военной силы. Трудившиеся там рабы охотно присоединялись к Спартаку.
Оказавшись в соседней с Луканией области Кампания, Спартак быстро пополняет ряды своего войска и приступает к его экипировке. Между тем претор Вариний, двигаясь за Спартаком, разделил свою армию на части, одну из которых возглавил сам, две остальные поручил своим офицерам: Фурию и Коссинию. Спартак один за другим разбил эти отряды и в заключение нанес поражение самому Варинию. Тот собрал кое-какие подкрепления, снова выступил против Спартака и снова был разбит. В качестве трофеев, по свидетельству Плутарха, Спартаку достались ликторы (почетная стража) претора и его конь.
В результате этих побед юг Италии оказывается полностью в руках восставших. Но Спартак не собирался надолго задерживаться в Кампании. В его планы входило, пополнив запасы и увеличив численность своего войска, покинуть Апеннинский полуостров. Опустошив южные области Италии, армия восставших начинает двигаться к Альпам.
Только теперь, что ни день получая известия о разграбленных поместьях, разорении Нолы, Нуцерии, и Метапонта, уничтожении собственности крупных землевладельцев, Сенат до конца осознал всю важность войны со Спартаком. Против него были отправлены, как во время настоящей большой войны, оба консула 72 года до н. э.: Гней Корнелий Лентул Клодиан и Луций Геллий Попликола.
Тем временем в войске восставших зрел раскол. Очень многим не по душе пришлось решение вождя покинуть богатые провинции Италии. К тому же галлам и германцем, из которых состояли крупные подразделения армии Спартака, казалось оскорбительным начать отступление после стольких одержанных над римлянами побед. Отряд в тридцать тысяч человек под командованием Крикса отделился от армии Спартака, был настигнут консулом Геллием возле горы Гарган и уничтожен. В этом бою погиб и сам Крикс. (Впоследствии Спартак устроил в его память настоящие гладиаторские бои, в которых вместо гладиаторов сражались пленные римляне) Лентулу, который преследовал Спартака, повезло меньше. Войска рабов наголову разгромили его армию, а затем и армию подоспевшего на помощь Геллия. Спартак продолжал быстро уходить из Италии и вскоре вступил на территорию Цизальпийской Галлии, "навстречу же ему во главе десятитысячного войска выступил Гай Кассий Лонгин Вар, наместник той части Галлии, что лежит по реке Паду. В завязавшемся сражении претор был разбит наголову, понес огромные потери в людях и сам едва спасся бегством" (Плутарх "Сравнительные жизнеописания").
В этот момент восстание достигает своего апогея. Численность армии Спартака доходит до 120 тысяч человек (!) Перед ним открыта свободная дорога в Трансальпийскую Галлию, и все же Спартак внезапно поворачивает обратно в Италию. Валентин Лесков объясняет этот факт последовавшим как раз в то время убийством Сертория, на взаимодействие с которым Спартак рассчитывал для ведения планомерной войны с Римским государством.
Известие о том, что армия восставших движется назад, вызвала в Риме панику, какой не знали со времен войны с Ганнибалом. Всеобщее смятение только усилила неудачная попытка обоих консулов остановить Спартака в Пицене. Аппиан утверждает, что Спартак планировал нанести удар по самому Риму и рисует при этом красноречивую картину подготовки к форсированному броску: "Он приказал сжечь весь лишний обоз, убить всех пленных и перерезать вьючный скот, чтобы идти налегке. Перебежчиков, во множестве приходивших к нему, Спартак не принимал".
Если до сих пор войну с рабами считали тягостным и разорительным, но не сулящим большой опасности несчастьем, то перед лицом этих грозных событий стало ясно, что к Спартаку надо относиться, как к самому страшному из всех врагов Рима. Сторонники Помпея в Сенате требовали немедленно отозвать его войска из Испании и передать этому опытному и удачливому полководцу всю полноту власти в войне с мятежными рабами. Такая опасность, несомненно, должна была Спартаком учитываться. До сих пор ему приходилось сражаться с достаточно многочисленными, но слабыми, наспех собранными войсками римлян. У Глабра и Вариния, по свидетельству Аппиана, "было войско, состоявшее не из граждан, а из всяких случайных людей, набранных наспех и мимоходом". Главные армии Рима находились далеко от Италии: в Испании и Фракии, где могуществу Республики угрожали Серторий и Митридат. Помимо этого на руку Спартаку играло общее, признаваемое всеми и не раз выливавшееся в форме народных возмущений недовольство городских низов и беднейших крестьян политикой Сената. Аристократия и всадники открыто наживались не только за счет почти полностью присваиваемой ими добычи из покоренных стран, но и за счет хлебных спекуляций. Сильную напряженность вызывал также интенсивно идущий по всей Италии процесс захвата земли крупными поместьями, сопровождавшийся разорением мелких землевладельцев. В такой обстановке "вооруженные силы и отряды, осаждающие государство, более многочисленны, чем защищающие его, так как чуть кивнешь дерзким и пропащим людям - и они уже пришли в движение"(Цицерон).
Ожидая со дня на день появления у стен города армии рабов, в Риме в большой спешке провели выборы нового главнокомандующего. Этот пост без труда получил Марк Лициний Красс, человек богатый и могущественный, соперник Помпея в борьбе за влияние в Риме. Красс, имевший крупные земельные владения на юге Италии, очень страдал от затянувшейся войны и был заинтересован в ее скорейшем окончании. Помимо всего прочего Крассу хотелось хотя бы отчасти сравняться с Помпеем в славе полководца. Для этого подходила даже война с мятежными рабами.
Красс взялся за дело энергично. В Риме был произведен набор в армию в тридцать тысяч человек. Офицерский состав подбирался очень тщательно. Красс имел возможность искать нужных ему людей, так как в результате его ростовщической деятельности многие молодые аристократы оказались от него в полной зависимости и не могли отказаться сопровождать на войну своего кредитора.
Красс повел свою армию на соединение с войсками консулов, которые, после его прибытия в главный лагерь, немедленно вернулись в Рим. В войске римлян в виду непрерывных поражений, которые оно терпело от Спартака, настроения были удручающие и даже панические. Красс счел необходимым, перед тем как открывать военные действия, преподать своим солдатам жестокий, но необходимый в создавшемся положении урок. Повод для этого не заставил себя ждать. Командир Красса, Муммий, посланный с двумя легионами следить за Спартаком, не вступая с ним в сражение, нарушил приказ командующего. В завязавшемся бою римляне потерпели поражение и вынуждены были спастись бегством в лагерь, где стояли основные силы. Красс приказал отобрать пятьсот зачинщиков бегства и подвергнул их децимации, при которой из каждого десятка по жребию отбирается один человек, подлежащий казни. "Так Красс возобновил бывшее в ходу у древних и с давних пор уже не применявшееся наказание воинов; этот вид казни сопряжен с позором и сопровождается жуткими и мрачными обрядами, совершающимися у всех на глазах" (Плутарх. "Сравнительные жизнеописания"). Эта крутая мера оказалась действенной. Порядок в армии был восстановлен.
А Спартак тем временем уже "переменил решение идти на Рим. Он считал себя еще не равносильным римлянам, так как войско его далеко не все было в достаточной боевой готовности: ни один италийский город не примкнул к мятежникам; это были рабы, перебежчики и всякий сброд".
Еще раз пройдя вдоль всего северного побережья Италии тем же путем, каким двигался во время похода к Альпам, Спартак остановился, наконец, в городе Фурии у самой юго-восточной оконечности Аппенинского полуострова, заняв сам город и окрестные горы. Он пытался всеми мерами поддерживать порядок в войске, который, помимо раздражения от длительных и безрезультатных походов, становился еще одним поводом к размолвкам между Спартаком и его командирами. К этому времени относится запрещение Спартаком кому бы то ни было из его армии иметь у себя золото и серебро. Какое же изумление должен был вызвать подобный факт, если даже Плиний Старший, живший за сто лет после восстания, говорит о нем, как об общеизвестном.
Прибытие в армию римлян нового главнокомандующего и оживление военных действий заставило Спартака отступить к самому морю. Он все еще не отказался от своего плана покинуть вместе со всей армией Италию. Вместо Галлии, им была избрана Сицилия. Этому богатому острову уже приходилось дважды становиться ареной крупных восстаний (в 132 году до н.э. и в 104 году до н.э.) Сейчас обстановка там была самая подходящая, в провинции, которую несколько лет подряд разорял произвол римского наместника Гая Верреса, крепли антиримские настроения.
И снова это вполне разумное намерение вождя было встречено частью восставших неприязненно. От основной армии отделился отряд в десять тысяч человек и встал отдельным лагерем. Красс напал на него и, уничтожив две трети, продолжал преследовать Спартака, который, достигнув побережья, вел переговоры с киликийскими пиратами, надеясь с их помощью переправиться на остров.
Красс написал в Рим. В связи с невозможностью помешать Спартаку переправиться в Сицилию и в виду опасности новой вспышки войны, он требовал себе расширенных полномочий и даже сам предлагал отозвать Лукулла из Фракии и Помпея из Испании. Сенат согласился с предложениями Красса. Помпею и Лукуллу были отправлены предписания возвращаться в Италию. Но неожиданно ситуация изменилась в пользу Рима. Несмотря на предварительную договоренность, пираты почему-то сочли для себя более выгодным обещания, которые они дали Спартаку, не сдержать. Корабли их ушли из пролива.
Армия восставших, преследуемая Крассом, отступила к самой южной оконечности области Бруциум - Регию. Ширина пролива между Италией и Сицилией здесь минимальна. Спартак, которого не так легко было заставить отказаться от однажды принятого решения, намеревался предпринять еще одну попытку добраться до Сицилии, теперь уже своими силами. Восставшие пытались делать плоты из бревен и пустых бочек, связывая их ветвями, но налетевшая буря разметала этот импровизированный флот. Становилось ясно, что армии Спартака придется остаться в Италии и принять бой.
Однако сам римский военачальник к этому не стремился. Природные условия Регийского полуострова, узкого и вытянутого в длину, подсказывали еще более простой выход из положения. Красс провел через весь перешеек вал длиной 55 км, укрепленный рвом и палисадами. Опять, как несколько лет назад, римляне надеялись, что армии восставших придется сдаться под угрозой голодной смерти. Тем временем обстановка в Риме претерпевает коренные изменения. Раздраженный отсутствием быстрых и решительных успехов в войне со Спартаком Сенат решает передать всю полноту власти над армией вернувшемуся из Испании Помпею. Красс должен был действовать очень быстро, иначе вместо славы победителя он приобретет известность, как неудачник.
Осведомленный об этом Спартак пытался вступить с римлянами в мирные переговоры, в надежде, что Красс, не желая допустить участия в войне Помпея, проявит уступчивость. Но римский военачальник и не подумал отвечать на предложения своего противника, Спартаку ничего не оставалось, как идти на штурм укреплений Красса. В ненастную ночь его войска, завалив ров фашинами, опрокинули сторожевые отряды римлян и вырвались на свободу. Красс бросился вслед за двигающимся к Брундизию Спартаком, в войске которого один раскол следует за другим. Война явно близится к завершению, несчастному для Спартака, и обстановка в его лагере все более накаляется. Крупный отряд под началом Ганника и Каста отделился от основных сил и был уничтожен Крассом. "Положив на месте двенадцать тысяч триста неприятелей, он нашел среди них только двоих, раненных в спину, все остальные пали, оставаясь в строю и сражаясь против римлян" (Плутарх "Сравнительные жизнеописания").
"За Спартаком, отступавшим после этого поражения к Петелийским горам, следовали по пятам Квинт, один из легатов Красса, и квестор Скрофа. Но, когда Спартак обернулся против римлян, они бежали без оглядки и едва спаслись, с большим трудом вынеся из битвы раненого квестора. Этот успех и погубил Спартака, вскружив головы беглым рабам. Они теперь и слышать не хотели об отступлении и не только отказывались повиноваться своим начальникам, но, окружив их на пути, с оружием в руках принудили вести войско назад через Луканию на римлян" (Плутарх "Сравнительные жизнеописания").
Помимо этого обстоятельства отступление Спартака от побережья было вызвано известием о высадке в Брундизии армии Лукулла. Вождь восставших рабов понимал, что решительного сражения не избежать. Неизвестно, как он при этом оценивал свои шансы на успех даже в случае победы над армией Красса. Самому же римскому военачальнику было крайне необходимо как можно скорей дать Спартаку бой. В Риме уже принято было решение о назначении Помпея на пост главнокомандующего. Его армия ускоренным маршем двигалась к месту военных действий.
Войска римлян настигли армию Спартака, когда она не успела еще отойти далеко от Брундизия. "Красс, желая возможно скорее сразиться с врагами, расположился рядом с ними и начал рыть ров. В то время как его люди были заняты этим делом, рабы тревожили их своими налетами. С той и другой стороны стали подходить все большие подкрепления, и Спартак был, наконец, поставлен в необходимость выстроить все свое войско" (Плутарх "Сравнительные жизнеописания").
Разыгралось финальное сражение, крайне кровопролитное и ожесточенное "вследствие отчаяния, охватившего такое большое количество людей" (Аппиан). Вождь восставших, пытаясь верхом на коне пробиться к Крассу, был ранен в бедро копьем кампанского аристократа по имени Феликс. Впоследствии Феликс украсил свой дом фреской с изображением этого события. Получив тяжелую рану, Спартак вынужден был спешиться, но продолжал сражаться, хотя ему пришлось от потери крови опуститься на одно колено. В ожесточенной схватке он был убит. Тело его впоследствии не нашли на поле боя. Уже вечером к месту сражения подоспели войска Помпея и довершили разгром восставших. Отдельные их отряды, уцелевшие в этом последнем бою, продолжали еще некоторое время тревожить юг Италии, но, в целом, война была окончена. Красс получил за победу пеший триумф, так называемую овацию, хотя даже он "был сочтен неуместным и унижающим достоинство этого почетного отличия" (Плутарх "Сравнительные жизнеописания").
Шесть тысяч рабов из армии Спартака, попавших в плен, были распяты на крестах вдоль Аппиевой дороги из Капуи в Рим.
Спартаковская война практически не оказала влияния на дальнейшую историю Рима. В ней, как и во всяком бунте, присутствовал момент иррациональный, стихийный. Восстание Спартака вспыхнуло в неспокойные для Италии годы, когда накануне эпохи великих перемен пришли в движение все слои общества. В свой срок оно достигло высочайшей точки, привело Италию в трепет мощью своей разрушительной силы и в свой срок потерпело неизбежное крушение. И все же среди ярких и сильных личностей, вождей и вожаков того времени: Цезаря, Суллы, Цицерона, Катилины, решительных и неистовых, отчаянных бойцов и не менее отчаянных консерваторов, свое место занимает и "великий генерал рабской войны", человек, о котором сказано, что вождь, поднимающий рабов на битву за свободу, - есть защитник всех бесправных и угнетенных.

