Гардероб Папы Римского: от сатурно до "кольца рыбака". Определитель святых по их атрибутам Был ли посох у кардинала
В современных переводах Библии образы жезла и посоха используются до некоторой степени как взаимозаменяемые. Можно выделить шесть основных категорий: посохи путников; прутья, которые использовал Иаков при разведении скота; средства дисциплинарного воздействия или наказания; орудия труда пастухов; символы власти и чудесные жезлы Моисея и Аарона.
Посох – обычный библейский термин для обозначения трости ходока, по всей видимости, посох использовался повсеместно в Древнем мире. Поэтому он служил образом путника, символизировавшим кочевой образ жизни и опасность, связанную с хождением по дорогам (посох использовался как опора для уставшего человека и как оружие). Для выражения мысли о своем статусе странника Иаков избрал образ посоха: «...ибо я с посохом моим перешел этот Иордан» (). Во время первой пасхи готовность народа двинуться в путь выразилась в призыве есть пасхальную трапезу так, чтобы были «чресла ваши препоясаны, обувь ваша на ногах ваших и посохи ваши в руках ваших, и ешьте его с поспешностию» (). Желая продемонстрировать революционный характер ученичества, Иисус отправил учеников без обычных принадлежностей, необходимых в пути, – «ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха» (; ср. ), – подтвердив тем самым, что посох был общераспространенной в библейском мире принадлежностью путника.
При ходьбе в посохе особенно нуждались пожилые люди, и хотя мы вполне обоснованно связываем посох с немощностью, любопытный поворот темы просматривается в изумительной уличной сцене в , где в описании старцев и стариц, сидящих на улицах Иерусалима, «каждый с посохом в руке», отражается положительная ассоциативная связь и благословение долгой жизни в мирном царстве (см. СТАРОСТЬ). На посох как образ паломничества, в значительной степени постбиблейский, есть всего одно указание в Библии – умирающий Иаков, благословляя своих детей, «поклонился на верх жезла своего» (), что символизировало, по-видимому, его жизнь странника и пришельца, стремившегося «к лучшему, то есть, к небесному» ().
Ветви деревьев в качестве своего рода жезлов связаны с экспериментами Иакова в области животноводства (). Полагая, что при зачатии перед прутьями у овец и коз будет появляться потомство с крапинами и пятнами, Иаков клал перед спаривавшимися животными ветки с вырезанными полосками. (В показан момент, когда Иаков осознал, что истинной причиной успеха была вовсе не его хитрость.)
Жезл использовался также для наказания непослушных детей, рабов, безрассудных или неподобающим образом ведущих себя взрослых. Этот образ около дюжины раз (девять из которых приходятся на Книгу Притчей {«розги», «бич»}) относится к наказанию, налагавшемуся человеческими властями, и четыре раза к угнетению Израиля иноземными народами (; ). Павел спрашивает коринфян, должен ли он прийти к ним «с жезлом» (в духе гнева и осуждения) или «с любовью и духом кротости» (). Наказание, гнев или власть Бога связываются с жезлом более десяти раз, большинство из которых встречается в Книге Исаии и в Откровении. В этих случаях жезл становится образом крайнего ужаса, когда, например, Бог изображается поражающим непокорных земных царей «жезлом железным» (; ср. ) или когда Бог Сам говорит о «жезле гнева» и «биче негодования» Своего ().
Но посох и жезл могут быть также образами утешения, защиты и безопасности. Это в особенности относится к пастушескому жезлу и посоху. Одним из таких инструментов был посох, который привязывали к шее или к животу овец, чтобы вытаскивать их из оврагов, а также посох использовался, чтобы считать овец, когда они возвращались в загон (;
С первых времен христианства пастуший посох стал одним из непременных атрибутов епископа. Папа как епископ Рима тоже им пользовался. Но со временем эта традиция ушла, и с XV века первосвященник западной церкви посохом не пользовался. В какой-то степени его заменила так называемая ферула, папский крест, который выносили в некоторых случаях. Например, открывая юбилейные годы (тогда кратные столетию), папа стучал ферулой в Святые врата собора Святого Петра, после чего в течение двенадцати месяцев двери оставались распахнутыми.
Высокий жезл мог быть увенчан простым крестом, но чаще — особенным, тройным, и это символизировало, как и папская тиара, не только Троицу, но и владение тремя царствами. К XIX веку устоялось представление, что ферула означает, прежде всего, земную, самодержавную власть римского понтифика. А пастырский посох епископа уже несколько столетий имел изогнутое навершие, что подчеркивало не столько христианское смирение, сколько подчиненность иерархии.
Во второй половине ХХ века католическая церковь решила пересмотреть свою соотнесенность с эпохой. В 1962 году папа Иоанн XXIII созвал Второй Ватиканский собор, который принял много важных решений и документов, в частности о возможности использования в литургии живых национальных языков. Омрачил собрание тот факт, что в 1963 году Иоанн XXIII умер. Но новый понтифик, Павел VI, довел дело до конца. Чтобы символически воплотить обновление, он заказал новую ферулу. Заказ выполнил неаполитанский скульптор Лелло Скорцелли. И вот на последнем заседании Собора, 18 декабря 1965 года, в руках у папы оказался новый посох, необычайной простоты и выразительности. Вид ферулы со Спасителем, распятым на грубоватом, неотесанном кресте, поразил всех. Консерваторы, которых было немало на обновленческом Соборе, пришли в ужас.
Папа Павел VI на праздничной службе в соборе Святого Петра. Ватикан, 29 июня 1978 года
Новый посох настолько понравился Павлу VI, что тот брал его в руки при всех торжественных событиях, в том числе и скорбных. Поминальную службу по убитому террористами Альдо Моро, политику и другу, понтифик провел с ферулой Скорцелли. В 1978 году посох достался сначала Иоанну-Павлу I, а затем Иоанну-Павлу II. Кароль Войтыла, первый папа-славянин в истории, сделал его символом своего понтификата. Главным для него было обращение к равенству всех людей перед Богом и тайной Креста, к Вере как Свободе. Всегда и повсюду, на всех континентах по- сох был с ним. Мы видели бодрого папу Войтылу, полного физических сил, когда он с ферулой-распятием в руках говорил миру: «Не бойтесь!», с этим посохом он встречал новое тысячелетие, открывая Святые врата в юбилейном, 2000 году. Потом мы видели, как согбенный, изнуренный болезнями Иоанн-Павел II сосредоточенно молился, закрыв глаза, обняв посох и прижавшись щекой к стопам распятого Христа.
Папы нашего столетия — Бенедикт XVI и Франциск — используют чаще всего другие ферулы. Но посох Лелло Скорцелли служит. Понтифики берут его в руки, читая молитвы Розария.
ВСПОМОГАТЕЛЬНЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ДИСЦИПЛИНЫ
Е.В. Пчелов
ПОСОХ, СКИПЕТР, ЖЕЗЛ: ИЗ ИСТОРИИ РЕГАЛИЙ МОСКОВСКОГО ЦАРСТВА
Статья посвящена истории двух регалий - посоха и скипетра в период допетровской Руси. Рассмотрены взаимное соотношение этих регалий, их семантика и символика.
Ключевые слова: посох, скипетр, регалии, царь.
Среди инсигний власти важное место принадлежит вытянутым, вертикальным предметам, которые могут быть двух типов. Один тип - это посох, который, возможно, восходит к пастушескому посоху или длинной палке для управления животными. В этом качестве знака власти над подчиненными посох стал символом высокого религиозного сана или светского управления (в качестве монаршей регалии). Он выполнял особую символическую функцию, являясь «осью мира, своего рода "мировым деревом", проходящим сквозь руку государя и через него скрепляющим земное пространство с небесным»1. Другой тип - это скипетр, или жезл (само слово «скипетр» происходит от греческого слова со значением «жезл»), который был символом военной, а затем и императорской власти в Древнем Риме, впоследствии получив распространение в средневековой Европе. Очевидно, что посох и скипетр - это разные регалии, отличающиеся и по внешнему виду (прежде всего длине), и по своим функциям, как символическим, так и церемониальным. Однако их история и, самое главное, соотношение в контексте символического языка русской монархии еще не получили должного освещения в историографии. Настоящая статья представляет
© Пчелов Е.В., 2012
собой попытку лишь в самых общих чертах обозначить их место и взаимосвязи в системе регалий русских государей.
Первые изображения некоего вертикального предмета, который держит в руке русский правитель, присутствуют на древнейших русских монетах - златниках и сребрениках Владимира Святого и сребрениках Святополка Окаянного. М.П. Сотникова совершенно справедливо называет этот предмет - «крест на длинном древке»2. Этот крест в виде посоха с навершием князь держит в правой руке, а на одном из типов (III) сребреников Владимира, чеканенных уже в начале XI в., - обеими руками, «прислонив его к правому плечу» (на некоторых штемпельных парах присутствует обратное расположение деталей - крест здесь прислонен к левому плечу, но это, вероятно, объясняется простым зеркальным изображением)3. Левая рука князя при этом свободна и лежит на груди. Этот посох-крест М.Б. Свердлов почему-то называет «скипетром»4. Между тем скипетр по определению, хотя и может быть увенчан крестом, является предметом относительно небольшого размера по сравнению с посохом, более длинным и упирающимся в землю. Именно такой посох и изображен на древнейших русских монетах. Князь не держит его в руке, как скипетр, а именно опирается на него, как бы поддерживает его, подобно Христу и святым на сакральных изображениях -понятно, что это регалия совсем иного характера, нежели скипетр. Возникает вопрос: существовала ли она в реальности на Руси при Владимире и Святополке (разумеется, увенчанная крестом появиться она могла у Владимира только после крещения)?
