Святая славная мученица царица ранская шушаник. Шушаника ранская
Ве-ли-ко-му-че-ни-ца Шу-ша-ни-ка, кня-ги-ня Ран-ская († 475), бы-ла до-че-рью из-вест-но-го ар-мян-ско-го во-е-на-чаль-ни-ка Вар-да-на. На-сто-я-щее ее имя - Вар-дан-духт, в честь от-ца, а лас-ка-тель-ное - Шу-ша-ни-ка. С дет-ских лет свя-тая Шу-ша-ни-ка от-ли-ча-лась бо-го-бо-яз-нен-но-стью и бла-го-че-сти-ем.
Она вы-шла за-муж за пи-тиах-ша (пра-ви-те-ля по-гра-нич-ных об-ла-стей в Гру-зии) Вар-ске-на, ко-то-рый, из-ме-нив Хри-сту, стал ве-ро-от-ступ-ни-ком. В вось-мой год прав-ле-ния ша-ха Пе-ро-за Вар-скен от-пра-вил-ся в Кте-зи-фон, где бы-ла ре-зи-ден-ция пер-сид-ско-го ша-ха, и стал маз-де-и-стом (ог-не-по-клон-ни-ком), чтобы уго-дить ша-ху. Узнав об этом по воз-вра-ще-нии му-жа, свя-тая Шу-ша-ни-ка не по-же-ла-ла про-дол-жать су-пру-же-ской жиз-ни с от-ступ-ни-ком от Бо-га. Она оста-ви-ла дво-рец и ста-ла жить в неболь-шой кел-лии неда-ле-ко от двор-цо-вой церк-ви. Ду-хов-ник ца-ри-цы Яков Цур-та-ве-ли (впо-след-ствии ав-тор ее жи-тия) по-вест-ву-ет, что свя-тая ца-ри-ца, узнав о на-ме-ре-нии му-жа при-бег-нуть к си-ле, ис-пол-ни-лась ре-ши-мо-сти твер-до сто-ять в ве-ре, несмот-ря ни на ка-кие уго-во-ры, угро-зы и му-че-ния. От-верг-нув до-мо-га-тель-ства Вар-ске-на, она 8 ян-ва-ря 469 го-да бы-ла под-верг-ну-та им из-би-е-нию и за-ко-ва-на в кан-да-лы, а 14 ап-ре-ля 469 го-да за-клю-че-на в тем-ни-цу кре-по-сти, где на-хо-ди-лась шесть с по-ло-ви-ной лет. "Шесть лет она про-бы-ла в за-клю-че-нии и укра-си-лась доб-ро-де-те-ля-ми: по-стом, бодр-ство-ва-ни-ем, сто-я-ни-ем на но-гах, неослаб-ны-ми по-кло-на-ми и непре-рыв-ным чте-ни-ем книг. Она сде-ла-лась ду-хов-ной цев-ни-цей, освя-ща-ю-щей и укра-ша-ю-щей тем-ни-цу". К тем-ни-це при-хо-ди-ло мно-го страж-ду-щих, "при этом каж-дый, по мо-лит-вам бла-жен-ной Шу-ша-ни-ки, по-лу-чал от че-ло-ве-ко-лю-би-во-го Бо-га то, в чем он нуж-дал-ся: без-дет-ные - де-тей, боль-ные - ис-це-ле-ние, сле-пые - про-зре-ние". Тем вре-ме-нем Вар-скен об-ра-тил в ог-не-по-клон-ство де-тей свя-той Шу-ша-ни-ки, ко-то-рые пе-ре-ста-ва-ли на-ве-щать за-клю-чен-ную мать. На седь-мом го-ду за-то-че-ния у свя-той Шу-ша-ни-ки от-кры-лись на но-гах и те-ле яз-вы. Джод-жик, брат пи-тиах-ша Вар-ске-на, узнав, что бла-жен-ная Шу-ша-ни-ка при-бли-жа-ет-ся к смер-ти, про-ник в тем-ни-цу вме-сте со сво-ей же-ной и детьми и про-сил у свя-той Шу-ша-ни-ки: "Про-сти нам ви-ну на-шу и бла-го-сло-ви нас". Свя-тая Шу-ша-ни-ка про-сти-ла и бла-го-сло-ви-ла, ска-зав: "Вся здеш-няя жизнь ми-мо-лет-на и непо-сто-ян-на, как цве-ток поле-вой; кто по-се-ял, тот и по-жал; кто рас-то-чил для ни-щих, тот со-брал; кто по-жерт-ву-ет со-бой, тот об-ре-тет..."
На-ка-нуне бла-жен-ной кон-чи-ны свя-той му-че-ни-цы ее на-ве-сти-ли в тем-ни-це ка-то-ли-кос-ар-хи-епи-скоп Гру-зии Са-му-ил I (474-502), епи-скоп Иоанн и ду-хов-ник му-че-ни-цы Яков Цур-та-ве-ли (в те-че-ние всех ше-сти лет он по-сто-ян-но на-ве-щал и уте-шал за-клю-чен-ную). При-двор-ный епи-скоп Афоц (Фо-тий) при-ча-стил свя-тую Шу-ша-ни-ку. Ее по-след-ни-ми сло-ва-ми бы-ли: "Бла-го-сло-вен Гос-подь Бог мой, ибо с ми-ром и лег-ла и за-сну-ла". Кон-чи-на бла-жен-ной му-че-ни-цы на-сту-пи-ла 17 ок-тяб-ря, в празд-ник му-че-ни-ков бес-среб-ре-ни-ков Кос-мы и Да-ми-а-на, и имен-но в этот день древ-няя Цер-ковь празд-но-ва-ла ее па-мять.
Мо-щи свя-той му-че-ни-цы Шу-ша-ни-ки по-ко-и-лись вна-ча-ле в хра-ме го-ро-да Цор-та-га. Цор-таг-ский храм через неко-то-рое вре-мя пе-ре-шел в ве-де-ние ар-мян-ско-го епи-ско-па-мо-но-фи-зи-та, и ка-то-ли-кос-ар-хи-епи-скоп Гру-зии Са-му-ил IV (582-591) пе-ре-нес свя-тые мо-щи Шу-ша-ни-ки в го-род Тби-ли-си, где они бы-ли по-ло-же-ны в 586 го-ду в при-де-ле Ме-тех-ской церк-ви, с юж-ной сто-ро-ны ал-та-ря. Ве-ро-ят-но, в свя-зи с этим па-мять свя-той Шу-ша-ни-ки бы-ла пе-ре-не-се-на с 17 ок-тяб-ря на 28 ав-гу-ста.
Му-че-ни-че-ский по-двиг жен-щи-ны
Жи-тие свя-той му-че-ни-цы Шу-ша-ни-ки (V в.) бы-ло со-став-ле-но ее ду-хов-ни-ком, свя-щен-ни-ком Иа-ко-вом. Эта кни-га, на-пи-сан-ная про-стым и безыс-кус-ным язы-ком, пред-став-ля-ет со-бой рас-сказ оче-вид-ца, ко-то-рый на-хо-дил-ся ря-дом со сво-ей ду-хов-ной до-че-рью и укреп-лял её в по-дви-ге ис-по-вед-ни-че-ства. Жи-тие свя-той Шу-ша-ни-ки об-ла-да-ет огром-ной внут-рен-ней си-лой; чи-та-тель как бы ви-дит пе-ред со-бой ве-ли-чие ду-ши му-че-ни-цы-ца-ри-цы, ко-то-рая пред-по-чла Хри-ста зем-но-му цар-ству и са-мой жиз-ни. Её су-пруг Вар-скен - пра-ви-тель Ра-ни, по-ехав по го-судар-ствен-ным де-лам в сто-ли-цу Ира-на, от-рек-ся от Хри-ста и пе-ре-шел в маз-де-изм - ог-не-по-клон-ство; он обе-щал ша-ху по воз-вра-ще-нии на ро-ди-ну об-ра-тить свою се-мью и на-род в пер-сид-скую ве-ру. Свя-тая Шу-ша-ник пе-ред угро-за-ми пы-ток и ли-цом смер-ти от-ка-за-лась при-нять маз-де-изм и все-на-род-но ис-по-ве-до-ва-ла хри-сти-ан-ство, ко-гда из-за стра-ха мол-ча-ли те, кто дол-жен был об-ли-чить пра-ви-те-ля в от-ступ-ни-че-стве. Её по-двиг был по-хож на по-двиг тех древ-них му-че-ниц, ко-то-рые по-стра-да-ли от сво-их род-ных.
Свя-тую Вар-ва-ру каз-нил род-ной отец, свя-тую Фек-лу пре-да-ла су-ду ее мать, а па-ла-чом свя-той Шу-ша-ни-ки стал ее су-пруг. В жи-тии опи-сы-ва-ет-ся му-че-ние свя-той Шу-ша-ни-ки, из-би-е-ние и пыт-ки, ко-то-рым под-вер-гал ее в те-че-ние се-ми лет быв-ший муж за то, что она от-ка-за-лась стать от-ступ-ни-цей, как он. Но, мо-жет быть, са-мым тра-гич-ным в жи-тии Шу-ша-ни-ки бы-ло пре-да-тель-ство и тру-сость близ-ких ей лю-дей, ко-то-рые боль-ше ду-ма-ли о сво-ем зем-ном бла-го-по-лу-чии. Толь-ко ду-хов-ник и епи-скоп тай-но на-ве-ща-ли ца-ри-цу, и ста-ра-лись об-лег-чить ее стра-да-ния. Она жи-ла в ма-лень-кой ком-нат-ке двор-ца, как в тем-ни-це, за-ко-ван-ная в це-пи. Ее муж вспо-ми-нал о ней толь-ко для то-го, чтобы под-верг-нуть её но-вым ис-тя-за-ни-ям.
Сре-ди сон-ма хри-сти-ан-ских му-че-ни-ков мы ви-дим жен-щин и де-тей, ко-то-рых укре-пи-ла бла-го-дать и сде-ла-ла бес-страш-ны-ми во-и-на-ми Хри-ста. Му-че-ни-че-ство - это без-глас-ная про-по-ведь о Хри-сте. По-двиг свя-той Шу-ша-ни-ки явил-ся при-ме-ром не толь-ко для ее совре-мен-ни-ков, но и для мно-гих по-ко-ле-ний. Мир со сво-ей обо-льсти-тель-ной кра-со-той, вос-по-ми-на-ния о цар-ской вла-сти, уго-во-ры и сле-зы род-ных, ис-тя-за-ния и пыт-ки не смог-ли сло-мить ве-ру и во-лю Шу-ша-ник. Тем-ни-ца, где она бы-ла за-то-че-на, ста-ла для нее пред-две-ри-ем рая, по-то-му что ря-дом с ней был Хри-стос, и серд-це уз-ни-цы оза-рял свет бла-го-да-ти.