Материал специально для проекта любезно предоставлен

В 73 г. до н. э. Римскую империю сотрясло самое масштабное за его историю восстание рабов. Возглавлял его раб-гладиатор Спартак. Эпицентр восстания находился в городе Капуе, где чуть более полусотни беглых гладиаторов заняли гору Везувий.

Количество мятежников стремительно росло. Харизматичный предводитель гладиаторов смог привлечь в свои ряды не только беглых рабов, но и пастухов из окрестности.

Римские власти не сразу оценили масштаб восстания, посчитав его вспышкой преступлений среди рабов (это в империи не было редкостью). На подавление был выслан небольшой отряд из Капуи, который гладиаторы успешно истребили. В руки попало настоящее боевое оружие, которым они с огромным удовольствием заменили ненавистное вооружение гладиаторов.

Успех бывших гладиаторов вызвал недоумение и беспокойство в Риме. На этот раз для подавления мятежа снарядили трёхтысячный отряд во главе претора Гая Клодия.

Осторожный претор не решился с ходу атаковать Спартака. Он заблокировал восставших, перекрыв дорогу, ведущую на Везувий – благо, она была единственной. Осажденные мятежники теперь не могли рассчитывать на помощь. Кроме того, они были отрезаны от источников продовольствия и воды.

Но не таков был Спартак, чтобы сидеть, заблокированный легионерами, на вершине вулкане. Под покровом ночи беглецы спустились с неприступных, как считали римляне, круч вулкана по сплетенным лозам дикого винограда и стремительно атаковали противника. Не ожидавшие такого поворота событий римляне были обращены в бегство.

Весть о непобедимом Спартаке стремительно распространялась по окрестностям Капуи, вызвав воодушевление среди рабов. Армия Спартака с каждым днем стремительно росла – к нему присоединились рабы из окрестных поместий, обездоленные крестьяне, бойцы из многочисленных гладиаторских школ. Все они вооружались и проходили минимальный курс военной подготовки. Было организовано производство оружия.

Сенат, осознав опасность ситуации, направил против мятежников сразу две армии под предводительством консулов Люция Геллия и Гнея Корнелия Лентула.

Им противостояла уже не горстка мятежников, а организованная армия численностью 70 тысяч человек. Была даже конница.

Армия Спартака стремительно продвигалась по Адриатическому побережью в Северную Италию. Пунктом назначения были страны, откуда были родом бывшие рабы – Италия, Германия, Галлия, Фракия.

Консульские армии попытались преградить путь восставшим. Однако Спартак в стремительном броске разгромил поочередно каждую из них.

Осознав катастрофичность ситуации, сенат судорожно искал выход из кризиса. Для решения проблемы был приглашен видный полководец Марк Лициний Красс. В случае подавления восстания напуганные сенаторы пообещали сделать его самым богатым человеком в империи. Красс согласился.

Восставшим он противопоставил восемь легионов численностью 40-50 тысяч человек. Легионеры Красса были скованы железной дисциплиной и прекрасно обучены - полководец был известен своей суровостью, если не сказать жестокостью, и требовал от своих солдат идеальной дисциплины.

В 71 г. до н. э. восставшие по Адриатическому побережью прошли в Южную Италию. Решив пополнить потрепанное войско, Спартак задумал переправиться в Сицилию: рекрутов там было в достатке. Однако планам Спартака не суждено было сбыться - пираты нарушили договор и обманули его. Армия восставших оказалась в самом узком месте Южной Италии.

Этим не преминул воспользоваться Красс, решивший отрезать рабов от остальной Италии. По его приказу легионеры проделали титаническую работу – был вырыт ров от моря до моря длиной около 55 км, шириной и глубиной 5 м. Но Спартаку удалось выбраться из ловушки: в одну из ночей, засыпав часть рва, его войско осуществило прорыв. Прорыв дорого стоил Спартаку – в ходе боя он потерял почти половину своего войска. Осуществив прорыв, Спартак вывел главные силы своей армии к порту Брундизий, видимо, намереваясь покинуть Италию. В решающей битве с Крассом, получившим помощь от Гнея Помпея и Марка Лукулла, осенью 71 г. до н. э. в Лукании, на реке Силариус, армия Спартака была разгромлена. Сам Спартак, сражавшийся как простой легионер, пал на поле боя. К 63 г. до н. э. последние очаги восстания были подавлены. 6 тысяч оставшихся в живых рабов были захвачены легионами Красса. Все эти заключенные были распяты вдоль Аппиевой дороги, ведущей в Рим.

С тех пор и по сей день Спартак является символом свободы и стойкости духа.