Давно замечено, что регалии, с которыми предстает Владимир на наиболее ранних златниках и сребрениках, похожи на регалии, изображавшиеся на византийских монетах того времени. Однако М.Б. Свердлов полагает, что они «не являлись повторением византийских нумизматических образцов, поскольку нет императорской державы»5. В то же время на монетах императоров Василия II и Константина VIII, современных Владимиру (а именно эти монеты и могли служить прототипами для монет древнерусских), никаких «следов» державы нет, а изображение креста-посоха, напротив, является совершенно обычным. Следовательно, можно думать, что типологически набор регалий и общий их вид на монетах Владимира как раз и восходит к аналогичным изображениям на монетах византийских императоров того времени. Тем не менее некоторые детали, помещенные на древнерусских монетах, например княжеский знак Рюриковичей, имеют оригинальное происхождение6, что, впрочем, отнюдь не отменяет возможности условного изображения на моне-
тах регалий, подобных императорским. Несмотря на существование византийской традиции физической передачи царских одеяний, венцов и других предметов правителям окрестных народов (о чем недвусмысленно свидетельствует Константин Багрянородный)7, вопрос о реальном существовании на Руси регалий, показанных на древнейших русских монетах, следует, на мой взгляд, оставить открытым. Как бы то ни было, эти наиболее ранние изображения посоха-креста, который держит государь в правой руке, свидетельствуют о первом, пусть, возможно, и виртуальном, но все же знакомстве русских князей с этой регалией.
Важное значение имеют изображения скипетра и посоха на летописных миниатюрах конца XV - XVI в. На миниатюрах Радзи-вилловской летописи конца XV в. представлены обе эти регалии, но в разных значениях. Скипетр изображен в руке князя Святослава Ярославича, принимающего немецких послов в 1075 г., это короткий жезл, заканчивающийся трезубцем, вернее, двузубцем, с поставленными между двумя зубцами двумя овальными шариками один над другим. Б.А. Рыбаков усматривал в этом трезубце изображение княжеского «знака Рюриковичей», напоминающего знак отца Святослава - Ярослава Мудрого8. Однако опять-таки остается вопрос об условности или реальности этого изображения. Существовал ли подобный скипетр в действительности, и если да, то относился ли к XI или к концу XV в., сказать сложно. Ясно лишь, что в конце XV в. представление о скипетре как о регалии высшей власти на Руси уже бытовало, что и отразилось на летописной миниатюре. Более реалистично, по-видимому, изображение посоха в качестве символа городского веча. Этот посох-«костыль», который А.В. Арциховский называет жезлом, изображен в виде длинной вертикальной палки с Т-образным навершием на одной из миниатюр Радзивилловской летописи, которая иллюстрирует киевское вече. Его держит высоко поднятым в левой руке изображенный на полях справа от миниатюры молодой человек в красной рубахе. «Цвет жезла желтый с черной прожилкой»9, т. е., очевидно, золотой. Поскольку в XV в. вече «было явлением специфически новгородским», а подобный посох являлся символом власти новгородского посадника и, шире, республиканской эмблемой Новгородского государства, то можно думать, что в данном случае этот посох символизировал вече вообще10. По справедливому мнению ряда исследователей, в том числе А.В. Арциховского, именно посох новгородского посадника как символ власти присутствует и на новгородской территориаль-
ной эмблеме XVI - первой половины XVII в., легшей в основу позднейшего новгородского герба.
Более показательны миниатюры Лицевого летописного свода (третья четверть XVI в.), где Т-образный посох, опять-таки называемый А.В. Арциховским жезлом, присутствует в качестве знака власти не только посадников, но и князей, и иноземных государей. Существенно, что форма навершия такого «светского» посоха отличается от формы навершия посоха церковного - архиерейского. Если концы поперечной рукояти архиерейского посоха на миниатюрах загнуты вниз, то у посохов «светских» они загнуты вверх, цвет «светских» посохов - черный, часто красный11. А.В. Арциховский, детально проанализировав изображения посохов в качестве знаков светской власти на миниатюрах, показал, что на всем «протяжении» Лицевого летописного свода значение посоха («жезла») меняется -со временем он становится привилегией только великих князей, а затем только великих князей, позднее царей Московских, но всегда остается знаком власти иноземных правителей, причем как западных, так и восточных12. В то же время сохраняется он в изображениях новгородских посадников и даже новгородского веча, в чем А.В. Арциховский усматривает сохранение старой лицевой летописной традиции, «вопреки желаниям и настроениям заказчиков» свода, отвечающего монархическим тенденциям13. Принципиально важно, однако, что княжеский посох однозначно выступает в качестве инсигнии высшей власти (и потому присваивается правителям зарубежным) и в качестве одной из важнейших регалий великих Московских князей и царей. В этом смысле его значение аутентично времени создания миниатюр, т. е. после венчания на царство Ивана Грозного. Можно думать, что Т-образный посох с загнутыми вверх концами перекладины являлся одной из регалий великих князей Московских, по крайней мере, с конца XV в.
Это подтверждают как письменные, так и вещественные источники. Описывая аудиенцию у Василия III в 1526 г., австрийский посол С. Герберштейн отмечал: «Государь сидел с непокрытой головой на более высоком [и почетном] месте у стены... справа от него на скамье лежала шапка-колпак, а слева - палка [с крестом], (т. е.) посох. »14. Интересно, что посох, таким образом, занимает как бы второе место среди великокняжеских регалий после шапки, но еще более примечателен его внешний вид. В латинском тексте своих «Записок» Герберштейн указывает на то, что посох увенчан крестом. В то же время посохи, изображенные на вышеназванных миниатюрах, креста лишены - они имеют лишь костыльную пе-
рекладину с направленными вверх концами. Это показывает, что, по-видимому, посох Василия III отличался от обычных княжеских посохов. Имея навершие в виде креста, он наиболее близко подходил к типу посоха, изображенного на монетах Владимира Святого, т. е. к посоху византийской императорской традиции. Можно думать, что под воздействием византийского церемониала посох великих князей Московских, а затем и царей приобрел новый вид, увенчанный крестом. Вероятно, в этом факте следует видеть одно из проявлений заимствования традиций и обрядов византийского двора, которое стало характерным во времена Ивана III, женатого на Софье Палеолог, и их сына Василия III (в этот же ряд можно поставить чин венчания на великое княжение, а затем и царство, венчание наследника при живом государе (Дмитрия «внука» в 1498 г. при Иване III), обряд выбора царской невесты и т. д.).
Реально сохранились два великокняжеских посоха конца XV в., находящиеся в собрании Оружейной палаты, причем второй, судя по всему, более поздний по времени изготовления, - в разобранном виде с утратой одного из колен. Оба посоха обнаруживают сходство с посохом московского митрополита Геронтия (находился на митрополичьей кафедре в 1473-1489 гг.), который хранится в Новгородском государственном историко-архитектурном музее-заповеднике. Посохи имеют схожую структуру: деревянный стержень оправлен листами позолоченной меди, поверх которых помещены резные цилиндрические накладки из моржового клыка15. Таким образом, общий колорит посохов - «хрисоэлефантинный»: сочетание золота и белой кости. А.В. Чернецов убедительно отнес посохи из Оружейной палаты к регалиям Ивана III. Время создания великокняжеских посохов исследователь датировал промежутком от 1481 г. (когда был сделан, по его мнению, посох Геронтия) до 1505 г. (год смерти Ивана III)16. Показательно, что эти посохи не имеют какого-либо особого навершия в форме креста, что отличает их от описания Герберштейна. Судя по всему, это древнейшие великокняжеские посохи, сделанные для Ивана III. Причем, согласно наблюдению А.В. Чернецова, «в декоре второго посоха Оружейной палаты появляются новые черты, которых нет в резьбе посоха Геронтия и первого посоха Оружейной палаты. Это - усиление специфической феодальной символики (появление персонажей в коронах, особое внимание к образу двуглавого орла), наличие композиций, особенности которых, по-видимому, навеяны конкретными повествовательными текстами (восьмое и девятое колена)»17. Такие различия позволяют предполагать, что, возможно, второй посох принадлежал
не самому Ивану III, а его наследнику и соправителю - скорее всего будущему Василию III, на что может указывать и особое положение двуглавого орла в резьбе второго посоха. Если это так, то «парность» посохов может объясняться их принадлежностью самому государю и его объявленному при жизни наследнику, который мог также иметь некоторые «собственные» регалии.
Что же касается скипетра, то при венчании на царство Ивана Грозного в 1547 г. его среди государственных регалий еще не было. «Тем не менее, в Пространной редакции чина венчания царя, составленной чуть позже, в 1550-х годах, он наряду с бармами и Шапкой Мономаха был включен в состав регалий, обязательных для этой церемонии. Возможно, что к тому времени в царской казне уже имелся какой-то скипетр»18. И действительно, впервые скипетр в качестве регалии был зафиксирован английскими послами Р. ченслором и К. Адамсом в 1553 г.: «Великий князь сидел. на позолоченном сидении. в царской короне на голове и с жезлом из золота и хрусталя в правой руке; другой рукой он опирался на ручку кресла», «в правой руке у него был золотой скипетр, осыпанный драгоценными кам-нями»19. Высказывались предположения о связи появления этой регалии со взятием Казани в 1552 г., имевшем огромное не только реальное, но и символическое значение для легитимации статуса московского царя, и даже со взаимоотношениями Московского государства с Польским королевством и Великим княжеством Литовским20. С тех пор на официальных аудиенциях московский государь держал скипетр; английский торговец и дипломат Э. Джен-кинсон, описывая царский прием 25 декабря 1557 г., отмечает, что государь «сидел на возвышении на красном троне, имея на голове богато украшенную корону и золотой жезл в руке; он был одет в золотую одежду, украшенную драгоценными камнями»21.