А сколь-ко те-перь сре-ди нас неиз-вест-ных ми-ру ис-по-вед-ниц и му-че-ниц за Хри-ста, ко-то-рые со-вер-ши-ли свой по-двиг, да-же не счи-тая его по-дви-гом. Это те жен-щи-ны-хри-сти-ан-ки, ко-то-рые не со-гла-си-лись на де-то-убий-ство и вы-дер-жа-ли тя-же-лые ис-пы-та-ния со сто-ро-ны са-мых близ-ких для се-бя лю-дей. Они об-рек-ли се-бя на стра-да-ния, чтобы со-хра-нить жизнь сво-е-му ре-бен-ку.
Ко-гда мы чи-та-ем жи-тия древ-них му-че-ниц, то ви-дим по-хо-жую кар-ти-ну. Сна-ча-ла их вкрад-чи-во уго-ва-ри-ва-ли от-речь-ся от Хри-ста, обе-щая бла-га это-го ми-ра, за-тем лас-ки сме-ня-лись угро-за-ми, пыт-ка-ми и окан-чи-ва-лись каз-нью. Ду-ша му-че-ни-цы по-хо-жа на ка-мен-ный утес сре-ди мо-ря, ко-то-рый не мо-гут сдви-нуть с ме-ста вол-ны. Мо-ре ка-жет-ся то ти-хим и лас-ко-вым, а вол-ны неж-ны-ми объ-я-ти-я-ми; то мо-ре ме-ня-ет свой нрав и, как рас-сви-ре-пев-ший зверь, бро-са-ет-ся на ска-лы, вол-ны взды-ма-ют-ся вы-ше уте-са, но, уда-рив-шись о ка-мень, от-ка-ты-ва-ют-ся на-зад. Жен-щи-ну, бу-ду-щую мать, ста-ра-ют-ся убе-дить, ка-кой опас-но-сти под-верг-нет-ся она во вре-мя ро-дов, как труд-но бу-дет вос-пи-ты-вать ре-бен-ка. Ей го-во-рят, что рож-де-ние ре-бен-ка ли-шит ее воз-мож-но-сти при-ни-мать го-стей и по-се-щать дру-зей, ез-дить на да-чу и т.д., что пла-та за ро-ды станет тя-же-лым бре-ме-нем для се-мьи, что но-во-рож-ден-ный ре-бе-нок от-ни-мет у дру-гих де-тей ее лю-бовь и вни-ма-ние. Ес-ли эти уго-во-ры не по-мо-га-ют, то ей пред-ла-га-ют ис-сле-до-вать плод при по-мо-щи совре-мен-ной ап-па-ра-ту-ры, на-де-ясь за-тем убе-дить ее, что плод бо-лен и ре-бе-нок не бу-дет пол-но-цен-ным, и по-это-му луч-ше для са-мо-го ре-бен-ка не ро-дить его на свет ка-ле-кой, а во-вре-мя сде-лать аборт. К жен-щине на-чи-на-ют про-яв-лять осо-бое вни-ма-ние, неж-ность и лас-ку, но все за-кан-чи-ва-ет-ся тем, что у нее вы-пра-ши-ва-ют, как бы вы-мо-га-ют, со-гла-сие на де-то-убий-ство. Так древ-них му-че-ниц вкрад-чи-во и лас-ко-во про-си-ли при-не-сти жерт-ву идо-лам.
В се-мье жен-щи-ны про-ис-хо-дит по-доб-ный сце-на-рий. Бу-ду-щей ма-те-ри го-во-рят: те-перь сде-лай аборт, а в сле-ду-ю-щий раз, ко-гда по-ло-же-ние улуч-шит-ся, мо-жешь ро-дить хоть несколь-ко де-тей. Так неко-то-рые язы-че-ские судьи го-во-ри-ли хри-сти-а-нам: «Сна-ча-ла по-кло-нись на-шим ку-ми-рам, а по-том, ес-ли хо-чешь, мо-лись Хри-сту». Ес-ли жен-щи-на не со-гла-ша-ет-ся, то ее род-ные пе-ре-хо-дят к угро-зам. Муж кри-чит, что он не мо-жет кор-мить столь-ко ртов, что дет-ский плач бу-дет ме-шать ему ра-бо-тать и от-ды-хать, а ес-ли же-на станет упор-ство-вать, то он оста-вит се-мью, и пусть она са-ма с ре-бен-ком на ру-ках за-ра-ба-ты-ва-ет день-ги на про-пи-та-ние. Мать, ко-то-рая все-гда бра-ла сто-ро-ну до-че-ри и ин-три-го-ва-ла про-тив зя-тя, те-перь вме-сто то-го, чтобы под-дер-жать ее, го-во-рит, что она ви-но-ва-та в том, что раз-ру-ша-ет се-мью, а ес-ли муж вы-го-нит ее, то она не при-мет дочь на-зад в свой дом. Зо-лов-ка шеп-чет му-жу: «А ты уве-рен, что этот ре-бе-нок от те-бя? Мо-жет быть, это плод ее тай-ных сви-да-ний, и она хо-чет ро-дить ре-бен-ка, чтобы ви-деть в нем ли-цо сво-е-го друж-ка». К это-му хо-ру при-ме-ши-ва-ет-ся го-лос све-кро-ви, ко-то-рая убеж-да-ет сво-е-го сы-на, что ес-ли бы невест-ка лю-би-ла его, то во-шла бы в его по-ло-же-ние и сде-ла-ла бы аборт. Эта трав-ля ча-сто про-дол-жа-ет-ся неде-ля-ми и да-же ме-ся-ца-ми. В древ-но-сти су-ще-ство-ва-ла пыт-ка гром-ки-ми мо-но-тон-ны-ми зву-ка-ми. Че-ло-век вна-ча-ле ли-шал-ся сна, за-тем схо-дил с ума, а ес-ли пыт-ка про-дол-жа-лась, то на-сту-па-ла смерть. А здесь уго-во-ры и угро-зы пре-вра-ща-ют-ся в пыт-ку, ино-гда они пе-ре-хо-дят в физи-че-скую рас-пра-ву - муж из-би-ва-ет свою же-ну. Я знаю слу-чаи, ко-гда муж-чи-на, поль-зу-ясь сво-ей без-на-ка-зан-но-стью, бил бе-ре-мен-ную же-ну но-га-ми в жи-вот, чтобы про-изо-шел вы-ки-дыш, но я го-во-рю не об этих звер-ствах, ко-то-рые все-та-ки не так уж ча-сты, а о скры-тых ис-тя-за-ни-ях. Жен-щи-на чув-ству-ет се-бя остав-лен-ной все-ми и слов-но окру-жен-ной ста-ей вол-ков, ко-то-рые го-то-вы бро-сить-ся и разо-рвать ее на ча-сти. Она ви-дит се-бя как бы вдо-вой при му-же и си-ро-той при жи-вых ро-ди-те-лях. С ней всту-па-ет в борь-бу де-мо-ни-че-ская тем-ная си-ла, ко-то-рая да-вит на нее уны-ни-ем, тос-кой и то-ми-тель-ны-ми стра-ха-ми, пы-та-ясь до-ве-сти ее до от-ча-я-ния. Я пом-ню кар-ти-ну под на-зва-ни-ем «Остав-лен-ная». Там изо-бра-жен глу-бо-кий овраг, свер-ху по-рос-ший ле-сом. На дне овра-га сто-ит жен-щи-на, ко-то-рую бро-си-ли сю-да и оста-ви-ли од-ну. Солн-це за-хо-дит за го-ри-зонт. Его лу-чи еще про-би-ва-ют-ся сквозь ча-щу де-ре-вьев, но ско-ро они по-гас-нут, и на-станет ночь. Жен-щи-на сто-ит в этой ка-мен-ной за-падне, не зная, ку-да ид-ти, во-круг нет ни ду-ши. В ее гла-зах за-стыл ужас. Она долж-на по-гиб-нуть с го-ло-да или зве-ри рас-тер-за-ют ее; по-мо-щи ждать неот-ку-да. Но у хри-сти-ан-ки есть за-щи-та - это Про-мысл Бо-жий, есть си-ла со-про-тив-лять-ся де-мо-нам и лю-дям - это Бо-жия бла-го-дать, есть уте-ше-ние - Цер-ковь, есть ис-точ-ник сил - мо-лит-ва и на-деж-да. Для та-кой жен-щи-ны ро-дить ре-бен-ка, несмот-ря на ис-пы-та-ния со сто-ро-ны са-мых близ-ких лю-дей, ко-то-рые ста-но-вят-ся в это вре-мя бес-ко-неч-но да-ле-ки-ми - по-двиг, по-доб-ный ис-по-вед-ни-че-ству Хри-ста в на-шем без-ду-хов-ном ми-ре. Му-че-ниц пы-та-ли все-на-род-но, а этот по-двиг со-вер-ша-ет-ся за сте-на-ми до-мов. Он неве-дом для ми-ра, да и мир ред-ко вос-при-ни-ма-ет его как по-двиг.
Мы пи-са-ли о жен-щине-хри-сти-ан-ке, но на-ши сло-ва ка-са-ют-ся так-же жен-щин и дру-гих ре-ли-гий. Ес-ли они по-сту-пят по за-ко-ну сво-ей со-ве-сти и го-ло-су ма-те-рин-ства, то и это угод-но Бо-гу.
Неред-ко бы-ва-ет, что ре-бе-нок, со-хра-нен-ный ма-те-рью, впо-след-ствии ста-но-вит-ся лю-бим-цем всей се-мьи - тех, кто рань-ше тре-бо-ва-ли его убий-ства, и они бла-го-дар-ны жен-щине, за то, что она не по-слу-ша-ла их и не со-вер-ши-ла неис-пра-ви-мо-го. На-гра-да за та-кой по-двиг здесь, на зем-ле, ду-хов-ная ра-дость, по-кой со-ве-сти, а в бу-ду-щем - ве-ли-кая ми-лость Бо-жия. Мо-жет быть, мир су-ще-ству-ет по-то-му, что сре-ди нас на-хо-дят-ся тай-ные угод-ни-ки Бо-жии, они жи-вут ря-дом с на-ми, но мы не ви-дим их.
ар-хим. Ра-фа-ил (Ка-ре-лин)
Из кни-ги: "Как вер-нуть в се-мью по-те-рян-ную ра-дость?"
Великомученица Шушаника, княгиня Ранская († 475), была дочерью известного армянского военачальника Вардана. Настоящее ее имя - Вардандухт, в честь отца, а ласкательное - Шушаника. С детских лет святая Шушаника отличалась Богобоязненностью и благочестием.