Оказал большую услугу римскому государству, подавив в Италии страшное невольничье восстание Спартака, которое одно время грозило сделаться очень опасным. Войска римского правительства должны были в одно и то же время вести воину против трёх врагов государства: Митридата, Сертория и сильных киликийских пиратов . Кроме того, восстание Спартака породило застой в сельском хозяйстве, и даже, в случае счастливого окончания, могло совершенно подорвать его, потому что неизбежные после победы казни невольников естественно должны были уменьшить число рабочих рук.

Восстание Спартака было страшным мщением рабов за грубые насилия римских аристократов, приобретавших на государственный счёт огромные поместья и обрабатывавших их при помощи многих тысяч невольников. В Сицилии и Италии свободное сельское сословие после Второй и Третьей Пунических войн было большею частью уничтожено и заменено огромным числом рабов, подобно тому, как в наше время часть фабричных работников заменена машинами. Незадолго до восстания Спартака опасность, грозившая государству от рабов, увеличилась еще более. Расположение народа к гладиаторским играм и стремление знатных римлян превзойти друг друга в устройстве для народа этих ужасных удовольствий необыкновенно размножили число рабов, отличавшихся силою и дикостью нравов. Во Фракии, Галлии и других варварских странах рабы покупались целыми толпами, приучались к гладиаторским битвам и продавались для боя на жизнь и смерть особенным должностным лицам, заведовавшим общественными увеселениями. Продажа рабов составляла даже особенный род промышленности. Торговцы невольниками рассчитывали при этом и на гражданские беспокойства. Выбирая сильных и отважных невольников и приучая их к битвам, они продавали их честолюбивым народным трибунам и другим нарушителям общественного спокойствия, которые и употребляли их вместо своей стражи, для того, чтобы иметь возможность, в случае нужды, прибегнуть к открытой силе.

Гладиаторы. Древнеримская мозаика

Главные заведения для воспитания гладиаторов находились в Равенне и Капуе, потому что в обоих этих городах жизнь была гораздо дешевле, чем в Риме и других местностях. О выгодах этой промышленности можно судить по тому, что даже многие свободные люди поступали в гладиаторы, а некоторые сенаторы и всадники не считали унизительным для своего достоинства заводить гладиаторские школы и лично руководить упражнениями невольников. Впрочем, гладиаторство в сущности едва ли грубее столь популярного сейчас во всём мире бокса.

Спартак. Под маской легенды

Страшная невольничья война Спартака, вспыхнувшая в 73 году до Р. Х., началась в одной из школ для бойцов, в Капуе. Семьдесят три невольника бежали из тюрьмы, в которую были заключены своим жестоким владельцем, Лентулом Батиатом, для обучения гладиаторскому искусству. Беглецы захватили в соседних харчевнях и мясных лавках ножи и вертела, освободили своих собратий и удалились из города. Выходя оттуда, они намеревались или достигнуть одного из вольных городов, или же, в случае крайности, с оружием в руках дорого продать жизнь свою, вместо того чтобы жертвовать ею для забавы жестокого народа. Недалеко от города восставшим случайно попался транспорт с оружием, назначенный для их владетелей. Овладев транспортом, они заняли крепкую позицию при подошве Везувия, отбили войска, посланные за ними в погоню, и захватили бывшее у них оружие.

После того восставшие невольники избрали предводителем фракийца , главного виновника их освобождения. Выбор их был чрезвычайно удачен: Спартак обладал талантами полководца, превосходно знал местность и умел искусно пользоваться ею. Под начальством Спартака восставшие рабы разрушили несколько темниц, в которых были заключены невольники, и привлекли на свою сторону даже многих свободных граждан, жаждавших грабежа или доведенных нуждою до отчаяния. В короткое время число повстанцев увеличилось до такой степени, что они в состоянии были захватить и ограбить многие города Кампании. К восстанию Спартака присоединились многие невольники, которые в городах до самой Лукании пасли стада римских аристократов. Пастухи и бедные горцы, занимавшиеся тем же промыслом, могли быть очень полезны бежавшим невольникам; это были люди, закаленные в непогодах и чрезвычайно способные для войны в горах. Число восставших рабов, сплотившихся вокруг Спартака, возросло наконец до семидесяти тысяч человек, состоявших преимущественно из фракийцев и галлов. Последних было особенно много. Составив, под предводительством своих вождей, Эномая и Крикса , отдельный отряд, они производили в стране такие же ужасные опустошения, как впоследствии во время крестьянской войны и французской революции ожесточенная толпа народа опустошала южную Германию и Францию.

Спартак разбил несколько посланных против него римских отрядов и, захватив их оружие, вооружил свои толпы, как регулярное войско. Но он напрасно старался ввести между своими ордами дисциплину и правильную организацию; восставшие невольники продолжали опустошать страну, и война, как и все подобные возмущения, принимала страшный характер. Сам Спартак должен был нередко прибегать к жестокостям для удовлетворения жажды мщения своих подчиненных. Восставшие рабы поступали с римлянами так же, как в последнее время возмутившиеся негры на Сан-Доминго с европейцами, или как поступали римляне с ними самими. Они устраивали торжественные игры в честь своих павших собратий, и сотни пленных римлян должны были сражаться друг с другом, как гладиаторы.

Несмотря на недостаток дисциплины в войске невольников, Спартак вел войну с большим искусством и в продолжение двух лет удерживал за собой всю полосу земли, занимаемую ныне провинциями Базиликатой и Калабрией. Наконец убедившись, что с восставшими толпами нельзя ожидать ничего хорошего в будущем, Спартак стал уговаривать войско, воспользоваться своими победами, чтобы бежать из Италии и соединенными силами пробиться к Альпам, откуда каждый с отнятыми сокровищами мог возвратиться на родину. Галльские невольники воспротивились намерению Спартака, и войско разделилось на две части. Большая часть галлов под предводительством Крикса отправилась по восточному берегу Италии, а Спартак с остальными двинулся по подошве Апеннин к Верхней Италии.

Первые вскоре были встречены римскою армиею и совершенно уничтожены. Победитель их, один из двух консулов 72 г. до Р. Х., тотчас после битвы поспешил соединиться со своим товарищем, который во главе другого войска шел против Спартака. Но последний преградил ему путь и в один и тот же день нанес поражение обоим консулам. Через несколько времени Спартак разбил в Верхней Италии еще две армии, находившиеся под начальством проконсула и претора. Теперь ничто не могло воспрепятствовать благополучному окончанию похода к Альпам, но Спартак, ослепленный счастьем, оставил свой, почти уже исполненный план и решил идти на Рим. Римское войско, намеревавшееся остановить его движение, было разбито наголову; но победа эта была последней победой восстания Спартака.

Марк Лициний Красс

После поражения римляне поручили ведение войны Марку Лицинию Крассу, хотя не отличавшемуся природными дарованиями, но приобревшему в школе Суллы опытность в военном деле. Красс принадлежал к числу предводителей господствовавшей тогда олигархии; поэтому он мог располагать гораздо большим числом войск, нежели все его предшественники, и пользовался влиянием, необходимым для восстановления приведенной в крайнее расстройство дисциплины, что было у римлян неизбежно во всех несчастных войнах. Одних этих условий было довольно для того, чтобы дать борьбе с восстание Спартака другой оборот. Но кроме того Красс считался тогда великим полководцем, и в Риме полагали, что Сулла был обязан ему своею последнею и самою значительною победою. Пользуясь своею репутацией, Красс легко мог призвать к оружию ветеранов Суллы, и таким образом придать своему многочисленному войску силу, какой не имели армии его предшественников.

Спартак скоро увидел, что имеет дело не с прежними полководцами и войском; он тотчас же оставил план движения на Рим и направился с восставшими толпами к Лукании. Красс следовал за ним по пятам. Оба военачальника с одинаковым искусством избегали решительного сражения; но Красс уничтожал все неприятельские отряды, отваживавшиеся отделяться от главных сил, отрезывал им подвозы продовольствия и гнал невольников все далее к югу. Тогда Спартак вошел в переговоры с морскими разбойниками, надеясь, при помощи их, переправить войско восставших в Сицилию, где невольников было еще более чем в Италии.

Морские разбойники взяли условленную плату за переезд в Сицилию, но удалились от берега, как только сокровища возмутившихся невольников были нагружены на их корабли, и оставили Спартака с его восставшими толпами на итальянском берегу. Обманутые невольники направились к лесистой горе Силе (Sila) в Бруттии. Здесь Красс так тесно окружил лагерь валами и окопами, что Спартаку оставалось только погибнуть голодною смертью или стремительно прорваться сквозь неприятельские укрепления. Он избрал последнее и счастливо пробился чрез окопы Красса. Римляне пришли сначала в такое смятение, что думали даже вызвать из Испании Помпея, но скоро успокоились, увидев, что, до сих пор согласные между собою, невольники рассорились, и галлы снова отделились от войска.

Гибель Спартака. Иллюстрация работы Н. Саньези, XIX век

Получив об этом известие, Красс всеми силами старался устранить прибытие Помпея, который в таком случае пожал бы плоды его трудов. Напав вначале на галлов и совершенно истребив их, Красс поставил войско Спартака в такое критическое положение, что ему не оставалось никакого другого исхода, как добровольно отдаться в руки неприятелей, или вступить в битву при самых неблагоприятных для себя обстоятельствах. Спартак решился на последнее, но был разбит и умер желанною смертью героя. Красс преследовал рассеянные толпы рабов, истребляя их без всякой пощады. Римский полководец не щадил даже пленных и повесил или распял шесть тысяч из них на деревьях по большой дороге из Капуи в Рим (71 г. до Р. Х.). Число рабов, погибших во время восстания Спартака, простиралось более чем до семидесяти тысяч.