Видимо, в связи с появлением скипетра среди царских регалий актуализируется и понятие «рог инрога», т. е. единорога, встречающееся в царских посланиях с начала 1553 г. После же того, как на государственных печатях в начале 1560-х годов появилась эмблема единорога (что, по-видимому, было связано с признанием царского титула Ивана Грозного Константинопольским патриархом), скипетр стал напрямую ассоциироваться с его рогом22. чрезвычайно ярко проявилось это, например, в послании новгородского архиепископа Пимена царю (1563 г.): «Владыка Господь. воздви-же рог спасения нашего тебе, боговенчанного царя, и вручил ти есть скипетро Российскаго царствия, жезл силы, жезл достояния, устраяюща словеса на суде, хранящаго истину в веки, творяща суд
и правду посреде земля и непорочным путем ходяща»23. Эти слова имеют очевидный библейский прототип, поскольку в Евангелии от Луки явление Христа метафорически именуется «воздвижением рога спасения»: «И воздвиг рог спасения нам в дому Давида, отрока Своего» (1: 69).
Здесь Господь вручает царю не просто скипетр, знак силы и власти, но делает его залогом спасения, хранителем истины и установителем правды на земле, тем самым как бы уподобляя русского царя самому Спасителю. Фигура царя обретает функции «исполнителя воли Божьей по наказанию человеческого греха и утверждению истинного "благочестия"»24, которые столь явно затем проявились в опричной политике Ивана Грозного. Символическое значение скипетра оказалось столь велико, что с начала 1570-х годов царь стал именовать себя «скипетродержателем Российского царства»25. Сам же скипетр воспринимался как «хоругвь» Великого царства Русского - такое понимание зафиксировано в чине венчания на царство Ивана Грозного26. На одной из миниатюр «Жития Сергия Радонежского» конца XVI в. скипетр усвоен даже Ивану Калите в сцене присоединения к Москве части Ростовского княжества27.
Однако, несмотря на возросшее значение скипетра, посох после его появления сохранился среди царских регалий. По мнению А.Л. Хорошкевич, он был как бы «повседневным символом власти» царя28. Так, посох Ивана Грозного описывает английский торговый агент Джерома Горсей. По его свидетельству, он был сделан из рога единорога (скорее всего из бивня нарвала) и, как и полагается, в соответствии со средневековыми представлениями «обладал» также и целебными свойствами. «Принесите мой царский жезл, сделанный из рога единорога, с великолепными алмазами, рубинами, сапфирами, изумрудами и другими драгоценными камнями, большой стоимости, - сказал царь в присутствии Горсея, - жезл этот стоил мне 70 тысяч марок, когда я купил его у Давида Говера, доставшего его у богачей Аугсбурга. Найдите мне несколько пауков». Он приказал своему лекарю Иоганну Ейлофу обвести на столе круг; пуская в этот круг пауков, он видел, как некоторые из них убегали, другие подыхали. "Слишком поздно, он не убережет теперь меня..."» (если бы рог «действовал», то пауки не могли бы выбраться из круга)29. При описании этой регалии Горсей употребляет слово «жезл». По мнению Л.А. Юзефовича, речь в данном случае идет о скипетре, поскольку размер этого предмета в длину якобы был сравнительно невелик - три фута, т. е. около 1 метра30. Однако на самом деле имеется в виду именно посох, о чем недвусмысленно говорится в
описании (впрочем, не вполне точном в некоторых других деталях) тем же Горсеем церемонии венчания на царство Федора Иоан-новича 31 мая 1584 г.: «Затем царя свели с царского места. Его главный царский драгоценный венец был надет на голову, в правой руке был царский жезл из кости единорога в три с половиной фута длиной, украшенный богатыми камнями, купленный прежним царем у аугсбургских купцов в 1581 г., что стоило ему 7000 марок стерлингов. Эту драгоценность м[истер] Горсей хранил некоторое время, прежде чем царь ее получил. Скипетр и державу нес перед царем князь Борис Федорович (Борис Годунов, ошибочно названный князем).»31. Как видим, Горсей специально обращает внимание на посох, к которому имел непосредственное отношение, но в то же время упоминает и скипетр - очевидно, совершенно иную регалию (скипетр впервые был использован в церемонии венчания на царство именно в 1584 г.). Длина посоха-«жезла» составляла три с половиной фута, т. е. примерно 1 м 15 см. Посохи и «скатерть, а по-немецки центурь», т. е. скипетр, название которого было не понято писцами, упомянуты среди «царского чина» в завещании Ивана Грозного32.
Именно посохом нанес рану своему сыну Ивану Иван Грозный в 1581 г. (возможно, с этим событием связано и приобретение нового посоха, упоминаемого Горсеем). Французский капитан Жак Маржерет так говорит об этом предмете: «Ходит слух, что он убил старшего своей собственной рукой, но было, как я считаю, иначе, так как, хотя он и ударил его концом жезла, подкованного четырехгранным стальным острием, каковой жезл в форме епископского посоха никто, кроме императора, не смеет носить, этот жезл великие герцоги некогда получали в знак вассальной зависимости от Татар, именуемых Крым, и тот получил какое-то ранение, но умер не от этого, а некоторое время спустя, во время паломничества»33. Примечательно, что этот посох является исключительно царской принадлежностью (хотя и несколько отличается по форме от архиерейского, но эти детали ускользнули от внимания автора), сведения же о посохе как знаке вассальной зависимости от Орды являются, по-видимому, недостоверными.
В то же время уже при Иване Грозном посох стал и церемониальной регалией царевича. Так, имперский посол в Москве Даниил Принтцу фон Бухау, побывавший при дворе Ивана Грозного в 1576 г., писал, что своего старшего сына, т. е. царевича Ивана, «отец помещает на правой стороне, когда принимает послов, и отдает ему посох, который пред этими временами он употреблял вместо
скипетра»34. По всей видимости, эти сведения из данного текста перекочевали и в так называемое «Донесение о Московии Иоанна Пернштейна, посла императора Максимилиана II при московском дворе в 1575 году», где сказано, что «по правой руке сидел его (Ивана Грозного) старший сын, одетый точь-в-точь как его родитель, с тою только разницею, что его венец лежал на лавке, и в руке не было скипетра, а посох его отца»35. Аналогичная ситуация была и на приеме ганзейского посольства Борисом Годуновым в 1603 г., когда царь держал скипетр, а царевич Федор - жезл из рога едино-рога36. Если наследника престола не было на аудиенции, то посох все равно находился в тронной зале по левую руку государя, как это было на приеме польских послов в 1579 г., когда «индрогов посох стоял в златом месте», по-видимому, занимая место тогда еще отсутствовавшей в числе царских регалий державы37. Появление державы, по-видимому, окончательно отодвинуло посох в разряд регалий «второго плана» (в церемонии русской «коронации» держава впервые была использована в 1598 г. при венчании на царство Бориса Годунова).
Мы видим, что материалом для создания посоха в XVI в. служил «рог единорога». По сообщению Жака Маржерета, в царской казне Лжедмитрия I, помимо двух скипетров, хранились два цельных рога единорога, царский посох, сделанный также из этого материала (поперечина посоха, «на которую опираются, сделана из среза рога единорога») и еще половина рога, «который используют повседневно как медицинское средство» (кроме того, был еще один «золотой посох, но отчасти полый изнутри из-за своей тяжести»)38. Рога попали в руки польских захватчиков во время Смуты39, так что посох, который был в руках у царевича Федора Борисовича в 1603 г., оказался утрачен.
Тот же Маржерет, описывая события времени Василия Шуйского, упоминает скипетр, правда, называя его то посохом, то жезлом - плаксивый и неуверенный в себе царь впадает в истерику перед волнующимся народом: «И, отдав им род посоха, который не носит никто, кроме Императора, и шапку, сказал им: если так, изберите другого, кто вам понравится; и, тотчас взяв жезл обратно, сказал: мне надоели эти козни.»40
Древнейший дошедший до нас скипетр входил в «Большой наряд» царя Михаила Федоровича. Он богато украшен драгоценными камнями и эмалью и состоит из трех (что показательно) частей и навершия. Скипетр увенчивают золотые фигурки одноглавых орлов (всего их три) с поднятыми крыльями, широко раскрытыми
клювами и, главное, характерными геральдическими элементами на крыльях (прусского или тирольского типа), отсылающими к традициям западноевропейской геральдики. Такова же и корона, помещенная над головами орлов, которую, в свою очередь, увенчивает драгоценный зеленый камень. Согласно исследованию М.В. Мартыновой, этот скипетр был сделан еще в конце XVI в., вероятно, в Праге при дворе императора Рудольфа II, и привезен для Бориса Годунова в 1604 г.41 Скипетр благополучно пережил Смуту (видимо, экзотические рога единорога оказались для польских захватчиков более ценным трофеем) и стал «главным» скипетром первых Романовых.
В то же время не прервалась традиция существования и царского посоха. Долгое отсутствие более-менее взрослого наследника у Михаила Федоровича и сосредоточение церемониальных функций в лице одного царя, а может быть, и возвращение к старым традициям московской Руси, способствовали тому, что и скипетр, и посох на протяжении XVII в. сосуществовали как царские регалии, но, разумеется, не равные по своему статусу (скипетр в этой иерархии, безусловно, занимал место существенно выше посоха).
