Реклама на портале

Нил сорский. Преподобный нил сорский

Под 1502 годом сообщается о преставлении «Нилова брата» - Андрея, который был пострижен там с именем Арсений. Андрей Фёдорович Майко личность известная. Это один из видных дьяков при правительствах Василия II и Ивана III . Его имя часто встречается в документах тех лет. Андрей Майко стал родоначальником дворянского рода Майковых . Таким образом, Николай Майков был образованным горожанином и относился к служилому сословию.

Пострижен Нил Сорский был в Кирилло-Белозерском монастыре при игумене Кассиане, постриженнике Спасо-Каменного монастыря . Временем его пострига можно считать середину 50-х годов.

По всей видимости, в монастыре Нил занимал заметное положение. Ряд монастырских документов от 1460 года до 1475 года имя Нила называет среди монастырских старцев, решавших хозяйственные вопросы. Возможно, другим монастырским послушанием будущего святого было списывание книг. Во всяком случае, его почерк угадывается в ряде рукописей из библиотеки Кириллова монастыря.

Примерно между 1475-1485 годами преподобный Нил вместе со своим учеником Иннокентием Охлябиным совершил длительное паломничество в Палестину , Константинополь и на Афон . Долгое время Нил Сорский пробыл на Афоне , где основательно познакомился со скитским устройством.

После возвращения в Россию на реке Соре, в небольшом удалении от Кириллова монастыря, Нил основал скит (впоследствии Нило-Сорская пустынь). В основу устройства скита были положены традиции скитского жительства древних скитов Египта, Афона и Палестины. От желающего подвизаться в скиту преподобного Нила требовалось знание Писания и решимость следовать им. «Если есть и воля Божия, чтобы они пришли к нам, то подобает им предания святых знать, хранить заповеди Божии и исполнять предания святых отцов». Поэтому в скит принимались только грамотные монахи, прошедшие искус в общежительных монастырях.

Литературная деятельность

Подвизаясь в безмолвии с малой братией, преподобный, однако, не оставил книжных занятий, которым придавал большое значение. Судя по количеству цитат, наибольшее влияние на Нила оказали Григорий Синаит и Симеон Новый Богослов , Иоанн Лествичник , Исаак Сирин , Иоанн Кассиан Римлянин , Нил Синайский , Василий Великий .

Главным его трудом следует назвать состоящий из 11 глав . «Устав» предваряет краткое предисловие:

«Смысл этих писаний охватывает следующее: как подобает делание совершать иноку, хотящему истинно спастись в эти времена, что и мысленно и чувственно по божественным Писаниям и по житию святых отцов, насколько возможно, подобает поступать».

Таким образом, «Устав» преподобного Нила - это не регламент скитской жизни, а аскетическое наставление в духовной борьбе. Большое внимание преподобный уделяет «умной», или «сердечной», молитве, цитируя при этом Григория Синаита и Симеона Нового Богослова. Нет сомнений, что Нил Сорский принадлежит мистическо-созерцательному направлению в православном монашестве, возрождение которого связано с именем преподобного Григория Синаита . О связи преподобного Нила с исихазмом , как расширенно именуют монашеское харизматическое движение XIV-XV веков, писала М. С. Боровкова-Майкова. Из современных авторов этому аспекту уделили внимание Г. М. Прохоров , Е. В. Романенко.

Предание ученикам уделяет больше внимания организации скитского быта, отношению к имуществу, отношениям с приходящими из мира людьми. Говорится об умеренности в посте, который должен соответствовать «силе тела и души». В начале «Предания» дано исповедание веры Нила Сорского.

Кроме того, известен ряд его посланий: Гурию Тушину, Герману Подольному, Вассиану Патрикееву, «брату, пришедшему с восточной стороны», а также две молитвы.

Другой стороной литературной деятельности преподобного Нила была его деятельность как переписчика и составителя житийных сборников. О методе работы преподобного с текстом красноречиво говорят его фразы из посланий Гурию Тушину и Герману Подольному. В послании Тушину он пишет: «Если не найду согласное с моими соображением о начинании дела, откладываю его, пока не найду; когда же найду, благодатью Божьей, делаю в благой уверенности как одобренное. От себя же не смею делать, поскольку я невежда и поселянин». «Когда случается мне что-то предпринять, если не нахожу того в Святых Писаниях, откладывая на время, пока не найду»,- пишет он в послании Герману Подольному. Сравнивая списки, он находит в них «много неисправленна», старается исправить «елико возможно его худому разуму». Поэтому списывает «с разных списков, тщася обрести правый». Если это не удаётся, он оставляет в рукописи пробел, с заметкой на полях: «От зде в списках не право», или: «Аще где в ином переводе обрящется известнейше (правильнее) сего, тамо да чтется».

Было бы неверным предполагать, что подвижник полагает своё разумение критерием истинности Писаний, призывает к рациональному их осмыслению и согласованию с доводами разума. Анализ его житийных сборников, сравнение с изданными полвека спустя Великими Минеями Четьями митрополита Макария , привели исследователей (Н. В. Покровский , Я. С. Лурье) к выводу, что правке была подвергнута не содержательная часть житий, а только текст. Правки касались грамматики, синтаксиса (в частности, преподобный убирал кальки с греческого), стиля. Добавлены правки, уточняющие смысл, исправлено неверное употребление слов . Таким образом, текст становился более понятным и удобочитаемым.

Следует отметить, что труды преподобного Нила пользовались большим уважением и в монастыре преподобного Иосифа. Два монаха Иосифова монастыря, это Нил Полев и Дионисий Звенигородский , долгое время (до 1512 года) жили в Кирилловом монастыре и сделали списки Ниловых сборников для своей обители. Однако, начиная с 30-х годов, писания Нила в Волоколамском монастыре стали переписывать без указания авторства.

Исихазм и нестяжание

Нил Сорский в Послании Гурину Тушину писал, что «цвѣты добродѣтелей» расцветают от «безмолвия» (греч. исихии) и иссушаются от бесед. Подвиг состоит в «отсечении помыслов» и «отступлении мира». Своим послушникам Нил Сорский напоминал необходимость физической работы, «ибо жительство и нужды наши от наших собственных трудов должны устраиваться». Он напоминал слова апостола Павла о необходимости труда (2Фес. ). Он призывал не злоупотреблять милостыней. «Стяжание» признавал за «яд смертоносный». Если случится нанимать работников, то их «не подобает должной платы лишать». Нил Сорский критиковал желание украшать церковь («сосуды золотые и серебряные, даже и священные, не подобает иметь»), поскольку это может привести к «восхищению делу рук человеческих» и «гордости» за «красоту зданий»

Об отношении к Священному Писанию и церковному преданию

Мысль о разумном исполнении Священного Писания является одной из основных тем посланий преподобного Нила. Особенно часто он об этом говорит в послании Герману Подольному. В частности он пишет: «Повиноваться Богу по божественным Писаниям, а не так бессмысленно, как некоторые: и когда в монастыре с братьями, будто бы в повиновении, в самоволии бессмысленно пасутся, и отшельничество так же осуществляют неразумно, плотской волей ведомые и разумом неразмышляющим, не понимая ни того, что делают, ни того, в чём утверждаются». В «самоволии», то есть не по Божьей воле, не по Его Писаниям, а в мнимом послушании по человеческим представлениям и без разумения.

Требуя разумного прохождения монашеского подвига, преподобный Нил настаивает на разборчивости в чтении писаний. «Писаний ведь много, но не все они божественные»,- пишет он Гурию Тушину. Однако понимать эти слова, как критическое отношение к святоотеческому преданию было бы неверным. В «Предании» преподобного Нила приводится его исповедание веры, в котором, между прочим, говорится: «Прибегаю всею душою к святой соборной апостольской Церкви, и все учения, которые она приняла от Господа и от святых апостолов, и святых отцов Вселенских Соборов и поместных, и прочих святых отцов святой Церкви и, приняв, нам передала о православной вере и о практических заветах…». Вряд ли это дежурные фразы, которые святой зачем-то пересказывает ученикам. Да и сама его деятельность (о чём мы говорили выше) указывает на почтительное отношение Нила к церковному преданию. В данном случае речь может идти о сомнении относительно каких-либо неканонических книг «по преданиям человеческим», или же просто о неисправных списках. (Сравнить: по мнению болгарского реформатора церковно-славянского языка XIV века Константина Костенченского при расхождении слова и сущности возможны ереси и искажения. )

Отношение Нила Сорского к ереси жидовствующих

В вопросе отношения Нила Сорского к ереси жидовствующих среди историков нет единодушия. Предположения о близости идей Нила Сорского с идеями «жидовствующих» ранее высказывались рядом исследователей, среди которых Ф. фон Лилиенфельд, Д. Фенел, А. А. Зимин , А. И. Клибанов . В той или иной мере сближают его взгляды с еретиками А. С. Архангельский, Г. М. Прохоров. Сомнения вызывает его критика по отношению к писаниям, подозрение в отвержении церковного предания, его нестяжательские убеждения, терпимость к кающимся еретикам. На его безусловной православности настаивает Я. С. Лурье . Не сомневаются в его православии и известный историк церкви митрополит Макарий (Булгаков) , протоиерей Георгий Флоровский .

Исповедание преподобного Нила не позволяет сомневаться в православии сорского старца. Обращает на себя внимание то, что в тексте исповедания отражены положения, неприемлемые для жидовствующих. Нил Сорский утверждает исповедание «единого Бога в Троице славимого», Боговоплощение, веру в Богородицу, почитание «святых отцов святой Церкви» отцов Вселенских и поместных соборов. Заканчивает своё исповедание преподобный Нил словами: «Лжеименных же учителей еретические учения и предания все проклинаю - я и пребывающие со мной. И еретики все чужды нам да будут». Вполне уместно предположить, что это исповедание, включённое в «Предание ученикам» как раз и имеет своей целью предупредить их от еретических шатаний.

Больший интерес представляет не отношение Нила к еретическим идеям, тут сомневаться особенно не в чём, а его отношение к самим еретикам и ереси, как явлению (А. С. Архангельский, например, говорит о веротерпимости Нила).

Известно, что вместе со своим старцем Паисием Ярославовым он принимал участие в соборе против новгородских еретиков в 1490 году . В IV-й Новгородской летописи имена авторитетных старцев упоминаются наравне с епископами. Существует устойчивое предположение, что относительно мягкий соборный приговор был принят под влиянием кирилловских старцев. Однако никаких сведений относительно того, насколько их мнение повлияло на решения собора, мы не имеем. Ранее, в 1489 году один из главных борцов с ересью архиепископ Новгородский Геннадий в письме к архиепископу Ростовскому Иосафу просил возможности посоветоваться со старцами Нилом и Паисием по вопросам ереси. Однако эти скудные сведения не могут прояснить картину: из них ровным счётом ничего не следует.

Косвенным указанием на позицию преподобного может служить известное отношение заволжских монахов к покаявшимся еретикам, выраженное одним из учеников преподобного Вассианом Патрикеевым. Уже после смерти Нила он в ряде «слов» выступил против карательных мер преподобного Иосифа, призывая его не бояться богословских диспутов с еретиками. Покаявшиеся еретики, по мнению Вассиана, должны быть прощены. Не казни и жестокие наказания, а покаяние должны исцелить ересь. При этом Вассиан ссылается на святых отцов, в частности, Иоанна Златоуста .

Е. В. Романенко обратила внимание на подборку житий в сборнике Нила Сорского. Эта подборка свидетельствует об интересе преподобного к истории Церкви, конкретно, к истории ересей. В «Житии Евфимия Великого» повествуется, как святой противостоял «жидомудренному» Несторию. Здесь же обличаются ереси манихеев, оригеновская, арианская, савеллианская, монофизитская. Даётся представление об этих учениях. Примеры из жизни Евфимия Великого и Феодосия Великого показывают твёрдость в исповедании веры святых, свидетельствуют о поведении святых во время смут . Романенко считает, что такой подбор житийной литературы связан с борьбой против жидовствующих, которые, как известно, отрицали Боговоплощение и Божественную природу Христа . Обращает внимание и на жития святых - борцов с иконоборчеством: Феодора Студита , Иоанна Дамаскина , Иоанникия Великого .

Как видим, Нил Сорский отнюдь не был сторонником уничтожения монастырского общежития и полного лишения монашеской братии общих имуществ. Но в монашеской жизни он призывал придерживаться «потребительского минимализма», довольствуясь лишь необходимым для пропитания и устройства элементарного быта.

Говоря об украшении церквей как о чём-то излишнем, преподобный цитирует Иоанна Златоуста: «Никто никогда не был осуждён за неукрашение церкви».

Г. М. Прохоров обратил внимание на пометы, сделанные рукой преподобного Нила на полях переписанных им житий. Они относятся к текстам, в которых говорится о скупости, жестокости, нестраннолюбии, сребролюбии. «Зрите, немилостивые», - написано рукой преподобного, - «Сие зело страшно». Преподобного волнуют прежде всего вопросы, связанные с недостойным поведением иноков. Примеры же нестяжания и избежания мирской славы он выделяет как достойные подражания. Пометы «зри» относятся и к примерам нестяжания, избежания мирской славы (Житие Иллариона Великого, удалившегося в Египет к язычникам) . Акцент нестяжательности Нила переносится в область личной морали, становится предметом и средством монашеского деланья.

Предупреждая Гурия Тушина от бесед «о прибыли монастырского богатства и стяжании имуществ пекущимися», он предостерегает и от полемики с ними: «Не подобает же на таковых и словом наскакивать, ни поносить, ни укорять их, но надо предоставить это Богу». Основной задачей монаха является молитва и внутреннее делание. Но если кто из братьев обратится с соответствующим вопросом, то надо отдать ему и душу. «С людьми иного рода беседы, пусть и малые, иссушают цветы добродетелей».

Кончина преподобного Нила и вопрос о его почитании

См. также

Ученики Нила Сорского

Издания

  • Нил Сорский, преп. О восьми главных страстях и о победе над ними. М.: 1997.
  • Нил Сорский, Наставление о душе и страстях. СПб: «Тропа Троянова»; 2007.
  • Nil Sorsky. The Authentic Writings. Translated, edited, and introduced by David M. Goldfrank. Kalamazoo, MI: Cistercian Publications. 2008 (Cistercian Studies Series, 221).

Напишите отзыв о статье "Нил Сорский"

Ссылки

Примечания

Литература

  • /
  • Преподобные Иосиф Волоцкий и Нил Сорский / Сост. иеромонах Герман (Чекунов). - М.: Русский издательский центр , Иосифо-Волоцкий ставропигиальный мужской монастырь, 2011. 320 с., ил., 6000 экз., ISBN 978-5-4249-0003-7
  • Преподобные Нил Сорский и Иннокентий Комельский. Сочинения/ Изд. Подг. Г. М. Прохоров. - СПб.: «Издательство Олега Абышко», 2005.
  • Архангельский А. С. Нил Сорский и Вассиан Патрикеев, их литературные труды и идеи в Древней Руси. СПб., 1882.
  • Боровкова-Майкова М. С. // История русской литературы: В 10 т./АН СССР. - М.; Л.: Изд-во АН СССР , 1941-1956. - Т. II. - Ч. 1
  • Кирсанова О. Т. «Мысленное делание» - путь к совершенству. Нил Сорский//Русские мыслители. - Ростов -н/Д: «Феникс», 2003. - С.68-80.
  • Направление Нила Сорского в идеологической борьбе конца XV в. // Лурье Я. С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV - начала XVI вв. М.-Л., 1960.
  • Лурье Я. С. . - С.182-213.
  • Лурье Я. С. // Труды отдела древнерусской литературы. - Т. XV. - М.-Л., 1958. - С.131-152.
  • Леннгрен, Т. П. Соборник Нила Сорского. Ч. 1-2. - М.: Языки русской культуры , 2000-2002.
  • Леннгрен, Т. П. Соборник Нила Сорского. Указатель слов. Т. 1-2. А-Н, О-Я. - М.: Языки русской культуры, 2005.
  • Плигузов, А. И. Полемика в Русской Церкви первой трети XVI столетия. - М.: 2002.
  • Прохоров Г. М. // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2. Вторая половина XIV-XVI в. Часть 2. Л-Я. - М.: «Наука », 1989.
  • Прохоров Г. М.
  • Романенко Е. В. - М.: Памятники исторической мысли, 2003.
  • Романенко Е. В. Древнее Житие преподобного Нила Сорского // Вестник церковной истории . - 2009. - № 3-4(15-16). - С. 93-106.
  • Шевченко Е. Э. //Древняя Русь. Вопросы медиевистики . - 2004. - № 1 (15). - С. 95-101.
  • Синицына Н. В. . - М.: «Наука». 2002 г. с. 116-149.

Отрывок, характеризующий Нил Сорский

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.

Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d"affaires et que ce n"est que par pure charite, que je m"occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.
В начале зимы с 1805 на 1806 год Пьер получил от Анны Павловны обычную розовую записку с приглашением, в котором было прибавлено: «Vous trouverez chez moi la belle Helene, qu"on ne se lasse jamais de voir». [у меня будет прекрасная Элен, на которую никогда не устанешь любоваться.]
Читая это место, Пьер в первый раз почувствовал, что между ним и Элен образовалась какая то связь, признаваемая другими людьми, и эта мысль в одно и то же время и испугала его, как будто на него накладывалось обязательство, которое он не мог сдержать, и вместе понравилась ему, как забавное предположение.
Вечер Анны Павловны был такой же, как и первый, только новинкой, которою угощала Анна Павловна своих гостей, был теперь не Мортемар, а дипломат, приехавший из Берлина и привезший самые свежие подробности о пребывании государя Александра в Потсдаме и о том, как два высочайшие друга поклялись там в неразрывном союзе отстаивать правое дело против врага человеческого рода. Пьер был принят Анной Павловной с оттенком грусти, относившейся, очевидно, к свежей потере, постигшей молодого человека, к смерти графа Безухого (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал), – и грусти точно такой же, как и та высочайшая грусть, которая выражалась при упоминаниях об августейшей императрице Марии Феодоровне. Пьер почувствовал себя польщенным этим. Анна Павловна с своим обычным искусством устроила кружки своей гостиной. Большой кружок, где были князь Василий и генералы, пользовался дипломатом. Другой кружок был у чайного столика. Пьер хотел присоединиться к первому, но Анна Павловна, находившаяся в раздраженном состоянии полководца на поле битвы, когда приходят тысячи новых блестящих мыслей, которые едва успеваешь приводить в исполнение, Анна Павловна, увидев Пьера, тронула его пальцем за рукав.
– Attendez, j"ai des vues sur vous pour ce soir. [У меня есть на вас виды в этот вечер.] Она взглянула на Элен и улыбнулась ей. – Ma bonne Helene, il faut, que vous soyez charitable pour ma рauvre tante, qui a une adoration pour vous. Allez lui tenir compagnie pour 10 minutes. [Моя милая Элен, надо, чтобы вы были сострадательны к моей бедной тетке, которая питает к вам обожание. Побудьте с ней минут 10.] А чтоб вам не очень скучно было, вот вам милый граф, который не откажется за вами следовать.
Красавица направилась к тетушке, но Пьера Анна Павловна еще удержала подле себя, показывая вид, как будто ей надо сделать еще последнее необходимое распоряжение.
– Не правда ли, она восхитительна? – сказала она Пьеру, указывая на отплывающую величавую красавицу. – Et quelle tenue! [И как держит себя!] Для такой молодой девушки и такой такт, такое мастерское уменье держать себя! Это происходит от сердца! Счастлив будет тот, чьей она будет! С нею самый несветский муж будет невольно занимать самое блестящее место в свете. Не правда ли? Я только хотела знать ваше мнение, – и Анна Павловна отпустила Пьера.
Пьер с искренностью отвечал Анне Павловне утвердительно на вопрос ее об искусстве Элен держать себя. Ежели он когда нибудь думал об Элен, то думал именно о ее красоте и о том не обыкновенном ее спокойном уменьи быть молчаливо достойною в свете.
Тетушка приняла в свой уголок двух молодых людей, но, казалось, желала скрыть свое обожание к Элен и желала более выразить страх перед Анной Павловной. Она взглядывала на племянницу, как бы спрашивая, что ей делать с этими людьми. Отходя от них, Анна Павловна опять тронула пальчиком рукав Пьера и проговорила:
– J"espere, que vous ne direz plus qu"on s"ennuie chez moi, [Надеюсь, вы не скажете другой раз, что у меня скучают,] – и взглянула на Элен.
Элен улыбнулась с таким видом, который говорил, что она не допускала возможности, чтобы кто либо мог видеть ее и не быть восхищенным. Тетушка прокашлялась, проглотила слюни и по французски сказала, что она очень рада видеть Элен; потом обратилась к Пьеру с тем же приветствием и с той же миной. В середине скучливого и спотыкающегося разговора Элен оглянулась на Пьера и улыбнулась ему той улыбкой, ясной, красивой, которой она улыбалась всем. Пьер так привык к этой улыбке, так мало она выражала для него, что он не обратил на нее никакого внимания. Тетушка говорила в это время о коллекции табакерок, которая была у покойного отца Пьера, графа Безухого, и показала свою табакерку. Княжна Элен попросила посмотреть портрет мужа тетушки, который был сделан на этой табакерке.
– Это, верно, делано Винесом, – сказал Пьер, называя известного миниатюриста, нагибаясь к столу, чтоб взять в руки табакерку, и прислушиваясь к разговору за другим столом.
Он привстал, желая обойти, но тетушка подала табакерку прямо через Элен, позади ее. Элен нагнулась вперед, чтобы дать место, и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье. Ее бюст, казавшийся всегда мраморным Пьеру, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различал живую прелесть ее плеч и шеи, и так близко от его губ, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться до нее. Он слышал тепло ее тела, запах духов и скрып ее корсета при движении. Он видел не ее мраморную красоту, составлявшую одно целое с ее платьем, он видел и чувствовал всю прелесть ее тела, которое было закрыто только одеждой. И, раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к раз объясненному обману.
«Так вы до сих пор не замечали, как я прекрасна? – как будто сказала Элен. – Вы не замечали, что я женщина? Да, я женщина, которая может принадлежать всякому и вам тоже», сказал ее взгляд. И в ту же минуту Пьер почувствовал, что Элен не только могла, но должна была быть его женою, что это не может быть иначе.
Он знал это в эту минуту так же верно, как бы он знал это, стоя под венцом с нею. Как это будет? и когда? он не знал; не знал даже, хорошо ли это будет (ему даже чувствовалось, что это нехорошо почему то), но он знал, что это будет.
Пьер опустил глаза, опять поднял их и снова хотел увидеть ее такою дальнею, чужою для себя красавицею, какою он видал ее каждый день прежде; но он не мог уже этого сделать. Не мог, как не может человек, прежде смотревший в тумане на былинку бурьяна и видевший в ней дерево, увидав былинку, снова увидеть в ней дерево. Она была страшно близка ему. Она имела уже власть над ним. И между ним и ею не было уже никаких преград, кроме преград его собственной воли.
– Bon, je vous laisse dans votre petit coin. Je vois, que vous y etes tres bien, [Хорошо, я вас оставлю в вашем уголке. Я вижу, вам там хорошо,] – сказал голос Анны Павловны.
И Пьер, со страхом вспоминая, не сделал ли он чего нибудь предосудительного, краснея, оглянулся вокруг себя. Ему казалось, что все знают, так же как и он, про то, что с ним случилось.
Через несколько времени, когда он подошел к большому кружку, Анна Павловна сказала ему:
– On dit que vous embellissez votre maison de Petersbourg. [Говорят, вы отделываете свой петербургский дом.]
(Это была правда: архитектор сказал, что это нужно ему, и Пьер, сам не зная, зачем, отделывал свой огромный дом в Петербурге.)
– C"est bien, mais ne demenagez pas de chez le prince Ваsile. Il est bon d"avoir un ami comme le prince, – сказала она, улыбаясь князю Василию. – J"en sais quelque chose. N"est ce pas? [Это хорошо, но не переезжайте от князя Василия. Хорошо иметь такого друга. Я кое что об этом знаю. Не правда ли?] А вы еще так молоды. Вам нужны советы. Вы не сердитесь на меня, что я пользуюсь правами старух. – Она замолчала, как молчат всегда женщины, чего то ожидая после того, как скажут про свои года. – Если вы женитесь, то другое дело. – И она соединила их в один взгляд. Пьер не смотрел на Элен, и она на него. Но она была всё так же страшно близка ему. Он промычал что то и покраснел.
Вернувшись домой, Пьер долго не мог заснуть, думая о том, что с ним случилось. Что же случилось с ним? Ничего. Он только понял, что женщина, которую он знал ребенком, про которую он рассеянно говорил: «да, хороша», когда ему говорили, что Элен красавица, он понял, что эта женщина может принадлежать ему.
«Но она глупа, я сам говорил, что она глупа, – думал он. – Что то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что то запрещенное. Мне говорили, что ее брат Анатоль был влюблен в нее, и она влюблена в него, что была целая история, и что от этого услали Анатоля. Брат ее – Ипполит… Отец ее – князь Василий… Это нехорошо», думал он; и в то же время как он рассуждал так (еще рассуждения эти оставались неоконченными), он заставал себя улыбающимся и сознавал, что другой ряд рассуждений всплывал из за первых, что он в одно и то же время думал о ее ничтожестве и мечтал о том, как она будет его женой, как она может полюбить его, как она может быть совсем другою, и как всё то, что он об ней думал и слышал, может быть неправдою. И он опять видел ее не какою то дочерью князя Василья, а видел всё ее тело, только прикрытое серым платьем. «Но нет, отчего же прежде не приходила мне в голову эта мысль?» И опять он говорил себе, что это невозможно; что что то гадкое, противоестественное, как ему казалось, нечестное было бы в этом браке. Он вспоминал ее прежние слова, взгляды, и слова и взгляды тех, кто их видал вместе. Он вспомнил слова и взгляды Анны Павловны, когда она говорила ему о доме, вспомнил тысячи таких намеков со стороны князя Василья и других, и на него нашел ужас, не связал ли он уж себя чем нибудь в исполнении такого дела, которое, очевидно, нехорошо и которое он не должен делать. Но в то же время, как он сам себе выражал это решение, с другой стороны души всплывал ее образ со всею своею женственной красотою.

В ноябре месяце 1805 года князь Василий должен был ехать на ревизию в четыре губернии. Он устроил для себя это назначение с тем, чтобы побывать заодно в своих расстроенных имениях, и захватив с собой (в месте расположения его полка) сына Анатоля, с ним вместе заехать к князю Николаю Андреевичу Болконскому с тем, чтоб женить сына на дочери этого богатого старика. Но прежде отъезда и этих новых дел, князю Василью нужно было решить дела с Пьером, который, правда, последнее время проводил целые дни дома, т. е. у князя Василья, у которого он жил, был смешон, взволнован и глуп (как должен быть влюбленный) в присутствии Элен, но всё еще не делал предложения.
«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»
Пьер полтора месяца после вечера Анны Павловны и последовавшей за ним бессонной, взволнованной ночи, в которую он решил, что женитьба на Элен была бы несчастие, и что ему нужно избегать ее и уехать, Пьер после этого решения не переезжал от князя Василья и с ужасом чувствовал, что каждый день он больше и больше в глазах людей связывается с нею, что он не может никак возвратиться к своему прежнему взгляду на нее, что он не может и оторваться от нее, что это будет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу. Может быть, он и мог бы воздержаться, но не проходило дня, чтобы у князя Василья (у которого редко бывал прием) не было бы вечера, на котором должен был быть Пьер, ежели он не хотел расстроить общее удовольствие и обмануть ожидания всех. Князь Василий в те редкие минуты, когда бывал дома, проходя мимо Пьера, дергал его за руку вниз, рассеянно подставлял ему для поцелуя выбритую, морщинистую щеку и говорил или «до завтра», или «к обеду, а то я тебя не увижу», или «я для тебя остаюсь» и т. п. Но несмотря на то, что, когда князь Василий оставался для Пьера (как он это говорил), он не говорил с ним двух слов, Пьер не чувствовал себя в силах обмануть его ожидания. Он каждый день говорил себе всё одно и одно: «Надо же, наконец, понять ее и дать себе отчет: кто она? Ошибался ли я прежде или теперь ошибаюсь? Нет, она не глупа; нет, она прекрасная девушка! – говорил он сам себе иногда. – Никогда ни в чем она не ошибается, никогда она ничего не сказала глупого. Она мало говорит, но то, что она скажет, всегда просто и ясно. Так она не глупа. Никогда она не смущалась и не смущается. Так она не дурная женщина!» Часто ему случалось с нею начинать рассуждать, думать вслух, и всякий раз она отвечала ему на это либо коротким, но кстати сказанным замечанием, показывавшим, что ее это не интересует, либо молчаливой улыбкой и взглядом, которые ощутительнее всего показывали Пьеру ее превосходство. Она была права, признавая все рассуждения вздором в сравнении с этой улыбкой.
Она обращалась к нему всегда с радостной, доверчивой, к нему одному относившейся улыбкой, в которой было что то значительней того, что было в общей улыбке, украшавшей всегда ее лицо. Пьер знал, что все ждут только того, чтобы он, наконец, сказал одно слово, переступил через известную черту, и он знал, что он рано или поздно переступит через нее; но какой то непонятный ужас охватывал его при одной мысли об этом страшном шаге. Тысячу раз в продолжение этого полутора месяца, во время которого он чувствовал себя всё дальше и дальше втягиваемым в ту страшившую его пропасть, Пьер говорил себе: «Да что ж это? Нужна решимость! Разве нет у меня ее?»
Он хотел решиться, но с ужасом чувствовал, что не было у него в этом случае той решимости, которую он знал в себе и которая действительно была в нем. Пьер принадлежал к числу тех людей, которые сильны только тогда, когда они чувствуют себя вполне чистыми. А с того дня, как им владело то чувство желания, которое он испытал над табакеркой у Анны Павловны, несознанное чувство виноватости этого стремления парализировало его решимость.

Краткое житие преподобного Нила Сорского

Ро-дил-ся в 1433 г. Мо-на-ше-ский по-стриг при-нял в Успен-ском Ки-рил-ло-Бе-ло-зер-ском мо-на-сты-ре. Про-жив неко-то-рое вре-мя под ру-ко-вод-ством опыт-но-го стар-ца Па-и-сия Яро-сла-во-ва, свя-той от-пра-вил-ся в па-лом-ни-че-ство по свя-тым ме-стам Во-сто-ка. Несколь-ко лет он про-жил на Свя-той Го-ре Афон, изу-чая тво-ре-ния свя-тых от-цов, вос-при-ни-мая их умом и серд-цем и пре-вра-щая их в прак-ти-че-ское ру-ко-вод-ство в сво-ей жиз-ни.

По-сле воз-вра-ще-ния в Ки-рил-ло-Бе-ло-зер-ский мо-на-стырь пре-по-доб-ный не остал-ся жить в нем. Но, же-лая еще боль-ших по-дви-гов, по-стро-ив се-бе кел-лию, свя-той по-се-лил-ся в 15 вер-стах от мо-на-сты-ря на ре-ке Со-ре. Вско-ре, ви-дя его стро-гую по-движ-ни-че-скую жизнь, на-ча-ли при-хо-дить к нему дру-гие ино-ки. Так воз-ник мо-на-стырь. Но устав в но-вом мо-на-сты-ре пре-по-доб-ный Нил ввел не об-ще-жи-тель-ный, а но-вый для Ру-си - скит-ский, по об-ра-зу Афон-ских ски-тов.

Пре-по-доб-ный от-ли-чал-ся край-ней нес-тя-жа-тель-но-стью. При скит-ском об-ра-зе жиз-ни пре-по-доб-ный Нил ис-клю-чал мо-на-стыр-ское земле-вла-де-ние, счи-тал, что ино-ки долж-ны жить толь-ко тру-да-ми сво-их рук. Сам же он был для бра-тии об-раз-цом тру-до-лю-бия и нес-тя-жа-ния.

Пре-по-доб-ный Нил из-ве-стен не толь-ко как ос-но-во-по-лож-ник на Ру-си скит-ско-го жи-тия и ве-ли-кий по-движ-ник, но и как ду-хов-ный пи-са-тель. Со-ста-вив устав на ос-но-ва-нии тво-ре-ний свя-тых от-цов, пре-по-доб-ный бо-лее все-го об-ра-ща-ет вни-ма-ние ино-ков на ум-ное де-ла-ние, под ко-то-рым так-же под-ра-зу-ме-ва-ет глу-бо-кую мо-лит-вен-ность и ду-хов-ное по-движ-ни-че-ство.

Пре-по-доб-ный Нил мир-но скон-чал-ся 7 мая 1508 г. Бу-дучи глу-бо-ко сми-рен-ным, он за-ве-щал бра-тии по-сле смер-ти бро-сить те-ло его в ле-су на съе-де-ние зве-рям и пре-дать по-гре-бе-нию без по-че-стей.

Полное житие преподобного Нила Сорского

Пре-по-доб-ный Нил Сор-ский про-ис-хо-дил из дво-рян-ско-го ро-да Май-ко-вых, ро-дил-ся в 1433 го-ду. На-ча-ло ино-че-ской жиз-ни по-ло-жил в Ки-рил-ло-Бе-ло-зер-ской оби-те-ли, где поль-зо-вал-ся со-ве-та-ми муд-ро-го и стро-го-го стар-ца Па-и-сия Яро-сла-во-ва, впо-след-ствии игу-ме-на Тро-и-це-Сер-ги-е-ва мо-на-сты-ря. Спу-стя несколь-ко вре-ме-ни он вме-сте с уче-ни-ком сво-им и со-труд-ни-ком мо-на-хом Ин-но-кен-ти-ем от-пра-вил-ся в па-лом-ни-че-ство по свя-тым ме-стам во-сточ-ным. Несколь-ко лет про-вел он на Афон-ской Го-ре и в мо-на-сты-рях кон-стан-ти-но-поль-ских, изу-чая все ви-ды мо-на-ше-ско-го по-движ-ни-че-ства, в осо-бен-но-сти - неиз-вест-ный ему до-то-ле вид скит-ско-го жи-тия. Глав-ным об-ра-зом он вез-де ста-рал-ся вник-нуть в смысл и дух так на-зы-ва-е-мо-го ум-но-го ино-че-ско-го де-ла-ния, внут-рен-не-го са-мо-ис-пы-та-ния, все при-ме-няя к се-бе, к соб-ствен-ной ду-хов-ной жиз-ни. Вни-ма-тель-но св. Нил изу-чал и опы-том про-хо-дил на-став-ле-ния бо-го-муд-рых древ-них от-цов , , и Фило-фея Си-най-ских. И, воз-лю-бив скит-ский об-раз жиз-ни, пре-бы-вая еще на Афоне, у него яви-лась мысль и по воз-вра-ще-нии на ро-ди-ну на-чать этот но-вый, по об-ра-зу во-сточ-ных по-движ-ни-ков, вид жиз-ни для ино-ков. До него на Ру-си бы-ло два ви-да ино-че-ства: об-ще-жи-тель-ный и от-шель-ни-че-ский. Нил по-ло-жил на-ча-ло тре-тье-му - сред-не-му пу-ти по-движ-ни-че-ства: ино-ки се-ли-лись один от дру-го-го на та-ком рас-сто-я-нии, чтобы мож-но бы-ло толь-ко слы-шать го-лос друг дру-га, а под-ви-за-лись каж-дый осо-бо. Воз-вра-тясь на Русь в Бе-ло-зер-ский мо-на-стырь, пре-по-доб-ный Нил уже не остал-ся жить в нем, ибо слиш-ком глу-бо-ко за-па-ла в ду-шу его лю-бовь к уеди-не-нию. Сна-ча-ла сру-бил се-бе кел-лию невда-ле-ке от мо-на-сты-ря; по-том ото-шел за 15 верст, где об-рел свою Па-ле-сти-ну в ди-кой глу-ши Во-ло-год-ской зем-ли на бе-ре-гу без-вест-ной ре-ки Сор-ки. Там во-дру-зив крест, по-ста-вил спер-ва ча-сов-ню и уеди-нен-ную кел-лию, и при ней ис-ко-пал кла-дезь, а ко-гда со-бра-лось к нему для со-жи-тия несколь-ко бра-тии, то по-стро-ил де-ре-вян-ную цер-ковь Сре-те-ния Гос-под-ня. Та-ким об-ра-зом со-ста-вил-ся пер-вый рус-ский скит с но-вым в то вре-мя уста-вом, за-им-ство-ван-ным Ни-лом на Афоне.

Как для се-бя, так и для уче-ни-ков сво-их пре-по-доб-ный Нил по-ста-вил пра-ви-лом не об-ще-жи-тель-ное жи-тие, а стро-гое скит-ское. При по-стро-е-нии хра-ма над-ле-жа-ло сде-лать на бо-ло-ти-стой поч-ве вы-со-кую на-сыпь, тем бо-лее, что под цер-ко-вью на-зна-ча-лась брат-ская усы-паль-ни-ца. Ру-ка-ми бо-го-муд-ро-го стар-ца и жив-ших при нем скит-ни-ков на-сы-пан был вы-со-кий холм для хра-ма и усы-паль-ни-цы. Кел-лии по-став-ле-ны на воз-вы-ше-нии: каж-дая от дру-гой и от хра-ма на рас-сто-я-нии бро-шен-но-го кам-ня. Скит-ни-ки со-би-ра-лись в храм свой, по при-ме-ру во-сточ-ных, толь-ко по суб-бо-там, вос-кре-се-ньям и празд-ни-кам, в про-чие дни каж-дый мо-лил-ся и тру-дил-ся в сво-ей кел-лии. Все-нощ-ная скит-ская про-дол-жа-лась всю ночь в пол-ном смыс-ле сло-ва: за каж-дой ка-физ-мой пред-ла-га-лось по три и че-ты-ре чте-ния из от-цов. Во вре-мя ли-тур-гии пе-ли толь-ко Три-свя-тую песнь, Ал-ли-лу-ия, Хе-ру-вим-скую и До-стой-но; все про-чее чи-та-лось про-тяж-но, на рас-пев. В суб-бо-ту при-хо-ди-ли в брат-скую усы-паль-ни-цу, где со-вер-ша-лась па-ни-хи-да за упо-кой усоп-ших. В за-ве-ща-нии уче-ни-кам пре-по-доб-ный Нил так изо-бра-жа-ет внеш-нюю сто-ро-ну скит-ско-го жи-тия: а) про-пи-та-ние снис-ки-вать тру-да-ми рук, но не за-ни-мать-ся да-же зем-ле-де-ли-ем, так как оно по слож-но-сти сво-ей непри-лич-но от-шель-ни-ку; б) толь-ко в слу-чае бо-лез-ни или край-ней нуж-ды при-ни-мать ми-ло-сты-ню, но не ту, ко-то-рая мог-ла бы слу-жить ко-му в огор-че-ние; в) не вы-хо-дить из ски-та; г) в церк-ви не иметь ни-ка-ких укра-ше-ний из се-реб-ра, да-же и для свя-щен-ных со-су-дов, а все долж-но быть про-сто; д) здо-ро-вые и мо-ло-дые долж-ны утом-лять те-ло по-стом, жаж-дою и тру-дом, а стар-цам и сла-бым доз-во-ля-ет-ся успо-ко-е-ние в из-вест-ной ме-ре; е) жен-щи-нам от-нюдь не вхо-дить в скит. Не мно-го-слож-ны пра-ви-ла для на-руж-ной жиз-ни. Но пре-иму-ще-ствен-ный труд и по-двиг скит-ско-го жи-тия со-сто-ит во внут-рен-нем по-движ-ни-че-стве, стро-гом на-блю-де-нии над со-сто-я-ни-я-ми ду-ши, в очи-ще-нии ее мо-лит-ва-ми и бо-го-мыс-ли-ем. И глав-ным по-дви-гом ино-ков бы-ла борь-ба со сво-и-ми по-мыс-ла-ми и стра-стя-ми, в ре-зуль-та-те че-го в ду-ше рож-да-ет-ся мир, в уме - яс-ность, в серд-це - со-кру-ше-ние и лю-бовь. Сие-то по-движ-ни-че-ство пре-по-доб-ный Нил изо-бра-жа-ет до-воль-но по-дроб-но в за-ве-ща-нии для уче-ни-ков сво-их и в об-шир-ном со-чи-не-нии: «Пре-да-ние о жи-тель-стве от свя-тых отец уче-ни-ком сво-им», или скит-ском уста-ве, где из-ла-га-ет сту-пе-ни это-го спа-си-тель-но-го мыс-лен-но-го де-ла-ния. Пер-вая сту-пень - от-ре-че-ние от ми-ра, в част-но-сти, от вся-ких мир-ских раз-вле-че-ний; вто-рая - непре-стан-ная мо-лит-ва, со-про-вож-да-е-мая па-мя-тью о смер-ти. От-ли-чи-тель-ная осо-бен-ность се-го «Пре-да-ния», или Уста-ва пре-по-доб-но-го Ни-ла Сор-ско-го, от всех дру-гих уста-вов, пи-сан-ных ос-но-ва-те-ля-ми мо-на-сты-рей, со-сто-ит имен-но в том, что все вни-ма-ние пре-по-доб-ный Нил со-сре-до-та-чи-ва-ет на внут-рен-ней ду-хов-ной жиз-ни во Хри-сте, на чи-сто ду-хов-ном вос-пи-та-нии че-ло-ве-ка-хри-сти-а-ни-на.