Распятые рабы в Древнем Риме. Картина Ф. Бронникова, 1879

Красс возвращался в Рим с полною уверенностью, что освободил отечество от великой опасности. Он не предвидел, что Помпею, который шел тогда из Испании чрез Верхнюю Италию, придется собрать остатки его жатвы. В отдаленнейшей части Лукании осталось небольшое число восставших невольников, с которыми соединились значительные толпы беглецов, спасшихся от последней битвы, так что вся масса их простиралась до пяти тысяч человек. Эта толпа из бывшего войска Спартака искала спасения за Альпами, но совершенно случайно была настигнута и разбита Помпеем. За эту пустую схватку Помпей открыто предъявлял притязания на свою долю в славе Красса. Донося сенату о своем мнимо-геройском подвиге, Помпей говорил, что Красс разбивал невольников в правильных битвах, но что он вырвал самый корень восстания Спартака. Это необходимо должно было посеять раздор между Помпеем и Крассом, тем более, что они и прежде из зависти и честолюбия не совсем дружелюбно смотрели друг на друга.

Вчера мы с вами обсуждали пост . Собирал материал и постоянно вспоминал фильм »Спартак: кровь и песок». Начав искать информацию о реальном СПАРТАКЕ удивился тому, что фильм снят очень близко к официальной версии и историческим фактам. Иллюстрировать пост буду частично кадрами из фильма, т.к. каждый его кадр можно вешать на стену в качестве картины. Итак, что мы знаем …

В 74 году до н. э. в итальянском городе Капуя произошло событие, которому предстояло не только оказать существенное влияние на жизнь Римского государства в последующие несколько лет, но и века спустя обрести совершенно новую значимость уже вне своего исторического контекста. Восстание Спартака давно утратило исключительную принадлежность к истории, как и его вождь, чье имя превратилось в сознании людей в символ освободительной борьбы. Историческое существование Спартака представляет собой парадокс сродни загадочным картинкам, на которые надо смотреть очень пристально, чтобы разглядеть в пестром нагромождении геометрических фигур и мельчайших повторяющихся картинок объемные изображения.

Образ Спартака, который мы имеем перед глазами сегодня, во многом плод усилий не историков, а литераторов, среди которых в первую очередь следует назвать Рафаэлло Джованьоли. Но стоит отрешиться от героического блеска, каким окружил Спартака писатель-гарибальдиец, взглянуть на вождя восставших рабов пристальнее, рано или поздно достигнешь того же эффекта загадочной картинки. Окажется, что ты либо ничего не видишь, либо видишь нечто, совершенно отличное от первоначального впечатления.

Художественный образ Спартака начал свое существование в революционной Франции. Неизвестно, кто первый заново «открыл» непобедимого вождя рабов после многих лет забвения, но взбудораженным умам он пришелся по вкусу. Галльский темперамент буквально вознес Спартака на пьедестал. Его имя начали упоминать не иначе, как с прибавлением эпитета «герой». Здесь, безусловно, не обошлось без изрядной доли идеализации, но, надо отдать должное и самому Спартаку, дошедшие до нас источники изображают его, как человека благородного и отважного. Даже те римские историки, которые относились крайне враждебно к восстанию в целом и его участникам, все же признавали личные качества Спартака. Флор, всячески подчеркивающий презрение и ненависть к восставшим рабам, вынужден был заявить, что в последнем своем бою «Спартак, сражаясь храбрейшим образом в первом ряду, был убит и погиб, как подобало бы великому полководцу». А Плутарх, чьей беспристрастности можно доверять, писал: «Спартак… человек, не только отличавшийся выдающейся отвагой и физической силой, но по уму и мягкости характера стоявший выше своего положения и вообще более походивший на эллина, чем можно было ожидать от человека его племени.»

О биографии Спартака известно очень немногое. Например, то, что Спартак происходил из Фракии (нынешняя Болгария) из племени медов. В качестве конкретного места его рождения принято указывать город Сандански в Родопских горах, почти на границе с Югославией. В 1 веке до н. э. там располагалась столица племени, город Медон.

Меды были крупным и сильным племенем, воспринявшим к тому же многие черты греческой культуры. Свое происхождение они возводили к легендарной Медее. Ее сын от афинского царя Эгея — Мед был по преданиям первым правителем медов.

Скорее всего, Спартак родился в аристократической семье. На этот факт указывает не только его имя, созвучное с родовым именем боспорского царского рода Спартокидов, в нем самом заметно обаяние властной силы, присущее людям, привыкшим находиться у вершины общественной пирамиды. Да и та уверенность, с какой Спартак управлял своей огромной армией, может свидетельствовать в пользу предположения о его принадлежности к знати.

Фракийцы слыли людьми воинственными. Они не только вели бесконечные межплеменные войны, но и поставляли наемников в армии других государств. У таких народов карьера военного обычно считалась единственно достойной мужчины, тем более принадлежащего к знатному роду. Спартак здесь не был исключением. В восемнадцать лет он уже служил в римской армии, во вспомогательных фракийских частях. Римская армия на то время не знала себе равных, и Спартак имел возможность познакомиться с ее организацией, практикой ведения военных действий, сильными и слабыми сторонами.

Этот опыт впоследствии очень пригодился ему.

После нескольких лет службы Спартак дезертирует и возвращается во Фракию, где в это время возобновилась война против римлян. Нам, практически, ничего не известно о последовавших за этим событием этапах его биографии. Античные источники на этот счет крайне скудны, и все же они позволяют сделать один очень важный вывод. Спартаку не приходилось оставаться праздным зрителем исторического спектакля, разворачивающегося на территории Средиземноморья в I веке до н. э. В натуре его было некое авантюристическое начало, которое неизменно увлекло его в центр бурных событий той эпохи, событий, по преимуществу военных. Видимо, жизнь солдата, наемника была ближе и понятней для Спартака, чем любая другая. Можно предположить, что помимо римской он побывал также в армии царя Понта Митридата, одного из самых сильных и упорных врагов Рима.

Лентул Батиат

Спартак знал все перемены военного счастья, дважды оказывался в Риме в качестве раба. В первый раз ему удалось бежать, и он, возможно, присоединился к одной из многочисленных в то неспокойное время разбойничьих шаек, действовавших на территории Италии. Об этом как будто говорят слова Флора: «Спартак, этот солдат из фракийских наемников, ставший из солдата дезертиром, из дезертира — разбойником, а затем за почитание его физической силы — гладиатором.» Через какое-то время Спартак вторично попал в плен и был продан в качестве гладиатора в капуанскую школу Лентула Батиата.
Ссылка в гладиаторы была в поздней Римской Республике отсроченным вариантом смертной казни. На аренах сражались осужденные преступники из рабов, самый низший, бесправный и презираемый их слой. Гладиаторы-добровольцы появились в Риме в более поздние времена. Правда, Плутарх утверждает, что в школу Батиата попадали не за преступления, а лишь по жестокости своего хозяина. В основном там находились галлы и фракийцы, недаром считавшиеся в Риме людьми воинственными и непокорными.

Не исключено, что определенный процент из них составляли военнопленные, лишь недавно расставшиеся со свободой, к рабству не привыкшие. В таких условиях для заговора и мятежа необходим был только вождь, и им стал Спартак, этот прирожденный лидер и организатор, отважный и предприимчивый по натуре человек.

Заговор был раскрыт. Спасти его участников могли только быстрые и решительные действия. Семьдесят восемь гладиаторов внезапно напали на стражу, выломали двери школы и вырвались из города, «запасшись захваченными где-то кухонными ножами и вертелами» (Плутарх «Сравнительные жизнеописания»).

Спартак повел свой маленький отряд к горе Везувий (тогда считалось, что этот вулкан давно потух). Ее вершина представляла собой естественное укрепление, в котором можно было отсидеться некоторое время, до тех пор, пока к отряду не подтянутся подкрепления — беглые рабы из ближайших поместий. Численность отряда, который вел Спартак, действительно, увеличивалась очень быстро. Этот факт даже позволил Валентину Лескову, автору книги «Спартак», вышедшей в серии ЖЗЛ, предположить наличие разветвленной структуры заговора, охватывающей все гладиаторские школы и крупные рабовладельческие хозяйства Капуи и ее окрестностей.

По дороге отряду Спартака попался обоз, везущий оружие для гладиаторских школ. Восставшие захватили его. Это решило первичную проблему вооружения, проблему, которая преследовала армию Спартака на протяжении всей войны. Известно, что в начале военных действий вместо копий восставшим служили заостренные и обожженные на огне колья, «которыми можно было наносить вред почти такой же, как и железом». Саллюстий. Вот еще одна цитата, из Флора: «Они из прутьев и шкур животных сделали себе необычные щиты, а из железа в рабских мастерских и тюрьмах, переплавивши его, они сделали себе мечи и копья».

В дальнейшем армия Спартака продолжала производить оружие собственными силами, централизованно закупая у торговцев железо и медь.

Благополучно добравшись до вершины Везувия, гладиаторы и примкнувшие к ним рабы начали с того, что избрали вождей или, что кажется более правильным, еще раз подтвердили свою готовность исполнять приказы людей, изначально стоящих во главе заговора и восстания. Кроме Спартака в их число входили германец Эномай, галл Крикс и самнит Ганник. Можно предположить, что эта сходка была проведена по инициативе Спартака, который фактически лишний раз заставил своих сподвижников признать себя в качестве вождя. Спартак вообще очень серьезно относился к вопросу единоначалия, последующие события служат тому подтверждением. Поставленный во главе пестрого разноплеменного сборища, он не допускал ни малейшего намека на анархию. Спартак изначально взял курс на создание армии по образцу римской и предпочитал скорее лишиться части своих сил, чем допустить ее вырождение в разросшуюся разбойничью шайку.