По сведениям И.Е. Забелина, посох царя Михаила Федоровича был сделан из слоновой кости (хотя, возможно, тоже считался сделанным из рога единорога) и в 1616 г. увенчан навершием в виде арочной короны42. Сохранился другой посох этого государя, серебряный позолоченный43, имеющий Т-образное завершение, как бы в традиции посохов до Василия III. При этом концы перекладины этого посоха украшены орлиными головами и слегка подняты вверх. Царский посох с поднятыми концами перекладины изображен и на миниатюрах из «Книги об избрании и венчании на царство Михаила Федоровича» (первая половина 1670-х годов).
Имела свой посох и царица. Дошедший до нас посох царицы Евдокии Лукьяновны сделан из черного дерева, имеет серебряную оправу и навершие в виде борющихся льва и грифона. Полагают, что этот посох сделан в Германии44. Во всяком случае, лев изображен в узнаваемой геральдической позе, в то время как чудовище, с которым он вступил в противоборство, затруднительно точно определить.
От царя Алексея Михайловича также дошли до нас скипетр и посох. Скипетр сделан, по всей видимости, греческими мастерами Стамбула, на что указывают типичные для турецкого искусства того времени колорит и декор. Этот скипетр в отличие от скипетра «Большого наряда» Михаила Федоровича увенчан шарообразным навершием, на которое водружен крест с двумя двуглавыми орлами
под тремя коронами каждый по бокам. На поверхности скипетра помещены изображения христианских праздников, выполненные золотом на черном эмалевом фоне. На одной из миниатюр («Рождество Христово») обозначена дата - 163845 (или 165846, третья цифра читается неоднозначно). Ясно, что заказ регалий в Стамбуле, т. е. Константинополе, греческим мастерам имел огромное символическое значение47. Новые регалии повторяли путь «даров Мономаха» и связывали Третий Рим со Вторым, а через него и с Первым.
Такое же происхождение имел и посох Алексея Михайловича, привезенный царю в 1658 г.48, что в какой-то степени может подтверждать и датировку скипетра тем же годом. Навершие этого посоха отличается от навершия посоха Михаила Федоровича. Посох Алексея Михайловича увенчан трилистником, центральный листок которого завершает крест. Навершие в виде креста, как видим, одинаково и для скипетра, и для посоха Алексея Михайловича, что отличает эти регалии от аналогичных регалий Михаила Федоровича. Трилистник, вероятно, мог иметь символическое значение в контексте символа Святой Троицы, крест подчеркивал православный характер Московского царства. В то же время эта семантика соответствовала набожности и благочестию самого государя и зримо обозначала связь Москвы с православным Востоком. Оформление посоха Алексея Михайловича соотносилось с традициями Второго Рима, Византии, подобно тому как на византийское наследие ориентировался в этом случае и Василий III.
Интересно, что с навершием в виде трезубца или трилистника изображен скипетр на рубле Алексея Михайловича 1654 г. Однако условное это изображение или реальное, сказать сложно. Во всяком случае, на наградном золотом Софьи Алексеевны за Крымские походы скипетр имеет такое же навершие49. По-видимому, условный характер имеют изображения скипетров на иконе Ф. Зубова «Спас нерукотворный с предстоящими царями Михаилом Федоровичем и Алексеем Михайловичем» (ГИМ) - эти скипетры увенчаны двуглавыми орлами. Подобные же скипетры изображены и на известной прижизненной парсуне Алексея Михайловича (ГИМ), и на посмертной парсуне Федора Алексеевича (1685 г., ГТГ).
Связь скипетра или посоха с рогом единорога окончательно ушла в прошлое. Хотя инроговая кость находилась в царской аптечке еще в 1673 г. (возможно, в качестве кровоостанавливающего средства), сами рога (определенные царскими медиками как рога нарвала) безуспешно предлагались иностранцами к покупке царской казне в 1655 и 1657 гг.50
В указе о Большой государственной печати Алексея Михайловича 1667 г. в объяснении элементов нового государственного герба изображение скипетра в правой лапе орла соответствовало слову «Самодержец» в царском титуле: «.в пазноктех скипетр и яблоко и являют милостивейшаго Государя, Его Царскаго Величества Самодержца и Обладателя»51. Таким образом, скипетр официально был признан символом именно самодержавной власти русского царя.
Третий из сохранившихся скипетров допетровской Руси принадлежал собственно Петру Алексеевичу. Он представляет собой, по сути, копию скипетра «Большого наряда» Михаила Федоровича и был сделан, по-видимому, к венчанию на царство Петра Алексе-евича52. Венчание на царство сразу двух царей поставило вопрос о втором «наборе» царских регалий, которые были бы схожи с «главным коронационным набором». Понятно, что скипетр Алексея Михайловича в этом качестве не мог быть использован. Поэтому для Петра Алексеевича сделали копию «главного» скипетра53, несколько более простую и изящную. А вот второй державы у младшего царя не было, эта регалия была общей54. По-видимому, такая ситуация нашла отражение в шитье царских одежд.
Саккос патриарха Адриана 1696 г. был перешит из парадного одеяния царя Ивана Алексеевича, и на самой материи представлены шитые орлы с опущенными, но распластанными крыльями, закрытыми клювами и одной короной над головами (имперского типа). Самое интересное, что каждый из этих орлов держит в правой согнутой лапе, как и положено, скипетр, а левая просто опущена вниз55. Видимо, такое оригинальное изображение было своеобразным обозначением двоевластия. Тем самым оказывалось, что скипетр находился в руках у каждого из царей, а держава была общей. Такое разделение регалий показательно и в смысле их семантики, и в смысле соотнесенности царей-соправителей.
С началом XVIII в. скипетр, традиционная регалия и западноевропейских правителей, и русских, остается в составе регалий уже императорских. А более архаичный посох уходит в небытие. Его заменяет палка-трость, которая становится характерным атрибутом Петра Великого (хотя известно, что трость была уже и у его отца, Алексея Михайловича)56. По-видимому, ориентируясь на Петра, использовали трость в саморепрезентации и Екатерина Великая (см. классическую картину В.Л. Боровиковского, изображающую императрицу на прогулке в Царскосельсом парке), и особенно, конечно, Павел I («стандартный» портрет для присутственных мест работы С.С. Щукина с характерной позой государя). В дальнейшем
эта традиция прерывается. Но при всей семантической значимости трости, восходящей, по сути, к прежнему церемониальному посоху, она, конечно, ни в коей мере не могла сравниться по своему символическому значению со своим «регальным» прототипом.
Примечания
1 Юзефович Л.А. Путь посла: Русский посольский обычай. Обиход. Этикет. Церемониал: Конец XV - первая половина XVII в. СПб., 2007. С. 168.
2 Сотникова М.П. Древнейшие русские монеты X-XI веков: Каталог и исследование. М., 1995. С. 19.
3 Там же. С. 73, 85 и сл.
4 Свердлов М.Б. Домонгольская Русь. Князь и княжеская власть на Руси VI -первой трети XIII в. СПб., 2003. С. 294, 295.
5 Там же. С. 294.
7 Там же. С. 295.
Рыбаков Б.А. Окна в исчезнувший мир // Арциховский А.В. Древнерусские миниатюры как исторический источник. Томск; М., 2004. С. 310, 319. Арциховский А.В. Указ. соч. С. 74.
12 Там же. С. 173-177.
13 Там же. С. 177-182.
14 Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. С. 213.
15 Описание посохов и их исследование см.: Чернецов А.В. Резные посохи XV в. (работа кремлевских мастеров). М., 1987.
16 Там же. С. 11.
17 Там же. С. 10.
18 Бобровницкая И.А. Регалии российских государей. М., 2004. С. 12. Иностранцы о древней Москве (Москва XV-XVII веков) / Сост. М.М. Сухман. М., 1991. С. 29, 39. См. также: Хорошкевич А.Л. Единорог Большой государственной печати Ивана Грозного // Чтения памяти В.Б. Кобрина: Проблемы отечественной истории и культуры периода феодализма: Тезисы докладов и сообщений. М., 1992. С. 190-191. Хорошкевич А.Л. Указ. соч. С. 190. Иностранцы о древней Москве. С. 43. Хорошкевич А.Л. Указ. соч. С. 189-191.
Хорошкевич А.Л. Герб // Герб и флаг России. Х-ХХ века / Отв. ред. Г.В. Вилинбахов. М., 1997. С. 169.
Чин священного венчания на Царство первого Русского Царя Иоанна Васильевича IV. По списку Посольского приказа XVI века // Чтения в Императорском Обществе истории и древностей Российских при Московском университете. М., 1883. Кн. 1. С. 78. Некоторая соотнесенность «христианского рога» с «крестоносной хоругвью» прослеживается и в тексте Царственной книги, посвященном казанской победе (см.: Хорошкевич А.Л. Герб. С. 148-149). Арциховский А.В. Указ. соч. С. 275. Хорошкевич А.Л. Герб. С. 193.
Горсей Дж. Записки о России XVI - начала XVII в. / Коммент. и пер.
А.А. Севастьяновой. М., 1990. С. 85-86.
Юзефович Л.А. Указ. соч. С. 170.
Горсей Дж. Указ. соч. С. 144.
Хорошкевич АЛ. Герб. С. 151-152, 193.
Маржерет Ж. Состояние российской империи. М., 2007. С. 123. Принц из Бухова Д. Начало и возвышение Московии / Ред. и пер. И.А. Тихомирова. М., 1877. С. 29.