Пре-по-доб-ный Нил при скит-ни-че-ском об-ра-зе жиз-ни ис-клю-чал мо-на-стыр-ское зем-ле-де-лие, счи-тал, что ино-ки долж-ны жить толь-ко тру-дом сво-их рук. Сам он был для бра-тии об-раз-цом тру-до-лю-бия и от-ли-чал-ся край-ней нес-тя-жа-тель-но-стью.

Про-дол-жая изу-чать Свя-щен-ное Пи-са-ние и тво-ре-ния свя-тых от-цов, пре-по-доб-ный Нил устро-ял жизнь оби-те-ли по за-по-ве-дям Бо-жи-им и со-ве-там свя-тых. Преж-де, чем при-сту-пить к ка-ко-му-ли-бо де-лу, он со-от-но-сил это де-ло с по-уче-ни-я-ми свя-тых от-цов. В пись-ме к сво-е-му спо-движ-ни-ку Ин-но-кен-тию он пи-сал: «Жи-вя на-едине, за-ни-ма-юсь ис-пы-та-ни-ем ду-хов-ных пи-са-ний: преж-де все-го ис-пы-ты-ваю за-по-ве-ди Гос-под-ни и ис-тол-ко-ва-ния, и пре-да-ния апо-столь-ские, по-том жи-тия и на-став-ле-ния свя-тых от-цов. О всем том раз-мыш-ляю, и что, по рас-суж-де-нию мо-е-му, на-хо-жу бо-го-угод-но-го и по-лез-но-го для ду-ши мо-ей, пе-ре-пи-сы-ваю для се-бя. В этом жизнь моя и ды-ха-ние. В немо-щи мо-ей и ле-ни воз-ло-жил упо-ва-ние на Бо-га и Пре-чи-стую Бо-го-ро-ди-цу. Ес-ли что слу-ча-ет-ся мне пред-при-ни-мать и ес-ли не на-хо-жу то-го в Пи-са-нии, на вре-мя от-ла-гаю в сто-ро-ну, по-ка не най-ду. По сво-ей во-ле и по сво-е-му рас-суж-де-нию не смею пред-при-ни-мать что-ни-будь. Жи-вешь ли от-шель-ни-че-ски или в об-ще-жи-тии, вни-май Свя-то-му Пи-са-нию и сле-дуй по сто-пам от-цов или по-ви-нуй-ся то-му, кто из-ве-стен те-бе как муж ду-хов-ный в сло-ве, и жиз-ни, и рас-суж-де-нии. Свя-тое Пи-са-ние же-сто-ко лишь для то-го, кто не хо-чет сми-рить-ся стра-хом Бо-жи-им и от-сту-пить от зем-ных по-мыш-ле-ний, а же-ла-ет жить по сво-ей страст-ной во-ле. Иные не хо-тят сми-рен-но ис-пы-ты-вать Свя-щен-ное Пи-са-ние, не хо-тят да-же слы-шать о том, как сле-ду-ет жить, как буд-то Пи-са-ние не для нас пи-са-но, не долж-но быть вы-пол-ня-е-мо в на-ше вре-мя. Ис-тин-ным же по-движ-ни-кам и в ны-неш-ние, и во все ве-ка сло-ва Гос-под-ни все-гда бу-дут сло-ва-ми чи-сты-ми, как очи-щен-ное се-реб-ро; за-по-ве-ди Гос-под-ни для них до-ро-же зо-ло-та и кам-ней дра-го-цен-ных, сла-ще ме-да и со-та». Об этом же он пи-сал и в дру-гом пись-ме: «Аз убо не тво-рю без сви-де-тель-ства Бо-же-ствен-ных Пи-са-ний... О се-бе же не смею тво-ри-ти, по-не-же невеж-да и по-се-ля-нин есмь». На-чи-тан-ность пре-по-доб-но-го Ни-ла в тво-ре-ни-ях свя-тых от-цов бы-ла так ве-ли-ка, что он ци-ти-ро-вал их на-изусть.

Сла-ва бла-жен-но-го Ни-ла вос-си-я-ла го-раз-до да-лее стен рус-ских оби-те-лей. Его зна-ли и ува-жа-ли рус-ские иерар-хи. Ко-гда в Нов-го-ро-де от-кры-лась ересь жи-дов-ству-ю-щих и всю-ду рас-про-стра-не-ны бы-ли ожи-да-ния кон-чи-ны ми-ра, в 1492 го-ду ар-хи-епи-скоп Нов-го-род-ский про-сил Иоаса-фа, ар-хи-епи-ско-па Ро-стов-ско-го, по-со-ве-то-вать-ся меж-ду про-чим с пре-по-доб-ным Ни-лом, как он ду-ма-ет о сих ожи-да-ни-ях: «да что бы еси по-слал по Па-и-сия (Яро-сла-во-ва), да по Ни-ла, да с ни-ми бы еси о том по-со-ве-то-вал: прейдут три ле-та, кон-ча-ет-ся седь-мая ты-ся-ча и проч...» В 1490 го-ду со-ста-вил-ся про-тив ере-си жи-дов-ству-ю-щих со-бор: стар-цы Па-и-сий и Нил при-гла-ше-ны бы-ли в Моск-ву на со-бор. По ле-то-пи-сям и ак-там из-вест-но, что в 1503 го-ду был еще «со-бор на Москве». Бла-жен-ный Нил при-сут-ство-вал и на сем со-бо-ре. За-ме-ча-тель-но, что этим стро-гим от-шель-ни-ком вне-се-но бы-ло в со-бор-ные рас-суж-де-ния пред-ло-же-ние осво-бо-дить мо-на-сты-ри от управ-ле-ния вот-чи-на-ми, то есть на-се-лен-ны-ми име-ни-я-ми. Во-прос этот под-нял жар-кие рас-суж-де-ния. Во-ло-ко-лам-ский игу-мен Иосиф, столь-ко из-вест-ный в древ-ней ду-хов-но-оте-че-ской ли-те-ра-ту-ре сво-и-ми тру-да-ми, за-щи-щал име-ния мо-на-стыр-ские, при-во-дя сви-де-тель-ства прп. Фе-о-до-сия, об-ще-го жи-тия на-чаль-ни-ка, прп. и на-сто-я-те-лей дру-гих оби-те-лей, ко-то-рые вла-де-ли се-ла-ми. А бла-жен-ный Нил, пред-ла-гая, чтобы у мо-на-сты-рей сел не бы-ло, тре-бо-вал, «чтобы жи-ли бы чер-не-цы по пу-сты-ням, а кор-ми-лись бы ру-ко-де-ли-ем». К мне-нию Ни-ла при-ста-ли мно-гие ино-ки Ки-рил-ло-Бе-ло-зер-ские и да-же неко-то-рые из дру-гих мо-на-сты-рей. Од-на-ко же по их во-ле не со-сто-я-лось. По-сле смер-ти пре-по-доб-но-го Ни-ла мысль его дол-го жи-ла в умах уче-ни-ков его. Один из них, князь Вас-си-ан Ко-сой, силь-но по-бо-рал, «еже бы у мо-на-сты-рей не бы-ло сел, и с ним дру-гие стар-цы, с ни-ми ж свя-то-гор-цы», в чис-ле ко-то-рых был пре-по-доб-ный Мак-сим Грек, да-же по-стра-дав-ший за это впо-след-ствии от мит-ро-по-ли-та Да-ни-и-ла, хо-тя ви-ной го-не-ния бы-ла вы-мыш-лен-ная на него ересь.

Но глав-ное в жи-тии пре-по-доб-но-го Ни-ла - это то, что он до смер-ти остал-ся ве-рен сво-е-му уста-ву, оли-це-тво-ряя его на-ча-ла не толь-ко в об-ще-ствен-ных во-про-сах, ка-ков во-прос о мо-на-стыр-ских име-ни-ях, но и в сво-ей соб-ствен-ной жиз-ни и по-дви-гах.

Еще зна-чи-тель-но ра-нее сво-ей смер-ти пре-по-доб-ный Нил, по-сы-лая Ин-но-кен-тия в пре-де-лы во-ло-год-ские на ре-ку Нур-му для учре-жде-ния оби-те-ли и пред-ска-зы-вая ей про-цве-та-ние об-ще-жи-ти-ем, на-счет сво-ей скит-ской пу-сты-ни за-ме-тил: «Здесь же как бы-ло при жиз-ни мо-ей, так пусть бу-дет и по смер-ти: бра-тия пусть жи-вут по-оди-ноч-ке каж-дый в сво-ей кел-лии». Эти сло-ва со-хра-ни-лись как за-ве-ща-ние и бы-ли ис-пол-ня-е-мы по смер-ти бла-жен-но-го Ни-ла.

Уми-рая, пре-по-доб-ный Нил оста-вил сле-ду-ю-щее за-ве-ща-ние уче-ни-кам сво-им: «Во имя От-ца, и Сы-на, и Свя-та-го Ду-ха. За-ве-щаю яже о се-бе, мо-им прис-ным гос-по-дам и бра-ти-ям, яже суть мо-е-го нра-ва. Мо-лю вас, по-верг-ни-те мое те-ло в пу-сты-ни, да изъ-ядят е зве-ри и пти-цы: по-не-же со-гре-ши-ло есть Бо-гу мно-го и недо-стой-но есть по-гре-бе-ния. Аще ли си-це не со-тво-ри-те, то, ис-ко-пав-ши ров на ме-сте, иде-же жи-вем, со вся-ким без-че-сти-ем по-гре-би-те мя. Бой-те-ся же сло-ва, еже Ве-ли-кий Ар-се-ний за-ве-ща уче-ни-ком сво-им, гла-го-ля: на су-де ста-ну с ва-ми, еще ко-му да-ди-те те-ло мое. Тща-ние бо и мне бы-ло то, ели-ко по си-ле мо-ей, да не спо-доб-лен бу-ду че-сти и сла-вы ве-ка се-го неко-то-рыя, яко-же в жи-тии сем, та-ко и по смер-ти мо-ей. Мо-лю же всех, да по-мо-лят-ся о ду-ши мо-ей греш-ней, и про-ще-ния про-шу от всех и от мене про-ще-ние да бу-дет, Бог да про-стит всех нас».

Со сто-ро-ны бла-жен-но-го Ни-ла это за-ве-ща-ние слу-жит вы-ра-же-ни-ем глу-бо-чай-ше-го его сми-ре-ния пе-ред Бо-гом и людь-ми, ко-то-рое до-стой-но бы изо-бра-зить сло-ва-ми про-ро-ка Да-ви-да: сми-рих-ся до зе-ла, Гос-по-ди ().

Ве-ли-кий ста-рец ото-шел ко Гос-по-ду 7 мая 1508 го-да в тре-тью неде-лю по Па-схе - свя-тых жен-ми-ро-но-сиц, бу-дучи 75 лет от рож-де-ния.

И пред-смерт-ное же-ла-ние ве-ли-ко-го рев-ни-те-ля ни-ще-ты и сми-ре-ния ис-пол-ни-лось; оби-тель его оста-лась од-ной из са-мых ма-ло-люд-ных и бед-ных на се-ве-ре Рос-сии, и свя-тые мо-щи его по-чи-ва-ют под спу-дом в при-де-ле его име-ни в убо-гой де-ре-вян-ной церк-ви во имя Иоан-на Пред-те-чи.

Царь Иоанн Гроз-ный в 1569 го-ду хо-тел по-стро-ить ка-мен-ный храм над гроб-ни-цей пре-по-доб-но-го Ни-ла. Но бо-го-нос-ный рев-ни-тель скит-ской про-сто-ты в сон-ном ви-де-нии за-пре-тил ца-рю эту по-строй-ку. Про-шло несколь-ко сто-ле-тий, и уже в на-шем сто-ле-тии воз-об-но-ви-лась мысль о ка-мен-ной церк-ви в честь пре-по-доб-но-го Ни-ла; но сво-ды ее об-ру-ши-лись над са-мой ра-кой ос-но-ва-те-ля оби-те-ли, при-чем чу-дес-но спас-лись от по-ги-бе-ли трое ка-мен-щи-ков, ра-бо-тав-шие в церк-ви.

Ди-ко, мрач-но, пу-стын-но ме-сто, из-бран-ное пре-по-доб-ным Ни-лом. Реч-ка Сор-ка чуть стру-ит-ся по бо-ло-ти-стой, низ-кой мест-но-сти, на ко-то-рой устро-ен скит. Там це-лы еще вы-ко-пан-ные див-ным по-движ-ни-ком неболь-шой пруд и ко-ло-дезь с весь-ма вкус-ной во-дой, це-леб-ной для ве-ру-ю-щих. Еще це-ла вла-ся-ни-ца пре-по-доб-но-го Ни-ла: во-ло-сья ее ко-лют-ся как иг-лы.

Свя-тая Цер-ковь впо-след-ствии вре-ме-ни, по ука-за-нию свы-ше, при-чис-ли-ла Ни-ла к ли-ку пре-по-доб-ных от-цов, и па-мять его по-ло-же-но со-вер-шать по цер-ков-но-му ме-ся-це-сло-ву 7 мая, в день его бла-жен-но-го успе-ния. Осо-бен-ной служ-бы пре-по-доб-но-му Ни-лу не со-став-ле-но, и тор-же-ство в честь и сла-ву име-ни его со-вер-ша-ет-ся по об-щей Ми-нее. За-ме-ча-тель-но пре-да-ние о свя-щен-ном ли-ке пре-по-доб-но-го, на-пи-сан-ном на его гро-бо-вой дос-ке.

Один бо-га-тый че-ло-век Мос-ков-ско-го го-су-дар-ства за-хва-чен был та-та-ра-ми и мно-гие го-ды оста-вал-ся у них в пле-ну. Силь-но скор-бел он о сво-ем се-мей-стве и при-зы-вал се-бе на по-мощь угод-ни-ков Бо-жи-их. Од-на-жды но-чью явил-ся к нему в тон-ком сне све-то-леп-ный ста-рец и ве-лел на-пи-сать об-раз пре-по-доб-но-го Ни-ла, обе-щая воз-вра-ще-ние на ро-ди-ну. Про-бу-див-шись от сна, он хо-тел спро-сить, как мо-жет это ис-пол-нить; но явив-ший-ся, как мол-ния, уже скрыл-ся от его взо-ра, ослеп-лен-но-го яр-ким све-том. Плен-ник на-чал раз-мыш-лять сам с со-бой: кто это пре-по-доб-ный Нил, о ко-то-ром впер-вые слы-шал, и где об-ре-та-ет-ся? Он стал при-зы-вать его на по-мощь, хо-тя и не ве-дал его. И вот опять в дру-гую ночь яв-ля-ет-ся ему тот же ста-рец и го-во-рит: «В пре-де-лах Бе-ло-зер-ских Нил, за две-на-дцать по-прищ от Ки-рил-ло-ва мо-на-сты-ря». Вско-чив с по-сте-ли, плен-ник яс-нее хо-тел раз-гля-деть ли-цо явив-ше-го-ся и по-дроб-нее его рас-спро-сить, но опять столь же быст-ро стал неви-дим ста-рец, оста-вив за со-бой струю све-та и бла-го-уха-ния. То-гда уве-ро-вал че-ло-век, что дей-стви-тель-но по-слал Гос-подь к нему Сво-е-го угод-ни-ка, и мо-лил свя-то-го Ни-ла, дабы явил ему яс-нее лик свой: и в тре-тью ночь яв-ля-ет-ся ему пре-по-доб-ный, остав-ля-ет у его воз-гла-вия на-чер-та-ние сво-е-го ли-ка и го-во-рит ему уте-ши-тель-ное сло-во: «Че-ло-век Бо-жий, возь-ми лист сей и иди в Рус-скую зем-лю».

Ед-ва опом-нил-ся уте-шен-ный уз-ник и дей-стви-тель-но об-рел у сво-е-го из-го-ло-вья на-чер-та-ние ли-ка пре-по-доб-но-го. Со сле-за-ми мо-лил он Гос-по-да и Его угод-ни-ка ука-зать ему путь, чтобы из-ба-вить-ся от ру-ки невер-ных; и опять был к нему го-лос: «Иди но-чью в степь и уви-дишь пе-ред со-бой яр-кую звез-ду; по-сле-дуй за нею и из-бег-нешь ага-рян». Плен-ник, укреп-ля-е-мый ве-рой, дерз-но-вен-но но-чью пу-стил-ся в неиз-ме-ри-мую неве-до-мую степь, взяв с со-бой немно-го хле-ба, и див-ная звез-да его ру-ко-во-ди-ла, по обе-ща-нию Ни-ла, до-ко-ле не вос-си-я-ла за-ря. То-гда услы-шал он за со-бой то-пот ко-ней и кри-ки вар-ва-ров, ищу-щих сво-ей до-бы-чи; в ужа-се пал он на зем-лю, мо-ля Гос-по-да о сво-ем со-хра-не-нии, и Гос-подь осе-нил его неви-ди-мой си-лой от их взо-ров, так что они с воп-лем про-нес-лись ми-мо. День и ночь стран-ство-вал он по бес-при-ют-ной сте-пи, и вот под-хо-дит к ре-ке глу-бо-кой и быст-рой, хо-тя и не ши-ро-кой, а пе-ре-воз-чи-ка нет, и те-че-ние ее - через всю степь. Вар-ва-ры зна-ли, что нель-зя ми-но-вать ре-ки, и гна-лись до ее бе-ре-га с твер-дой уве-рен-но-стью, что пой-ма-ют сво-е-го бег-ле-ца. Уви-дев его из-да-ли, устре-ми-лись на него с ди-ки-ми воп-ля-ми и об-на-жен-ны-ми ме-ча-ми; он же, не ви-дя се-бе ни-от-ку-да спа-се-ния, огра-дил-ся зна-ме-ни-ем крест-ным и бро-сил-ся в ре-ку: быст-ро по-нес-ла его во-да вниз по те-че-нию, и на-прас-но стре-ля-ли в него с бе-ре-га ага-ряне, ибо его охра-ня-ла бла-гость Бо-жия. Быст-рее их ко-ней мча-ла его ре-ка: они воз-вра-ти-лись, по-чи-тая его уже утоп-шим, но ре-ка плес-ком вол-ны вы-бро-си-ла че-ло-ве-ка на про-ти-во-по-лож-ный от-ло-гий бе-рег, от-то-ле бес-пре-пят-ствен-но шел он через степь, пи-та-ясь бы-ли-ем трав-ным и непре-стан-но при-зы-вая в мо-лит-вах Гос-по-да и Его угод-ни-ка Ни-ла.