Она вышла замуж за питиахша (правителя пограничных областей в Грузии) Варскена, который, изменив Христу, стал вероотступником. В восьмой год правления шаха Пероза Варскен отправился в Селевкию-Ктезифон, где была резиденция персидского шаха, и стал маздеистом (огнепоклонником), чтобы угодить шаху. Узнав об этом по возвращении мужа, святая Шушаника не пожелала продолжать супружеской жизни с отступником от Бога. Она оставила дворец и стала жить в небольшой келлии, недалеко от дворцовой церкви. Духовник царицы Яков Цуртавели (впоследствии автор ее жития) повествует, что святая царица, узнав о намерении мужа прибегнуть к силе, исполнилась решимости твердо стоять в вере, несмотря ни на какие уговоры, угрозы и мучения. Отвергнув домогательства Варскена, она 8 января 469 года была подвергнута им избиению и закована в кандалы, а 14 апреля 469 года заключена в темницу крепости, где находилась шесть с половиной лет. "Шесть лет она пробыла в заключении и украсилась добродетелями: постом, бодрствованием, стоянием на ногах, неослабными поклонами и непрерывным чтением книг. Она сделалась духовной цевницей, освящающей и украшающей темницу". К темнице приходило много страждущих, "при этом каждый, по молитвам блаженной Шушаники, получал от человеколюбивого Бога то, в чем он нуждался: бездетные - детей, больные - исцеление, слепые - прозрение". Тем временем Варскен обратил в огнепоклонство детей святой Шушаники, которые переставали навещать заключенную мать. На седьмом году заточения у святой Шушаники открылись на ногах и теле язвы. Джоджик, брат питиахша Варскена, узнав, что блаженная Шушаника приближается к смерти, проник в темницу вместе со своей женой и детьми и просил у святой Шушаники: "Прости нам вину нашу и благослови нас". Святая Шушаника простила и благословила, сказав: "Вся здешняя жизнь мимолетна и непостоянна, как цветок полевой; кто посеял, тот и пожал; кто расточил для нищих, тот собрал; кто пожертвует собой, тот обретет...".
Накануне блаженной кончины святой мученицы ее навестили в темнице Католикос-Архиепископ Грузии Самуил I (474-502), епископ Иоанн и духовник мученицы Яков Цуртавели (в течение всех шести лет он постоянно навещал и утешал заключенную). Придворный епископ Афоц (Фотий) причастил святую Шушанику. Ее последними словами были: "Благословен Господь Бог мой, ибо с миром и легла и заснула". Кончина блаженной мученицы наступила 17 октября, в праздник , и именно в этот день древняя Церковь праздновала ее память.
Мощи святой мученицы Шушаники покоились вначале в храме города Цортага. Цортагский храм через некоторое время перешел в ведение армянского епископа - монофизита, и Католикос-Архиепископ Грузии Самуил IV (582-591) перенес святые мощи Шушаники в город Тбилиси, где они были положены в 586 году в приделе Метехской церкви, с южной стороны алтаря. Вероятно, в связи с этим память святой Шушаники была перенесена с 17 октября на 28 августа.
Великомученица Шушаника, княгиня Ранская († 475), была дочерью известного армянского военачальника Вардана. Настоящее ее имя – Вардандухт, в честь отца, а ласкательное – Шушаника. С детских лет святая Шушаника отличалась богобоязненностью и благочестием.
Она вышла замуж за питиахша (правителя пограничных областей в Грузии) Варскена, который, изменив Христу, стал вероотступником. В восьмой год правления шаха Пероза Варскен отправился в Ктезифон, где была резиденция персидского шаха, и стал маздеистом (огнепоклонником), чтобы угодить шаху. Узнав об этом по возвращении мужа, святая Шушаника не пожелала продолжать супружеской жизни с отступником от Бога. Она оставила дворец и стала жить в небольшой келлии недалеко от дворцовой церкви. Духовник царицы Яков Цуртавели (впоследствии автор ее жития) повествует, что святая царица, узнав о намерении мужа прибегнуть к силе, исполнилась решимости твердо стоять в вере, несмотря ни на какие уговоры, угрозы и мучения. Отвергнув домогательства Варскена, она 8 января 469 года была подвергнута им избиению и закована в кандалы, а 14 апреля 469 года заключена в темницу крепости, где находилась шесть с половиной лет. "Шесть лет она пробыла в заключении и украсилась добродетелями: постом, бодрствованием, стоянием на ногах, неослабными поклонами и непрерывным чтением книг. Она сделалась духовной цевницей, освящающей и украшающей темницу". К темнице приходило много страждущих, "при этом каждый, по молитвам блаженной Шушаники, получал от человеколюбивого Бога то, в чем он нуждался: бездетные – детей, больные – исцеление, слепые – прозрение". Тем временем Варскен обратил в огнепоклонство детей святой Шушаники, которые переставали навещать заключенную мать. На седьмом году заточения у святой Шушаники открылись на ногах и теле язвы. Джоджик, брат питиахша Варскена, узнав, что блаженная Шушаника приближается к смерти, проник в темницу вместе со своей женой и детьми и просил у святой Шушаники: "Прости нам вину нашу и благослови нас". Святая Шушаника простила и благословила, сказав: "Вся здешняя жизнь мимолетна и непостоянна, как цветок полевой; кто посеял, тот и пожал; кто расточил для нищих, тот собрал; кто пожертвует собой, тот обретет..."
Накануне блаженной кончины святой мученицы ее навестили в темнице католикос-архиепископ Грузии Самуил I (474-502), епископ Иоанн и духовник мученицы Яков Цуртавели (в течение всех шести лет он постоянно навещал и утешал заключенную). Придворный епископ Афоц (Фотий) причастил святую Шушанику. Ее последними словами были: "Благословен Господь Бог мой, ибо с миром и легла и заснула". Кончина блаженной мученицы наступила 17 октября, в праздник мучеников бессребреников Космы и Дамиана, и именно в этот день древняя Церковь праздновала ее память.
Мощи святой мученицы Шушаники покоились вначале в храме города Цортага. Цортагский храм через некоторое время перешел в ведение армянского епископа-монофизита, и католикос-архиепископ Грузии Самуил IV (582–591) перенес святые мощи Шушаники в город Тбилиси, где они были положены в 586 году в приделе Метехской церкви, с южной стороны алтаря. Вероятно, в связи с этим память святой Шушаники была перенесена с 17 октября на 28 августа.
Мученический подвиг женщины
Житие святой мученицы Шушаники (V в.) было составлено ее духовником, священником Иаковом. Эта книга, написанная простым и безыскусным языком, представляет собой рассказ очевидца, который находился рядом со своей духовной дочерью и укреплял её в подвиге исповедничества. Житие святой Шушаники обладает огромной внутренней силой; читатель как бы видит перед собой величие души мученицы-царицы, которая предпочла Христа земному царству и самой жизни. Её супруг Варскен – правитель Рани, поехав по государственным делам в столицу Ирана, отрекся от Христа и перешел в маздеизм – огнепоклонство; он обещал шаху по возвращении на родину обратить свою семью и народ в персидскую веру. Святая Шушаник перед угрозами пыток и лицом смерти отказалась принять маздеизм и всенародно исповедовала христианство, когда из-за страха молчали те, кто должен был обличить правителя в отступничестве. Её подвиг был похож на подвиг тех древних мучениц, которые пострадали от своих родных.
Святую Варвару казнил родной отец, святую Феклу предала суду ее мать, а палачом святой Шушаники стал ее супруг. В житии описывается мучение святой Шушаники, избиение и пытки, которым подвергал ее в течение семи лет бывший муж за то, что она отказалась стать отступницей, как он. Но, может быть, самым трагичным в житии Шушаники было предательство и трусость близких ей людей, которые больше думали о своем земном благополучии. Только духовник и епископ тайно навещали царицу, и старались облегчить ее страдания. Она жила в маленькой комнатке дворца, как в темнице, закованная в цепи. Ее муж вспоминал о ней только для того, чтобы подвергнуть её новым истязаниям.
Среди сонма христианских мучеников мы видим женщин и детей, которых укрепила благодать и сделала бесстрашными воинами Христа. Мученичество – это безгласная проповедь о Христе. Подвиг святой Шушаники явился примером не только для ее современников, но и для многих поколений. Мир со своей обольстительной красотой, воспоминания о царской власти, уговоры и слезы родных, истязания и пытки не смогли сломить веру и волю Шушаник. Темница, где она была заточена, стала для нее преддверием рая, потому что рядом с ней был Христос, и сердце узницы озарял свет благодати.
А сколько теперь среди нас неизвестных миру исповедниц и мучениц за Христа, которые совершили свой подвиг, даже не считая его подвигом. Это те женщины-христианки, которые не согласились на детоубийство и выдержали тяжелые испытания со стороны самых близких для себя людей. Они обрекли себя на страдания, чтобы сохранить жизнь своему ребенку.
Когда мы читаем жития древних мучениц, то видим похожую картину. Сначала их вкрадчиво уговаривали отречься от Христа, обещая блага этого мира, затем ласки сменялись угрозами, пытками и оканчивались казнью. Душа мученицы похожа на каменный утес среди моря, который не могут сдвинуть с места волны. Море кажется то тихим и ласковым, а волны нежными объятиями; то море меняет свой нрав и, как рассвирепевший зверь, бросается на скалы, волны вздымаются выше утеса, но, ударившись о камень, откатываются назад. Женщину, будущую мать, стараются убедить, какой опасности подвергнется она во время родов, как трудно будет воспитывать ребенка. Ей говорят, что рождение ребенка лишит ее возможности принимать гостей и посещать друзей, ездить на дачу и т.д., что плата за роды станет тяжелым бременем для семьи, что новорожденный ребенок отнимет у других детей ее любовь и внимание. Если эти уговоры не помогают, то ей предлагают исследовать плод при помощи современной аппаратуры, надеясь затем убедить ее, что плод болен и ребенок не будет полноценным, и поэтому лучше для самого ребенка не родить его на свет калекой, а вовремя сделать аборт. К женщине начинают проявлять особое внимание, нежность и ласку, но все заканчивается тем, что у нее выпрашивают, как бы вымогают, согласие на детоубийство. Так древних мучениц вкрадчиво и ласково просили принести жертву идолам.