Цели, которые он при этом преследовал, до сих пор не ясны. Многочисленными исследователями Спартаковской войны выдвинуто несколько гипотез: от утопических планов свержения власти Рима и уничтожения рабовладения, до нехитрой попытки вывести отряды бывших рабов на родину. Все эти гипотезы одинаково уязвимы. Уже давно признана несостоятельной теория Мишулина о революционном движении рабов и беднейших слоев свободного населения Италии. Так же вряд ли можно говорить о ведении Спартаком планомерной войны с Римом. На захваченных территориях вождь рабов не пытался создать собственное государство. Все указывает на то, что он, действительно, стремился покинуть Италию. Но при этом Спартак не ограничивается тем, чтоб сколотить из своих людей подобие воинских подразделений, пригодных для прорыва сквозь римские заслоны и назначенных быть распущенными по ту сторону Альп. Он формирует настоящую армию и делает это очень настойчиво.

В отличие от Эвна, вождя крупнейшего сицилийского восстания рабов, Спартак не объявил себя царем и оставался лишь военачальником, хотя и не отказывался, по свидетельству Флора, от преторских знаков отличия.

Некоторое время отряд Спартака никуда не двигался из своего лагеря на горе Везувий. Пример беглых гладиаторов воодушевлял на восстания рабов в близлежащих поместьях. 74 год до н. э. также как и предыдущий был неурожайным, что не замедлило сказаться на настроениях сельских рабов, и без этого находящихся в очень тяжелых условиях существования. Власти в Капуе не могли не отреагировать на многочисленные, хотя и сравнительно некрупные мятежи, угрожающие спокойствию их провинции. Но отряды, выделяемые для борьбы с беглыми рабами, регулярно терпели от них поражения. Все более накаляющаяся обстановка вокруг Капуи вызвала обеспокоенность в самом Риме. Претор Гай Клавдий Пульхр прибыл во главе трехтысячного отряда для наведения порядка. Задача его казалась очень простой. Спартак на Везувии словно сам поймал себя в ловушку. К вершине горы вела единственная тропинка, перекрыв которую, Клавдию оставалось только подождать, пока голод вынудит восставших сдаться. Удивительно, какой, казалось бы, элементарный тактический просчет допустил Спартак, человек, несомненно, обладавший талантами полководца, некоторые римские историки даже сравнивали его в этом отношении с самим Ганнибалом. Валентин Лесков, правда, считает, что Спартак сознательно позволил осадить себя, дожидаясь своих отрядов, рассеявшихся по окрестностям. В таком случае одновременный удар по римлянам с вершины горы и с тылу сулил верную победу.

Неизвестно, как обстояло дело в действительности, ясно одно, Спартак о сдаче не помышлял. В создавшейся критической ситуации он вполне проявил себя, как человек хитроумный и упорный в достижении цели, качества которые не раз были им продемонстрированы впоследствии. Из лоз дикого винограда, росшего по склонам горы, восставшие сплели лестницы и спустились по ним с высоты 300 метров до ближайшей ровной площадки. Выйдя затем в тыл претору Клавдию, совершенно не ожидавшего такого поворота событий, гладиаторы наголову разбили его.
Теперь Спартак имел возможность приступить к формированию настоящей армии, тем более что недостатка в людях у него не было. Успехи его отряда привлекли к нему множество рабов, по большей части пастухов, людей сильных, привыкших жить на вольном воздухе. «Одни из этих пастухов стали тяжеловооруженными воинами, из других гладиаторы составили отряд лазутчиков и легковооруженных» (Плутарх «Сравнительные жизнеописания»).

Помимо удачливости Спартака, не менее привлекательным в глазах рабов должен был выглядеть дух справедливости, который насаждался в отряде восставших. Например, Аппиан утверждает, что «…Спартак делился добычей поровну со всеми…».

О поражении Клавдия стало известно в Риме, и следующим на войну со Спартаком был отправлен претор Публий Валерий Вариний. Поначалу он заставил Спартака отступить на юг, в горы. Вождь восставших не хотел принимать сражение на невыгодных для себя условиях, так как численностью его армия значительно уступала римской. Ему хотелось продолжить отступление, выйти в богатые южные провинции Италии и лишь там, пополнив ряды своих солдат, дать римлянам бой. Часть командиров стояло за план Спартака, но многие требовали немедленно прекратить отступление и напасть на врагов. Разногласия едва не вызвали среди восставших рабов междоусобицу, но в конце концов Спартаку удалось уговорить самых нетерпеливых. Пока что ему не трудно было это сделать. Вся его армия еще равнялась по численности крупному отряду, и даже самые несговорчивые ее командиры понимали, единственная их возможность уцелеть заключается в том, чтобы держаться вместе.

Клавдий Главр

В Лукании армия восставших подошла к маленькому городку Аппиеву Форуму и взяла его штурмом. «Тотчас беглые рабы вопреки приказу начали хватать и бесчестить девушек и женщин… Иные бросали огонь на крыши домов, а многие из местных рабов, нравы которых делали их союзниками восставших, тащили из тайников скрытые господами ценности или извлекали даже самих господ. И не было ничего святого и неприкосновенного для гнева варваров и рабской их натуры. Спартак, не будучи в состоянии помешать этому, хотя он неоднократно умолял оставить их бесчинства, решил предотвратить их быстротою действий…» (Саллюстий).

Естественно предположить, что этот эксцесс был не первым за всю Спартаковскую войну, но сейчас наклонность армии рабов к мгновенному разложению проявилась особенно остро. Этого Спартак очень боялся. Он, конечно, не имел никаких иллюзий насчет последствий захвата города, но его армия не состояла из связанных присягой солдат, которых можно было призвать к дисциплине и вернуть в строй. Рабы, оказавшиеся в его войске, не скрывали своего возмущения необходимостью подчинения приказам, подчинения, от которого они считали себя раз и навсегда избавившимися. С другой стороны, избежать грабежей не представлялось возможным. Армия Спартака не имела никакой экономической базы. Она могла поддерживать свое существование только за счет насильственного изъятия материальных ценностей и продовольствия. При этом Спартак, видимо, пытался делать объектами нападений не столько крестьянские поселения, сколько крупные, богатые рабовладельческие хозяйства, которые, в основном, и концентрировались на юге. Большие поместья служили источниками не только припасов, но и военной силы. Трудившиеся там рабы охотно присоединялись к Спартаку.

Поход армии Спартака в Цизальпийскую Галлию (карта с проекта «Древний мир»)

Оказавшись в соседней с Луканией области Кампания, Спартак быстро пополняет ряды своего войска и приступает к его экипировке. Между тем претор Вариний, двигаясь за Спартаком, разделил свою армию на части, одну из которых возглавил сам, две остальные поручил своим офицерам: Фурию и Коссинию. Спартак один за другим разбил эти отряды и в заключение нанес поражение самому Варинию. Тот собрал кое-какие подкрепления, снова выступил против Спартака и снова был разбит. В качестве трофеев, по свидетельству Плутарха,

Спартаку достались ликторы (почетная стража) претора и его конь. В результате этих побед юг Италии оказывается полностью в руках восставших. Но Спартак не собирался надолго задерживаться в Кампании. В его планы входило, пополнив запасы и увеличив численность своего войска, покинуть Апеннинский полуостров. Опустошив южные области Италии, армия восставших начинает двигаться к Альпам.

Только теперь, что ни день получая известия о разграбленных поместьях, разорении Нолы, Нуцерии, и Метапонта, уничтожении собственности крупных землевладельцев, Сенат до конца осознал всю важность войны со Спартаком. Против него были отправлены, как во время настоящей большой войны, оба консула 72 года до н. э.: Гней Корнелий Лентул Клодиан и Луций Геллий Попликола.
Тем временем в войске восставших зрел раскол. Очень многим не по душе пришлось решение вождя покинуть богатые провинции Италии. К тому же галлам и германцем, из которых состояли крупные подразделения армии Спартака, казалось оскорбительным начать отступление после стольких одержанных над римлянами побед. Отряд в тридцать тысяч человек под командованием Крикса отделился от армии Спартака, был настигнут консулом Геллием возле горы Гарган и уничтожен. В этом бою погиб и сам Крикс. (Впоследствии Спартак устроил в его память настоящие гладиаторские бои, в которых вместо гладиаторов сражались пленные римляне) Лентулу, который преследовал Спартака, повезло меньше. Войска рабов наголову разгромили его армию, а затем и армию подоспевшего на помощь Геллия. Спартак продолжал быстро уходить из Италии и вскоре вступил на территорию Цизальпийской Галлии, «навстречу же ему во главе десятитысячного войска выступил Гай Кассий Лонгин Вар, наместник той части Галлии, что лежит по реке Паду. В завязавшемся сражении претор был разбит наголову, понес огромные потери в людях и сам едва спасся бегством» (Плутарх «Сравнительные жизнеописания»).

В этот момент восстание достигает своего апогея. Численность армии Спартака доходит до 120 тысяч человек (!) Перед ним открыта свободная дорога в Трансальпийскую Галлию, и все же Спартак внезапно поворачивает обратно в Италию. Валентин Лесков объясняет этот факт последовавшим как раз в то время убийством Сертория, на взаимодействие с которым Спартак рассчитывал для ведения планомерной войны с Римским государством.

Известие о том, что армия восставших движется назад, вызвала в Риме панику, какой не знали со времен войны с Ганнибалом. Всеобщее смятение только усилила неудачная попытка обоих консулов остановить Спартака в Пицене. Аппиан утверждает, что Спартак планировал нанести удар по самому Риму и рисует при этом красноречивую картину подготовки к форсированному броску: «Он приказал сжечь весь лишний обоз, убить всех пленных и перерезать вьючный скот, чтобы идти налегке. Перебежчиков, во множестве приходивших к нему, Спартак не принимал».