Донесение о Московии Иоанна Пернштейна, посла императора Максимилиана II при московском дворе в 1575 году / Пер. с ит. М.Д. Бутурлина // Чтения в Императорском Обществе истории и древностей Российских при Московском университете. 1876. Кн. 2. М., 1876. IV. Материалы иностранные. С. 13. Иванов И. Ганзейское посольство в Москву 1603 г.: взаимодействие репрезентаций // Власть и образ. Очерки потестарной имагологии. СПб., 2010. С. 195-196.
Юзефович Л.А. Указ. соч. С. 170-171. Маржерет Ж. Указ. соч. С. 141. Иностранцы о древней Москве. С. 238.
Маржерет Ж. Указ. соч. С. 176. Интересный случай непочтительного отношения к посоху Василия Шуйского зафиксировал М.И. Чулков в своем извете 1646 г. на А.Ф. Нащокина (см.: Хорошкевич А.Л. Герб. С. 193-194). Мартынова М.В. Регалии царя Михаила Федоровича. М., 2003. Мартынова М.В. Царские венцы первых Романовых // Искусство средневековой Руси: Материалы и исследования. М., 1999. Вып. XII. С. 300. Арсеньев Ю.В., Трутовский В.К. Оружейная палата. Путеводитель. М., 1911. С. 67; Ракитина М.Г. Регалии русских царей. М., 2010. С. 44. Ю.В. Арсеньев и В.К. Трутовский упоминают также еще один посох Михаила Федоровича -костяной с золотой насечкой, а также еще два посоха неизвестного времени и посох, подаренный Михаилом Федоровичем сыну Алексею, который хра-
нился в доме бояр Романовых на Варварке. Такая передача посоха отвечала, по-видимому, старой традиции наличия особого посоха у наследника. Там же. С. 45.
Описание скипетра см.: Мартынова М.В. Регалии царя Алексея Михайловича. М., 2004. С. 4.
Бобровницкая И.А. Указ. соч. С. 17. Там же.
См.: Царь Алексей Михайлович и патриарх Никон. «Премудрая двоица». М., 2005. С. 193. № 159; Искусство Блистательной Порты. М., 2008. С. 36-37. № 2.
49 Отдельный вопрос - изображение скипетра на золотой медали Лжедмитрия I, напоминающее скорее шестопёр; навершие здесь тоже в виде трилистника.
50 Об этой истории и даже проводившихся в связи с этим опытах см.: Симонов Р.А. Рог инрога // Русская речь. 1985. № 3. С. 125-132.
51 Полное Собрание законов Российской Империи. Собр. перв. СПб., 1830. Т. 1. № 421. С. 708-709.
52 Мартынова М.В. Московская эмаль XV-XVП веков. Каталог / ГИКМЗ «Московский Кремль». М., 2002. С. 146-157. № 134.
53 Бобровницкая И.А. Указ. соч. С. 18-19.
54 Хорошкевич АЛ. Герб. С. 247, 249.
55 Вишневская И.И. Жемчужное шитье на Руси. М., 2007. С. 46-47.
56 Арсеньев Ю.В., Трутовский В.К. Указ. соч. С. 67-68. Трость Алексея Михайловича - «в золотой оправе с ручкою из красного сердолика». Значение трости в репрезентации образа Петра I в дальнейшей русской культуре можно видеть на примере известных скульптуры М.М. Антокольского и картины В.А. Серова.
Агнец
Иоанн назвал Христа Агнцем Божьим, и потому со временем ягненок стал главным иконографическим атрибутом и самого Иоанна. Этот кроткий зверь, символизировавший жертву, которую Христос принес во искупление человечества, стоял у ног Крестителя, сидел на книге, которую тот держал в руках, или помещался в круглый медальон рядом.
Ключи
Галилейский рыбак, ставший «князем апостолов», а потом первым епископом Рима и, как считали на Западе, главой вселенской Церкви, в Средневековье обычно изображался с одним или двумя ключами в руках. Это были ключи от Царствия Небесного, которые ему, как сказано в Евангелии от Матфея, даровал сам Христос: «Что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах». Ключи Петра со временем стали важнейшим символом власти папства, а потому в XVI веке, когда по Европе прокатилась волна протестантского иконоборчества, их многочисленные изображения (как и сами фигуры первоапостола) превратились в одну из главных мишеней для уничтожения.
Меч
Главным атрибутом апостола Павла стало орудие его казни. Как и Петр, он был убит во время гонений, устроенных императором Нероном. Но если иудея по происхождению Петра распяли (по преданию, в знак смирения он попросил палачей, чтобы те пригвоздили его ко кресту не как Иисуса, а вниз головой), то Павел был римским гражданином и имел право на более гуманную казнь: ему отрубили голову.
Раковина
Многие атрибуты святых не имеют никакого отношения к их земной биографии. Иаков Старший, один из первых учеников Христа, который был казнен в Иерусалиме около 44 года, очень бы удивился, узнав, что его главным знаком стала ракушка гребешка. История этого символа началась в средневековой Испании, где распространилась легенда о том, что именно Иаков когда-то крестил эти земли и что его останки с ангельской помощью были перенесены из Святой земли на запад Иберийского полуострова, в Сантьяго-де-Компостела (от испанского имени апостола - Яго). Пилигримы, которые с X–XI веков шли к могиле св. Иакова со всей Европы, привозили обратно морские ракушки - это был знак того, что они действительно достигли цели. Со временем ракушки превратились в главный символ паломничества, а самого Иакова стали изображать в облике пилигрима - с сумой, посохом и в широкополой дорожной шляпе с пришитой к ней раковиной.
Косой крест
Старший брат апостола Петра, который первым из двенадцати учеников последовал за Христом, по преданию, был распят в греческих Патрах на косом кресте в форме латинской буквы X. В Средние века многие земли (от Грузии и Руси до Шотландии и Бургундии) объявили его своим крестителем или святым патроном. По шотландской легенде, в 832 году король пиктов Энгус II, готовясь к бою с превосходящими силами англов, обещал, что, если одержит победу, сделает св. Андрея патроном своего королевства. В день битвы на небе появился крест из облаков, а Энгус разбил противника. Вот почему, как гласит предание, флагом Шотландии стал белый Андреевский крест на синем фоне.
Нож
Апостол Варфоломей проповедовал христианство в Малой Азии и Месопотамии, добрался до Индии, затем вместе с Иудой Фаддеем принес новую веру в Армению и там, в городе Албанополе, был замучен. Самая распространенная версия его деяний гласит, что с него заживо содрали кожу, а потом распяли. Поэтому в Средневековье он сделался патроном всех, кто работает с кожей (от красильщиков и дубильщиков до перчаточных дел мастеров и книжных переплетчиков), а его главными атрибутами стала его собственная кожа, которую он часто держит в руках, или нож - орудие страшной пытки.
Угольник
Фома, которого древние предания объявили крестителем Индии, в Средневековье считался патроном строителей и архитекторов, а потому часто изображался с угольником. Все дело в том, что в апокрифических «Деяниях Фомы» (III век) рассказывалось, как индийский царь доверил опытному плотнику Фоме возведение своего дворца, после чего тот сумел обратить в христианство множество его подданных, а затем и самого государя.
Ангел
С IV–V веков в богословии, а затем и в иконографии четыре евангелиста (Матфей, Марк, Лука и Иоанн) были соотнесены с четырьмя существами, упомянутыми в видении ветхозаветного пророка Иезекииля и в Откровении Иоанна Богослова. В обоих текстах описываются четыре крылатых животных с чертами льва, тельца, человека и орла, которые окружают небесное пламя или престол Господень. Атрибутом Матфея, автора первого из Евангелий, которое открывается земной родословной Иисуса Христа, был избран человек или ангел.
Лев
Перед дворцом венецианских дожей возвышается гранитная колонна с фигурой крылатого льва - это символ евангелиста Марка, которого, по преданию, апостол Петр отправил проповедовать в Египет, где тот стал первым епископом Александрии. В IX веке венецианские купцы похитили оттуда его мощи (Александрия к тому времени давно попала под власть мусульман) и переправили святыню к себе на родину. Для останков была построена роскошная базилика (до наших дней сохранилась ее преемница, которую стали строить в XI веке). Со временем св. Марк, потеснив св. Феодора, стал главным патроном Венеции, а его атрибут, крылатый лев, превратился в герб республики и символ ее владычества.
Телец
В отличие от атрибутов прочих святых, которые появились гораздо позже, символы евангелистов часто изображались не вместе с ними, а вместо них. Телец - это и есть Лука, как лев - Марк, а орел - Иоанн. В раннее Средневековье порой можно встретить евангелистов-«монстров» - с человеческим телом, увенчанным головой соответствующего зверя. Когда же зверь-атрибут, как это бывает чаще, появляется бок о бок со своим «хозяином», он может предстать в отдельном сегменте изображения (словно герб, помещенный над головой владельца) или лежать у его ног как питомец. Порой, примостившись за спиной евангелиста, он как будто диктует ему священный текст или держит в зубах уже исписанный свиток. Св. Лука, автор третьего Евангелия, в Средневековье считался патроном врачей (в Новом Завете он называет себя медиком) и художников (считалось, что он написал первый образ Девы Марии).
Орел
У Иоанна, любимого ученика Христа, который считается автором Апокалипсиса и последнего из Евангелий, два главных атрибута - орел и чаша, из которой вылезает дракон или змей. При этом если в иконографии древнегреческого бога-целителя Асклепия змей на чаше символизировал силу врачевания (отсюда пошли современные символы медицины), то в кубке Иоанна пресмыкающееся олицетворяет смертельный яд. По преданию, во время гонений, начатых императором Нероном, апостола в оковах доставили в Рим, где приговорили к смерти и дали выпить чашу с ядом, но он остался невредим.