В семье женщины происходит подобный сценарий. Будущей матери говорят: теперь сделай аборт, а в следующий раз, когда положение улучшится, можешь родить хоть несколько детей. Так некоторые языческие судьи говорили христианам: «Сначала поклонись нашим кумирам, а потом, если хочешь, молись Христу». Если женщина не соглашается, то ее родные переходят к угрозам. Муж кричит, что он не может кормить столько ртов, что детский плач будет мешать ему работать и отдыхать, а если жена станет упорствовать, то он оставит семью, и пусть она сама с ребенком на руках зарабатывает деньги на пропитание. Мать, которая всегда брала сторону дочери и интриговала против зятя, теперь вместо того, чтобы поддержать ее, говорит, что она виновата в том, что разрушает семью, а если муж выгонит ее, то она не примет дочь назад в свой дом. Золовка шепчет мужу: «А ты уверен, что этот ребенок от тебя? Может быть, это плод ее тайных свиданий, и она хочет родить ребенка, чтобы видеть в нем лицо своего дружка». К этому хору примешивается голос свекрови, которая убеждает своего сына, что если бы невестка любила его, то вошла бы в его положение и сделала бы аборт. Эта травля часто продолжается неделями и даже месяцами. В древности существовала пытка громкими монотонными звуками. Человек вначале лишался сна, затем сходил с ума, а если пытка продолжалась, то наступала смерть. А здесь уговоры и угрозы превращаются в пытку, иногда они переходят в физическую расправу – муж избивает свою жену. Я знаю случаи, когда мужчина, пользуясь своей безнаказанностью, бил беременную жену ногами в живот, чтобы произошел выкидыш, но я говорю не об этих зверствах, которые все-таки не так уж часты, а о скрытых истязаниях. Женщина чувствует себя оставленной всеми и словно окруженной стаей волков, которые готовы броситься и разорвать ее на части. Она видит себя как бы вдовой при муже и сиротой при живых родителях. С ней вступает в борьбу демоническая темная сила, которая давит на нее унынием, тоской и томительными страхами, пытаясь довести ее до отчаяния. Я помню картину под названием «Оставленная». Там изображен глубокий овраг, сверху поросший лесом. На дне оврага стоит женщина, которую бросили сюда и оставили одну. Солнце заходит за горизонт. Его лучи еще пробиваются сквозь чащу деревьев, но скоро они погаснут, и настанет ночь. Женщина стоит в этой каменной западне, не зная, куда идти, вокруг нет ни души. В ее глазах застыл ужас. Она должна погибнуть с голода или звери растерзают ее; помощи ждать неоткуда. Но у христианки есть защита – это Промысл Божий, есть сила сопротивляться демонам и людям – это Божия благодать, есть утешение – Церковь, есть источник сил – молитва и надежда. Для такой женщины родить ребенка, несмотря на испытания со стороны самых близких людей, которые становятся в это время бесконечно далекими – подвиг, подобный исповедничеству Христа в нашем бездуховном мире. Мучениц пытали всенародно, а этот подвиг совершается за стенами домов. Он неведом для мира, да и мир редко воспринимает его как подвиг.
Мы писали о женщине-христианке, но наши слова касаются также женщин и других религий. Если они поступят по закону своей совести и голосу материнства, то и это угодно Богу.
Нередко бывает, что ребенок, сохраненный матерью, впоследствии становится любимцем всей семьи – тех, кто раньше требовали его убийства, и они благодарны женщине, за то, что она не послушала их и не совершила неисправимого. Награда за такой подвиг здесь, на земле, духовная радость, покой совести, а в будущем – великая милость Божия. Может быть, мир существует потому, что среди нас находятся тайные угодники Божии, они живут рядом с нами, но мы не видим их.
архим. Рафаил (Карелин)
Из книги: "Как вернуть в семью потерянную радость?"
)
ЯКОВ ЦУРТАВЕЛИ МУЧЕНИЧЕСТВО ШУШАНИК (Мученичество святой царицы Шушаник)
Теперь же я расскажу вам правдиво о кончине святой и блаженной Шушаник.
1. И было, в восьмой год царя персидского ко двору царскому направился питиахш Варскен, сын Аршуши. Вначале он был христианином, рожденным от родителей – христиан. Женой его была дочь армянского военачальника Вардана, о которой пишу вам это. Отеческое ее имя было Вардан, а ласкательное – Шушаник. Со дней младенчества своего она была богобоязненная, как об этом говорили мы. Она постоянно размышляла о нечестивом образе жизни своего мужа и просила всех молиться за него, чтобы бог обратил его от неразумия к разумению Христа.
Кто в состоянии поведать, как этот нечестивый, трижды жалкий и в конец обреченный Варскен отверг спасительную надежду Христову, или кто не восплачет о нем, ибо он не изведал ни бедствий, ни страха, ни меча, ни узничества за Христа
[тем не менее изменил ему]!
Он предстал перед царем персидским не для восприятия чести, а чтобы принести себя в жертву ему через отречение от истинного бога и поклонение огню, ибо он всецело отказался от Христа. Чтобы угодить царю, прежалкий сей выпрашивал у него жену себе и говорил ему так: "Настоящую жену свою и детей своих также обращу в твою веру, как обратился я сам". Он обещал ему то, что еще не было дано ему в руки от Шушаник. Царь обрадовался и приказал дать ему в жены дочь царя.
II. Питиахш отбыл от царя персидского. Когда он добрался до пределов Картли, – до страны Эретской, вознамерился известить [о своем прибытии] азнауров, сыновей своих и слуг, чтобы, выйдя на встречу ему, они ввели его в страну свою, как преданного ей. Впереди он отправил верхом на коне посла, который приехал в место, называемое Цуртави.
Когда он прибыл, вошел к царице нашей Шушаник и приветствовал ее. Блаженная Шушаник, как бы предчувствуя, сказала: "Если он жив душою, будь жив и ты; если же вы уже умерли душою, приветствие твое да возвратится к тебе". Человек тот не дерзнул ответить ей. Святая же Шушаник заклинала его и настойчиво спрашивала.
Тот открыл ей правду и сказал: "Варскен отказался от истинного бога".
Когда блаженная Шушаник выслушала это, она упала на землю и, припадая к ней головой, в горьких слезах говорила: "Каким жалким стал Варскен, он отверг истинного бога, исповедал атрошан и присоединился к безбожным!"
Она встала, покинула дворец свой и богобоязненно вошла в церковь, куда привела с собою трех своих сыновей и дочь. Поставив их перед алтарем, она молилась следующими словами: "Господи, боже! Ты мне их даровал, ты же сохрани их, просвещенных в святой купели благодатью духа святого, дабы они составляли едино стадо единого пастыря, господа нашего Иисуса Христа".
По совершении вечерней службы она нашла маленькую келью по близости к церкви, вошла в нее, полная огорчений и, притаившись в одном из углов ее, плакала горькими слезами.
III. Епископа питиахшского двора, которого звали Афоцом, не было тогда там, он отправился на дом к некоему мужу по какому-то делу, причем забрал с собою и меня, духовника царицы Шушаник. Вдруг прибыл из дворца диакон и рассказал все: о приезде питиахша и поступке царицы. Мы исполнились печали и огорченные оплакивали плачем великим умножение грехов наших.
Я раньше ушел оттуда и прибыл в то место, где находилась святая Шушаник. Видя ее страдания, я тоже плакал с нею. Я сказал ей: "Тебе, царица, предстоит претерпеть много страданий, береги веру Христову, чтобы враг, подобно гангрене, не обрел в тебе пажити". Святая же Шушаник ответила мне: "Пресвитер! Я готова для великих подвигов". Я сказал: "Так и должно быть, будь бодрой, терпеливой и выносливой".
Она же сказала мне: "Эти бедствия -для меня только одной". Я ответил: "Бедствие твое – наше бедствие, радость твоя – наша радость, ибо ты была не только царицей нашей, но на всех нас смотрела как на собственных детей".
Я сказал блаженной тайно: "Скажи мне, что у тебя на душе, дабы я знал и описал подвиги твои". Она сказала: "О чем ты спрашиваешь меня?" Я ответил: "Твердо ли стоишь?" Она сказала: "Да не будет со мною, чтобы я сделалась сообщницей дел и грехов Варскена!"Я ей ответил: "Горькое у него намерение, он тебя подвергнет большим страданиям и мучениям! "Она же сказала: "Лучше мне умереть от рук его, чем опять сойтись с ним и погубить душу свою: ибо я слышала от апостола Павла: не связаны ни брат, ни сестра, пусть расходятся". "Так", сказал я.
IV. Пока мы разговаривали, явился один человек – перс, который войдя к Шушаник, с плачем сказал ей: "Как жаль, что дом сей сделался несчастным и радость его преложилась в печаль!" Он говорил лукаво и по умыслу Варскена, чтобы уловить блаженную. Святая же поняла его коварное намерение и твердо оградила себя. По истечении трех дней явился питиахш Варскен. Перс тот тайно сказал ему: "Как я догадываюсь, жена твоя бросила тебя, я советую, не говори ей сурового слова, ибо природа женщин тесна".
На другой день, как только встал, питиахш позвал нас священников и мы явились.
Он весело встретил нас и сказал: "Вы не стесняйтесь меня и не презирайте". Мы же ответили: "Ты погубил себя и нас погубил! " Тогда он начал говорить: "По какому праву жена моя так поступила со мною? Подите и скажите ей: ты разрушила молельню мою и ложе мое посыпала пеплом, ты оставила свое обиталище и удалилась в другое место". Святая послала ему в ответ: "Я разрушила молельню, которую сама воздвигла? Отец твой воздвиг мартирионы и построил церкви, ты же извратил содеянное им и от всех добрых, его [начинаний] уклонился. Отец твой ввел в дом свой святых, ты же ввел дэвов, он исповедал бога небес и земли и веровал в него, ты же отказался от бога истинного и поклонился огню. Как ты отверг бога, создавшего тебя, так я отвергаю тебя. Я не буду сообщницей дел твоих, если даже подвергнешь меня жестоким мукам".
V. После этого Варскен отправил к ней брата своего Джоджика и супругу его, – жену брата своего, – также своего придворного епископа, которым дал наказ: "Скажите ей – вставай, возвращайся на свое место и откажись от своего упрямства, иначе волоком притащу тебя".
Когда они явились, вошли к царице и долго ее убеждали. Святая сказала им: "Премудрые люди! Вы говорите хорошо, но не думайте, чтобы я осталась его женой. Я думала, что обращу его к себе и он исповедает бога истинного: а теперь вы заставляете меня сделать обратное. Да не будет этого со мною! И ты, Джоджик, не деверь ты мне и я не жена брата твоего, и жена твоя не сестра мне, ибо вы стоите на его стороне и являетесь сообщниками его дел". Джоджик сказал ей: "Я знаю, что он пришлет сюда своих слуг и волоком потащут тебя". Святая Шушаник ответила: "Если он свяжет меня и потащит, буду рада, ибо этим самым произведен будет суд его надо мною".
Когда это выслушали от нее, все плакали. Джоджик встал и со слезами на глазах вышел вон. Святая Шушаник сказала епископу: "Как ты хочешь уговорить меня, когда он отверг бога?" Джоджик же умолял ее, говоря: "Ты сестра наша, не губи царственный сей дом! ". Святая ответила: "Знаю, что я – сестра и что мы вместе воспитаны, но того я не могу допустить, чтобы дело дошло до кровопролития и вы все оказались ответственными за это".
Так как слишком к ней приставали, святая и блаженная Шушаник встала, взяла с собою свое Евангелие и с плачем говорила: "Господи боже, ты знаешь, что я всею душою иду на смерть! ". Затем она пошла с ними, забрав с собою Евангелие свое и святые книги мучеников. Когда она вошла во дворец, остановилась не в своей опочивальне, а в маленькой келье и, воздев руки вверх, сказала: "Господи боже, в этом собрании не нашлось никого, кто бы сжалился надо мною, ни среди священников, ни среди мирян, но все передали меня на смерть врагу божьему Варскену! ".