Если до сих пор войну с рабами считали тягостным и разорительным, но не сулящим большой опасности несчастьем, то перед лицом этих грозных событий стало ясно, что к Спартаку надо относиться, как к самому страшному из всех врагов Рима. Сторонники Помпея в Сенате требовали немедленно отозвать его войска из Испании и передать этому опытному и удачливому полководцу всю полноту власти в войне с мятежными рабами. Такая опасность, несомненно, должна была Спартаком учитываться. До сих пор ему приходилось сражаться с достаточно многочисленными, но слабыми, наспех собранными войсками римлян. У Глабра и Вариния, по свидетельству Аппиана, «было войско, состоявшее не из граждан, а из всяких случайных людей, набранных наспех и мимоходом». Главные армии Рима находились далеко от Италии: в Испании и Фракии, где могуществу Республики угрожали Серторий и Митридат. Помимо этого на руку Спартаку играло общее, признаваемое всеми и не раз выливавшееся в форме народных возмущений недовольство городских низов и беднейших крестьян политикой Сената. Аристократия и всадники открыто наживались не только за счет почти полностью присваиваемой ими добычи из покоренных стран, но и за счет хлебных спекуляций. Сильную напряженность вызывал также интенсивно идущий по всей Италии процесс захвата земли крупными поместьями, сопровождавшийся разорением мелких землевладельцев. В такой обстановке «вооруженные силы и отряды, осаждающие государство, более многочисленны, чем защищающие его, так как чуть кивнешь дерзким и пропащим людям — и они уже пришли в движение» (Цицерон).

Ожидая со дня на день появления у стен города армии рабов, в Риме в большой спешке провели выборы нового главнокомандующего. Этот пост без труда получил Марк Лициний Красс, человек богатый и могущественный, соперник Помпея в борьбе за влияние в Риме. Красс, имевший крупные земельные владения на юге Италии, очень страдал от затянувшейся войны и был заинтересован в ее скорейшем окончании. Помимо всего прочего Крассу хотелось хотя бы отчасти сравняться с Помпеем в славе полководца. Для этого подходила даже война с мятежными рабами.

Красс взялся за дело энергично. В Риме был произведен набор в армию в тридцать тысяч человек. Офицерский состав подбирался очень тщательно. Красс имел возможность искать нужных ему людей, так как в результате его ростовщической деятельности многие молодые аристократы оказались от него в полной зависимости и не могли отказаться сопровождать на войну своего кредитора.

Красс повел свою армию на соединение с войсками консулов, которые, после его прибытия в главный лагерь, немедленно вернулись в Рим. В войске римлян в виду непрерывных поражений, которые оно терпело от Спартака, настроения были удручающие и даже панические. Красс счел необходимым, перед тем как открывать военные действия, преподать своим солдатам жестокий, но необходимый в создавшемся положении урок. Повод для этого не заставил себя ждать. Командир Красса, Муммий, посланный с двумя легионами следить за Спартаком, не вступая с ним в сражение, нарушил приказ командующего. В завязавшемся бою римляне потерпели поражение и вынуждены были спастись бегством в лагерь, где стояли основные силы. Красс приказал отобрать пятьсот зачинщиков бегства и подвергнул их децимации, при которой из каждого десятка по жребию отбирается один человек, подлежащий казни. «Так Красс возобновил бывшее в ходу у древних и с давних пор уже не применявшееся наказание воинов; этот вид казни сопряжен с позором и сопровождается жуткими и мрачными обрядами, совершающимися у всех на глазах» (Плутарх. «Сравнительные жизнеописания»). Эта крутая мера оказалась действенной. Порядок в армии был восстановлен.

А Спартак тем временем уже «переменил решение идти на Рим. Он считал себя еще не равносильным римлянам, так как войско его далеко не все было в достаточной боевой готовности: ни один италийский город не примкнул к мятежникам; это были рабы, перебежчики и всякий сброд».

Еще раз пройдя вдоль всего северного побережья Италии тем же путем, каким двигался во время похода к Альпам, Спартак остановился, наконец, в городе Фурии у самой юго-восточной оконечности Аппенинского полуострова, заняв сам город и окрестные горы. Он пытался всеми мерами поддерживать порядок в войске, который, помимо раздражения от длительных и безрезультатных походов, становился еще одним поводом к размолвкам между Спартаком и его командирами. К этому времени относится запрещение Спартаком кому бы то ни было из его армии иметь у себя золото и серебро. Какое же изумление должен был вызвать подобный факт, если даже Плиний Старший, живший за сто лет после восстания, говорит о нем, как об общеизвестном.
Прибытие в армию римлян нового главнокомандующего и оживление военных действий заставило Спартака отступить к самому морю.

Он все еще не отказался от своего плана покинуть вместе со всей армией Италию. Вместо Галлии, им была избрана Сицилия. Этому богатому острову уже приходилось дважды становиться ареной крупных восстаний (в 132 году до н.э. и в 104 году до н.э.) Сейчас обстановка там была самая подходящая, в провинции, которую несколько лет подряд разорял произвол римского наместника Гая Верреса, крепли антиримские настроения.

И снова это вполне разумное намерение вождя было встречено частью восставших неприязненно. От основной армии отделился отряд в десять тысяч человек и встал отдельным лагерем. Красс напал на него и, уничтожив две трети, продолжал преследовать Спартака, который, достигнув побережья, вел переговоры с киликийскими пиратами, надеясь с их помощью переправиться на остров.
Красс написал в Рим. В связи с невозможностью помешать Спартаку переправиться в Сицилию и в виду опасности новой вспышки войны, он требовал себе расширенных полномочий и даже сам предлагал отозвать Лукулла из Фракии и Помпея из Испании. Сенат согласился с предложениями Красса. Помпею и Лукуллу были отправлены предписания возвращаться в Италию. Но неожиданно ситуация изменилась в пользу Рима. Несмотря на предварительную договоренность, пираты почему-то сочли для себя более выгодным обещания, которые они дали Спартаку, не сдержать. Корабли их ушли из пролива.

Армия восставших, преследуемая Крассом, отступила к самой южной оконечности области Бруциум — Регию. Ширина пролива между Италией и Сицилией здесь минимальна. Спартак, которого не так легко было заставить отказаться от однажды принятого решения, намеревался предпринять еще одну попытку добраться до Сицилии, теперь уже своими силами. Восставшие пытались делать плоты из бревен и пустых бочек, связывая их ветвями, но налетевшая буря разметала этот импровизированный флот. Становилось ясно, что армии Спартака придется остаться в Италии и принять бой.

Однако сам римский военачальник к этому не стремился. Природные условия Регийского полуострова, узкого и вытянутого в длину, подсказывали еще более простой выход из положения. Красс провел через весь перешеек вал длиной 55 км, укрепленный рвом и палисадами. Опять, как несколько лет назад, римляне надеялись, что армии восставших придется сдаться под угрозой голодной смерти. Тем временем обстановка в Риме претерпевает коренные изменения. Раздраженный отсутствием быстрых и решительных успехов в войне со Спартаком Сенат решает передать всю полноту власти над армией вернувшемуся из Испании Помпею. Красс должен был действовать очень быстро, иначе вместо славы победителя он приобретет известность, как неудачник.

Осведомленный об этом Спартак пытался вступить с римлянами в мирные переговоры, в надежде, что Красс, не желая допустить участия в войне Помпея, проявит уступчивость. Но римский военачальник и не подумал отвечать на предложения своего противника, Спартаку ничего не оставалось, как идти на штурм укреплений Красса. В ненастную ночь его войска, завалив ров фашинами, опрокинули сторожевые отряды римлян и вырвались на свободу. Красс бросился вслед за двигающимся к Брундизию Спартаком, в войске которого один раскол следует за другим. Война явно близится к завершению, несчастному для Спартака, и обстановка в его лагере все более накаляется. Крупный отряд под началом Ганника и Каста отделился от основных сил и был уничтожен Крассом. «Положив на месте двенадцать тысяч триста неприятелей, он нашел среди них только двоих, раненных в спину, все остальные пали, оставаясь в строю и сражаясь против римлян» (Плутарх «Сравнительные жизнеописания»).

«За Спартаком, отступавшим после этого поражения к Петелийским горам, следовали по пятам Квинт, один из легатов Красса, и квестор Скрофа. Но, когда Спартак обернулся против римлян, они бежали без оглядки и едва спаслись, с большим трудом вынеся из битвы раненого квестора. Этот успех и погубил Спартака, вскружив головы беглым рабам. Они теперь и слышать не хотели об отступлении и не только отказывались повиноваться своим начальникам, но, окружив их на пути, с оружием в руках принудили вести войско назад через Луканию на римлян» (Плутарх «Сравнительные жизнеописания»).

Помимо этого обстоятельства отступление Спартака от побережья было вызвано известием о высадке в Брундизии армии Лукулла. Вождь восставших рабов понимал, что решительного сражения не избежать. Неизвестно, как он при этом оценивал свои шансы на успех даже в случае победы над армией Красса. Самому же римскому военачальнику было крайне необходимо как можно скорей дать Спартаку бой. В Риме уже принято было решение о назначении Помпея на пост главнокомандующего. Его армия ускоренным маршем двигалась к месту военных действий.

Войска римлян настигли армию Спартака, когда она не успела еще отойти далеко от Брундизия. «Красс, желая возможно скорее сразиться с врагами, расположился рядом с ними и начал рыть ров. В то время как его люди были заняты этим делом, рабы тревожили их своими налетами. С той и другой стороны стали подходить все большие подкрепления, и Спартак был, наконец, поставлен в необходимость выстроить все свое войско» (Плутарх «Сравнительные жизнеописания»).

Разыгралось финальное сражение, крайне кровопролитное и ожесточенное «вследствие отчаяния, охватившего такое большое количество людей» (Аппиан).