Камни
Стефан, который вместе еще с шестью диаконами отвечал за раздачу помощи бедным членам иерусалимской общины христиан, считается первым мучеником. По свидетельству Деяний апостолов, он был обвинен в «хульных словах на Моисея и на Бога» и - то ли по приговору синедриона, то ли по инициативе толпы - забросан камнями за стенами города. В Средневековье Стефана чаще всего изображали с орудиями его убийства - камнями, которые были воткнуты ему в голову или лежали у него в руках или на книге.
Сосуд с миром
Столь почитаемая в Средневековье блудница, ставшая кающейся грешницей, «родилась» из слияния в христианской традиции трех разных женщин, которые упоминались в Евангелиях. Это безымянная грешница, которая в доме фарисея в слезах помазала ноги Христа миром и утерла их своими волосами, Мария из Вифании, сестра Марфы, которая умолила Иисуса воскресить их брата Лазаря, и «Мария, называемая Магдалиною», которая была избавлена Христом от злых духов и присутствовала при его распятии и погребении. В Средние века Мария Магдалина стала патронессой проституток, парикмахеров (потому что, покаявшись, ходила нагой и прикрытой лишь длинными волосами), садовников (из-за того что воскресший Христос явился ей в облике садовника) и парфюмеров (в воспоминание о мире, которым она умастила ноги Иисуса и собиралась умастить его мертвое тело). С последним эпизодом связан и ее главный атрибут - сосуд с благовониями.
Распятие в рогах оленя
По преданию, римский военачальник Плацид стал христианином (и сменил имя на Евстафий), после того как однажды на охоте ему было видение. Между рогами оленя, за которым он долго гнался, ему явился распятый Христос, спросивший его: «Зачем ты преследуешь меня, ведь я желаю твоего спасения?» В итоге он вместе со всей семьей принял мученичество, когда их, по приказу императора Адриана, бросили в раскаленного медного быка. В Средневековье Евстафий стал покровителем охотников, а потом, с XIV века, одним из четырнадцати святых заступников (святые Георгий Победоносец, Дионисий Парижский, Маргарита Александрийская, Варвара, Христофор, Эразм и др.), которые считались особенно эффективными в борьбе с болезнями и прочими напастями. История о видении Христа (или распятия) в рогах оленя из жития св. Евстафия потом перекочевала в легенду о св. Губерте Льежском (VII–VIII века), который тоже стал покровителем охотников, так что на изображениях их легко спутать.
Орган, арфа
Одна из популярнейших римских мучениц на исходе Средневековья была объявлена покровительницей музыки, и ее стали изображать с разными музыкальными инструментами (чаще всего с портативным органом). Юная христианка знатных кровей, она дала обет целомудрия, однако родители решили выдать ее замуж за язычника Валериана. Идя к венцу, она молилась Богу и, не слушая языческой музыки, пела духовные песнопения или, в соответствии с более поздней версией, играла на органчике. В итоге ей удалось отговорить мужа от супружеской жизни и убедить его принять христианство. Когда префект Турций Алмахий приказал ей принести жертву языческим богам, она отказалась и была приговорена к смерти. Однако палач не смог отсечь ей голову, и она еще три дня прожила, призывая окружающих к обращению.
Решетка
Архидиакон римской христианской общины был замучен во времена гонений, начатых в 258 году императором Валерианом. Поскольку Лаврентий отвечал за имущество Церкви и за помощь нуждающимся, римский префект потребовал у него выдать властям все сокровища. Попросив трехдневную отсрочку, Лаврентий раздал беднякам почти всю казну и явился к префекту с нищими, калеками и слепыми - «подлинным сокровищем Церкви». После этого его заживо изжарили на железной решетке. По преданию, во время казни он насмешливо бросил мучителям: «Вы испекли одну сторону, поверните на другую и ешьте мое тело!» В Средневековье Лаврентий почитался как покровитель бедняков. Посвященный ему монастырь Эскориал, который испанский король Филипп II (1556–1598) воздвиг под Мадридом, в плане напоминает решетку, на которой некогда изжарили мученика.
Стрелы
Начальник преторианской гвардии и тайный христианин был казнен по приказу императора Диоклетиана: палачи расстреляли его из луков и бросили тело. Однако несмотря на раны, он остался жив и смело пошел к императору, чтобы показать свою стойкость в вере. Тогда его закидали камнями, а труп сбросили в Большую клоаку. Сцена расстрела сделалась иконографической «визитной карточкой» Себастьяна. Видимо, благодаря стрелам, которыми было испещрено его мученика, с XIV века его стали почитать как заступника от чумы - атаку эпидемии издревле уподобляли стрелам, которые посылает на людей гневающийся Господь.
Башмаки
Покровители башмачников, братья Криспин и Криспиниан, по преданию, родились в знатной семье, а потом выучились на сапожников, поселились в Суассоне и, чтобы обратить к истинной вере бедных покупателей, стали бесплатно раздавать им обувь.
Голова в руках
В средневековой иконографии встречается много святых-кефалофоров («головоносцев»). Самый известный из них - св. Дионисий, считающийся первым епископом Парижа. Мы мало что знаем о нем достоверно, но около 250 года он был обезглавлен вместе со своими товарищами - священником Рустиком и дьяконом Элевтерием. По преданию, после казни он взял свою голову в руки и через Монмартр (в переводе «холм мучеников») пошел на север. В том месте, где он упал, его и похоронили. В VII веке, при франкском короле Дагоберте, там возник монастырь Сен-Дени, ставший усыпальницей французских монархов.
Клещи, груди
Агата - одна из тех мучениц, чьими иконографическими атрибутами стали и орудие истязания, и пострадавший орган. Юная христианка благородных кровей, она отвергла домогательства римского префекта Квинтиана. Он отправил Агату в бордель, затем девушку бросили в темницу и там щипцами оторвали ей груди. Однако представший перед ней апостол Петр излечил ее раны, а во время очередного раунда пыток в городе случилось землетрясение, и дворец префекта обрушился. Тем не менее в итоге Агата умерла в тюрьме. Через год после ее смерти произошло извержение вулкана Этны, но жители Катании спасли свой город от огня и лавы, выставив им навстречу покров, которым была накрыта могила святой. В Средневековье Агату почитали как патронессу Катании и всей Сицилии, защитницу от землетрясений, извержений, пожаров и молний и, само собой, целительницу, помогающую при болезнях груди.
Гребень для шерсти
Часто орудие мученичества святого не только становилось иконографическим атрибутом, но и определяло его посмертную специализацию как заступника. Власий, армянский врач, ставший епископом Севастии (сейчас город Сивас в Турции), на средневековом Западе почитался как патрон чесальщиков шерсти. По преданию, его, прежде чем обезглавить, пытали металлическим гребнем, каким расчесывают овечью шерсть. Власия также часто изображали со свечами - в память о двух свечах, которые ему принесла в темницу бедная женщина, чьих свиней он чудесным образом спас от волка. В германских землях, где имя Власия ассоциировалось с глаголом «blasen» («дуть», «трубить»), его представляли с рогом и считали защитником от бурь и штормов.
Младенец Иисус
Во всей позднесредневековой Европе либо внутри церквей, либо на их внешних стенах можно было увидеть огромные фрески с изображением великана, несущего на плечах младенца Христа. Это св. Христофор, которого почитали как покровителя путников и защитника от внезапной смерти - считалось, что тот, кто взглянет на его образ, в этот день не умрет. По преданию, этот гигант однажды поступил на службу к сатане, но увидев, что дьявола пугает крест, понял, что Бог сильнее, переметнулся на его сторону и начал переносить путников через бурную реку. Однажды среди его нош оказался ребенок. Взяв его на руки, Христофор почувствовал, что ноша становится все тяжелее. «Кто ты?» - спросил гигант, и ребенок ответил, что он Христос, творец мира, а в качестве доказательства приказал Христофору вбить в землю посох: тот процветет и будет приносить плоды каждый день. Так и случилось. На христианском Востоке считали, что святой был выходцем из народа псоглавцев, и на иконах его часто изображали с собачьей головой
Склянка с мочой
Жизнь братьев Космы и Дамиана, как и многих других раннехристианских мучеников, едва проступает сквозь туман легенд (неизвестно, существовали ли они вообще). По преданию, эти христиане-врачи не брали с пациентов денег за лечение, исцеляли не только людей, но и животных, и были замучены в Сирии во время гонений, устроенных императором Диоклетианом. Их самое известное чудо - спасение от гангрены римского церковнослужителя, которому они, явившись во сне, отрезали больную ногу, а вместо нее приставили здоровую конечность недавно умершего мавра. На средневековом Западе Косму и Дамиана почитали как святых патронов врачей и изображали с соответствующими атрибутами - хирургическими инструментами, баночками со снадобьями или склянкой мочи (по ней медик должен был поставить диагноз).
Клещи
По свидетельству церковного историка Евсевия Памфила, «язычники схватили Аполлонию, дивную старушку-девственницу, били по челюстям, выбили все зубы; устроили за городом костер и грозили сжечь ее живьем, если она заодно с ними не произнесет кощунственных возгласов. Аполлония, немного помолившись, отошла в сторону, прыгнула с разбега в огонь и сгорела». Главным атрибутом этой святой, по преданию, погибшей во время гонений императора Деция, стали клещи, которыми палачи вырывали ей зубы. Сама же она превратилась в заступницу от зубных болезней и покровительницу дантистов.