Ре-ка сия, ве-ро-ят-но, бы-ла До-нец, ко-то-рая в то вре-мя слу-жи-ла гра-ни-цей от Крым-ской ор-ды: осво-бож-ден-ный плен-ник бла-го-по-луч-но до-стиг го-ро-дов рус-ских. Преж-де, чем вой-ти в дом оте-че-ский, он отыс-кал в Москве ико-но-пис-ца и ве-лел изо-бра-зить лик пре-по-доб-но-го, с ли-ста ему дан-но-го, в ме-ру гро-бо-вой дос-ки; по-том со-звал свя-щен-ни-ков и убо-гих и, уго-стив их тра-пе-зой, снаб-дил их обиль-ной ми-ло-сты-ней, рас-ска-зы-вая все, как из-ба-вил его Гос-подь от пле-на. Ко-гда же на-пи-сан был об-раз пре-по-доб-но-го, сде-лал боль-шое тор-же-ство в честь свя-то-го Ни-ла и с вер-ным слу-жи-те-лем по-слал чест-ную ико-ну в скит его, снаб-див его мно-ги-ми да-ра-ми и цер-ков-ной утва-рью. Ико-на сия и до-се-ле ле-жит на ра-ке, и мо-лит-ва-ми пре-по-доб-но-го Ни-ла ис-те-ка-ют из нее ис-це-ле-ния. Пре-по-доб-ный изо-бра-жен в одеж-де схим-ни-че-ской, в бла-го-леп-ном по-кое по-смерт-но-го со-зер-ца-ния, на-ча-то-го им еще на зем-ле. «Пре-по-доб-ный отец наш Нил, Сор-ский чу-до-тво-рец, по-до-би-ем сед, бра-да аки Ки-рил-ла Бе-ло-зер-ско-го, но у се-го кур-че-ва-та; ри-зы пре-по-доб-ни-че-ские, в ру-ках сви-ток». Та-кое опи-са-ние внеш-но-сти пре-по-доб-но-го со-хра-ни-лось в «Ико-но-пис-ном под-лин-ни-ке».

Пре-по-доб-ный Нил Сор-ский счи-та-ет-ся ос-но-ва-те-лем скит-ско-го жи-тия в Рос-сии во внеш-нем и внут-рен-нем бы-ту, ос-но-вой ко-то-ро-го бы-ло ду-хов-ное де-ла-ние, то есть внут-рен-няя со-зер-ца-тель-ная мо-лит-ва, непре-стан-но со-вер-ша-е-мая умом в серд-це.

О та-кой со-кро-вен-ной жиз-ни во Хри-сте о Нем-же по-до-ба-ет спа-сти-ся нам () яс-но учит и сло-во Бо-жие. Так, Мар-фа, за-бо-тясь об уго-ще-нии, по-ка-за-ла нам при-мер лишь де-я-тель-но-го слу-же-ния ближ-ним, в то вре-мя как Ма-рия, ее сест-ра, из-брав-ши бла-гую часть и си-дя у ног Иису-со-вых, по-да-ла нам об-раз бо-лее бо-го-угод-но-го де-ла-ния, со-зер-ца-тель-но-го мо-лит-вен-но-го пред-сто-я-ния в под-ра-жа-ние Ан-гель-ских ум-ных су-ществ, ко-то-рые немолч-ны-ми уста-ми (лишь умом) сла-вят Со-кро-вен-но-го. И это выс-шее ду-хов-ное ум-ное слу-же-ние в ду-хе и ис-тине при-во-дит к бо-го-об-ще-нию и на-по-ми-на-ет Хе-ру-вим-ское бо-го-но-ше-ние ду-шой Бо-га Сло-ва.

Та-кая ду-ша те-лес-но оста-ви-ла все бо-гат-ство и стя-жа-ния ми-ра, оста-ви-ла и «преж-ние пра-вы, по-ро-ки и стра-сти как ду-шев-ные, так и те-лес-ные и, от-вле-кая свой ум от все-го на-сто-я-ще-го и ви-ди-мо-го, толь-ко бу-ду-щее, веч-ное, неви-ди-мое со-зер-ца-ет» (прп. ).

Пре-по-доб-ный Нил из-ве-стен не толь-ко как ос-но-во-по-лож-ник скит-ско-го жи-тия и ве-ли-кий по-движ-ник, но и как ду-хов-ный пи-са-тель. Бла-го-дат-ное пре-да-ние ве-ли-ко-го стар-ца, со-став-лен-ное на ос-но-ва-нии тво-ре-ний свя-тых от-цов, как бы по-уча-ет с вре-мен рус-ской ста-ри-ны жить жиз-нью «Свя-той Ру-си» и ис-кать преж-де все-го Цар-ствия Бо-жия и прав-ды Его ().

И ес-ли Св. Пи-са-ние го-во-рит, что мы здесь стран-ни-ки и при-шель-цы (), а по-том для нас, по-сле смер-ти, на-сту-пит веч-ная неиз-мен-ная жизнь, или бла-жен-ная, или ис-пол-нен-ная му-че-ний, ка-кую воз-даст Гос-подь каж-до-му по де-лам его, то нам осо-бен-но нуж-но по-пе-щись о бу-ду-щей за-гроб-ной жиз-ни.

Долж-но воз-буж-дать со-весть к луч-ше-му, со-хра-нить се-бя от дур-ной жиз-ни и не мудр-ство-вать по пло-ти и злоб-но от пре-да-ний лу-ка-вых и су-ет-ных, ко-то-рые при-хо-дят нам от об-ще-го вра-га и льсте-ца на-ше-го диа-во-ла и на-шей ле-но-сти.

В уче-нии о ве-ре св. отец за-ве-ща-ет ве-ро-вать во Еди-но-го Бо-га в Тро-и-це сла-ви-мо-го, От-ца и Сы-на и Свя-та-го Ду-ха; Сы-на Бо-жия ис-по-ве-до-вать, что Он Ис-тин-ный Бог и Со-вер-шен-ный Че-ло-век. С ве-ли-кой ве-рой и лю-бо-вью долж-но ве-ли-чать и сла-вить Гос-по-да, Пре-чи-стую Свя-тую Бо-го-ро-ди-цу, всех свя-тых. Прп. Нил в ис-по-ве-да-нии ве-ры пи-шет: «Всею мо-ею ду-шею при-бе-гаю ко Свя-той Со-бор-ной Апо-столь-ской Церк-ви; ея уче-ние, ко-то-рое она при-ня-ла от Са-мо-го Гос-по-да и свв. апо-сто-лов, так же по-ста-нов-ле-ни-ем свя-тых сед-ми Все-лен-ских Со-бо-ров и Со-бо-ров По-мест-ных, и уче-ние свя-тых от-цов о пра-во-слав-ной ве-ре и бла-го-че-сти-вой жиз-ни - все это при-ни-маю с ве-ли-кой ве-рой и лю-бо-вью. Ере-ти-че-ские же уче-ния и на-став-ле-ния про-кли-наю, и да бу-дут нам чуж-ды все ере-ти-ки...»

Пре-по-доб-ный Нил на-по-ми-на-ет за-по-ведь о тру-де, го-во-ря: «И то осмот-ри-тель-но, - за-по-ве-да-ли нам св. от-цы, - что вся-кий от сво-их пра-вед-ных тру-дов, сво-е-го ру-ко-де-лия и ра-бо-ты дол-жен при-об-ре-тать се-бе днев-ную пи-щу и все необ-хо-ди-мое. Апо-стол Па-вел ска-зал: Кто не хо-чет тру-дить-ся, тот и не ешь (). При-об-ре-те-ние же с вы-мо-га-тель-ством, со-бран-ное тру-да-ми дру-гих, ни-как не по-слу-жит нам на поль-зу... Все это и по-доб-ное мы долж-ны от се-бя от-го-нять как смер-то-нос-ный яд».

В Уста-ве скит-ско-го жи-тель-ства, со-став-лен-ном для бра-тии, пре-по-доб-ный Нил бо-лее все-го об-ра-ща-ет вни-ма-ние ино-ков на ум-ное де-ла-ние, под ко-то-рым так-же под-ра-зу-ме-ва-ет глу-бо-кую мо-лит-вен-ность и ду-хов-ное по-движ-ни-че-ство. Он с лю-бо-вью по-уча-ет о важ-но-сти «мыс-лен-но-го де-ла-ния», то есть бо-го-мыс-лия, со-зер-ца-ния, сер-деч-ной мо-лит-вы, или внут-рен-ней бе-се-ды с Гос-по-дом.

Уче-ние о хра-не-нии ума и серд-ца, об очи-ще-нии внут-рен-не-го че-ло-ве-ка пре-по-да-ли нам мно-гие свя-тые от-цы, как на-учи-лись они от Са-мо-го Гос-по-да. Пре-по-доб-ный Нил (в сло-ве пер-вом) ука-зы-ва-ет сте-пень мыс-лен-ной борь-бы при дей-ствии на нас по-мыс-лов.

Диа-вол со сво-и-ми бе-са-ми мо-жет сму-щать сво-и-ми по-мыс-ла-ми (по-доб-но сло-вам, ре-чам, бе-се-дам) на-ши мыс-ли и ко-ле-бать ум вся-ко-го че-ло-ве-ка. При-чем диа-вол свои вну-ше-ния за-став-ля-ет при-ни-мать че-ло-ве-ку как соб-ствен-ные, как плод яко-бы сво-е-го со-зна-ния и мыш-ле-ния.

Ра-зум-ная же и ис-кус-ная борь-ба со-сто-ит в том, го-во-рят свя-тые от-цы, чтобы от-се-кать и от-го-нять от се-бя дур-ной по-мысл, то есть при-лог, в са-мом на-ча-ле, и непре-стан-но мо-лить-ся; ибо кто су-ме-ет про-ти-вить-ся пер-во-му при-ло-гу по-мыс-ла, тот, ска-за-но, од-ним уда-ром пе-ре-се-чет все по-сле-ду-ю-щие дей-ствия. По-то-му что, кто бо-рет-ся ра-зум-но, тот от-вер-га-ет-ся кор-ня зла, то есть лу-ка-во-го при-ло-га мыс-лей. Осо-бен-но во вре-мя мо-лит-вы долж-но ста-рать-ся сде-лать свой ум глу-хим и немым (к пред-ме-там по-сто-рон-ним), как ска-зал прп. Нил Си-най-ский, и иметь серд-це без-молв-ным ко вся-ко-му по-мыс-лу, да-же по-ви-ди-мо-му доб-ро-му, го-во-рит Ис-и-хий Иеру-са-лим-ский, ибо за бес-страст-ны-ми по-мыс-ла-ми сле-ду-ют уже страст-ные, как из-вест-но из опы-та, и вход в серд-це пер-вых бы-ва-ет при-чи-ной вхо-да по-след-них. И по-ели-ку, как ска-за-но, что за по-доб-ны-ми по-мыс-ла-ми сле-ду-ют и дур-ные, то и нуж-но при-ну-дить се-бя не до-пус-кать и та-ких по-мыс-лов, о ко-то-рых мы ду-ма-ем, что они хо-ро-ши, а по-сто-ян-но со-зер-цать глу-би-ну сво-е-го серд-ца и го-во-рить: Гос-по-ди Иису-се Хри-сте, Сыне Бо-жий, по-ми-луй мя греш-на-го! И по-вто-рять так долж-но все-гда с усер-ди-ем, ко-гда сто-ишь, или си-дишь, или ле-жишь, умом и серд-цем, со-кра-щая да-же, сколь-ко мож-но, ды-ха-ние, чтобы не так ча-сто ды-шать, как го-во-рит Си-ме-он Бо-го-слов. Гри-го-рий Си-на-ит ска-зал: «При-зы-вай Гос-по-да Иису-са со всем же-ла-ни-ем, но тер-пе-ли-во, с ожи-да-ни-ем, из-бе-гая всех злых по-мыс-лов». А что св. от-цы со-ве-ту-ют сдер-жи-вать свое ды-ха-ние, чтобы ды-шать не ча-сто - опыт ско-ро на-учит, что это весь-ма по-лез-но для со-сре-до-то-че-ния ума в мо-лит-ве. Ес-ли же не мо-жешь мо-лить-ся в без-мол-вии серд-ца и без по-мыс-лов, а ви-дишь да-же, что они умно-жа-ют-ся в тво-ем уме - не уны-вай, а про-дол-жай мо-лит-ву. Бла-жен-ный Гри-го-рий Си-на-ит, зная в точ-но-сти, что нель-зя нам, страст-ным, ре-ши-тель-но по-бе-дить лу-ка-вые по-мыс-лы, так го-во-рит: «Ни-кто из но-во-на-чаль-ных сам со-бою не мо-жет удер-жать ум и по-мыс-лы: ибо удер-жи-вать ум и от-го-нять по-мыс-лы - свой-ство ис-ку-шен-ных и силь-ных. Но и они не са-ми по се-бе от-го-ня-ют их, но с Бо-жи-ей по-мо-щью ре-ша-ют-ся на брань про-тив них, как об-ле-чен-ные бла-го-да-тью и все-ору-жи-ем Гос-по-да! - В слу-чае же рас-слаб-ле-ния и из-не-мо-же-ния при-зы-вай Бо-га на по-мощь и по-нуж-дай се-бя, сколь-ко есть си-лы, не пре-ры-вая мо-лит-вы; и все сие со-вер-шен-но, Бо-жи-ей по-мо-щью, от-го-нит-ся и ис-чезнет».

Осо-бен-но нуж-но ста-рать-ся о бла-го-че-сти-вой де-я-тель-но-сти но-чью. Но-чью, го-во-рит прп. Фило-фей Си-на-ит, бо-лее очи-ща-ет-ся ум.

Де-ла-ние сие, то есть со-блю-де-ние ума в серд-це, устра-нив все по-мыс-лы, весь-ма труд-но не толь-ко для но-во-на-чаль-ных, но и для дол-го тру-див-ших-ся де-ла-те-лей, ко-то-рые не со-зна-ли еще всей сла-до-сти мо-лит-вы от дей-ствия бла-го-да-ти в серд-це. И из опы-та мы зна-ем, как труд-но и неудо-бо-при-леж-но ка-жет-ся это немощ-ным.

На все злые по-мыс-лы на-до при-зы-вать в по-мощь Бо-га. Хо-ро-шо мо-лить-ся крат-кой мо-лит-вой, сло-ва-ми Свя-щен-но-го Пи-са-ния и по-мыш-лять о смер-ти, ко-гда ду-ша Бо-жи-им ве-ле-ни-ем отой-дет от те-ла. Нуж-но еще и со-кру-ше-ние серд-ца, се-то-ва-ние и плач о гре-хах, ибо сле-зы из-бав-ля-ют нас от веч-ных мук. И это есть луч-шее из всех да-ро-ва-ний че-ло-ве-ко-лю-бия Бо-жия, ко-то-рое при-во-дит к чи-сто-те, бес-стра-стию и люб-ви.

То-гда рож-да-ет-ся внут-рен-няя ра-дость, и лью-щи-е-ся сле-зы са-ми со-бой без уси-лия уте-ша-ют скорб-ную ду-шу, по-доб-но то-му, как мла-де-нец в од-но и то же вре-мя и пла-чет и сме-ет-ся. То-гда об-лег-ча-ет-ся на-па-де-ние от мыс-лен-но-го, неви-ди-мо-го де-мо-на - уми-ре-ние по-мыс-лов и брат-ская ду-хов-ная лю-бовь ко всем лю-дям.

И ко-гда спо-до-бит-ся кто бла-го-да-ти, то-гда мо-лит-ся без тру-да и с лю-бо-вью, бу-дучи под-креп-ля-е-мым и уте-ша-е-мым ею. «И ко-гда воз-дей-ству-ет мо-лит-ва, то-гда дей-ствие ее по-ко-ря-ет се-бе ум, ве-се-лит его и осво-бож-да-ет от пле-не-ния лу-ка-во-го», - ска-зал свя-той Гри-го-рий Си-на-ит.

Ко-гда же ду-ша, по-двиг-ну-тая ду-хов-ным дей-стви-ем, при-бли-зит-ся к Бо-же-ствен-но-му и через непо-сти-жи-мое об-ще-ние упо-до-бит-ся Бо-же-ству, и про-све-тит-ся в сво-их дви-же-ни-ях лу-чом вы-со-ко-го све-та, а ум спо-до-бит-ся ощу-ще-ния бу-ду-ще-го бла-жен-ства, то-гда за-бы-ва-ет и се-бя, и окру-жа-ю-щих, и те-ря-ет, так ска-зать, и спо-соб-ность к са-мо-де-я-тель-но-сти в чем-ни-будь. И в дру-гом ме-сте го-во-рят, во вре-мя мо-лит-вы ум сверх же-ла-ния вос-хи-ща-ет-ся к мыс-лям бес-плот-ным, и ни-ка-кие чув-ства не мо-гут вы-ра-зить се-го. То-гда вне-зап-но воз-жи-га-ет-ся в те-бе ра-дость, язык умол-ка-ет, не в си-лах бу-дучи вы-ска-зать всю сла-дость ее. Из серд-ца из-ли-ва-ет-ся по-сте-пен-но неко-то-рая сла-дость, ко-то-рая неощу-ти-тель-но со-об-ща-ет-ся все-му че-ло-ве-ку: все те-ло его про-ни-ка-ет та-кая ду-хов-ная пи-ща и ра-до-ва-ние, что язык че-ло-ве-че-ский за-бы-ва-ет о всем зем-ном и вме-ня-ет его ни во что. И ко-гда по-доб-ная ки-пя-щая сла-дость со-об-ща-ет-ся и те-лу че-ло-ве-ка, он ду-ма-ет то-гда, что это-то со-сто-я-ние и есть Цар-ство Небес-ное. В дру-гом ме-сте го-во-рит: по-лу-чив-ший ра-дость о Бо-ге не толь-ко не при-леп-ля-ет-ся стра-стя-ми, но и не об-ра-ща-ет вни-ма-ния на свою жизнь.

Лю-бовь к Бо-гу для него до-ро-же жиз-ни, и по-зна-ние Бо-га, из ко-то-ро-го рож-да-ет-ся лю-бовь, для него сла-ще ме-да и со-та. Все это со-сто-я-ние ду-ши нель-зя пе-ре-дать сло-ва-ми, го-во-рит Си-ме-он Но-вый Бо-го-слов. Ка-кой язык ска-жет? Ка-кой ум объ-яс-нит? Ка-кое сло-во вы-ра-зит? Страш-но, по-ис-ти-не страш-но, и вы-ше вся-ко-го сло-ва!