Последний бой Спартака (фреска из дома Феликса)

Вождь восставших, пытаясь верхом на коне пробиться к Крассу, был ранен в бедро копьем кампанского аристократа по имени Феликс. Впоследствии Феликс украсил свой дом фреской с изображением этого события. Получив тяжелую рану, Спартак вынужден был спешиться, но продолжал сражаться, хотя ему пришлось от потери крови опуститься на одно колено. В ожесточенной схватке он был убит. Тело его впоследствии не нашли на поле боя. Уже вечером к месту сражения подоспели войска Помпея и довершили разгром восставших. Отдельные их отряды, уцелевшие в этом последнем бою, продолжали еще некоторое время тревожить юг Италии, но, в целом, война была окончена. Красс получил за победу пеший триумф, так называемую овацию, хотя даже он «был сочтен неуместным и унижающим достоинство этого почетного отличия» (Плутарх «Сравнительные жизнеописания»).

Шесть тысяч рабов из армии Спартака, попавших в плен, были распяты на крестах вдоль Аппиевой дороги из Капуи в Рим.

Спартаковская война практически не оказала влияния на дальнейшую историю Рима. В ней, как и во всяком бунте, присутствовал момент иррациональный, стихийный. Восстание Спартака вспыхнуло в неспокойные для Италии годы, когда накануне эпохи великих перемен пришли в движение все слои общества. В свой срок оно достигло высочайшей точки, привело Италию в трепет мощью своей разрушительной силы и в свой срок потерпело неизбежное крушение. И все же среди ярких и сильных личностей, вождей и вожаков того времени: Цезаря, Суллы, Цицерона, Катилины, решительных и неистовых, отчаянных бойцов и не менее отчаянных консерваторов, свое место занимает и «великий генерал рабской войны», человек, о котором сказано, что вождь, поднимающий рабов на битву за свободу, — есть защитник всех бесправных и угнетенных.

Памятник Спартаку в Болгарии

Энди Уитфилд (Andy Whitfield) — австралийский актер, в роли Спартака (Spartacus) в первой части. После просмотра фильма все так привыкли к нему, он отлично вжился в роль. Ждали вторую часть с нетерпением.

Буквально сразу после головокружительного успеха в сериале «Спартак: Кровь и песок», было объявлено, что актер болен раком лимфы. Но болезнь была лишь в первой стадии, актер усиленно занялся лечением и сообщил, что, возможно, будет сниматься во втором сезоне сериала. Режиссеры ожидая выздоровления актера начали снимать приквел «Спартак: Боги арены». Однако через какое-то время последовал рецидив, и Энди решил покинуть сериал. Актера на его роль третьей и четвертой частей он отбирал сам. Болезнь буквально сожгла его, за каких-то полтора года. Он умер 11 сентября 2011 года. Ему было 39 лет. Вот вам история Спартака и история актера посвятившего себя этой роли. Все переплелось, все смешалось.

источник
http://www.vivl.ru/ -Елена Велюханова

Оригинал статьи находится на сайте ИнфоГлаз.рф Ссылка на статью, с которой сделана эта копия -

Спартак – это имя знакомо всем с детства. Его восстание изучают школьники в курсе истории Древнего мира. На протяжении многих веков гладиатор Спартак остался символом борьбы за свободу, символом прекрасным и героическим. Ко всему прочему фигуру предводителя восстания рабов в свое время романтизировали писатели и историки.

В действительности кажущееся знание о Спартаке в значительной степени мифологизировано, и очень трудно отделить истину от того, что «досочинили» в течении столетий.

По какой причине именно он? Ведь он далеко не единственный предводитель восстания в мировой истории.

Кто такой гладиатор Спартак? Нам не известны даже определенные даты его жизни. Вместо них – даты восстания. Начало – 74 или 73 год до н. э., поражение – 71 год. Такая же короткая жизнь в истории, как у . Эти короткие жизни, как кометы, проносятся над человечеством и, как видно, не случайно оставляют такой яркий след.

Итак, биография Спартака приблизительна. Нет сомнений, что он был родом из Фракии – это территория сегодняшней Болгарии. Существуют две версии его происхождения. Первая: из царского рода Спартокидов. В V–II столетиях до н. э. они правили царством, центр которого находился там, где сейчас расположен город Керчь.

Согласно второй версии, имя Спартак связано с мифологическим народом – спартами. По греческой мифологии, они жили некогда на территории Северной Греции. Спарты в буквальном переводе – «посеянные». Кем-то когда-то были закопаны в землю зубы дракона. И из них выросли невероятные воины.

Первая версия выглядит в большей степени реалистично. Тем более что лучшие воины все-же выходили не из крестьян, а из высшего сословия. По крайней мере, в древности. Отношение к царскому роду (что подразумевало воспитание, образование) несколько лучше объясняет и те бесспорные интеллектуальные способности, продемонстрированные Спартаком за время своей короткой жизни.

Вот что написал о нем Плутарх: «Спартак, фракиец, происходивший из племени медов, – человек, не только отличавшийся выдающейся отвагой и физической силой, но по уму и мягкости характера стоявший выше своего положения и вообще более был похож на эллина, чем возможно было ожидать от человека его племени». Более высокой оценки, чем «был похож на эллина», грек Плутарх дать не мог. Он подчеркивает этим сравнением, что Спартак был человеком выдающимся – и не только в том смысле, что отлично махал мечом. Был похож на эллина. Какой комплимент!

Нельзя исключать, что Спартак до того, как стал рабом, воевал против Рима. На чьей стороне? Возможно, на стороне понтийского царя Митридата в 80–60-х годах до н. э. Это была тяжелая для Рима война. Участие в ней фракийцев зафиксировано многими документальными источниками. Спартак вполне мог оказаться в плену и быть проданным в гладиаторы. Хороших воинов римляне использовали именно так.

Согласно Плутарху, Спартак был женат на своей соплеменнице, жена находилась вместе с ним и также бежала из гладиаторской школы. Она, по словам римских авторов, рассказывала о нем такую историю: однажды, когда Спартак спал, на его лице расположилась и уснула змея. Жена, как все женщины того времени, претендовала на толкование знамений. Она говорила, что произошедшее предрекает ее супругу грозную власть и трагический конец.

Несколько более подробная биография Спартака начинается с гладиаторской школы Лентула Батиата в городе Капуе, к югу от Рима, в области Кампания. Капуя – древний город, который был основан еще этрусками, по размеру, богатству и значению сравнимый с самим Римом. И там была знаменитая гладиаторская школа. Лентул Батиат продавал их богатым людям. Гладиаторские бои были как важная часть повседневной жизни. Рим попросту не умел без этого существовать.

74 год до н. э. — в этой школе возник заговор гладиаторов, принимало участие 200 гладиаторов. Нет данных о том, что Спартак был его организатор. Он мог оказаться во главе попросту как самый сильный из воинов.

Заговор, как это бывает довольно часто, был выдан неким предателем. Внутри школы начали принимать меры и усилили охрану. И тогда 78 гладиаторов из 200, состоявших в заговоре, силой вырвались, смяли охрану, промчались по улицам Капуи, вооруженные кухонной утварью: ножами, вертелами, которые успели захватить. Гладиаторы отбили атаку муниципального отряда. Забрали у них настоящее оружие.

Никто еще не осознавал, что за грандиозное событие совершается. Как пишет Аппиан, в Риме с абсолютным презрением отнеслись к сообщению из Капуи о побеге каких-то 78 рабов — гладиаторов.

Гладиаторы смогли укрыться от преследователей на горе Везувий. Гора крутая и трудная для подъема. На вершину вела одна тропа, очень извилистая. Но люди, спасавшие свою жизнь, взлетели по ней сравнительно легко. А стражники, ленивая муниципальная милиция, конечно, отстали. Беглецы обосновались там на некоторое время. Их оставили в покое. Была, видимо, простейшая мысль – сами передохнут. Но они не передохли.

К тому же к восставшим гладиаторам стали приходить другие угнетенные. Надо отметить, что I столетие до н. э. было еще временем классического рабовладения в Риме. В его крайних проявлениях раб – это говорящий инструмент (по выражению Варрона). Такое отношение приводило к отчаянному положению многих людей, а отчаявшиеся способны ухватиться за любую надежду.

И вот лагерь на вершине Везувия начал притягивать недовольных. По историческим данным, численность их стремительно росла и в скором времени достигла 10 000 человек. Они превратились в шайку разбойников. Им нужно было питаться, они грабили и наводили ужас на окрестности. Потому в Риме наконец сочли нужным ими заняться.

В Кампанию направили претора Клодия (высокий ранг!) с 3 000 человек. Считали, что этого вполне достаточно, чтобы справиться с любым числом рабов.

Это были пока не легионеры, а охранные войска, но под командованием претора. Клодий посчитал, что с рабами нечего воевать, узкая тропинка его дезориентировала. Выбрал место, где Везувий со всех сторон неприступен, хорошо перегородил единственную тропу, стал лагерем и стал ждать, когда восставшие погибнут без продовольствия.

Но одно из основных личных качеств Спартака, которое отмечал Плутарх, таково – он никогда не сдавался. Он придумал сплести лестницы и канаты из изобильно произраставшего на Везувии дикого винограда. Посреди ночи, когда в стане Клодия царила полная беспечность: кто спал, кто развлекался, – они спустились прямо на лагерь, прихватив с собой награбленное к тому моменту оружие. И попросту уничтожили отряд Клодия. Лагерь был абсолютно разгромлен. Римляне бежали! Это было невероятным и позорным событием. Спартак сделался могущественен и страшен.

Тогда Рим отправил в Кампанию другого претора, Вариния, с требованием быстро проучить рабов. Состоялся бой, советник Вариния, Касиний, едва не оказался в плену. Его конь достался лично Спартаку. Саллюстий пишет, что римляне были потрясены, имели место случаи дезертирства.