Пыточные колеса
Главным атрибутом св. Екатерины, одной из самых популярных христианских мучениц и патронессы студентов, колесных дел мастеров и мельников, стало орудие ее пытки - колесо с насаженными шипами. Юная интеллектуалка из знатного рода, она обратилась в христианство, после чего ей явился Христос, вручил кольцо и назвал своей невестой. Когда император Максенций начал гонения на христиан, она не побоялась его устыдить и с легкостью победила 50 языческих мудрецов, которым было поручено с ней диспутировать. Покоренный красотой и мудростью Екатерины, император предложил ей выйти за него замуж, а за отказ приговорил к смерти. Для этого была построена установка, состоявшая из четырех колес, утыканных шипами. Когда Екатерина прикоснулась к орудию казни, колеса развалились на части. На одних изображениях они валяются у ее ног, на других она держит в руках их крошечные «модели».
Башня
По преданию, которое помещает действие либо в Никомедию (сейчас это в Турции), либо в Илиополь Финикийский (Ливан), Варвара была дочерью местного аристократа Диоскура. Чтобы охранить красоту дочери от посягательств, отец заточил ее в башне. Это не помешало Варваре принять христианство и хранить веру, несмотря на угрозы и пытки. В конце концов отец сам ее обезглавил, за что был испепелен молнией. В Средневековье Варвара считалась защитницей от молний и пожаров, а потом стала патронессой артиллерии. Ее главный атрибут - башня, чаще всего с тремя окнами: по легенде, во время перестройки ее «элитного» узилища она приказала сделать там не два, а три окна - в напоминание о Троице.
Глаза
Иногда имя святого рождает или, как минимум, корректирует легенду о нем. Луция, юная христианка из Сиракуз на Сицилии, решив сохранить девственность, отказалась выходить замуж за язычника. Тот донес на нее губернатору Пасхазию, который приказал девушке принести жертву идолам, а когда та вновь отказалась, распорядился отдать ее в бордель. Но ничего не вышло: даже упряжка быков не смогла сдвинуть Луцию с места. В итоге христианку рассекли мечом. Видимо, позже, из-за того что в имени мученицы есть корень «lux» - «свет», возникло предание, что Луция вырвала себе глаза и отослала их ненавистному жениху, однако Господь вернул ей зрение. Так что в Средневековье Луция, которую часто изображали с глазами в руках, на книге, подносе и даже на веточке, стала святой целительницей глазных болезней.
Дракон
Некогда одна из самых популярных христианских святых, покровительница беременных и рожениц. В 1969 году Ватикан вычеркнул св. Маргариту из церковного календаря, поскольку ее житие слишком напоминало легенду. По преданию, во времена императоров Диоклетиана или Максимиана эта юная христианка, отвергнув сексуальные поползновения губернатора Олибрия, попала в тюрьму. Там ей явился дьявол в обличье дракона и проглотил ее. Но в руках у Маргариты было маленькое распятие: с его помощью в животе демонического чудовища образовалась дыра, и девушка выбралась на свободу. Поэтому в Средневековье Маргариту изображали восстающей из чрева дракона (часто из его пасти торчит подол ее платья) либо попирающей своего поверженного противника.
Агнец
Белый ягненок, стоящий рядом с Агнессой или сидящий у нее на руках, - один из древнейших атрибутов святых, который, видимо, возник из созвучия. Хотя имя мученицы происходит от греческого корня «agnos» («чистый», «непорочный»), оно похоже на латинское слово «agnus» - «агнец». Этот кроткий зверь напоминает о жертвенности Христа, которого Иоанн Креститель назвал Агнцем Божьим. По преданию, Агнесса, как и множество других раннехристианских мучениц, стремясь сохранить девственность, отвергла сватовство со стороны сына римского префекта, а потом отказалась принести жертву языческим богам и в итоге была обезглавлена. В Средневековье ее почитали как патронессу девственниц и обрученных девушек.
Три кошеля, Трое юношей в бочке, Корабль
Покровитель мореплавателей, путешественников, дев, детей, сирот, заключенных и много кого еще, св. Николай, архиепископ Мир Ликийских, был и остается одним из самых популярных христианских святых. Его многочисленные специализации и атрибуты восходят к совершенным им благодеяниям и чудесам: помощи трем бедным девицам, которых отец был готов сделать проститутками, поскольку не мог собрать приданое, чтобы выдать их замуж (св. Николай тайно подбросил каждой из них по кошелю золота); спасению трех детей (по другим версиям, юношей или солдат), которых во время голода мясник (или хозяин таверны) разрезал на части и бросил в бочку (св. Николай их воскресил); воскрешению моряка, который в шторм упал с мачты, и т. д. Из-за созвучия названия города Мира и слова «мирра» Николай также стал покровителем парфюмеров. В конце Средневековья возникло представление, что именно он приносит подарки в Рождественскую ночь - так родился Санта-Клаус.
Чан или бочка с водой, Мельничный жернов
Часто биографии ранних святых со временем начинают активно меняться, чтобы объяснить их более позднюю специализацию. Св. Флориан, римский военачальник-христианин, который за отказ преследовать своих единоверцев и принести жертву римским богам был замучен в Лорхе (Верхняя Австрия), в какой-то момент стал почитаться как защитник от огня и покровитель пожарных: по легенде, он однажды потушил пожар с помощью бочонка воды. Видимо, после этого в его деяния стали добавлять эпизоды, которые должны были подкрепить эту роль (например, будто он командовал отрядом солдат-огнеборцев). Поскольку его убили, утопив с мельничным жерновом в реке Энс, Флориан также считался защитником от наводнений и спасителем тонущих. В 1184 году папа Луций III передал часть его мощей в Краков. Так Флориан стал патроном не только Верхней Австрии, но и Польши.
Кабестан с намотанным канатом
Как вышло, что епископ итальянского города Формии, замученный при римском императоре Диоклетиане, в Средневековье стал одновременно патроном моряков и целителем от желудочных болей? По одному из преданий, палачи вытащили внутренности святого, намотав их на лебедку. Историки считают, что эта легенда могла появиться из ошибочной интерпретации многочисленных более ранних изображений, где Эразм, как покровитель моряков, держал в руках кабестан с намотанным на него канатом. Кто-то принял канат за кишки - и так родилась история о чудовищной пытке.
Корзина с цветами или фруктами
Патронесса садовников, по преданию, была христианкой из Кесарии Каппадокийской и приняла мученичество во время гонений при императоре Диоклетиане. На пути к месту казни ей встретился молодой адвокат по имени Феофил, который в насмешку попросил прислать ему фруктов из сада ее жениха, то есть Христа. Перед смертью мученице явился ангел с корзиной яблок и роз, которые она отправила Феофилу. Тот принял христианство и впоследствии тоже стал мучеником. Поскольку все сведения о Дорофее исторически выглядят слишком сомнительно, ее праздник в 1969 году вычеркнули из католического календаря.
Плащ
В Средневековье и раннее Новое время св. Мартин был одним из самых популярных французских святых и патроном французской монархии. Римский офицер из Паннонии (сейчас это территория Венгрии), он служил в Галлии (современная Франция). У ворот Амьена Мартин как-то повстречал нищего, который замерзал от холода. Офицер разрезал свой плащ надвое и отдал ему половину. На следующей день во сне Мартину явился Христос, одетый в половину плаща, и поблагодарил за доброту. Мартин решил уйти из армии и принять христианство. Позже он основал монастырь, а затем был избран епископом Тура. Благодаря этой истории родилось латинское слово «капелла» и его производные на других романских языках. Впервые так назвали часовню, где хранилась главная реликвия св. Мартина - та часть плаща («cappa»), которая осталась у него.
Лев, Кардинальское облачение
С XIV века св. Иеронима, христианского эрудита, переводчика Библии на латынь, аскета-пустынника и секретаря папы, стали изображать как кардинала - в длинном красном одеянии и в широкополой шляпе того же цвета. Однако во времена Иеронима кардинальского сана еще вовсе не существовало, а красный наряд, в который художники стали одевать святого, появился лишь в XIV веке. Его главным иконографическим атрибутом был лев: святой исцелил зверя, вынув у него из лапы занозу, а тот в благодарность стал его верным спутником по отшельничеству.
Свинья, Огонь
Антоний Великий - христианин, ушедший в безлюдные места Фиваиды, чтобы вести совершенную жизнь в самоограничении, не был первым христианским пустынником, но остался в традиции как основатель отшельнического монашества. В позднесредневековой Европе Антония почитали в первую очередь как отшельника, который неустанно сражался с дьявольскими искушениями, претерпел множество измывательств от бесов и одержал над ними верх, а также как святого страдальца и сурового целителя, который излечивает от «святого огня», или «огня святого Антония» (так называли эрготизм и другие похожие болезни). Поэтому рядом с ним часто изображали пламя. Второй его атрибут - свинья. Монахи-антониты занимались разведением этих животных, а принадлежавшие ордену свиньи имели исключительное право в поисках пищи бегать повсюду (чтобы отличить их от прочих свиней, на них вешали колокольчик, тоже ставший одним из символов св. Антония).