VI. Спустя два дня, явился во дворец волк тот и сказал слугам своим: "Сегодня я и Джоджик с женою вместе будем вкушать пищу, и никто другой не должен войти к нам". Под вечер пригласили жену Джоджика, чтобы вкусить пищу вместе, велели привести и святую Шушаник. Когда настало время есть, Джоджик с женой вошли к Щушаник, чтобы пригласить ее вкусить пищу, ибо все те дни она провела голодной.
Ее вынудили и силою взяли во дворец, но ни до чего она не дотрагивалась. Жена Джоджика преподнесла ей стакан вина и принуждала ее выпить его. Святая Шушаник с гневом сказала ей: "Когда это бывало до сих пор, чтобы мужчины и женщины вместе вкушали хлеб?" И, протянув руку, швырнула ей в лицо стакан, который разбился, причем вино разлилось.
Тогда Варскен стал непристойно ругать ее и топтать ногами своими. Он взял кочергу и нанес ей по голове такой удар, что кочерга врезалась ей в голову, от этого у нее распух один глаз. Он бил ее безжалостно кулаками по лицу, волочил по земле за волосы, ревел как разъяренный зверь и кричал, как бешенный. Тогда поднялся на помощь Джоджик, брат Варскена, последний в схватке избил и его, а у Шушаник сорвал с головы покрывало. Джоджик с трудом отнял ее у него, как ягненка у волка. Святая Шушаник, как мертвая, лежала на земле, Варскен же ругал ее родственников и называл ее разорительницей его дома. Он приказал связать ее и заковать ноги в кандалы. Когда ярость его немного улеглась, пришел перс тот и горячо умолял его освободить от уз святую Шушаник. Вследствие усиленной просьбы Варскен приказал развязать ее и поместить в одной комнате, приставить к ней для тщательной охраны одного из его слуг и не впускать туда для свидания с нею никого, ни мужчины, ни женщины.
VII. На рассвете следующего дня он вспомнил о ней и спросил у стража: "Как она чувствует себя от ран?" Ему ответили: "Не выживет она". Тогда он сам вошел туда и, увидев ее, удивился громадной опухоли на ней. Он дал приказ стражу, чтобы никто не входил к ней, сам же отправился на охоту.
Я встал и пошел к стражу и просил: "Впусти меня одного, чтобы видеть раны ее".
Тот же ответил: "А вдруг он узнает и убьет меня! "Я же сказал: "Несчастный, не ею ли ты воспитан? Что из того, если даже и убьют тебя из-за нее?" Тогда он впустил меня тайно. Войдя, я увидел лицо ее растерзанное и опухшее и стал горячо плакать. Святая же сказала мне: "Не плачь обо мне, ибо ночь эта сделалась для меня началом радости". Я сказал ей: "Прикажи мне и я смою кровь с лица твоего и пепел, которым засыпаны глаза твои, смажу мазью и обложу лекарством, авось, за ночь и выздоровеешь". Святая сказала мне: "Пресвитер, не говори этого, кровь эта – очищение грехов моих".
Я уговаривал ее принять немного пищи, которую присылали ей епископы Самуил и Иоанн, ибо они тайно заботились о ней и утешали ее. Она мне сказала: "Пресвитер!
Я не в состоянии отведать пищу, ибо челюсти и половина зубов сокрушены у меня".
Тогда я взял немного вина, размочил в нем хлеб и она немножко поела. Я спешил выйти, святая сказала мне: "А что, пресвитер, не отослать ли мне ему его украшения? Как бы он сам не потребовал их, мне ведь они не нужны в этой жизни!".
Я ответил: "Не спеши, пусть останутся с тобою! "
Когда мы разговаривали, пришел отрок один и спросил: "Тут ли Яков?" Я сказал ему:
"А что ты хочешь?" Он сказал: "Питиахш зовет". Я удивился, зачем он зовет меня в такое время? Я поспешно явился к нему. Он сказал: "Знаешь, священник, я отправляюсь на войну с гуннами и не хочу оставить ей мои украшения, раз она не жена мне, найдется кто-нибудь, кто использует их. Поди и доставь мне все, что там есть". Я пошел и рассказал все Шушаник, она очень этому обрадовалась, возблагодарила бога, отдала мне все, а я отнес их питиахшу. Он принял их от меня, осмотрел и нашел, что все на лицо. При этом он прибавил: "Найдется еще кто-нибудь, кто разукрасится ими".
VIII. Когда наступил великий пост, блаженная Шушаник нашла поблизости к святой церкви маленькую келью, в которой она и уединилась. Келья имела малюсенькое окошечко; она забила его и пребывала в темноте, посте, молитвах и слезах. Один из приближенных к питиахшу сказал ему: "Текущим великим и святым постом не говори ей ничего".
Когда настал пасхальный понедельник, питиахш вернулся с гуннской войны, дьявол копался у него в сердце. Он встал, пошел в церковь и сказал епископу Афоцу: "Отдай мне жену мою, зачем ты ее отдаляешь от меня?" И стал он резко злословить и хулить его. Один из священников сказал ему: "Господин, зачем ты так поступаешь, злословишь и ругаешь епископа и гневаешься на святую Шушаник?" А он трах его палкой по спине, тот, конечно, больше не смел говорить.
И он волоком потащил ее, как мертвую, по земле и колючкам, которыми по местам нарочно была устлана земля от церкви до дворца и по которым он сам ступить не мог. Тело Шушаник и головное ее покрывало истерзано было колючками на мелкие клочки. В таком виде ее доставили во дворец. Он приказал связать ее и в злобе говорил: "Вот, не помогли же тебе ни церковь твоя, ни пособники твои – христиане, ни бог их". Она претерпела триста ударов палкой, причем ни одного вздоха, ни одного стона не было слышно из ее уст. Она только сказала нечестивому Варскену:
"Несчастный, ты не пожалел самого себя и от бога отказался, меня ли тебе жалеть?"
Когда он увидел кровь, которая в изобилии сочилась из нежного ее тела, распорядился возложить на шею ей цепи, а постельничему своему приказал отвести ее в крепость и заключить в темницу, чтобы она там умерла.
IX. В то время, когда Шушаник выводили из дворца, с нею рядом стоял один из дьяконов епископа того. Он хотел сказать ей: "Твердо стой!" Питиахш уловил это взглядом, так что дьякону не удалось договорить до конца, он только и успел сказать: "твер…" и замолчав, поспешно обратился в бегство.
Тогда взяли святую Шушаник и повели ее необутую, с растрепанными волосами, как одну из униженных. Никто не осмеливался прикрыть ей голову, так как питиахш следовал за нею верхом на лошади и ругал ее всевозможной руганью.
Святую Шушаник сопровождала громадная толпа, бесчисленное множество мужчин и женщин. Они, следуя за нею, плакали громко, царапали себе щеки и проливали горькие слезы. Она, обернувшись к народу, сказала: "Не плачьте, братья и сестры и дети мои, но помяните меня в молитвах, с этого времени я расстаюсь с вами, вы не увидите меня больше, ибо живою я не выйду из заключения". Когда питиахш увидел толпу плачущих женщин и мужчин, старых и юных, стал преследовать их верхом на лошади и разгонять их.
Когда подошли к крепостному мосту, питиахш сказал святой Шушаник: "Тебе это только и осталось пройти своими ногами, ибо не выйдешь отсюда живою, четыре человека вынесут тебя".
Войдя в крепость, нашли с северной стороны маленькую, темную комнату, в которую и водворили святую. Цепи, бывшие у нее на шее, так и остались на ней, нечестивый Варскен припечатал их своею печатью. Святая Шушаник сказала: "Я рада страдать здесь, лишь бы там найти упокоение". Питиахш ответил ей: "Ну, да, найди упокоение!"
Тогда он приставил к ней стражу и приказал уморить ее с голоду, при этом сказал:
"Если кто войдет к ней, мужчина или женщина, берегите головы веши, жен, детей и дома ваши, я не буду повинен в том, что сделаю с вами".
X. Варскен вышел из крепости; спустя три недели, он призвал одного человека из стражи и спросил: "Неужели эта несчастная до сих пор еще жива?" Тот ответил: "Господин, она ближе к смерти, чем к жизни, морит себя голодом, не принимает никакой пищи".
Питиахш сказал: "Не беспокойся, оставь, пусть помрет!"
Я много упрашивал стража, обещал ему приличное даже вознаграждение, и он с трудом решился впустить меня, он сказал: "Когда стемнеет, приходи ты только один".
Когда тот ввел меня и я увидел агницу Христову, словно невесту разукрашенную, только узами, не вытерпело сердце мое и заплакал горько. Святая же сказала мне:
"За это ли доброе дело ты плачешь, пресвитер?" Страж сказал мне: "Если бы я знал это, не впустил бы тебя сюда". Я стал говорить с нею и ободрять ее, насколько бог вразумил меня, затем оставил ее, я поспешил к себе домой.
Питиахш отправился в Чор. Джоджик, брат его, отсутствовал, когда с Шушаник проделывали все это. Когда он вернулся, поспешил вслед за питиахшом и догнал его на границе Эрети. Он его усиленно просил освободить Шушаник от цепей. Так как он слишком ему надоел, Варскен приказал освободить ее только от оков. Вернувшись домой, Джоджик снял с шеи Шушаник цепи, от ножных же кандалов она не хотела освободиться до самой смерти своей.
Шесть лет она пробыла в заключении и украсилась добродетелями: постом, бодрствованием, стоянием на ногах, неослабными поклонами и непрерывным чтением книг. Она сделалась духовной цевницей, освещающей и украшающей темницу.
XI. С тех пор про нее стали говорить по всей Картли. Приходили к ней мужчины и женщины с обильными, заранее обещанными, приношениями, при этом каждый, по молитвам блаженной Шушаник, получал от человеколюбивого бога то, в чем он нуждался: бездетные – детей, больные – исцеление, слепые – прозрение.
Была одна женщина, персиянка – огнепоклонница, которая болела проказой. Она пришла к Шушаник, которая стала убеждать ее оставить огнепоклонство и уверовать во Христа! Женщина захотела исполнить это как можно скорее. Шушаник наставляла ее и говорила: "Отправляйся в Иерусалим и получишь исцеление от этой проказы".
Та усердно вняла ее наставлению, отправилась по указанному ей пути и именем бога нашего Иисуса Христа исцелилась от болезни. Когда она вернулась назад с великой радостью, пришла к святой Шушаник поблагодарить ее, а потом отправилась домой, радуясь исцелению своему.
XII. Святая Шушаник вместо того, чтобы заниматься вышиванием по шелку, с большим усердием взяла в руки Псалтырь и за короткое время выучила 150 псалмов, в которых днем и ночью возносила слезные молитвы ко всевышнему владыке.
Святой Шушаник доложили: "Он детей твоих обратил в идолопоклонство". Тогда она, рыдая глубоко, стала молиться богу и, преклонив голову до земли, вздыхала и говорила: "Благодарю тебя, господи боже мой, ибо они были не мои, а ты их мне даровал, да будет воля твоя, господи, как тебе угодно, сохрани меня от вражьих дел".