Об-ра-ща-ясь к ли-цу Гос-под-ню, го-во-рит: «Вот Гос-подь со-де-лал ме-ня не толь-ко рав-ным Ан-ге-лам, но и да-же вы-ше их по-ста-вил ме-ня: ибо Он, неви-ди-мый для них и непри-ступ-ный по су-ще-ству, мне вся-че-ски ви-дим и со-еди-ня-ет-ся с мо-им су-ще-ством. Это есть то, о чем воз-ве-ща-ет апо-стол: око не ви-де-ло, ухо не слы-ша-ло, и не при-хо-ди-ло то на плот-ское серд-це (). Бу-дучи в та-ком со-сто-я-нии, мо-нах не толь-ко не за-хо-чет вы-хо-дить из кел-лии, но по-же-ла-ет ис-ко-пать под зем-лей пе-ще-ру, чтобы, уеди-нив-шись от всех и от все-го ми-ра, со-зер-цать Бес-смерт-но-го Вла-ды-ку и Со-зда-те-ля. Со-глас-но с ним св. Иса-ак го-во-рит: «Ко-гда че-ло-ве-ку бу-дет сня-то по-кры-ва-ло стра-стей от мыс-лен-ных его очей, он уви-дит Бо-же-ствен-ную си-лу, то ум его при-хо-дит в свя-щен-ный ужас. И ес-ли бы Бог не по-ло-жил пре-де-ла то-му со-сто-я-нию в этой жиз-ни и не на-зна-чил вре-мя, ко-то-рое по-лез-но че-ло-ве-ку про-ве-сти в этом со-сто-я-нии, то сам че-ло-век, ес-ли бы до-пу-ще-но бы-ло та-ко-му со-сто-я-нию про-дол-жать-ся всю его жизнь, ка-жет-ся, ни-ко-гда бы не по-же-лал пре-кра-тить оно-го див-но-го ви-де-ния. Но Бог со-вер-ша-ет так по Сво-ей ми-ло-сти, чтобы на вре-мя ума-ля-лась бла-го-дать Его во свя-тых, дабы мог-ли по-за-бо-тить-ся и о бра-тии, слу-жа им сво-им сло-вом, то есть по-уче-ни-ем о бла-го-че-стии, как го-во-рит св. Ма-ка-рий о тех, кои до-стиг-ли со-вер-шен-ства, что они долж-ны при-но-сить се-бя в жерт-ву от люб-ви и сла-до-сти чуд-ных ви-де-ний.

А мы, непо-треб-ные, ви-нов-ные во мно-гих гре-хах, одер-жи-мые стра-стя-ми, мы недо-стой-ны да-же и слы-шать о по-доб-ных пред-ме-тах. Дабы хо-тя немно-го об-ра-тить вни-ма-ние, ка-ким ока-ян-ством мы объ-яты, ка-ко-му безу-мию пре-да-ем се-бя, при-леп-ля-ясь и при-стра-ща-ясь к ми-ру се-му, скоп-ляя ве-щи тлен-ные, и ра-ди них вда-ва-ясь в за-бо-ты и сму-ты со вре-дом для душ на-ших. И при всем этом ду-ма-ем, что мы бла-го-тво-рим дру-гим и вме-ня-ем то се-бе в по-хва-лу. Но го-ре нам, что не по-зна-ем душ на-ших и не рас-суж-да-ем, к ка-кой мы жиз-ни при-зы-ва-ем-ся, как го-во-рит св. Иса-ак: мир-скую жизнь, скор-би ми-ра или бла-га его и по-кой счи-та-ем мы за нечто важ-ное.

В на-зи-да-ние при-ве-дем здесь несколь-ко на-став-ле-ний пре-по-доб-но-го Ни-ла о борь-бе со стра-стя-ми.

От-цы, го-во-рит он, на-став-ля-ют со-про-тив-лять-ся лу-ка-вым по-мыс-лам, сколь-ко у нас есть си-лы. По-след-стви-ем про-ти-во-бор-ства бу-дут или вен-цы, или на-ка-за-ния. Вен-цы - по-бе-ди-те-лю; му-ки же - со-гре-шив-ше-му и не по-ка-яв-ше-му-ся в жи-тии сем. Со-гре-ше-ние, му-ку за-слу-жи-ва-ю-щее, есть то, по сло-вам Пет-ра Да-мас-ки-на, ко-гда кто по-мысл при-ве-дет в ис-пол-не-ние. Тем, кои твер-до бо-рют-ся и сре-ди силь-ной борь-бы вра-жи-ей не из-не-мо-га-ют, - тем со-пле-та-ют-ся свет-лей-шие вен-цы.

Мы же, зная все из Бо-же-ствен-но-го Пи-са-ния, ес-ли же-ла-ем ис-крен-но по-ра-деть о де-ле Бо-жи-ем, преж-де все-го и на-сколь-ко воз-мож-но уда-лим-ся су-е-ты се-го ми-ра, по-ста-ра-ем-ся ис-торг-нуть стра-сти, со-блю-дая серд-це свое от лу-ка-вых по-мыс-лов и во всем ис-пол-няя за-по-ве-ди Бо-жии, со-хра-няя серд-це. А чтобы блю-сти серд-це, нуж-но все-гда иметь мо-лит-ву. Это пер-вая сте-пень ино-че-ско-го воз-рас-та, а ина-че нель-зя ума-лить стра-стей, ска-зал прп. Си-ме-он Но-вый Бо-го-слов.

О борь-бе со стра-стя-ми чре-во-уго-дия, блу-да, гне-ва и гор-до-сти пре-по-доб-ный Нил учит: «Ес-ли сту-жа-ет, то есть силь-ный и все-гдаш-ний на-пор де-ла-ет на те-бя по-мысл чре-во-объ-яде-ния, пред-став-ляя те-бе раз-лич-ные вкус-ные и до-ро-гие яст-ва, вос-по-мя-ни то-гда пер-вое сло-во Гос-по-да: “Да не ко-гда отяг-ча-ют серд-ца ва-ша объ-яде-ни-ем и пи-ян-ством” (). И, по-мо-лясь Ему и Его на по-мощь при-звав, раз-мыс-ли о том, что из-рек-ли от-цы: “Сия, - го-во-рят они, - страсть (чре-во-объ-яде-ния) в ино-ках ко-рень все-му злу, а наи-па-че - блу-ду”».

Ве-лик нам по-двиг в борь-бе с ду-хом блуд-ным и крайне тру-ден (лют зе-ло), ибо борь-ба сия объ-ем-лет и ду-шу, и те-ло.

Ко-гда сту-жа-ют нам блуд-ные по-мыс-лы, то-гда на-доб-но ожив-лять в се-бе страх Бо-жий и при-во-дить се-бе на па-мять то, что от Бо-га ни-что не мо-жет быть ута-е-но, ни да-же са-мое тон-кое дви-же-ние сер-деч-ное, и что Гос-подь есть Су-дия и ис-тя-за-тель за все, и за са-мое тай-ное и со-кро-вен-ное, и пред-став-ле-ни-ем сты-да и сра-ма мо-жем от-ра-зить студ-ное и гнус-ное на-ме-ре-ние. В са-мом де-ле, во-об-ра-зим се-бе, что мы за-стиг-ну-ты кем-ли-бо в сквер-но-дей-стве: не по-же-ла-ли ли бы мы то-гда луч-ше уме-реть, неже-ли об-ре-стись в та-ком сра-ме? Глав-ное же, и силь-ное по-бе-до-нос-ное ору-жие про-тив ду-ха нечи-сто-ты со-сто-ит в при-леж-ной мо-лит-ве ко Гос-по-ду Бо-гу, как учат свя-тые от-цы. Мак-сим Ис-по-вед-ник на-став-ля-ет во-ору-жить-ся на блуд-ные по-мыс-лы мо-лит-вой, за-им-ствуя сло-ва для мо-лит-вы у псал-мо-пев-ца Да-ви-да: Из-го-ня-щии мя ныне обы-до-ша мя (); ра-до-сте моя, из-ба-ви мя от обы-шед-ших мя (). Прп. Иоанн Ле-ствич-ник, бе-се-дуя о сем же пред-ме-те, пред-став-ля-ет нам об-ра-зец, ка-кой мо-лит-вой по-бо-роть по-мыс-лы блуд-ные: Бо-же, в по-мощь мою вон-ми () и се-му по-доб-ное. По-лез-но в этом слу-чае при-зы-вать на по-мощь тех свя-тых, кои из-вест-ны нам осо-бен-ным по-дви-гом сво-им и тру-да-ми в со-хра-не-нии чи-сто-ты и це-ло-муд-рия. Так, Да-ни-ил Скит-ский бра-ту, ра-ту-е-мо-му от блу-да, при-ка-зы-вал мо-лить-ся, при-зы-вая на по-мощь му-че-ни-цу Фо-ма-и-ду, за хра-не-ние це-ло-муд-рия уби-ен-ную, мо-лить-ся же так: «Бо-же, за мо-лит-вы му-че-ни-цы Фо-ма-и-ды, по-мо-зи мне», и бо-ри-мый брат, по-мо-лясь у гро-ба му-че-ни-цы, тот-час из-бав-лен был от блуд-ной стра-сти. Ес-ли брань длит-ся и на-па-де-ние от вра-га не пре-кра-ща-ет-ся, то, встав и про-стер-ши на небо очи и ру-ки, возо-пий к Мо-гу-ще-му спа-сти те-бя, не хит-ро-сло-жен-ны-ми сло-ва-ми, но сми-рен-ным и про-стым ве-ща-ни-ем сим. «По-ми-луй мя, Гос-по-ди, яко немо-щен есмь», и то-гда по-зна-ешь си-лу Выш-не-го, и неви-ди-мых вра-гов неви-ди-мо от-же-нешь. Бей все-гда рат-ни-ки име-нем Иису-со-вым, ибо креп-че се-го ору-жия ты не об-ря-щешь ни на небе, ни на зем-ле.

Еже-ли ко-го-ли-бо то-мит и му-чит дух гнев-ный, пи-тая в нем зло-пом-не-ние и про-буж-дая в яро-сти воз-дать злом и от-ме-тить оскор-бив-ше-му, то вос-по-мянет он сей гла-гол Гос-по-день: Аще не от-пу-сти-те кийж-до бра-ту сво-е-му от сер-дец ва-ших пре-гре-ше-ний их, ни Отец ваш небес-ный оста-вит вам со-гре-ше-ний ва-ших ( ; ).

Да бу-дет нам из-вест-но, что ес-ли мы и доб-рые де-ла со-вер-ша-ем, а от гне-ва не воз-дер-жи-ва-ем-ся, то они неугод-ны Бо-гу. Ибо ска-за-но от-ца-ми: «Ес-ли гнев-ли-вый и мерт-во-го вос-кре-сит, мо-лит-ва его не бо-го-при-ят-на». Ска-за-но же сие не в том ра-зу-ме, буд-то бы гнев-ли-вый мо-жет вос-кре-сить мерт-во-го, но для то-го, чтобы по-ка-зать мер-зость его мо-лит-вы. Ве-ли-кая, го-во-рит ав-ва До-ро-фей, и бли-ста-тель-ная по-бе-да над гнев-ным по-мыс-лом в том со-сто-ит, чтобы воз-но-сить мо-лит-ву за бра-та, ко-то-рый оскор-бил нас, взы-вая так: «По-мо-зи, Гос-по-ди, бра-ту мо-е-му (та-ко-му-то) и за мо-лит-вы его по-ми-луй и ме-ня, греш-но-го». Здесь то, что мо-лим-ся за бра-та, есть знак люб-ви к нему и бла-го-рас-по-ло-же-ния; а при-зва-ние его мо-литв в по-мощь се-бе вы-ра-жа-ет на-ше сми-ре-ние.

Долж-но, кро-ме се-го, и бла-го-де-тель-ство-вать ему по воз-мож-но-сти. Так-то и ис-пол-ня-ют-ся сии за-по-ве-ди Гос-по-да: лю-би-те вра-ги ва-ша, бла-го-сло-ви-те кля-ну-щия вы, доб-ро тво-ри-те нена-ви-дя-щим вас, и мо-ли-те-ся за тво-ря-щих вам на-пасть (оби-ду) (). Ис-пол-ня-ю-ще-му сие Гос-подь обе-щал та-кое воз-да-я-ние, ко-то-рое пре-вы-ша-ет все про-чие обе-то-ва-ния - обе-щал не толь-ко Цар-ство Небес-ное, не толь-ко уте-ше-ние и ра-дость, как про-чим, но сы-но-по-ло-же-ние: Бу-де-те, - ска-зал Он, - сы-но-ве От-ца ва-ше-го, Иже есть на небе-сех ().

Все доб-рые де-ла долж-ны со-вер-шать-ся для сла-вы Бо-жи-ей, не из тще-сла-вия и че-ло-ве-ко-уго-дия, ибо по-беж-ден-ный ду-хом гор-до-сти - враг сво-е-му спа-се-нию. Нель-зя пре-воз-но-сить-ся есте-ствен-ны-ми да-ро-ва-ни-я-ми, ибо это не тво-им тру-дом до-бы-то, а от Бо-га. И тот, кто в гор-до-сти сво-ей со-про-тив-ни-ком сво-им возы-мел Бо-га, кто мер-зок и нечист пе-ред Ним, по-мыс-ли: где, в чем, ко-гда, и ка-кое мо-жет он об-ре-сти бла-го? От ко-го по-лу-чит ми-лость? И кто очи-стит его? О, страш-но и пред-ста-вить сие! Кто по-ра-бо-тил се-бя гор-до-сти, тот сам и бес, и враг (рат-ник) для се-бя са-мо-го, - тот в се-бе са-мом но-сит ско-рую ги-бель. Да бо-им-ся убо и стра-шим-ся гор-ды-ни; да от-ры-ва-ем ее от се-бя все-воз-мож-но, все-гда па-мя-туя, что без по-мо-щи Бо-жи-ей ни-ка-кое доб-ро не мо-жет быть сде-ла-но, и что еже-ли остав-ле-ны бу-дем от Бо-га, то, как лист ко-леб-лет-ся или как прах воз-ме-та-ет-ся от вет-ра, так и мы бу-дем от диа-во-ла сме-те-ны и по-ру-га-ны и со-де-ла-ем-ся пред-ме-том пла-ча че-ло-ве-ков. Ура-зу-мев сие, все-мер-но пот-щим-ся про-хо-дить жизнь на-шу во сми-ре-нии.

Же-ла-ю-ще-му обу-чить-ся сми-ре-нию, сей бо-же-ствен-ной на-у-ке, го-во-рит свя-той ста-рец: «Во-пер-вых, долж-но ста-вить се-бя ни-же всех, то есть по-чи-тать се-бя ху-же и греш-нее всех че-ло-век, и сквер-нее всех тва-рей, по-то-му что вы-шел из по-ряд-ка, вся-ко-му есте-ству тва-рей ука-зан-но-го, и гор-ше са-мих бе-сов, по-то-му что и они пре-сле-ду-ют нас и по-беж-да-ют. И не долж-ны ли мы по-чи-тать се-бя ху-же всех тва-рей, по-то-му что вся-кая тварь со-хра-ни-ла то, что да-ро-ва-но есте-ству ее Твор-цом, а мы через свои без-за-ко-ния по-те-ря-ли со-вер-шен-ства и на-зна-че-ние, есте-ствен-ные нам по при-ро-де? - По-ис-ти-не и зве-ри, и ско-ты - чест-нее ме-ня, греш-но-го. По-ис-ти-не, я - ни-же все-го, по-то-му что я осуж-ден-ник, и ад уго-то-ван мне еще преж-де мо-ей смер-ти.

Но кто не во-счув-ству-ет и то-го, что греш-ник - гор-ше са-мих бе-сов, яко их раб и по-слуш-ник, и со-жи-тель их, во тьму без-дны сой-ти к ним дол-жен-ству-ю-щий? Во-ис-ти-ну вся-кий, кто во вла-сти бе-сов, гор-ше и зло-счаст-нее их са-мих. С ни-ми низ-ри-ну-лась ты, ду-ша ока-ян-ная, в без-дну! А по-се-му, бу-дучи жерт-вой тле-ния, ада и без-дны, поч-то пре-льща-ешь-ся умом сво-им и по-чи-та-ешь се-бя пра-вед-ной, бу-дучи гре-хов-на, сквер-на и по злым де-лам сво-им бе-со-по-доб-на?.. Увы те-бе, пес нечи-стый и все-сквер-ный, во огнь и тьму кро-меш-ную осуж-ден-ный! Го-ре пре-льще-нию и за-блуж-де-нию тво-е-му, о зло-бесне!»

По-это-му необ-хо-ди-мо по-сто-ян-ное мыс-лен-ное де-ла-ние (мо-лит-ва) и хра-не-ние ума (от злых и лу-ка-вых по-мыс-лов). И это есть воз-де-лы-ва-ние и хра-не-ние рая (), со-блю-де-ние ве-ры, за-по-ве-дей Хри-сто-вых, по-буж-де-ние к доб-ро-то-лю-бию, сми-ре-нию, кро-то-сти, без-мол-вию внеш-не-му и внут-рен-не-му, и все с рас-суж-де-ни-ем - тре-бу-ет-ся от всех, да-же и от на-хо-дя-щих-ся в ве-ли-кой бо-лез-ни.

По-сто-ян-ная же па-мять о Бо-ге, то есть ум-ная мо-лит-ва, вы-ше всех де-ла-ний и есть гла-ва доб-ро-де-те-лей, как и лю-бовь Бо-жия. Нелест-ный же учи-тель для хри-сти-ан - Бо-го-дух-но-вен-ное Пи-са-ние, в ко-то-ром со-кры-та во-ля Бо-жия.

Та-ким ду-хом пре-ис-пол-не-ны все на-став-ле-ния бла-го-дат-но-го се-го стар-ца, пре-по-доб-но-го Ни-ла Сор-ско-го. Его пи-са-ния пред-став-ля-ют бо-га-тую со-кро-вищ-ни-цу ду-хов-но-го опы-та и мо-гут слу-жить не толь-ко ино-ку, но и вся-ко-му хри-сти-а-ни-ну пре-крас-ным ру-ко-вод-ством к са-мо-по-зна-нию в по-дви-ге очи-ще-ния серд-ца от стра-стей. Сам пре-по-доб-ный о сво-ем «Уста-ве» го-во-рит: «Всем при-клад-но (то есть по-лез-но, нуж-но) иметь сие».

Кро-ме уста-ва, со-хра-ни-лось несколь-ко по-сла-ний пре-по-доб-но-го к его уче-ни-кам. В по-сла-ни-ях к Кас-си-а-ну го-во-рит-ся о борь-бе с по-мыс-ла-ми и о тер-пе-ли-вом пе-ре-не-се-нии скор-бей; в по-сла-нии к Ин-но-кен-тию и Вас-си-а-ну пре-по-доб-ный рас-ска-зы-ва-ет о сво-ей жиз-ни и пред-ла-га-ет раз-лич-ные на-став-ле-ния. В двух по-сла-ни-ях к неиз-вест-ным ино-кам свя-той по-движ-ник за-по-ве-ду-ет па-мя-то-вать о смер-ти и да-ет со-ве-ты, как бо-роть-ся с гре-хов-ны-ми по-мыс-ла-ми.

Пре-по-доб-ный Нил, со-вер-шен-ный инок, рев-ни-тель и под-ра-жа-тель древ-них свя-тых, за-кан-чи-вая свои на-став-ле-ния и пи-са-ния, го-во-рит: «Все, что он пи-сал, он за-им-ство-вал от свя-тых от-цов и под-твер-жда-ет сви-де-тель-ства-ми Бо-же-ствен-ных Пи-са-ний».

Ни-ло-во-Сор-ская Сре-тен-ская пу-стынь, за-штат-ная, на-хо-дит-ся в Нов-го-род-ской гу-бер-нии, Ки-рил-лов-ско-го уез-да, в 15 вер-стах от Ки-рил-ло-ва, при реч-ке Сор-ке.

Молитвы

Тропарь преподобному Нилу Сорскому

Удали́вся бе́гая, дави́дски, ми́pа,/ и вся, я́же в нем, я́ко уме́ты, вмени́в,/ и, в ме́сте безмо́лвне всели́вся,/ духо́вныя pа́дости испо́лнился еси́, о́тче наш Ни́ле,/ и, еди́ному Бо́гу изво́лив служи́ти,/ пpоцве́л еси́, я́ко фи́никс,/ и, я́ко лоза́ благопло́дна,/ умно́жил еси́ ча́да пусты́ни./ Тем благода́pственно вопие́м:/ сла́ва Укpе́пльшему тя в по́двиге пустынножи́тельства;/ сла́ва Избpа́вшему тя в Росси́и отше́льником уставополо́жника изpя́дна;// сла́ва моли́твами твои́ми и нас Спаса́ющему.