Три хлеба, Волосы, закрывающие все тело
Как и Мария Магдалина, Мария Египетская в христианской традиции воплощала силу духовного преображения. Александрийская блудница, она отправилась в Иерусалим, но там неведомая сила не позволила ей войти в храм Гроба Господня. После этого она покаялась и ушла за Иордан, в пустыню, где провела 47 лет в аскезе и самоотречении. Главные атрибуты Марии - длинные волосы, скрывающие ее наготу (на некоторых изображениях они скорее похожи на шерсть), и три хлеба - в память о том, как некий человек подал ей три монеты, на которые она купила три буханки. От жара пустыни они стали тверды как камень, и Мария питалась ими в течение 17 лет.
Оковы
По преданию, которое было записано только в XI веке, Леонард был одним из приближенных франкского короля Хлодвига (481/482–511). Вместе они приняли крещение, и государь наделил Леонарда привилегией даровать свободу любым узникам. Святого стали почитать как патрона заключенных, а к его мощам в благодарность за освобождение приносили оковы.
Свеча
По преданию, в 451 году, когда Парижу угрожали орды гуннов под предводительством Аттилы, Женевьева убедила парижан не спасаться бегством и оказать врагу сопротивление - правда, в итоге завоеватель обошел город стороной. Позже она добилась от духовенства, чтобы над могилой Дионисия, первого епископа Парижа, возвели церковь. Однажды ночью, когда она вместе с другими монахинями пришла в строящееся здание, демон порывом воздуха потушил свечу, которой они освещали себе путь. Женевьева взяла ее в руку, та тотчас зажглась, и больше уже нечистый дух ничего не мог сделать.
Молоток, Наковальня, Щипцы
Ювелир, ставший при франкском короле Дагоберте I (629–639) хранителем королевской казны, а потом - священником и епископом, Элигий в Средневековье почитался как патрон коллег-ювелиров и кузнецов. По преданию, однажды он, чтобы подковать брыкающуюся лошадь, которой овладел дьявол, отрезал ей ногу, а потом чудесным образом «приставил» обратно. В другой истории, которая также вдохновила многие изображения Элигия, демон-искуситель явился ему в облике девушки. Святой распознал обман и схватил нечистого духа за нос щипцами.
Лопата
В раннем Средневековье одними из главных проповедников и основателей монастырей во Франции и Германии были ирландские монахи. Один из них, Фиакр, получил от Фаро, епископа Мо, обещание дать ему столько земли для создания скита и странноприимного дома, сколько он сможет вскопать за один день. Отшельник просто очертил участок посохом, и земля сама чудесным образом вскопалась. Благодаря этой истории Фиакра почитали как святого патрона садовников. Кроме того, он специализировался на лечении геморроя, который называли болезнью св. Фиакра.
Фонарь
По преданию, св. Гудула, патронесса Брюсселя, каждое утро ходила в церковь Спасителя, расположенную в двух лье от ее замка. Дьявол каждый раз пытался затушить огонь в ее фонаре, но ангел вновь зажигал его.
Олениха
Святой отшельник Эгидий, по преданию, жил в лесу на юге Франции в компании оленихи, которая питала его своим молоком. Однажды во время королевской охоты в Эгидия попала стрела короля, метившегося в олениху. В качестве искупления монарх основал монастырь, а самого отшельника сделал его аббатом. Позже аббатство Сен-Жиль-дю-Гар стало важным паломническим центром на пути в Сантьяго-де-Компостела, к мощам апостола Иакова Старшего, а сам Эгидий, или Жиль, патрон калек, нищих и кузнецов, в позднее Средневековье считался одним из четырнадцати эффективнейших святых заступников и специализировался на безумии, эпилепсии и бесовской одержимости. В Италии по созвучию с именем Жиля его атрибутом стала лилия («giglio»).
Крест, Плеть, Демон
Как рассказывается в житии Прокопия, он ушел из монастыря и поселился отшельником в долине реки Сазава. Местные крестьяне видели, как он распахивал поля, запрягши в плуг черта и погоняя его крестом. Поэтому демон и крест (или хлыст) сделались иконографическими атрибутами святого. Позже Прокопий стал первым чехом, официально канонизированным римским престолом (1204 год) и одним из святых покровителей Чехии.
Рой пчел
Святой Бернард был одним из влиятельнейших духовных лидеров средневекового Запада, основателем монастыря Клерво и идеологом цистерцианского ордена, пламенным проповедником Второго крестового похода (1147–1149), врагом катарской ереси, преследователем философа Абеляра, суровым аскетом и мистиком. В Средневековье его изображали с маленьким демоном на цепи (в знак того, как усердно он сражался с ересью), с белым псом (в напоминание о сне его матери - ей было явлено, что она родит белого пса, который отпугнет врагов Церкви), либо с улеем или роем пчел (поскольку он за свое красноречие был прозван doctor mellifluus - «медоточивым доктором»).
Стигматы
Сын богатого купца из Ассизи, Франциск решил буквально пойти по стопам Христа в его бедности, неприкаянности и служении людям - и основал нищенствующий орден. В отличие от традиционного монашества, стремившегося изолироваться от мира, первые францисканцы скитались из города в город и проповедовали. Сам Франциск отправился в мусульманский Египет, чтобы обратить султана в христианство (тот, правда, призыву не внял). В 1224 году, поднявшись на гору Верна, Франциск удостоился высшей награды - стигматов. На его теле появились пять ран - по две на ладонях и ступнях и одна на боку, - как у распятого Спасителя. На изображениях ассизского бедняка можно отличить от других францисканцев (в коричневых рясах, подпоясанных веревкой с тремя узлами) по «ранам любви» к Христу.
Пес, Звезда, Лилия, Книга
Дворянин из Калеруэги (Испания), основавший собственный орден монахов-проповедников для борьбы с катарской ересью и евангелизации мирян, часто изображался с псом и звездой. Легенда сообщала, что во время беременности мать Доминика увидела сон: ее будущий сын будет отмечен звездой на лбу, и его будут сопровождать два пса, черный и белый (в другой версии фигурировал один пес, который обозначал самого Доминика). Братья-проповедники, которых, по его имени, стали называть доминиканцами, интерпретировали свое имя как «Domini canes» - «псы Господни». Другие атрибуты святого - книга (часто открытая на словах Христа «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие») и лилия (символ непорочности и чистоты).
Младенец Иисус
Португальский дворянин, ставший нищим монахом-францисканцем, Антоний исколесил с проповедями бедности и покаяния Францию, Испанию и Италию (и, по преданию, однажды проповедовал перед рыбами, как основатель его ордена, св. Франциск Ассизский, - перед птицами), а позже стал советником папы. С позднего Средневековья он чаще всего изображается с томом Евангелия и младенцем Иисусом в руках. В его родной Португалии, где он стал национальным святым, такие образы до сих пор можно увидеть на каждом шагу - не только в церквях, но и на фасадах домов, на балконах и в магазинах.
Нож, воткнутый в голову
Проповедник-доминиканец, родившийся в семье еретиков-катаров, Петр посвятил себя борьбе с ересью, и в 1251 году папа назначил его инквизитором Милана и Комо. Год спустя миланские катары наняли убийцу, Карино из Бальсамо, и тот вместе с сообщником на пустынной дороге сначала раскроил Петру череп, а потом вонзил кинжал ему в грудь. Всего через 11 месяцев инквизитора провозгласили святым (это была самая быстрая официальная канонизация в истории папства), а Карино из Бальсамо бежал в доминиканский монастырь в Форли, покаялся и позже остался там как мирской брат. Когда убийца умер, местные жители стали почитать его как блаженного, а в 1822 году папа Пий VII начал официальный процесс его прославления.
Солнце, Звезда
Кроткий монах-августинец около тридцати лет проповедовал и принимал исповеди в городе Толентино, привечая бедных, помогая больным, посещая заключенных, пытаясь примирить враждующие фракции гвельфов (сторонников папы) и гибеллинов (сторонников императора). Один из его атрибутов наряду с распятием, лилией или хлебом, который он раздавал бедным, - звезда. По преданию, она постоянно следовала за ним, освещая своим светом.
Дощечка с монограммой Христа IHS
Суровый францисканский проповедник, аскет и моралист (обличавший азартные игры, колдовство, содомию, ростовщичество), несколько десятков лет колесивший по городам Италии, где его встречали толпы слушателей, Бернардин Сиенский активно продвигал культ имени Иисуса. Закончив проповедь, он демонстрировал собравшимся табличку с выведенной золотыми буквами монограммой IHS и призывал всех поклониться их искупителю. Этот культ показался церковным властям подозрительным, и в 1427 году его вызвали в Рим, где решили судить за ересь. Но в итоге все-таки оправдали, и Бернардин продолжил свои проповеднические турне.
Материал из Энциклопедия знаков и символов
|
посох, палка
Древняя эмблема силы, символически связанная с энергией деревьев. Один из основных атрибутов участников различных обрядов (в том числе ритуальных обходов), божеств и демонов. Магические свойства посоха, продуцирующие и защитные, часто связываются с его «происхождением» . Особая мощь приписывается посоху или палке, бывшим в контакте со змеей. В традиционном представлении посох, особенно из специфических пород дерева (например, орешника) служит эмблемой личной власти или её источником . Пастушеский посох (палка, изогнутая на верхнем конце крюком) - атрибут множества богов (например, всех Добрых Пастырей) и святых. Постепенно трансформировался в пастырский (например, епископский) посох. Тесно связан с символикой фаллоса, змеи, руки (или указующего перста) и т. д. Аналогичен жезлу, пруту, ветке, а также некоторым предметам домашней утвари (кочерга, ухват, помело, лопата). Как оружие, посох идентичен с дубиной или палицей как королевским оружием . Основные значения:
|
Кнут и пастушеский посох (авгурская палка) как знаки фараона несут символику власти и подчинения (ограничения) соответственно.
|