Я явился к Шушаник и нашел ее изможденной и распухшей от плача. Оказалось, что святой тот епископ прислал ей пищу, я силою заставил ее отведать пищу. Мы вдвоем благодарили бога. Раньше дети ее являлись к матери навестить ее, после же того, как их отвратили от бога и обратили [в огнепоклонство], они не осмеливались приходить, ибо она не хотела даже слышать имя их.
XIII. Питиахш прислал посредников сказать ей: "Или выполни мою волю и возвращайся во дворец, или же, если не вернешься, отправлю тебя на осле в Чор или ко двору царя [персидского]". Шушаник ответила ему: "Несчастный и неразумный, кто знает, что, если ты меня отправишь в Чор или ко двору, я там не обрету добро и не избегну зла!" Питиахш стал раздумывать о ее словах: "Кто знает, может быть я там обрету добро","как бы там она не стала женою какого-нибудь князя". Поэтому с тех пор никого не подсылал к ней. Святая же Шушаник на самом деле говорила о жестоких муках и страданиях, которыми хотела угодить богу.
Питиахш выбрал близкого к себе молочного ее брата и поручил ему доставить ее во дворец. Тот ей сказал: "Послушайся меня, вернись во дворец и не разоряй семьи нашей". Шушаник ответила: "Передай этому безбожнику: ты меня убил, когда пригрозил, что живою на ногах не выйду из темницы. Теперь, если ты в состоянии воскресить мертвую, воскреси прежде всего свою мать, которая похоронена в Урде.
Если же ты не в состоянии ее воскресить, не в состоянии будешь вывести меня отсюда, разве только волоком вытащишь". Когда об этом донесли питиахшу, тот сказал: "Да, действительно так сказал ей".
На другой день вошел некий муж и сказал святой Шушаник: "Ты хорошо ему ответила, он таким путем хотел обмануть тебя, в душе своей он лелеял другую мысль – причинить тебе зло". Святая Шушаник ответила ему: "Ты не думай, что спит бог, который наперед влагает в уста человека слова, ведь сам он говорит: я буду отвечать за вас".
XIV. Исполнилось шесть лет пребывания ее в темнице. Вследствие сильного переутомления, от чрезмерных подвигов она заболела, "об этом я предупреждал ее:
"Не пересаливай, столь суровым постом, постоянным стоянием на ногах, еженощным утомлением, псалмопением и славословием ты обременяешь тело свое, оно не выдержит и ты не в состоянии будешь творить добрые дела". Она малейшего даже покоя не давала плоти своей, вследствие чего вся растаяла и превратилась как-бы в пепел.
В течение шести лет великим предпасхальным постом, – 50 дней, – она не садилась ни днем, ни ночью, не засыпала, не принимала никакой пищи, только в воскресный день причащалась тела и крови Христа бога нашего, равно как принимала очень мало похлебки из зелени, хлеба же не вкушала до самой пасхи.
С того дня, как ее перевели в темницу, она не знала подушки, а клала в изголовье кирпич, постелью ей служил старый войлок, а для вида у изголовья держала одну подушку из шерсти, для коленопреклонений разостлана была маленькая рогожка. В том месте копошилось невообразимое количество вшей и блох, [а природа местности была такова]: в летнее время палящие, подобно огню, лучи солнца, знойные ветры и болезнетворная вода. Обитатели той местности, одержимые болезнями, распухшие и пожелтевшие от воды, покрытые сыпью, увядшие, зараженные чесоткой, страдающие болезнью лица, с раздутыми щеками, живут столь кратковременно, что стариков в этой местности не бывает. Вот в такой темнице шесть лет сидела она, прославляя бога в тяжелых веригах.
XV. Когда наступил седьмой год, на теле святой и преблаженной Шушаник появились язвы. От непрерывных трудов у нее распухли ноги, из которых по местам выступал гной. В глубоких ранах завелись черви. Она взяла одного из них собственными руками, показала мне и, возблагодарив бога, сказала: "Пресвитер! Пусть это не смущает тебя, ибо "тамошний" червь крупнее [этого] и не умирает". Когда я увидел червя, на меня нашла невыносимая скорбь и я сильно заплакал. Она мне заметила с гневом: "Пресвитер! Чего ты скорбишь? Лучше, что-бы в этой земной жизни ели меня "черви умирающие", чем там – "неумирающие". Я ей ответил: "Власяницу нашла недостаточной для умерщвления плоти и потому обрадовалась этим червям?" Она меня просила: "При жизни моей никому не говори о власянице, мне вскорости предстоит расстаться с бренной плотью". И действительно, снутри она носила власяницу, о чем, кроме меня, никто не знал, а снаружи, для вида, одежду из дорогой антиохийской материи.
XVI. Когда Джоджик узнал, что святая и блаженная царица Шушаник приближается к смерти, он вместе с женой, детьми, рабами и рабынями своими отправился в темницу повидать святую мученицу. Придя туда, он силой проник в темницу, поклонился честному кресту и приветствовал святую Шушаник. Усевшись рядом с нею, он расспрашивал ее о болезни. Святая сказала ему: "Я чувствую себя хорошо, так, как угодно богу, но я тоже отправлюсь по тому пути, по которому все идут".
Джоджик сразу поднялся и стал исповедываться перед Шушаник в прошлых своих недостойных поступках, говоря: "Невеста и рабыня Христа, попроси у бога, чтобы он простил мне множество моих грехов". Святая Шушаник ответила ему: "Если ты не иначе, как по юности грешил, бог да простит". Джоджик сказал: "Я потому и пришел к тебе, чтобы больше не делать того, что неугодно богу". Шушаник сказала: "Если так будешь поступать, то обретешь бессмертие со мною, и бог умножит дни твоей жизни".
Когда Джоджик убедился, что она в тот же день разлучится с плотью своею, сказал ей: "Благослови меня, жену мою – рабыню твою, детей моих и рабов с рабынями и, если в чем-нибудь согрешили мы пред тобою, как преданные миру и временной сей жизни люди, прости нас и не вспоминай нерадивой нашей жизни" Шушаник сказала Джоджику и жене его: "Вы были нерадивы ко мне, не нашлось никого из людей, кто бы проявил ко мне жалость и показал соболезнование и кто вразумил бы нечестивого Варскена, временно бывшего моим мужем". Те сказали: "Мы без тебя много старались, но не было от него ни слуха, ни слова". Тогда святая Шушаник сказала: "Меня и питиахша Варскена рассудят там, где нет лицеприятия пред судьей судей и господом господ, где нет различия между мужчиной и женщиной, где я и он одинаково будем держать речь перед господом нашим Иисусом Христом. Да воздаст господь ему, ибо он преждевременно собрал плоды мои, погасил светильник мой и засушил цветок мой, прелесть красоты моей омрачил и славу мою унизил. Пусть бог будет судьею между мною и им. Я же ныне благодарю бога за то, что через причиненные им мне страдания я обращу отраду, а через муки и поношения, – покой; за безрассудство и безжалостность его я жду милости от Иисуса Христа, господа моего".
При этих словах они горько плакали и говорили ей: "Прости нам вину нашу и благослови нас, святая и блаженная мученица Христа бога нашего". Святая Шушаник ответила: "Бог да простит вам все, что вы сделали". Тогда она благословила Джоджика, жену, детей, рабов и рабынь, весь двор и всю палату его. Она заповедала им ходить путем божьим и сказала: "Вся здешняя жизнь мимолетна и непостоянна, как цветок полевой, кто посеял, тот и пожал, кто расточил для нищих, тот собрал, кто пожертвует собой, тот обретет прославившего его". Потом она рассталась с ними и отпустила их с миром.
XVII. После Джоджика прибыл глава епископов Самуил и клирик его, епископ Иоанн, которые обычно укрепляли ее и много о ней заботились Они с домочадцами своими являлись как бы привязанными к ней рабами, а также сообщниками и соучастниками ее подвигов. Поэтому то они и напутствовали ее в пристанище Христа. Пришли равным образом великие азнауры и высокородные женщины, также свободные и несвободные [в социальном отношении] страны Картлийской и те, которые искренне сочувствовали блаженным ее подвигам. Они вручали ее Христу, как доблестную и мужественную [мученицу].
Все они, и епископы, и азнауры, единодушно просили ее, чтобы она соблаговолила оставить им ножные кандалы в благословение и защиту. На это Шушаник ответила: "Кто я недостойная? Пусть священник исполнит желание ваше за вашу любовь к богу. Я бессильна, но пусть всесовершенный Христос исполнит вас всяких благ, так как вы потрудились и сделались сообщниками страданий, скорбей и мук моих. Я, возлюбленные, отправляюсь в предуготованный мне вечный путь. Вместо скорбей Христос да даст мне радость, вместо мучений – покой, за страдания, муки и поношения я обращу на небе бесконечную славу и честь". Те, расставшись с нею, вышли из темницы, полные слез, и возносили богу славу за одержанную ею победу.
XVIII. Настал день ее отшествия [от мира сего]. Она позвала епископа дома своего Афоца и благодарила его, как отца и воспитателя, за сострадание к ней. Она поручила ему меня, грешного и убогого. Поручила ему также попечение о своих костях, завещав положить их там, откуда ее вытащили первый раз, при этом сказала:
"Если я, последняя, одиннадцатая работница в винограднике, чего-либо стою, благословляю вас на вечные времена".
Она поблагодарила бога и сказала: "Благословен господь бог мой, ибо с миром я легла и заснула", и предала душу господу, принимающему всех.
XIX. Блаженный епископ Иоанн немедленно достал саван, чтобы Одеть в него святые и честные ее останки. Все мы подняли изможденное и изъеденное червями тело ее, очистили его от червей земных и от гноя и одели в саван. Тогда оба епископа, Афоц и Иоанн, как два сильных запряженных вола высокой ценности, со всем собранием вместе, подняли честные ее останки и, с пением духовным, зажженными свечами и каждением благоуханий, вынесли во святую церковь. Там в приготовленном месте похоронили святые, славные и всечестные останки Шушаник. Ту ночь мы провели, на подобие ангелов, в бодрствовании и на цевнице Давида славили всесильного бога и сына его, господа нашего Иисуса Христа, который в силах исполнить всем [просимое] и дать крепость всем мужчинам и женщинам. Он всем, ищущим его усердно, действительно дает победу над сильными.
XX. Страдания святой Шушаник начались в среду, в восьмой день месяца Апана, вторичное ее мучение имело место вслед за праздником пасхи, в понедельник. В третий раз мучили ее в 19 день месяца Роз. Преставилась же она в 17 день октября месяца, в праздник святых и блаженных мучеников Космы и Дамиана. Днем памяти святой Шушаник мы установили четверг, для прославления и восхваления бога отца и сына и духа святого, ему же слава во веки веков. Аминь!.