Перевод: Ты удалился от мира, скрываясь, как (), и все мирское посчитав за грязь, и поселившись в тихом месте, ты наполнился духовной радостью, отче наш Нил, и захотел служить Единому Богу, расцвел, как пальма (), и, как плодовитая лоза, ты увеличил количество монахов-пустынников. Потому мы с благодарностью восклицаем: «Слава Укрепившему тебя в подвиге пустынножительства, слава Избравшему тебя в России особым учредителем уставов для монахов-отшельников, слава молитвами твоими и нас Спасающему».

Ин тропарь преподобному Нилу Сорскому

Мирска́го жития́ отве́ргся/ и мяте́жа жите́йскаго бе́гая,/ преподо́бне и Богоно́сне о́тче наш Ни́ле,/ не облени́лся еси́ собра́ти цве́ты ра́йския от писа́ний оте́ческих/ и, в пусты́ню всели́вся,/ процве́л еси́, я́ко крин се́льный,/ отоню́ду же преше́л еси́ и в Небе́сныя оби́тели;/ научи́ и нас, че́стно почита́ющих тя,/ твои́м ца́рским путе́м ше́ствовати// и моли́ся о душа́х на́ших.

Перевод: Ты отвратился от мирской жизни и избегая жизненной суеты, и отец наш Нил, не поленился ты собрать райские цветы из отеческих писаний и, поселившись в , расцвел как полевая лилия (), оттуда же и перешел ты в . Научи и нас, усердно почитающих тебя, идти твоим царским путем и молись о душах наших.

Кондак преподобному Нилу Сорскому

Любве́ ра́ди Христо́вы удали́вся мирски́х смуще́ний,/ ра́достною душе́ю всели́лся еси́ в пусты́ни,/ в не́йже подвиза́вся до́бре,/ я́ко А́нгел на земли́, о́тче Ни́ле, пожи́л еси́:/ бде́нием бо и посто́м те́ло свое́ изнури́л еси́ ве́чныя ра́ди жи́зни./ Ея́же ны́не сподо́бився,/ во све́те неизрече́нныя ра́дости Пресвяте́й Тро́ице со святы́ми предстоя́,/ моли́, мо́лимтися, припа́дающе, ча́да твоя́,/ сохрани́тися нам от вся́каго наве́та и злых обстоя́ний/ ви́димых и неви́димых враг// и спасти́ся душа́м на́шим.

Перевод: Из-за любви ко Христу ты удалился от мирских потрясений, и с радостной душой поселился в пустыни, в ней же прекрасно , ты прожил как Ангел на земле, отче Нил, ибо и постом ты истощил свое тело, ради вечной жизни. Ее же сейчас удостоившись, во свете не передаваемой словами радости предстоя со святыми , моли, молим тебя коленопреклоненно, дети твои, о спасении нашем от всякой клеветы и злых нападений видимых и невидимых врагов и спасении наших душ.

Ин кондак преподобному Нилу Сорскому

Терпя́, потерпе́л еси́ су́етныя обы́чаи/ и мирски́я нра́вы бра́тий твои́х,/ обре́л еси́ пусты́нное безмо́лвие, преподо́бне о́тче,/ иде́же посто́м, бде́нием и непреста́нною моли́твою в труде́х подвиза́вся,/ уче́ньми твои́ми пра́выя стези́ указа́л еси́ нам/ ше́ствовати ко Го́споду.// Те́мже и почита́ем тя, всеблаже́нне Ни́ле.

Перевод: С терпением перенес ты суетные привычки и мирские характеры братий (монахов) твоих, обрел ты тишину пустыни, преподобный отче, где постом, бдением и непрекращающейся молитвой подвизался в трудах, учением твоим ты указал нам правильный путь для того, чтобы идти ко Господу. Потому и почитаем тебя, Нил.

Молитва преподобному Нилу Сорскому

О, преподо́бне и Богоблаже́нне о́тче Ни́ле, Богому́дрый наста́вниче и учи́телю наш! Ты любве́ ра́ди Бо́жия от мирски́х смуще́ний удаля́яся, в непрохо́дней пусты́ни и в де́брех всели́тися изво́лил еси́, и я́ко лоза́ благопло́дна, ча́да пусты́ни умно́жив, сло́вом, писа́нием и житие́м о́браз вся́кия и́ноческия доброде́тели яви́лся еси́; и я́ко а́нгел во пло́ти пожи́в на земли́, ны́не в селе́ниих Небе́сных, иде́же пра́зднующих глас непреста́нный, водворя́ешися, и с ли́ки святы́х Бо́гу предстоя́, Тому́ хвалы́ и славосло́вия непреста́нно прино́сиши. Мо́лим тя, Богоблаже́нне, наста́ви и нас, под кро́вом твои́м жи́тельствующих, непреткнове́нно по стопа́м твои́м ходи́ти и Го́спода Бо́га всем се́рдцем свои́м люби́ти, Того́ еди́наго вожделе́ти и о Том еди́ном помышля́ти, му́жественно же и благоиску́сно проти́ву до́лу влеку́щих по́мыслов и прило́гов вра́жиих пра́тися и ты́я всегда́ побежда́ти; вся́кую же тесноту́ мона́шескаго жития́ возлюби́ти и кра́сная ми́ра сего́, любве́ ра́ди Христо́вы, возненави́дети помози́ нам; вся́ку же доброде́тель, в не́йже сам потруди́лся еси́, в сердца́х на́ших насади́ти нам посо́бствуй. Моли́ Христа́ Бо́га, да и всем правосла́вным христиа́ном, в ми́ре живу́щим, просвети́т ум и о́чи серде́чныя, е́же ко спасе́нию, утверди́т я́ в ве́ре и благоче́стии и в де́лании за́поведей Свои́х, сохрани́т же от ле́сти ми́ра сего́, и оставле́ние грехо́в да́рует всем христиа́ном, та́же и вся потре́бная ко вре́менному житию́ всем приложит. Да та́ко вси христиа́не, в пусты́ни и в ми́ре жи́тельствующии, ти́хое и безмо́лвное житие́ поживу́т во вся́ком благоче́стии и че́стности, и Христа́ усты́ и се́рдцем просла́вят, ку́пно со безнача́льным Его́ Отце́м и Пресвяты́м и Благи́м и Животворя́щим Его́ Ду́хом, всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Каноны и Акафисты

Акафист святому преподобному Нилу, Сорскому чудотворцу

Кондак 1

Возбранному победителю мысленных врагов, мир преслестный и плотския сласти возненавидевшему, в пустыни же псаломски Бога взыскавшему, богоносному отцу нашему составим похвалы. Ты же, яко имеяй дерзновение ко Господу, молися преподобне о нас, верою и любовию чтущих священнейшую память твою, да зовем ти:

Икос 1

Ангельскому поревновав житию и великим во отцех подобяся, всего себе обнажил еси мирскаго сплетения, к подвигом же постничества мужески вооружився, опасно путем Божиих заповедей шествовал еси, блаженне, темже и мы, верно чтущии твою священнейшую память, похвалами ублажаем тя сими:

Радуйся, ангельскаго жития подражателю.

Радуйся, древних отец жития последователю.

Радуйся, невидимых врагов мужественный победителю.

Радуйся, заповедей Божиих усердный исполнителю.

Радуйся, отеческих богодухновенных преданий опасный хранителю.

Радуйся, монашескаго постническаго жительства законоположителю.

Радуйся, добродетелей честнейшее зерцало.

Радуйся, образе глубокаго смирения.

Радуйся, ревностный исполнителю Божия хотения.

Радуйся, немощных исцеление.

Радуйся, яко тобою научихомся непрелестным путем спасения ходити.

Радуйся, яко твоим за ны ходатайством надеемся спасение получити.

Радуйся, Ниле чудотворче, преподобне отче наш.

Кондак 2

Видяще твое, паче злата блистающее смиренномудрие, глаголем тебе со дерзновением: яко воистинну Христов еси ученик и снаследник Того Царствия, о, всеблаженне, тем и мы, твоим за ны к Нему ходатайством уповающе получити грехов оставление, вопием: Аллилуиа.

Икос 2

Разумом божественных писаний обогатитися хотя, непрестанно в поучении сих пребывал еси, мудре, тем и напоил еси душу твою благочестия водами и нас имиже насыщаеши, поющих ти любовию таковая:

Радуйся, сокровище божественных разумений.

Радуйся, научивыйся исполнению божественных хотений.

Радуйся, реко, наводненная водою Божия благодати.

Радуйся, разумение божественных писаний сподобивыйся прияти.

Радуйся, жаждущих спасения водою твоих словес напоивый.

Радуйся, тебе последующым образ спасения бывый.

Радуйся, вождю по источником спасения.

Радуйся, желающым независтно преподавый воды нетления.

Радуйся, монахов светлое украшение.

Радуйся, показавый собою тем путь спасения.

Радуйся, победе в мысленной брани научивый.

Радуйся, вся козни вражыя упразднивый.

Радуйся, Ниле чудотворче, преподобне отче наш.

Кондак 3

Силою Вышняго препоясався, дерзновенно исшел еси ко ополчению врагов и образ победы собою показал всем, хотящым последовати твоему мужественному борению, победително поя Господеви: Аллилуия.

Икос 3

Имеяй в себе возносящее тя смиренномудрие, востекл еси добродетелей на высоту, благоразумия крилома украшен: легко прелетел еси вся вражыя сети, тем и в небесный чертог со славою вшел еси, мудре. Мы же, дивящеся высоте твоего добродетелнаго жительства, умильно вопием:

Радуйся, истинный подражателю Христова смирения.

Радуйся, сим достигнувый вечнаго упокоения.

Радуйся, смиренномудрием и благоразумием воскриленный.

Радуйся, смирением и любовию в небесная вознесенный.

Радуйся, оружием смирения и щитом терпения себе вооруживый.

Радуйся, Возносящему смиренныя во смирении духа послуживый.

Радуйся, смирившемуся нас ради Христу усердно подражавый.

Радуйся, кротостию и смирением сокрушивый вражыя вся сети.

Радуйся, научивыйся внутрь сердца таинственно Бога непрестанно пети.

Радуйся, сердце твое Божие жилище сотворивый.

Радуйся, непрестанныя молитвы, яко благовонное кадило, Тому приносивый.

Радуйся, Ниле чудотворче, преподобне отче наш.

Кондак 4

Бурю внутрь имеяй суетных помышлений, не могу вознести ума моего к высоте исправлений твоих, отче, и воспети достойно хвалы твоя, но приими мя, сердечною любовию тя поющаго, и ходатайствуй спасение вопиющему: Аллилуия.

Икос 4

Слышавше твои ученицы твоя спасителная предания и мудрая наставления, радующеся, во след тебе притекоша и, тобою руководими, непостижимая постигоша и неведомая уведеша, благодарно тебе поюще:

Радуйся, спасителная предания твоим учеником предавый.

Радуйся, ко спасению удобный и непрелестный путь сим ясно показавый.

Радуйся, Божия заповеди опасно сохранивый.

Радуйся, и последующих тебе хранению оных научивый.

Радуйся, отеческая спасителная предания совершивый.

Радуйся, научивый нас сим последовати верно.

Радуйся, истинно монашествовати желающым мудрый учителю.

Радуйся, древних знаменосных отец усердный ревнителю.

Радуйся, в небесных селениих ликом оных сопричтенный.

Радуйся, по преставлении твоем дарованием чудес одаренный.

Радуйся, яко тобою приемлем телесных болезней исцеление.

Радуйся, яко твоим за ны ходатайством уповаем прияти грехов прощение.

Радуйся, Ниле чудотворче, преподобне отче наш.

Кондак 5

Светосиянную тя звезду, в пустыни просиявшую, видяще радуемся, и тоя зарею привлекаеми, стекшеся, усердно твою память совершаем, преподобне, светло торжествующе и Богу благодарственно воспевающе: Аллилуия.

Икос 5

Видяще тя яко светлаго светильника, в пустыни непроходней светлосияюща, аще и яко под спудом смиренномудрием крыема, но на верх добродетелей возвысившася, укрытися не могущаго, тем твоими чудесы озаряеми, вопием ти:

Радуйся, от Источника Премудрости мудрости наученный.

Радуйся, талант многоусугубивый, от Бога тебе данный.

Радуйся, делатель Христова винограда явивыйся избранный.

Радуйся, умиления слезами ниву души твоея многобогатно напоивый.

Радуйся, многия плоды добродетелей произрастивый.

Радуйся, райский цвете, в пустыни произрастший.

Радуйся, благовонным миром добродетелей нас облагоухавый.

Радуйся, свете разумений таинственных возсиявый.

Радуйся, тму неведения и мрачнаго забвения разгнавый.

Радуйся, разум писаний отеческих нам уяснивый.

Радуйся, сокровенное в них таинство открывый.

Радуйся, Ниле чудотворче, преподобне отче наш.

Кондак 6

Проповедник истинный воистинну был еси, отче наш Ниле приснопамятне, ясно показуя стезю, ведущую к Горнему Царствию, желающым наследники быти онаго, себе образ показуя истиннаго монашества, делы и словесы научая убегати мирских сплетений и воздвизая присно воспевати божественную песнь: Аллилуиа.

Икос 6

Возсиял еси светом чудотворений, по честнем преставлении твоем являяся в далечайших странах и избавляя от горкаго пленения, чудотворче Ниле, отче наш, тем и мы, твои раби, от бед спасаемии тобою, благодарственно вопием ти:

Радуйся, избавителю плененных.

Радуйся, скорый предстателю на помощь тебе призывающым.

Радуйся, сущым в бедах помогаяй.

Радуйся, от обуревания и насилия духов нечистых преславно свобождаяй.

Радуйся, скорби и печали в радость претворяяй.

Радуйся, демонов коварныя сети растерзаяй.

Радуйся, яко тебе призывающым быстро предваряеши.

Радуйся, яко любящих тя от различных бед и напастей изымаеши.

Радуйся, изнемогающым унынием утешение подавый.

Радуйся, мрачныя облаки скорбей разгнавый.

Радуйся, врачу болезней телесных.

Радуйся, ходатаю благ небесных.

Радуйся, Ниле чудотворче, преподобне отче наш.

Кондак 7

Хотящу тебе от нынешняго преставитися века и взыти ко Господу, ученицы твои стекшеся, токи слез проливающе, глаголаху: не остави нас сирых, о, отче! С ними же и мы вопием ти: и нас не забуди, посещая, утешая и наставляя, снабдевая рабы твоя, тебе любовию почитающыя и вопиющыя Богу: Аллилуиа.

Икос 7

Новое и преславное чудо показал еси, егда в пленении сущему боголюбивому мужу явися, подобие образа твоего написати повелел еси, молниеобразно просиявая и неизреченно того облагоухая. Мы же дивящеся сим, вопием ти таковая:

Радуйся, чудодействий преславных совершителю.

Радуйся, Божия благоволения к людем исполнителю.

Радуйся, свою святыню и дерзновение к Богу сим ясно известивый.

Радуйся, явлением твоим в скорби и болезни сущаго обвеселивый.

Радуйся, скорое избавление от плена тому обещавый.

Радуйся, троекратным явлением всякое сумление отгнавый.

Радуйся, от недуга и скорби того пременивый.

Радуйся, давый твоего лица изображение.

Радуйся, подавый из пленения преславно избавление.

Радуйся, радостно во Отечество того возвративый.

Радуйся, вся того скорби на радость преложивый.

Радуйся, всех преславным чудотворением твоим удививый.

Радуйся, Ниле чудотворче, преподобне отче наш.

Кондак 8

Странное и преславное чудо видяще, тобою совершаемое, о, отче наш Ниле пребогате, молим тя: моли тобою чудодействующаго Бога, да и мы устранимся мира суетнаго и прелестнаго, возможем безбедно житейскую преплыти пучину и в тихое пристанище спасения достигнути ходатайством твоим, во веки благодарственно воспевающе: Аллилуиа.

Икос 8

Весь был еси любве божественныя исполнен, о, всеблаженне, никакоже отступая к люблению плоти и мира, но яко безплотен целомудренно и преподобно твою жизнь совершил еси, темже и благодать приял еси от Бога творити преславная чудеса. Приими убо от усердия нашего приносимыя тебе хвалы сия:

Радуйся, божественныя любве пространное вместилище.

Радуйся, Святыя Троицы жилище.

Радуйся, мысленных врагов крепкий и мужественный победителю.

Радуйся, тебе на помощь призывающым к побеждению сих пособителю.

Радуйся, гражданине пустынный.

Радуйся, в терпении крепкий и дивный.

Радуйся, безмолвия великий любителю.

Радуйся, уединеннаго иноческаго жительства мудрый законоположителю.

Радуйся, монашествующым ко спасению наставниче.

Радуйся, ликом преподобных сопричастниче.

Радуйся, яко со всеми святыми наслаждаешися вечнаго веселия.

Радуйся, с ними радостно наследствуеши небесных селений.

Радуйся, Ниле чудотворче, преподобне отче наш.

Кондак 9

Всякое естество ангельское и человеческое удивися дивному твоему во плоти жительству, о, богоносе отче наш Ниле! Подвигом бо постническим добре подвизався, непреткновенно течение совершил еси. Тем и венцем славы венчался еси от Бога, с лики святых вселився воспевати присно: Аллилуиа.

Икос 9

Ветийства во плоти мудрых обуяша, егда действом Святаго Духа буии умудришася дерзостныя тех языки обуздати, тем и тебе, о, богоносе, не мирская мудрость, но Духа Святаго действо умудри и божественная ветийствующа показа. Мы же похвальную песнь тебе радующеся поем:

Радуйся, премудростию свыше одаренный.

Радуйся, благодатию Святаго Духа озаренный.

Радуйся, таинственный закон монашествующым написавый.

Радуйся, спасителная предания тем предавый.

Радуйся, образе истиннаго монашества.

Радуйся, ходатаю вечнаго блаженства.

Радуйся, спасения наставниче неленостный.

Радуйся, руководителю к получению благ небесных.

Радуйся, гордости рог сломивый.

Радуйся, истинный образ смиренномудрия бывый.

Радуйся, яко твоими за ны молитвами от различных бед избавляемся.

Радуйся, яко твоим к Богу предстательством от вражиих искушений свобождаемся.

Радуйся, Ниле чудотворче, преподобне отче наш.

Кондак 10

Спастися желающым истинный путевождь был еси, о, всеблаженный отче, руководя тех заповедьми Спаса Христа и спасительными предании отец богоносных. Темже и мы желающе сих во след ходити, направляеми молитвами твоими, благоговейно воспеваем: Аллилуиа.

Икос 10

Стена и столп утверждения был еси твоим учеником, показуя собою мужественнаго борения образ и утверждая делы и словесы крепко противостати бранем вражиим. Мы же немощнии, к помощи твоего о нас ходатайства взирающе, хвалу тебе приносим вопиюще:

Радуйся, столпе терпения.

Радуйся, образе мужественаго борения.

Радуйся, храбрый воине ополчения Христова.

Радуйся, гражданине Небеснаго Иерусалима новаго.

Радуйся, на земли сеявый умиление слезами.

Радуйся, на небесех питаяйся вечнаго утешения плоды.

Радуйся, пустынная озлобления благодушно претерпевый.

Радуйся, из пустыни в райская селения возлетевый.

Радуйся, в непрестанных молитвах бодрствовавый.

Радуйся, ум горе к Богу вознесен всегда имевый.

Радуйся, умерщвлением плоти Христу спострадавый.

Радуйся, от Него сподобленный божественыя славы.

Радуйся, Ниле чудотворче, преподобне отче наш.