А Спартак в это время строит войско. Под его контролем вся Южная Италия. Теперь он стал принимать не всех, кто к нему бежит, а только тех, кто будет воевать. Его войско стало огромным, причем это была уже не просто толпа рабов.

72 год — до н. э. он направился на север. У всех простейшая мысль – на Рим!

В Риме началась паника. Вспомнилась даже старая фраза, III столетия до н. э., времен Ганнибала, – «Hannibal ante portas» («Ганнибал у ворот»). Похоже по духу на морской клич: «Полундра!» Плохо дело, караул, спасайся кто может! Богатые римляне бегут из поместий, жгут бумаги, заискивают перед своими рабами…

Однако вот тут появляются смутные сведения о разногласиях среди предводителей восставших. Дело в том, что у Спартака в то время уже появились сопредводители, Крикс и Эномай, по происхождению, видимо, галлы, с территории будущей Франции. (Эти земли еще не покорил Цезарь.)

Спартак, возможно, с самого начала предполагал пройти мимо Вечного города, не нападая на Рим. Так он и сделал. А его сотоварищи из галлов вроде бы считали, что надо «раздавить гадину», уничтожить самый центр, самое гнездо рабства. А, в общем, еще и хорошо пограбить. Многие из сподвижников Спартака были обычные разбойники.

Разумеется, всякий бунт сопровождается насилием. Но, как ни удивительно, Спартак неоднократно пытался это приостановить.

Восставшие разделились. Отряд под руководством Крикса выдвинулся на Рим. И был разбит.

А Спартак продолжал движение на север, миновав Рим.

Положение Римской республики было сложным. На западе, на Пиренейском полуострове, больше 5-ти лет шла война против мощного движения, которое возглавил римлянин Серторий, бывший сторонник Мария, прекрасный воин и очень незаурядный человек. А на востоке был Митридат, многочисленные восставшие малазийские племена.

Поступали сведения, что Митридат через своих посланников ведет переговоры с Серторием. И вроде бы они хотят договориться с галлами. Если все движения соединятся, это будет по-настоящему страшно для Рима. Спартаковское движение привносило свою лепту в общую атмосферу катастрофы.

Республика зашаталась. И Сенат принял поразительное решение – послав против восставших рабов сразу двух консулов – Луция Геллия Публикола и Гнея Корнелия Лентула Клодиана. В 74 году они направились на восток.

Спартак считал, что необходимо увести людей из Рима, из этой страны рабов и рабовладельцев. Возможно, он собирался перевалить через Альпы, хотя это было крайне трудно. Он продвигался на север.

Там, в Цизальпийской Галлии, которая была покорена Римом, произошло знаменитое сражение при Мутине. В нем Спартак проявил себя как истинный полководец. Вначале ему удалось разбить обоих консулов, а при Мутине – наместника Цизальпийской Галлии Гая Кассия, применив прием, который Ганнибал использовал при Каннах в 216 году до н. э. Разделение и полное уничтожение окруженных войск противника.

Слухи о том, что он предводительствовал 120 000 человек, наверное, как обычно, преувеличены. Но это было настоящее войско, что видно по результату.

Почему же после Мутины он не пошел через Альпы? Варианты ответа бесконечно разнообразны. Возможно, потому, что перевалы в это время были непроходимыми. Однако прежде Спартак преодолевал любые трудности!

Теперь же он повернул на юг. И хотя в Риме все уже были полностью деморализованы, он вновь прошел мимо. Привел войско на самый юг Апеннинского полуострова.

Если уходить из Италии через Средиземное море с юга, то необходим флот. И флот стал его целью.

А тем временем в Риме Сенат в конце концов решает, кого направить на эту борьбу… нет, уже настоящую войну с рабами с гладиаторами. Избранник – Марк Лициний Красс. Многие сомневались, стоит ли брать на себя должность главнокомандующего против рабов. Победишь – немного чести. Подумаешь, разбил рабов! А потерпишь поражение – конец карьеры. Красс рискнул. Уж больно хотелось карьеры и славы.

Продажный человек, спекулянт, да просто жулик. Он специально скупал здания, страховал на большие суммы, организовывал поджог и получал страховые выплаты. Его имя, как писали римские историки, стало нарицательным. Красс – это коррупция.

Вот какой человек получил должность главнокомандующего в Италии, чрезвычайные полномочия для войны с рабами. Эти особые полномочия он сразу применил – провел то, что в Риме называли децимация, древний обряд наведения порядка в войске. Когда каждого десятого воина казнили. Казалось, об этой древней традиции давно позабыли. Рим знал трудные войны, но давно не знал крупных поражений.

Красс построил 500 воинов – 50 из них (римские граждане, легионеры!) были в воспитательных целях казнены. Так Красс продемонстрировал, что настроен на победу.

Он нагнал Спартака, когда тот был на полуострове Региум – на «кончике носка» италийского сапожка. У Спартака была договоренность с пиратами, что они предоставят восставшим рабам флот. И тогда возможно уплыть по Средиземному морю и на Балканский полуостров, и в Малую Азию, кто куда захочет.

Пираты в те времена были колоссальной силой. И страшными врагами Римской империи. Помпей, великий римский полководец, который был отправлен на борьбу с пиратами, сделал на этом карьеру. Пиратский флот был огромный.

После многих успехов Спартака Красс уже торопился прибавить к своему имени титул – «победитель рабов». Он знал, что из Испании в Италию направляется флот его политического соперника Помпея. Пройдет вовсе немного времени, и Красс с Помпеем будут биться за право называться победителем Спартака.

Пираты Спартака обманули – флота не предоставили. Их смогли перекупить. Существует мнение, что это дело рук многоопытного Красса. Для карьеры ему не жалко было собственных денег. Он знал, что если станет одним из первых людей в Риме, то получит столько, сколько будет желать.

Но Спартак не сдавался никогда! Он приказал немедля строить флот, как мы сегодня можем сказать, из подручных средств. И, несмотря на риск, сколько возможно людей погрузить и отплыть. Как видно, у него уже созрел план. На этом флоте он не уплывет ни в Малую Азию, ни на Балканский полуостров. Рядом только Сицилия.

А на Сицилии сравнительно недавно были два масштабных восстания рабов, в 138–132 и 104–101 годах до н. э. Их предводители решительно отличались от Спартака тем, что перво-наперво провозглашали себя царями. Спартак же полководец, воин, вождь. Но не царь.

Он предпринял попытку перебраться на Сицилию. По предположению историков, он рассчитывал разжечь то пламя, которое могло не вполне остыть на этом острове. Плыть близко. Но буря разметала построенные рабами самодельные суденышки.

В это самое время Красс отделил спартаковское войско от основной территории Италии. Он принял беспрецедентное решение. В самом узком месте полуострова Региум римским легионерам, великолепным строителям, приказано прорыть глубокий ров, возвести стену и расставить вдоль нее часовых. Все! Спартака заперли со своим войском на этом носочке италийского сапожка. Кажется, на сей раз конец?

Спартак велел вдоль всего рва поддерживать горение костров, делать вид, что стоят часовые, кое-где даже поставили трупы умерших, чтобы все выглядело натурально. Спартак собирался в одном месте темной ночью собрать войско, забросать ров всем, чем только возможно, в том числе телами погибших, трупами лошадей. И по этому страшному мосту – совершить прорыв.

Красс не понял, происходящего, потому как вдоль всего рва были огни. И прорыв состоялся. Спартак вывел войско.

Он стал двигаться на северо-восток. Абсолютно очевидно, куда он направился. Он шел к Брундизию, крупнейшему римскому порту. Известно было, что город хорошо укреплен, взять его штурмом будет трудно. А с востока к нему приближался полководец Лукулл. С запада же подплывал Помпей.

Для Спартака важней всего было не попасть в клещи а, разбить каждого по отдельности.

Красс настигает его, у него хорошее, дисциплинированное войско. Ясно, что приближается грандиозное сражение. Оно состоялось, не доходя Брундизия, в области Апулия. Кое-какие детали известны. Перед сражением, пишут все авторы, к Спартаку подвели белого коня. Он неожиданно заколол его мечом, сказав: «Если мы победим, у нас будет много таких коней, а если мы не победим, мне конь не понадобится».

Любопытно, что в одном из особняков города Помпеи сохранилась фреска: знатный римлянин изобразил, как он нагоняет Спартака и ранит его копьем в бедро. При этом Спартак на коне. А на самом деле Спартак сражался пешим. И житель Помпеи, видимо, попросту похвалялся.

Много врагов полегло вокруг Спартака, а он рвался к Крассу. Красс же находился за спинами охранников-ликторов. Спартаку был виден его шлем, очень заметный, с перьями, он попытался прорубить себе дорогу к главному врагу. Не смог.

Израненный, он опустился на одно колено – и скрылся под грудой павших вокруг тел.

Римляне мечтали провести его, пленного, по улицам Рима. Правда, триумф по поводу победы над рабами… это некоторым образом принижает. Однако Красс просто жаждал триумфа. И добился так называемого пешего, малого триумфа, или овации. Устраивать грандиозный триумф по поводу победы над рабами было все-же стыдно.

Схватить Спартака живым не смогли. Но римлянам было бы приятно хотя бы надругаться над его телом: выставить на всеобщее обозрение, проволочь за ноги, привязав к хвосту коня, чтобы посмертно унизить. Но и тела нет!

По одной версии, Спартака изрубили в куски. По другой – уцелевшие отряды смогли вынести тело своего погибшего вождя.

Подоспевшему Помпею хватило работы: он еще долго вел сражение с оставшимися отрядами Спартака.

Что до Марка Красса, то его ожидала страшная гибель в Парфии. Из его черепа парфянский царь сделает кубок и на пирах будет пить вино.

Гладиатор Спартак же останется в веках…