Богобоязненная и благочестивая Шушаник, дочь грузинского царя, непоименованного в истории, имела несчастье вступить в брак с нечестивым Васкеном Питахши, вассальным князем царя Грузинского. Видя нечестие своего мужа, Шушаник скорбела о погибели души его, однако, покоряясь воле Промысла, терпеливо переносила свое несчастье и имела от мужа своего трех сыновей и одну дочь. Наконец Васкен, более и более увлекаясь в бездну нечестия, дошел до того, что, даже без какой-либо причины, не испытав ни ран, ни уз темничных, ни страха смерти, отрекся от Христа. Он отправился к персидскому шаху Ферузу, ибо в то время Грузия находилась в зависимости от царей персидских, и, представ пред лицом его, объявил, что из преданности шаху отрекается от Христа и принимает религию персов, т.е. делается огнепоклонником. Изъявление такой преданности шах принял весьма благосклонно, наградил Васкена и отпустил его обратно в Грузию. Подходя к пределам своих владений, Васкен послал одного из рабов предупредить подданных о своем приближении, чтобы они могли устроить ему почетную встречу.
Посланный раб прибыл в Цуртаг и, войдя к царице Шушаник, приветствовал ее и объявил ей о благополучном возвращении царя Васкена. Царица отвечала: “Если жива душа его, то да будете здравы телом как он, так и ты, если же нет, то я не желала бы ни видеть его, ни слышать о нем, и пусть тогда приветствие твое возвратится к тебе назад”. Она уже предчувствовала нечто недоброе. Затем Шушаник убедительно просила раба открыть ей всю правду. Когда тот сказал, что муж ее отрекся от Христа, царица со слезами бросилась на землю, говоря: “Достоин сожаления несчастный Васкен, поскольку отрекся от Истинного Бога Христа и соединился с беззаконными”. Затем она встала и поспешила в храм Божий, взяв с собою детей своих. Поставив их пред алтарем, она молилась так: “Господи Боже мой, Тобою даны мне дети мои, Ты же и сохрани их во святой вере и не лиши их благодати Святого Духа, да не будут они исхищены из стада доброго Пастыря, Господа нашего Иисуса Христа”.
Из храма Шушаник отослала своих детей во дворец, сама же вошла в один небольшой домик близ церкви, где предалась глубокой скорби. Придворного епископа Васкена-Фотия не было в то время здесь. Он пошел по делу в дом некоторого человека, и духовник царицы, священник Иаков, был также с ним.
Неожиданно кто-то вбежал к ним в комнату с вестью, что едет Васкен и что царица оставила дворец. Это поразило нас, говорит описавший житие и страдания св. Шушаник священник Иаков, и мы заплакали от горя. Оставив епископа, говорит о себе повествователь, я пошел в тот дом, где была царица. Нашедши ее весьма печальной, я со слезами сказал ей: “Тебе предстоит великий подвиг, потому будь мужественна, терпелива и великодушна. Нужно иметь большую силу, чтобы противостать козням врага и сохранить веру во Христа”. Св. Шушаник отвечала: “Я готова на все, я знаю, что меня ожидают великие скорби и мучения”.
Сказав ей, что ее скорби суть наши скорби, равно как и радость ее есть наша радость, я спросил ее, что она думает о принятии страданий, думает ли она на них решиться. Это я сказал потому, что имел намерение описать ее подвиг. Св. Шушаник отвечала, что не понимает меня. Тогда я продолжал: “Имеешь ли ты твердость духа?” – “Надеюсь на помощь Божию. О себе же знаю, что я немощна и грешна”. Я сказал: “Ужасные мучения ожидают тебя”. “Но я предпочту смерть от руки Васкена сожительству с ним, потому что боюсь осквернить душу мою, если буду жить с богоотступником”, – отвечала святая. В это время вошел к царице один персиянин и с притворными слезами начал говорить, что дом ее мужа теперь исполнен печали, и радость в нем теперь сменилась скорбью. Этот персиянин был подослан Васкеном со злым намерением вынудить ее сказать какое-либо неосторожное слово, которое могло бы послужить к ее обвинению. Ибо Васкен, узнав о том, что супруга его оставила дворец и приютилась в домике близ церкви, весьма разгневался и положил на сердце своем погубить Шушаник. Блаженная, уразумев лукавство мужа и сомкнув уста свои, не промолвила ни одного слова при персиянине. Из этого персиянин заключил, что она совершенно отказывается от своего мужа, и свое предположение сообщил царю, уговаривая его, однако, не поступать с нею жестоко, ибо знал зверский нрав Васкена.
На другой день по своем прибытии в Цуртаг Васкен потребовал к себе нас, священников, принял ласково и сказал: “Не бойтесь меня и не презирайте”. На это мы отвечали: “Ты посрамил свою голову и постыдил нас”. Он продолжал: “Зачем жена моя оставила меня? Пойдите скажите ей, что она обесчестила меня, оставив свой дом и уйдя в чужой, и засыпала ложе мое пеплом”.
Когда передали слова Васкена св. Шушаник, она сказала: “Не я его обесчестила, напротив, он посрамил и уничижил дом отца своего. Отец его был в общении со святыми, а он окружил себя демонами; отец его веровал в Бога, Творца неба и земли, а он отвергся Истинного Бога и поклонился огню. Как он презрел Бога, так и я презираю его, и если даже он станет мучить меня, я не соглашусь возвратиться к нему”.
Взбешенный ответом царицы, Васкен послал к ней брата своего Джоджика с женою и своего придворного епископа Фотия. Он велел сказать ей, чтобы она непременно вернулась во дворец, иначе будет приведена силой.
Посланные пришли и долго убеждали Шушаник покориться мужу. Она отвечала: “Не думайте, чтобы я когда-нибудь вновь стала его женой. Я полагала, что вы обратите его на путь спасения, что убедите его исповедовать Истинного Бога, а между тем вы поступили противным образом. Джоджик! Ты уже не деверь мне, и я не жена брату твоему Жена твоя не сестра мне; вы причастны нечестию царя” Джоджик сказал: “Васкен пришлет рабов, и тебя повлекут насильно” Святая отвечала: “Пусть меня свяжут и поведут во дворец-это будет знак, что я раба, а не царица” Все присутствующие рыдали, заплакал и сам Джоджик и сказал св. Шушаник: “Сестра моя! Не срами царский дом!” Святая отвечала. “Правда, мы даже росли вместе, но я не пойду к такому мужу, если бы это даже и стоило мне жизни”.
Наконец, после долгих увещаний, царица решилась идти во дворец. Взяв св. Евангелие и мощи св. мучеников, которые всегда, имела при себе, она со слезами пошла во дворец, произнося следующие слова; “Господи Боже, Ты ведаешь, что я охотно иду на смерть” Во дворце она, однако, не захотела занять прежнего своего помещения и удалилась в особую небольшую комнату. Здесь святая молилась так: “Господи Боже мой! Все оставили меня, но я верую, что Ты не оставишь меня никогда”.
Спустя два дня Васкен пригласил к себе обедать брата своего Джоджика с его женой, и, когда стол был готов, гости отправились за Шушанико просить ее к столу. Она уже несколько дней не принимала никакой пищи Царицу привели насильно, но она ни до чего не дотронулась. Жена Джоджика подала ей в азарпеше (чашка с длинной ручкой) вино. Святая царица заметила ей, что это неслыханно, чтобы женщины когда-нибудь вкушали вместе с мужчинами, взяла чашу и бросила.
Васкен от такого поступка блаженной пришел в ярость, стал поносить ее бранными словами, топать ногами, таскать ее за волосы и бить по голове кулаками и железом. Как бешеный, он кричал и ревел, и побоями повредил святой один глаз. Джоджик, видя неистовство брата, сорвавшего даже покрывало с головы царицы, что считалось крайне бесчестным поступком, вступился за нее. Он отнял ее силой, как агницу из рук хищного волка, говоря брату: “Долго ли ты будешь бить Шушаник?” Святая упала без чувств. Царь не переставал поносить ее, называя разорительницей царского дома, наконец приказал связать ее и заковать ее ноги в кандалы.
Когда Васкен немного успокоился, явился к нему один персиянин и убедительно просил его избавить царицу от уз. Он убедил Васкена снять со святой оковы и поместить ее в одной из комнат дворца, царь приказал строго смотреть за ней и никого не допускать в ее комнату, ни мужчин, ни женщин. Утром царь спросил приставленного к ней служителя, в каком состоянии находится царица после нанесенных ей побоев, и слуга ответил ему, что раны, нанесенные побоями, неисцелимы. Тогда Васкен вошел к ней, желая удостовериться в справедливости слов слуги, и увидел, что царица действительно находится в тяжелом положении. Повторив приказание никого не допускать к Шушаник, царь отправился на охоту.
Я вслед за тем, говорит повествователь священник Иаков, просил служителя позволить мне видеть больную, но он возразил мне: “Боюсь за нарушение приказания подвергнуться смертной казни”. “Окаянный, – сказал я ему, – не облагодетельствован ли ты ею? Пусть даже и убили бы тебя после этого, тебе следовало бы впустить меня к ней”. Служитель впустил меня.
Я нашел святую крайне изможденной, с лицом опухшим от побоев. Увидев ее в таком состоянии, я стал плакать. Страдалица сказала мне: “Не плачь, отче. Это начало торжества моего”. Я просил ее позволить мне смыть кровь с лица ее и прах, попавший ей в глаза во время побоев, и положить на раны пластырь. Царица отвечала: “Отче! Не проси меня об этом. Кровь эта омоет грехи мои. Я с трудом вкусила пищи, присланной мне католикосом Самуилом и епископом Иоанном, которые тайно утешают меня, ибо челюсти и зубы мои повреждены”. Я подал св. Шушаник кусок хлеба, омоченный в вине, она приняла это, и я поспешил удалиться. Пред моим уходом она спросила меня: “Отче, не послать ли к вам мои украшения: они мне теперь не нужны”. Я посоветовал ей оставить их при себе.
Вскоре потребовал меня к себе Васкен. Я был поражен, но, конечно, не смел не явиться к нему. Царь обратился ко мне с такими словами: “Я иду войной против греков и не хочу, чтобы украшения царские оставались у Шушаник, ибо она уже не жена мне, иди и принеси их сюда”. Я отправился к святой и объявил ей волю царя. Она с благодушием вручила мне все свои драгоценности, и я доставил их Васкену. Тот нашел все в целости и сказал: “Пусть ими украшается другая”.
Между тем наступал Великий пост. Шушаник снова оставила дворец и поселилась в домике близ церкви, закрыла окно в занимаемой ею комнате и пребывала в посте и молитве. Васкену, который уже возвратился с войны, советовали не трогать царицу в продолжение поста, и он согласился на это. Но с наступлением Страстной Седмицы, диавол снова овладел его сердцем: он сделался непокоен и гневлив.
В таком расположении духа он пришел в церковь и обратился к епископу Фотию со словами; “Отдай мне жену мою. зачем ты разлучил нас?” Потом начал ужасно ругать и поносить святителя. Один из священников спросил царя, для чего он “напрасно поносит епископа и св. Шушаник”. Васкен ударом палки заставил его молчать. Затем, увидев бывшую в то время в церкви царицу, вытащил ее из храма и велел влачить по земле до самого дворца.