Кондак 11

Пение похвальное приносящих ти, отче, приими и избави страстей мучительства и обуревания помышлений, тебе бо стяжахом, твои раби, помощника и теплаго к Богу о нас предстателя и молитвенника, надеющеся тобою избавление злых и спасение получити, вопиюще: Аллилуиа.

Икос 11

Светлаго светильника монашествующым Христос тя показа, блаженне, невещественным огнем добродетелей просвещающа и смиренномудрия лучами облистающа нас, зарею же чудес озаряюща, вопиющих ти таковая:

Радуйся, светлый монашествующих светильниче.

Радуйся, света невечерняго сопричастниче.

Радуйся, облаче дождеросный, слезныя токи изливаяй.

Радуйся, молниями благодати тя любящих озаряяй.

Радуйся, громообразно враги устрашивый.

Радуйся, тучами твоих слез сих потопивый.

Радуйся, из-под спуда пустыннаго ясно светиши зарями чудес.

Радуйся, яко глубиною смирения вознеслся еси превыше небес.

Радуйся, тихообразно во смирении и кротости твою жизнь совершивый.

Радуйся, христоподражательныя кротости образ всем бывый.

Радуйся, по преставлении твоем чудесы возсиявый.

Радуйся, сим высоту смирения жительства показавый.

Радуйся, Ниле чудотворче, преподобне отче наш.

Кондак 12

Благодать подати тебе восхотев Великий Дародатель, Владыка сый всех и Господь, и на земли прославленна показати, Егоже прослави на Небеси, дарованием чудес тя обогати, освяти и прослави, и научи воспевати о тебе благодарственую песнь: Аллилуиа.

Икос 12

Поюще твоя, о, всеблаженне, исправления, подвиги и борения, глубокое смиренномудрие и честное от земных к небесным преставление, восхваляем и благодать чудотворений, юже приял еси от Бога, освятившаго и прославившаго тя и научившаго нас вопити:

Радуйся, подвигов постнических добре совершивый течение.

Радуйся, прерадованное наследивый райское селение.

Радуйся, блистанием добродетелей на земли светло сиявый.

Радуйся, многим твоим трудом на небесех возмездие приявый.

Радуйся, пустыни светлое украшение.

Радуйся, сподобивыйся зрети святых всевеселящее радование.

Радуйся, монашескаго жития светлейшее зерцало.

Радуйся, нам тебе любящым от наветов борителя стена и крепкое забрало.

Радуйся, яко тобою различных искушений избегаем.

Радуйся, яко о нас к Богу предстательством твоим в различных бедах скорейшую помощь обретаем.

Радуйся, здравия телеснаго подателю.

Радуйся, душевнаго спасения ходатаю.

Радуйся, Ниле чудотворче, преподобне отче наш.

Кондак 13

О, всеблаженне и преподобне отче наш Ниле! Приими от нас любовию тебе приносимое пение, избавляя от различных бед и напастей и будущаго мучения ходатайством твоим, да сподобимся и мы с тобою вечно воспевати Триединому Богу благодарственную песнь: Аллилуиа.

Этот кондак читается трижды, затем икос 1-й и кондак 1-й.

Молитва святому преподобному Нилу, Сорскому чудотворцу

Отче наш всепреподобнейший Ниле! Приими сию похвальную песнь, тебе любовию и верою приносимую, и милостивно приклонься с небесных высот, яко отец чадолюбивейший, ходатайствуй верою и любовию тя почитающым грехов прощение, жития исправление, кончину христианскую, мирну и ненаветну от духов злобы. И предстани тогда, о, отче, прогоняя страх смертный от верных твоих рабов и чтителей твоея священнейшия памяти, безбедно творя разлучение души от тела и лютых мытарств прехождение сильным твоим ко Господу молением и предстательством, благодатию, щедротами и человеколюбием Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, и Его Пресвятейшия Матере, твоим милостивым о нас ходатайством. Надеемся вся сия прошения получити и в день страшнаго суда деснаго стояния улучити со всеми угодившими Богу. Аминь.

В день кончины, в Соборах Афонских преподобных и преподобных русских Святогорцев

Происходил из боярского рода Майковых. Иночество принял в обители преподобного Кирилла Белозерского , где пользовался советами благочестивого старца Паисия (Ярославова) , впоследствии игумена Троице-Сергиевой Лавры. Затем преподобный странствовал несколько лет со своим учеником, монахом Иннокентием, по Восточным святым местам и, прожив долгое время в Афонских , Константинопольских и Палестинских монастырях, возвратился в Кириллов монастырь на Белоозеро.

Удалясь оттуда на реку Сору в Вологодской земле, он поставил там келлию и часовню, а вскоре вокруг них выросла пустынножительная обитель где иноки жили по скитским правилам, почему святой Нил и почитается начальником скитского монашеского жития в России . По завету преподобного Нила, в его знаменитом уставе составленном по образу восточных, иноки должны были питаться трудом рук своих, милостыню принимать только в крайней нужде, избегать вещелюбия и роскоши даже в церкви; женщины в скит не допускались, монахам не разрешалось выходить из скита ни под каким предлогом, владение вотчинами отрицалось. Расселившись вокруг небольшой церкви в честь Сретения Господня в лесу, в отдельных келлиях по одному, по два и не более трех человек, скитники накануне воскресных и других праздничных дней собирались на сутки к Богослужению, причем всенощная, на которой за каждой кафизмой предлагались два-три чтения из святоотеческих творений, продолжалась всю ночь. В прочие дни каждый молился и трудился в своей келлии. Главным подвигом иноков была борьба со своими помыслами и страстями, в результате чего в душе рождается мир, в уме - ясность, в сердце - сокрушение и любовь.

В своей жизни святой подвижник отличался крайней нестяжательностью и трудолюбием. Он сам выкопал пруд и колодезь, вода которого имела целительную силу. За святость жизни старца Нила глубоко почитали современные ему русские иерархи. Преподобный Нил являлся основоположником движения нестяжателей . Он участвовал на Соборе 1490 года , а также на Соборе 1503 года , где первый подал голос за то чтобы у монастырей не было сел, а жили бы монахи трудами рук своих.

Избегая почестей и славы мира сего, он перед своей кончиной завещал ученикам бросить тело его на съедение зверям и птицам или похоронить без всяких почестей на месте его подвига. Скончался святой на 76-м году жизни 7 мая года .

Почитание

Мощи святого Нила, погребенные в основанной им обители, прославились множеством чудотворений. Русская Церковь причислила его к лику святых.

В преданиях Нилосорского скита хранится сказание, что во время посещения Белоезерских монастырей, царь Иоанн Грозный был в году в Нилосорской обители и повелел вместо деревянной, преподобным Нилом устроенной церкви, основать каменную. Но, явившись Иоанну в сонном видении, святой Нил воспретил это делать. Взамен неисполненного предприятия государь пожаловал скиту, за собственноручным подписанием, грамоту об отпуске монашествующим денежного жалованья и хлебного оклада. Грамота сия утеряна.

Труды

Составленный святым Нилом устав и "Предание учеником своим, хотящим жити в пустыне" являются основополагающими текстами русского скитского монашества, устав - одним из первых монашеских уставов составленных на Руси. В нем преподобный Нил подробно излагает ступени спасительного мысленного делания.

На русском языке издано:

  • Устав - в Истории Российской Иерархии .
  • Преподобного отца нашего Нила Сорского предание учеником своим о жительстве скитском , изд. Козельской Введенской Оптиной пустыни, Москва, 1820, 1849 (Житие и писания святых отцев , т. I).
  • Преподобиый Нил Сорский, первооснователь скитского жития в России и устав его о жительстве скитском в переводе на русский язык. С приложением всех других писаний его, извлеченных из рукописей , Санкт-Петербург, 1864.

Молитвы

Тропарь, глас 4

Удалився бегая Давидски мира, / и вся яже в нем яко уметы вменив, / и в месте безмолвне вселився, / духовныя радости исполнился еси, отче наш Ниле: / и Единому Богу изволив служити, / процвел еси яко финикс, / и яко лоза благоплодна умножил еси чада пустыни. / Темже благодарственно вопием: / слава Укрепившему тя в подвизе пустынножительства, / слава Избравшему тя в России отшельником уставоположника изрядна, / слава молитвами твоими и нас Спасающему .

Ин тропарь, глас 1

Мiрскаго жития отвергся и мятежа житейскаго бегая, преподобне и богоносне отче наш Ниле, не обленился еси собрати цветы райския от писаний отеческих, и в пустыню вселився, процвел еси, яко крин сельный, отнюдуже прешел еси и в небесныя обители. Научи и нас, честно почитающих тя, твоим царским путем шествовати и молися о душах наших .

Кондак, глас 8 (подобен: Взбранной воеводе)

Любве ради Христовы удалився мiрских смущений, радостною душею вселился еси в пустыни, в нейже подвизався добре, яко ангел на земли, отче Ниле, пожил еси: бдением бо и постом тело свое изнурил еси вечныя ради жизни. Еяже ныне сподобився, во свете неизреченыя радости Пресвятей Троице со святыми предстоя, моли, молимтися, припадающе, чада твоя, сохранитися нам от всякаго навета и злых обстояний видимых и невидимых враг и спастися душам нашым .

Ин кондак, глас 3

Терпя, потерпел еси суетныя обычаи и мiрския нравы братий твоих, обрел еси пустынное безмолвие, преподобне отче, идеже постом, бдением и непрестанною молитвою в трудех подвизався, ученьми твоими правыя стези указал еси нам шествовати ко Господу. Темже и почитаем тя, всеблаженне Ниле.

Молитва

О, преподобне и богоблаженне отче Ниле, богомудрый наставниче и учителю наш! Ты, любве ради Божия удаляяся мiрских смущений, в непроходней пустыни и в дебрех изволил еси вселитися, и яко лоза благоплодна, умножив чада пустыни, явил еси себе им словом, писанием и житием образ всякия иноческия добродетели, и яко ангел во плоти, пожив на земли, ныне в селениих небесных, идеже празднующих глас непрестанный, водворяешися, и с лики святых Богу предстоя, Тому хвалы и славословия непрестанно приносиши. Молим тя, богоблаженне, настави и нас, жительствующих под кровом твоим, непреткновенно ходити по стопам твоим: любити Господа Бога всем сердцем своим, Того Единаго вожделети и о Том едином помышляти, мужественно же и благоискусно пратися с долу влекущими нас помыслы и прилоги вражиими и тех всегда побеждати. Возлюбити всякую тесноту монашескаго жития, и возненавидети красная мiра сего любве ради Христовы и насадити в сердцах своих всякую добродетель, в нейже сам потрудился еси. Моли Христа Бога, да и всем православным христианом, в мiре живущим, просветит ум и очи сердечная, еже ко спасению утвердит их в вере, и благочестии, и в делании заповедей своих, сохранит от лести мiра сего и дарует им и нам оставление грехов и к сим приложит, по неложному обетованию Своему, и вся потребная нам ко временному животу, да в пустыни и в мiре жительствующе, тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и честности, и Того усты и сердцем прославим купно со безначальным Его Отцем и Пресвятым и Благим и Животворящим Его Духом всегда, ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.

© Сибирская Благозвонница, состав, оформление, 2014


Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.


© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Епископ Иустин
Житие преподобного и богоносного отца нашего Нила Сорского1


Великий отец Русской Церкви, по своему подвижничеству и наставлениям, учитель скитской простоты и созерцательной жизни, преподобный Нил, по прозванию Майков, родился в 1433 году. О происхождении и месте рождения преподобного Нила ничего не известно. Но, без сомнения, он был великороссиянин и, судя по его обширным связям с важными лицами и по высокому его образованию, надо полагать, что и сам он принадлежал к роду боярскому. Правда, преподобный Нил называет себя невеждой и поселянином, но невеждой он мог назвать себя по глубокому смирению, а поселянином – потому что родился и жил в отчине своих предков между сельскими обитателями.

Пострижение в монашество преподобный Нил получил и начало иноческой жизни полагал в обители преподобного Кирилла Белозерского. Здесь он пользовался советами умного и строгого старца Паисия (Ярославова), который потом был игуменом Свято-Троицкой Сергиевой Лавры и был приглашаем в митрополиты, но, по смирению своему, отказался от этого великого сана. Прожив в Кириллово-Белозерском монастыре несколько времени, Нил вместе с учеником своим и сотрудником, монахом Иннокентием, из рода бояр Охлебининых, путешествовал к святым местам, на Восток, чтобы в опытах тамошних подвижников видеть жизнь духовную: был он, по его словам, «на Горе Афонской, в странах цареградских и других местах».

Живя несколько лет на Афонской Горе и путешествуя по монастырям константинопольским, преподобный Нил особенно в это время напитал дух свой наставлениями великих отцов пустынных, которые путем внутреннего очищения и непрестанной молитвы, совершаемой умом в сердце, достигали светоносных озарений Духа Святого. Преподобный Нил не только изучил умом и сердцем, но и в постоянное упражнение своей жизни обратил душеспасительные уроки богомудрых отцов – Антония Великого, Василия Великого, Ефрема Сирина, Исаака Сирина, Макария Великого, Варсонофия, Иоанна Лествичника, аввы Дорофея, Максима Исповедника, Исихия, Симеона Нового Богослова, Петра Дамаскина, Григория, Нила и Филофея Синайских.

Потому-то изречениями сих великих отцов и преисполнена его книга, называемая «Предание о жительстве скитском».

Возвратясь в Белозерский монастырь, преподобный Нил уже не хотел жить в нем, но построил себе келлию невдалеке от него, за оградой, где и жил недолгое время в уединении. Потом отошел за пятнадцать верст от сего монастыря на реку Сорку, водрузил здесь крест, поставил сперва часовню и уединенную келлию и при ней выкопал колодец, а когда собралось к нему для сожития несколько братии, то построил и церковь. Обитель свою учредил он на особенных отшельнических правилах, по образцу скитов афонских; почему она и названа скитом, а преподобный Нил почитается основателем в России скитского жития, в более строгом и точном его устройстве.

Святые отцы-подвижники разделяли монашеское житие на три вида: первый вид – общежитие, когда многие иноки живут и подвизаются вместе; второй вид – отшельничество, когда подвизается один инок в уединении; третий вид – скитничество, когда инок живет и подвизается с двумя или тремя братиями, при общей пище и одежде, при общем труде и рукоделии. Этот-то, последний вид монашеского жития, как бы средний между двумя первыми, который преподобный Нил называл потому «царским путем», и хотел он осуществить в своем скиту.

Скит преподобного Нила имел сходство и с нашими монастырями необщежительными, которые очень часто состояли из двух и трех иноков, иногда из пяти и десяти, тогда как в скиту Нила, под конец его жизни, число скитников возросло даже до двенадцати; и с монастырями общежительными, ибо у скитников общие были – и труды, и одежда, и пища. Но отличался Нилов скит от всех других наших обителей по внутреннему своему направлению – по тому умному деланию, которое должно было составлять главнейший предмет забот и усилий для всех скитников. В новом своем скиту преподобный продолжал изучать Божественное Писание и творения святых отцов, устраивая по ним жизнь свою и учеников своих.

Историю внутренней своей жизни отчасти открыл сам преподобный в послании к одному из своих близких сподвижников, по настоятельной его просьбе. «Пишу к тебе, – говорит он, – показывая себя: любовь твоя по Боге вынуждает к тому и делает меня безумным, чтобы писать тебе о себе. Не просто и не по случаям надобно нам поступать, а по Святому Писанию и по преданию святых отцов. Удаление мое из монастыря (Кириллова) не было ли ради душевной пользы? Ей, ради нее. Я видел, что там живут не по закону Божию и преданию отеческому, а по своей воле и человеческому рассуждению. Много еще и таких, которые, поступая так неправильно, мечтают, будто проходят житие добродетельное… Когда мы жили вместе с тобой в монастыре, ты знаешь, как удалялся я мирских связей и старался жить по Святому Писанию, хотя по лености моей и не успевал. По окончании странствования моего, пришел я в монастырь, и вне монастыря, вблизи него, устроив себе келлию, жил сколько мог. Теперь переселился я вдаль от монастыря, нашел благодатию Божией место, по мыслям моим, мало доступное для мирских людей, как сам ты видел. Живя наедине, занимаюсь испытанием духовных писаний: прежде всего, испытываю заповеди Господни и их толкование – предания апостолов, потом – жития и наставления святых отцов. Обо всем том размышляю, и что, по рассуждению моему, нахожу богоугодного и полезного для души моей, переписываю для себя. В этом – жизнь моя и дыхание. О немощи моей и лени возложил я упование на Бога и Пречистую Богородицу. Если что случается мне предпринимать и если не нахожу того в Писании, на время отлагаю в сторону, пока не найду. По своей воле и по своему рассуждению не смею предпринимать что-нибудь. Живешь ли отшельнически или в общежитии, внимай Святому Писанию и следуй по стопам отцов, или повинуйся тому, кто известен как муж духовный – в слове, жизни и рассуждении… Святое Писание жестоко лишь для того, кто не хочет смириться страхом Божиим и отступить от земных помышлений, а желает жить по своей страстной воле. Иные не хотят смиренно испытывать Святое Писание, не хотят даже слышать о том, как следует жить, как будто Писание не для нас писано, не должно быть исполняемо в наше время. Но истинным подвижникам и в древние времена, и в нынешние, и во все века слова Господни всегда будут словами чистыми, как очищенное серебро: заповеди Господни для них дороги более, чем золото и каменья дорогие, сладки более, чем мед из сот». Новый путь жизни, избранный преподобным Нилом, изумлял собой современников его. Да и действительно было чему изумляться, особенно для слабых.

Место, которое избрал для своего скита преподобный Нил, по свидетельству очевидцев его, было дико, мрачно, пустынно. Вся местность скита – низменная и болотистая. Самая речка Сорка, давшая свое имя угоднику Божию, едва тянется вниз по течению и похожа больше на болото, чем на текущую реку. И здесь-?? подвизался русский отшельник! Еще целы прудок, выкопанный преподобным Нилом, колодец его трудов, с превкусной водой, которую употребляют для исцеления, одежда святого подвижника, волосья которой колются как иглы. Все скитское общество преподобного состояло из иеромонаха, диакона и двенадцати старцев, в числе их были Дионисий2
Дионисий, когда жил в монастыре Иосифа в хлебопекарне, работал за двоих, при этом пел по семидесяти семи псалмов и творил по три тысячи поясных поклонов каждый день.

Из князей Звенигородских, и Нил (Полев), потомок князей Смоленских, – оба вышедшие из монастыря Иосифа Волоколамского; потому что преподобный Нил сиял тогда, как светило, в пустыне Белозерской.

Для устройства храма и усыпальницы руками святого старца и его скитников насыпан был на болотистой почве высокий холм, а для нужд братии преподобный Нил устроил на реке Сорке небольшую мельницу. Каждая келлия поставлена была на возвышении, и каждая от храма и от другой келлии – на расстоянии брошенного камня. В храм свой скитники, по примеру восточных, собирались только по субботам, воскресеньям и праздникам, а в прочие дни каждый молился и трудился в своей келлии. Всенощная скитская буквально продолжалась всю ночь. После каждой кафизмы предлагалось по три и четыре чтения из отцов. Во время литургии пели только «Трисвятую песнь», «Аллилуия», «Херувимскую» и «Достойно есть»; все прочее читалось протяжно – нараспев.

По субботам в братской усыпальнице совершалась общая панихида за упокой усопших. Таковы были устройство скита и церковный устав преподобного Нила Сорского! Относительно внешнего поведения и деятельности преподобный Нил предписывает полную скитскую нестяжательность и простоту во всем. Необходимое для жизни велит приобретать только трудами рук своих, повторяя слова апостола: Аще кто не хощет делати, ниже да яст (2 Фес. 3, 10).