Блаженную влачили по дороге, усеянной колючими растениями, и поэтому вся одежда ее разодралась, и тело было бесчеловечно истерзано. Перед дворцом Васкен приказал бить святую палками. Ей дано было триста ударов, причем неистовый мучитель приговаривал: “Какую пользу получила ты от церкви, от христиан и от религии их?” Страдалица во время мучений не стонала, не жаловалась. Когда же ее перестали бить, она сказала мучителю своему: “Окаянный, если ты не жалеешь меня, то пожалей хотя самого себя и обратись ко Христу, от Которого ты отрекся”.
Васкен, несмотря на то. что из ран мученицы сильно текла кровь, велел связать ее, наложить ей на шею цепь и отвести в крепость, строго наказав, чтобы ей не оказывали никакой помощи. Шушаник повели в крепость, как преступницу, босую и с растрепанными волосами. Никто не смел покрыть главу ее, потому что сам царь следовал за ней и не переставал осыпать ее ругательствами. Великое множество народа сопровождало страдалицу, все плакали и рыдали, били себя в грудь, сожалея о снятой. Она же, заметив оказываемое ей сочувствие, воскликнула: “Братья, матери, сестры и дети, не плачьте, но молитесь обо мне, чтобы я не вышла из темницы, но умерла в страданиях за веру Христову”. Разъяренный Васкен бросился на народ с угрозами и разогнал толпу. Когда приблизились к месту заключения, царь сказал св. Шушаник: “Довольно ты пожила на свободе, теперь ты уже не выйдешь живой, а разве только вынесут тебя оттуда четверо”.
В крепости поместили мученицу на северной стороне в темной и тесной комнате. Васкен собственной печатью запечатал цепь, которая была на шее святой. Шушаник сказала ему: “Я рада страдать здесь и умереть, чтобы там, за гробом, успокоиться”. Царь с презрением ответил; “Я тебя успокою”. Приставив к темнице стражей, он приказал морить святую голодом и никого не пускать к ней, нарушившим же приказание угрожала смертная казнь.
Чрез две недели Васкен призвал к себе одного из стражей и спросил его, жива ли Шушаник. Страж отвечал, что “близка к смерти, поскольку не вкушает пищи”.
В этот вечер я убедил стражей впустить меня в темницу и нашел агницу Божию удивительно изменившейся. Заметив слезы на глазах моих, она сказала: “Отче! Почему ты плачешь, когда я в такой великой радости?” После кратковременного свидания я поспешил оставить ее.
Во время этих событий брат царя Джоджик, отсутствовал. Возвратясь из своего путешествия и узнав о бедственном положении св. Шушаник, он умолил Васкена разрешить снять с нее узы. Затем он поспешил явиться к мученице и облегчить ее страдания, снял нашейную цепь, но снять цепи с ног святая не согласилась. В таком положении она провела в крепости шесть лет.
Царица постом, бдением и молитвами постепенно восходила на высокую степень духовного совершенства. Святостью своею, она стала известна во всей Грузии. К ней отовсюду приходили за помощью, молитвами ее бездетные делались многочадными. больные исцелялись, слепые прозирали. Одна персиянка-волшебница была одержима неизлечимой болезнью. Придя к мученице Христовой, она просила ее помощи. Щушаник, наставляя ее, предложила ей бросить волшебство и сделаться христианкой, а по принятии св. Крещения отправиться в Иерусалим на поклонение Св. Гробу Спасителя. Персиянка, последовав советам царицы, получила совершенное исцеление от своей болезни.
Св. Шушаник изучила все псалмы и денно и нощно славословила Всевышнего. В это время сказали ей, что дети ее отвращены от Христовой веры. Известие это глубоко опечалило святую, она начала плакать и терзаться и молилась Богу, говоря: “Господи Боже мой! Ты мне дал детей моих, но теперь они не мои, буди воля Твоя святая; избави же меня от сетей вражиих”.
Однажды я зашел навестить царицу, говорит повествователь, и увидел ее изнуренной, с лицом опухшим от слез. Пришли также и дети ее. Она давно не видела их, и с тех пор, как они отреклись от Христа, гнушалась ими, не хотела даже слышать о них. Их прислал к ней Васкен сказать, чтобы она возвратилась во дворец, иначе отдана будет на поругание, Святая отвечала: ‘Пусть делает, что хочет, может быть, меня ожидает лучшая участь”, Этого ответа царь не понял, он думал, что этим Шушаник хотела сказать, что выйдет замуж за какого-нибудь вельможу. Она же говорила о мучениях, на которые всегда была готова из любви к Богу, от Которого ожидала себе награды на небесах.
Васкен послал к ней совоспитанника с тем, чтобы он убедил ее возвратиться во дворец. Святая, выслушав сего нового посланника, сказала; “Иди и объяви твоему безбожнику, что он лишил уже меня жизни, ведь он же сам сказал, что я не выйду живой из крепости. Если он может воскрешать мертвых, то пусть прежде воскресит свою мать, которая похоронена в Урде. Если он этого не сделает, то значит он не может и меня отсюда вывести, разве только употребив насилие”.
На другой день приходит некто к Шушаник и говорит: “Хорошо ты отвечала Васкену, ибо он имел злое намерение”. На это святая отвечала “Разве тебе не известны слова Енангелия: Не заботьтесь, как и что отвечать, или что говорить; ибо Святой Дух научит вас в тот час, что должно говорить” (Лк. 12; 11-12).
Под конец шестилетнего подвижничества царица сделалась очень больна и слаба, она постепенно таяла, как воск. В продолжение шести лет она каждый Великий пост ни днем, ни ночью не садилась, не спала и не вкушала пищи, кроме воскресных дней, в которые приобщалась Св. Тайн Тела и Крови Христовой. Питием служил ей сок травы; и то в малом количестве. В другое время она отдыхала на старой постели, в изголовье которой лежал камень, делая поклоны она пользовалась войлоком.
В крепости, где держали Шушаник, летом была страшная жара, особенно когда дули удушливые ветры. Питьевая вода была чрезвычайно вредной, поэтому жители той местности были всегда опухшими и бледными, они не долго жили, старости здесь никто не достигал. В таком ужасном месте мученица Христова славила Господа шесть лет.
С наступлением седьмого года на теле святой открылись раны от непрестанных поклонов и стояния, у нее опухли ноги, и местами сочился гной, С течением времени раны умножились, в них завелись черви, которых она, говорит вышеупомянутый повествователь, показывала мне говоря: “Отче! Черви страшнее в аду, ибо там они не умирают” Я, видя ужасное ее положение, скорбел и плакал. Заметив это, святая сказала мне с упреком: “Отче! Что тревожишься? Пусть лучше пожирают меня здесь смертные черви, нежели там червь неумирающий”. Я возразил: “Разве мало того, что ты носишь власяницу как кающаяся? Почему тебя так радуют эти черви?” Святая просила меня никому не говорить о власянице, прибавив; “Мне давно следовало бы оставить это тленное тело”.
Сверх власяницы, о которой знал только я, свитая носила антиохийскую монастырскую мантию.
Джоджик, услышав, что Шушаник приближается к смерти, пришел к ней со всем своим семейством. Войдя в темницу, он сперва поклонился честному кресту св. Нины, который имела при себе страдалица, потом приветствовал ее ласковыми словами. Она отвечала: “Теперь, если Богу будет угодно, я с радостью могу идти по неизбежному для всех пути”. Джоджик со слезами раскаяния говорил ей так; “Невеста и раба Христова! Моли Бога, да простит Он множество прегрешений моих”. “Бог да простит тебе прегрешения твои и умножит дни твоей жизни”, – сказала ему св. царица.
Джоджик, видя, что мученический конец ее жизни близок, продолжал говорить: “Благослови нас, Шушаник, и, если мы согрешили пред тобою, прости нас”. Она благословила Джоджика и все его семейство и дала им такое наставление: “Жизнь наша подобна полевому цветку, который утром расцветает, а к вечеру того же дня увядает, Кто здесь расточает свое имение для нищих, тот получит воздаяние в будущем веке. Кто погубит душу свою здесь, тот в жизни нескончаемой и нестареющейся обрящет ее”. Получив благословение и выслушав наставление святой, Джоджик ушел.
По его уходе пришли католикос Самуил и епископ Иоанн, ее родственники. Они всегда сочувствовали ей, утешали ее в скорбях и укрепляли в вере. Теперь же они напутствовали ее к тихому и доброму пристанищу.
Равным образом навестили ее многие как из простого народа, так и из знатных людей. Все просили ее быть ходатаицей о них пред Господом Иисусом Христом, все умоляли мученицу дозволить снять с ног ее цепи и просили взять их себе на благословение, на память. Святая отвечала им, что она не считает себя достойной такой чести, но наконец согласилась, и один из священников исполнил желание просящих. Св. Шушаник говорила посетителям своим: “Бог да обогатит всеми благами сочувствующих мне в скорбях и страданиях моих. Я иду в вечность и надеюсь, что даст мне Господь за скорби радость, за поношение и уничижение – славу и честь на небесах”.
Таким образом народ простился с царицей. Между тем, приспел и желанный для св. Шушаник час. Она пригласила к себе епископа Фотия, приобщившись Св. Тайн, благодарила его. как отца и покровителя, просила его молиться за нее, грешную, и заповедала кости свои предать погребению в церкви. Потом сказала: “Слава Тебе, Господи Боже наш, что даровал мне упокоение в Тебе”, – и с миром уснула навеки, предав святую спою душу в руце Божии. Епископ Иоанн тотчас же омыл святые мощи ее, обвил их саваном и затем с помощью других христиан, с пением и возжженными свечами, с курением фимиама перенес из темницы в назначенную мученицей церковь. Там тело святой с честью предано было земле. Народ, провожавший святые мощи мученицы, прсг.гл нею ночь в бдении, воспевая и хваля Триипостасного Бога, Который дает силу и крепость тем, кто искренно прославляет Его неисповедимое величие.
Кончина св. мученицы благоверной царицы Шушаник последовала 17 октября.
Царь Иверский, благочестивый Вахтанг Гург-Аслан двинулся с войском против убийцы христолюбивой Шушаник и, сразившись с ним, взял его в плен и повесил. Так злою смертью погиб ненавидевший Христа царь Васкен. Тело же мучении”! царь Иверский с великим торжеством перевез в Цортаг и предал земле в храме, нарочно выстроенном для ее св. мощей. В 586г., через сто двадцать лет после смерти святой, армяне отделились от Православной Церкви, и Цортагский храм перешел в руки Армянского епископа. В это время католикос Симеон, или Кирион, из боязни, чтобы армяне не завладели сокровищем Иверской Церкви, перенес мощи мученицы в г. Тифлис и положил их в приделе Метехской церкви, с южной стороны алтаря.
Празднование памяти св. Шушаник по неизвестной причине перенесено с 17 октября на 28 августа.