«Иноческая милостыня – помочь брату словом во время нужды, утешить в скорби духовным рассуждением; душевная милостыня настолько выше телесной, насколько душа выше тела. Если придет к нам странник, – успокоим его по силе, и если требует хлеба, – подадим ему и отпустим его», – говорил преподобный Нил. Новая, до этого невиданная на Руси, жизнь скитская, часто высказываемая душевная скорбь о порче церковных книг и старание, по возможности, исправлять их, конечно, возбуждали против преподобного неудовольствия, но он терпеливо шел своим путем и был в уважении добрых святителей и даже великих князей.

Преподобный Нил был на Соборе о жидовствующих еретиках в 1491 году. Сам ревнитель Православия, архиепископ Новгородский Геннадий, в 1492 году желал лично видеть и слышать суждения преподобного Нила о предметах недоумений, по делу о них. Даже великий князь содержал Нила (Майкова) и учителя его Паисия (Ярославова) в великой чести. По окончании Собора 1503 году о вдовых попах и диаконах, старец Нил, как имевший доступ к самодержцу, по своей крепкой жизни и по великой добродетели, и как уважаемый самодержцем, предложил, чтобы не было сел у монастырей и жили бы монахи трудами рук своих. С ним согласны были все белозерские подвижники.

В своем предсмертном завещании преподобный Нил, заповедуя ученикам бросить тело его в пустыни – в пищу зверям, или закопать его в яму с презрением, написал: «Оно тяжко согрешило перед Богом и недостойно погребения, – а затем прибавил: Сколько в моей силе было, старался я не пользоваться никакой честью на земле в этой жизни, так пусть будет и по смерти»3
И по смерти святой отец остался верен себе. Так, когда в 1569 году царь Иоанн Грозный хотел, по усердию своему, в скиту преподобного Нила на месте деревянного построить каменный храм, то святой Нил, явившись Иоанну, строго запретил ему строить такой храм. – Прим. ред.

Преподобный Нил скончался 7 мая 1508 года. Святые мощи преподобного почивают под спудом в его пустыни.


Епископ Иустин
Сочинения преподобного и богоносного отца нашего Нила Сорского4
«Преподобный и богоносный отец наш Нил, подвижник Сорский, и Устав его о скитской жизни, изложенный ректором Костромской духовной семинарии епископом Иустином». Изд. 4-е. – М., 1902.


От преподобного Нила Сорского дошли до нас его послания и «Устав скитского жития».

Послания преподобного Нила имеют предметом своим внутреннюю подвижническую жизнь, о которой с подробностью он изложил свои мысли в «Уставе скитского жития». Два послания преподобный Нил писал к постриженнику своему Кассиану, бывшему князю Мавнукскому, который пришел в Россию с греческой царевной Софьей, служил несколько времени боярином у архиепископа Ростовского Иоасафа и в 1504 году скончался иноком в Угличской обители.

В одном из своих посланий святой старец учит Кассиана, как бороться с помыслами, советуя для того молитву Иисусову, занятие рукоделием, изучение Святого Писания, охранение себя от внешних соблазнов, и излагает некоторые общие наставления о послушании наставнику и прочим о Христе братиям, о смирении, терпении в скорбях, о молитве за самых врагов и подобное.

Во втором послании, воспоминая кратко о бедствиях и скорбях, претерпенных Кассианом от юности, о его знатных родителях, его пленении, переселении в чужую землю, и желая его утешить, преподобный раскрывает ему из Святого Писания, что скорби часто наводит Господь на любящих Его, что все святые – пророки, мученики – достигли спасения путем страданий, указывает, в частности, на Иова, Иеремию, Моисея, Исаию, Иоанна Крестителя и других, и выводит заключение, что если святые столько терпели, то тем более должны терпеть на земле мы, грешные, что мы должны воспользоваться этими бедствиями и скорбями для очищения себя от грехов и своего спасения.

В послании к другому ученику своему и сподвижнику – Иннокентию, основавшему уже тогда особую обитель, – преподобный Нил кратко говорит о самом себе, о своей жизни вместе с ним в Белозерском монастыре, о своем поселении по окончании путешествия на Восток, вне монастыря, обосновании своего скита, о своих постоянных занятиях Святым Писанием, житиями святых отцов и их преданиями; а потом наставляет Иннокентия исполнять заповеди Господни, подражать житию святых, хранить их предания и учить тому же свою братию.

Еще два послания написаны преподобным Нилом к неизвестным инокам. В одном из них, весьма кратком, он заповедует иноку – памятование смерти, скорбь о грехах, неисходное пребывание в келлии, смирение, молитву.

В другом, довольно обширном, дает ответы на следующие четыре вопроса, предложенные каким-то старцем: как противиться блудным помыслам, как побеждать помысл хульный, как отступить от мира и как не заблудить от истинного пути. Ответы эти, особенно на два первые вопроса, почти буквально помещаются в «Уставе скитского жития, или Предании о жительстве скитском». Из содержания посланий святого Нила видно, что его долго занимали и многим потребны были те самые мысли, которые собраны и систематически изложены в его «Уставе скитского жития». Самое драгоценное, что нам осталось после Нила и что, конечно, пройдет еще сквозь ряд столетий бессмертным зерцалом жития иноческого, – это его созерцательные главизны, или Скитский Устав, достойный первых времен пустынножительства Египта и Палестины, ибо он проникнут духом Антония и Макария.

«Устав скитского жития, или Предание о жительстве скитском» есть главное и самое важное сочинение преподобного Нила. В предисловии к «Уставу» святой старец касается внешнего поведения иноков, говорит кратко о их повиновении настоятелю, о трудах телесных, о пище и питии, о принятии странников, заповедует соблюдать бедность и нищету не только в келлиях, но и в украшении храма, так, чтобы в нем ничего не было ни из серебра, ни из золота, запрещает выходить из скита без воли настоятеля, впускать в скит женщин, держать в нем отроков. Но в самом «Уставе» святой отец рассуждает уже исключительно об умном, или мысленном, делании, под именем которого разумеет внутреннее, духовное подвижничество.

Сказав предварительно словами Святого Писания и святых отцов о превосходстве этого внутреннего делания перед внешним, о недостаточности одного внешнего делания без внутреннего, о необходимости последнего не только для отшельников, но и для живущих в общежительных монастырях, преподобный Нил разделяет свой «Устав» на одиннадцать глав. В главе 1-й он говорит о различии мысленной брани; во 2-й – о борьбе с помыслами; в 3-й – о том, как укрепляться в подвиге против помыслов; в 4-й излагает содержание всего подвига; в 5-й говорит о восьми помыслах; в 6-й – о борьбе с каждым из них; в 7-й – о значении памятования смерти и Суда; в 8-й – о слезах; в 9-й – о хранении сокрушения; в 10-й – о смерти для мира; в 11-й – о том, чтобы все делаемо было в свое время. Все сии главы, впрочем, удобно подвести под три отдела.

1) В первых четырех главах святой старец говорит вообще о сущности внутреннего подвижничества, или о нашей внутренней борьбе с помыслами и страстями, и о том, как вести нам эту борьбу, чем подкреплять себя в ней, как достигать победы.

2) В пятой главе, самой важной и обширной, показывает, в частности, как вести нам внутреннюю брань (мысленную брань. – Прим. ред. ) против каждого из восьми греховных помыслов и страстей, от которых рождаются все прочие, именно: против чревообъядения, против помысла блуда, против страсти сребролюбия, против страсти гнева, против духа печали, против духа уныния, против страсти тщеславия, против помыслов гордостных.

3) В остальных шести главах излагает общие средства, необходимые для успешного ведения духовной брани, каковы: молитва к Богу и призывание Его Святого имени, памятование о смерти и о Страшном Суде, внутреннее сокрушение и слезы, охранение себя от злых помыслов, устранение себя от всяких попечений, безмолвие и, наконец, соблюдение для каждого из исчисленных занятий и действий приличного времени и способа. В послесловии преподобный Нил говорит, с какими расположениями предложил он свой «Устав».

Многое почерпнул из писаний преподобного Нила преподобный Корнилий Комельский, вскоре после него подвизавшийся в Кириллове, в свой иноческий устав, а собеседник святого Нила – Иннокентий, собравший воедино для своей общежительной обители 11 духовных глав блаженного своего учителя, называет его изящным явлением иночества в наши времена, ревнителем духовных отцов, и говорит, что он собрал из богодухновенных писаний сии главизны, проникнутые духовной мудростью, для спасения душ и в образец жития иноческого.

Всмотримся же и мы в это чистое зерцало подвижнической жизни, – сделаем из него извлечение, не опуская, впрочем, ни одной мысли его, относящейся к делу, и придерживаясь, где это будет нужно и возможно, самых выражений святого отца, чтобы, таким образом, изобразить, по возможности, его полное учение о жизни подвижнической в свое собственное назидание.


Предисловие,
заимствованное из писаний святых отцов о мысленном делании, о хранении ума и сердца, почему это нужно и с какими чувствами им должно заниматься5
Мысленное делание есть размышление, богомыслие, созерцание и сердечная молитва, или внутренняя беседа с Господом. В кн.: «Жизнь и труды преподобного Нила Сорского, первого основателя скитского жития в России, и его духовно-нравственные наставления о скитском пустынножительстве». – М., 1889.


Многие святые отцы возвещали нам о делании сердечном, о соблюдении помыслов и о хранении душевном, в различных беседах, какие внушены им были благодатью Божией, – каждый по своему разумению.

Деланию этому святые отцы научились от Самого Господа, заповедавшего очищать внутреннее своего сосуда, ибо от сердца исходят помыслы злые, оскверняющие человека (см.: Мф. 23, 26; 15, 18), и уразумели, что подобает духом и истиной поклоняться Отцу (см.: Ин. 4, 24). Памятовали они и слово апостольское: аще… молюся языком (то есть устами только), дух мой (то есть голос мой) молится; а ум мой безплода есть. Помолюся духом, помолюся же и умом (1 Кор. 14, 14–15); и потому особенно тщательно заботились об умной молитве, по заповеди того же апостола: хощу пять словес умом моим глаголати… нежели тьму слов языком (1 Кор. 14, 19).

О внутреннем делании святой Агафон сказал, что «телесное делание – внешняя молитва есть не более как лист; внутреннее же, то есть умная молитва, есть плод, а всяко древо, по страшному изречению Господа, не творящее плода, то есть умного делания, посекаемо бывает и во огнь вметаемо: кто одними устами молится, а об уме небрежет, тот молится на воздух, ибо Бог уму внемлет».

Святой Варсонофий говорит: «Если не внутреннее делание с Богом поможет человеку, всуе труждается во внешнем». Святой Исаак Сирин телесное делание без духовного сравнивает с неплодными ложеснами и иссохшими сосцами, так как оно не приближает к разумению Бога. А Филофей Синаит повелевает молиться о таких иноках, которые, по простоте, не понимают мысленной брани и потому нерадят о душе, и внушать им, чтобы они, по той мере как деятельно удаляются от злых дел, очищали бы и ум свой, который есть око души или зрительная сила ее.

Прежде бывшие отцы не только в пустынном безмолвии соблюдали ум свой и обретали благодать бесстрастия и душевной чистоты, но многие из них, обитавшие по городам в своих монастырях, как Симеон Новый Богослов, и блаженный его учитель Симеон Студит, жившие среди многолюдного Цареграда, просияли там, как светила, своими духовными дарованиями. То же известно о Никите Стифате и о многих других.

Поэтому-то и блаженный Григорий Синаит, зная, что все святые обрели благодать Духа через исполнение заповедей, сперва чувственно, а потом духовно, велит поучать трезвенности и безмолвию, которые есть охранение ума, не одних только отшельников, но и живущих в общежитии, ибо без сего чудное оное и великое дарование не обретется, – сказали святые отцы. По замечанию Исихия, патриарха Иерусалимского, «как невозможно жить человеку без пищи и пития, так и без охранения ума своего невозможно достигнуть духовного настроения души, если даже и понуждаем себя не грешить страха ради будущих мук». «От истинного исполнителя заповедей Божиих требуется не только то, чтобы внешними действиями исполнял их, но чтобы и ум и сердце свое сохранял от нарушения того, что заповедано».

Святой Симеон Новый Богослов говорит, что «многие приобрели это светозарное делание посредством наставления и редкие получили его прямо от Бога, усилием подвига и теплотой веры, и что не малый подвиг обрести себе наставление, не обольщающее нас, то есть человека, стяжавшего опытное ведение и духовный путь Божественного Писания». Если же и тогда уже – в подвижническое время – трудно было обрести нелестного наставника, то ныне – при духовном оскудении – это еще труднее для нуждающихся в нем. Но если бы не нашелся наставник, то святые отцы повелели учиться от Божественных Писаний, по слову Самого Господа: Испытайте Писаний, яко вы мните в них имети живот вечный (Ин. 5, 39). Елика бо преднаписана быша, в Святых Писаниях, в наше наказание преднаписашася, – говорит святой апостол (Рим. 15, 4).

Знаменитый деятель русской церкви. Сведения о нем скудны и отрывочны. Род. около 1433 г., принадлежал к крестьянскому роду; прозванье его было Майков. До поступления в монашество Нил занимался списыванием книг, был "скорописцем". Более точные сведения застают Нила уже иноком. Постригся Нил в Кирилло-Белозерском монастыре, где со времен самого основателя хранился глухой протест против землевладельческих прав монашества. Преподобный Кирилл сам не раз отказывался от сел, которые предлагались его монастырю благочестивыми мирянами; те же взгляды были усвоены и его ближайшими учениками ("заволжские старцы"; см.). Совершив путешествие на Восток, в Палестину, Константинополь и Афон, Нил особенно долго пробыл на Афоне, и едва ли не Афону был больше всего обязан созерцательным направлением своих идей.

Нил Сорский. Икона с житием

По возвращении в Россию (между 1473 и 89 гг.) Нил основывает скит, собирает около себя немногочисленных последователей, "которые были его нрава", и отдается замкнутой, уединенной жизни, интересуясь в особенности книжными занятиями. Все действия свои он старается обосновать на непосредственных указаниях "божественного писания", как единственного источника познания нравственных и религиозных обязанностей человека. Продолжая заниматься перепиской книг, он подвергает списываемый материал более или менее тщательной критике. Он списывает "с разных списков, тщася обрести правый", делает свод наиболее верного: сличая списки и находя в них "много неисправленна", старается исправить, "елико возможно его худому разуму". Если иное место ему кажется "неправым", а исправить, не по чему, он оставляет в рукописи пробел, с заметкой на полях: "От зде в списках не право", или: "Аще где в ином переводе обрящется известнейше (правильнее) сего, тамо да чтется", - и оставляет так пустыми иногда целые страницы. Вообще он списывает только то, что "по возможному согласно разуму и истине...". Все эти черты, резко отличающие характер книжных занятий Нила Сорского и самый взгляд его на "писания" от обычных, господствовавших в его время, не могли пройти для него даром. Несмотря на свои книжные занятия и любовь к замкнутой, уединенной жизни, Нил Сорский принял участие в двух важнейших вопросах своего времени: об отношении к так наз. "новгородским еретикам" и о монастырских имениях. В первом случае, его влияние (вместе с учителем его Паисием Ярославовым) мы можем только предполагать; во втором случае, напротив, он выступил инициатором. В деле о новгородских еретиках и Паисий Ярославов, и Нил Сорский держались, по-видимому, более веротерпимых взглядов, чем большинство тогдашних русских иерархов, с Геннадием новгородским и Иосифом Волоцким во главе. В 1489 г. новгородский архиерей Геннадий, вступая в борьбу с ересью и сообщая о ней ростовскому архиепископу, просит последнего посоветоваться с жившими в его епархии учеными старцами Паисием Ярославовым и Нилом Сорским и привлечь их к борьбе. Геннадий и сам хочет поговорить с учеными старцами и приглашает их даже к себе. Неизвестны результаты стараний Геннадия: кажется, они были не совсем таковы, как он желал. По крайней мере, больше мы не видим никаких сношений Геннадия ни с Паисием, ни с Нилом; к ним не обращается и главный борецс ересью, Иосиф Волоколамский. Между тем, оба старца не относились к ереси безучастно: оба они присутствуют на соборе 1490 г., разбиравшем дело еретиков, и едва лине влияют на самое решение собора. Первоначально все иерархи "стали крепко" и единогласно заявили, что "вся (всех еретиков) сожещи достоит" - а в конце собор ограничивается тем, что проклинает двух-трех попов-еретиков, лишает их сана и отсылает обратно к Геннадию. Важнейшим фактом жизни Нила Сорского был его протест против землевладельческих прав монастырей, на соборе 1503 г. в Москве. Когда собор уже близился к концу, Нил Сорский, поддерживаемый другими кирилло-6елозерскими старцами, поднял вопрос о монастырских имениях, равнявшихся в то время трети всей государственной территории и бывших причиной деморализации монашества. Ревностным борцом за идею Нила Сорского выступил его ближайший "ученик", князь-инок Вассиан Патрикеев. Нил Сорский мог видеть только начало возбужденной им борьбы; он умер в 1508 г. Перед кончиной Нил написал "Завещание", прося своих учеников "повергнуть тело его в пустыне, да изъедят é зверие и птица, понеже согрешило к Богу много и недостойно погребения". Ученики не исполнили этой просьбы: они с честью похоронили его. Неизвестно, был ли Нил Сорский канонизован формально; в рукописях изредка встречаются следы службы ему (тропарь, кондак, икос), но, кажется, это было лишь местной попыткой, да и то не утвердившейся. Зато на всем протяжении нашей древней литературы лишь за одним Нилом Сорским, в заглавиях его немногочисленных сочинений, осталось имя "великого старца".

Нил Сорский. Икона 1908 г.

Литературные произведения Нила Сорского состоят из ряда посланий к ученикам и вообще близким людям, небольшого Предания ученикам , кратких отрывочных Заметок , более обширного Устава , в 11 главах, и предсмертного Завещания. Дошли они в списках XVI - XVIII вв. и все изданы (большинство и важнейшие - крайне неисправно). Главным сочинением Нила является монастырский устав, в 11 главах; все остальные служат как бы дополнением к нему. Общее направление мыслей Нила Сорского - строго аскетическое, но в более внутреннем, духовном смысле, чем понимался аскетизм большинством тогдашнего русского монашества. Иночество, по мнению Нила, должно быть не телесным, а духовным, и требует не внешнего умерщвления плоти, а внутреннего, духовного самосовершенствования. Почва монашеских подвигов - не плоть, а мысль и сердце. Намеренно обессиливать, умерщвлять свое тело излишне: слабость тела может препятствовать в подвиге нравственного самоулучшения. Инок может и должен питать и поддерживать тело "по потребе без мала", даже "успокоивать его в мале", снисходя к физическим слабостям, болезни, старости. Непомерному пощению Нил не сочувствует. Он враг вообще всякой внешности, считает излишним иметь в храмах дорогие сосуды, золотые или серебряные, украшать церкви: еще ни один человек не осужден Богом за то, что он не украшал храмов. Церкви должны быть чужды всякого великолепия; в них нужно иметь только необходимое, "повсюду обретаемое и удобь покупаемое". Чем жертвовать в церкви, лучше раздать нищим. Подвиг нравственного самосовершенствования инока должен быть разумно-сознательным. Инок должен проходить его не в силу принуждений и предписаний, а "с рассмотрением" и "вся с рассуждением творити". Нил требует от инока не механического послушания, а сознательности в подвиге. Резко восставая против "самочинников" и "самопретыкателей", он не уничтожает личной свободы. Личная воля инока (а равно и каждого человека) должна подчиняться, по взгляду Нила, только одному авторитету - "божественных писаний". "Испытание" божественных писаний, изучение их - главная обязанность инока. Недостойная жизнь инока, да и вообще человека, исключительно зависит, по мнению Нила, "от еже не ведети нам святая писания...". С изучением божественных писаний должно быть, однако, соединено критическое отношение к общей массе письменного материала: "писания многа, но не вся божественна". Эта мысль о критике была одной из самых характерных в воззрениях и самого Нила, и всех "заволжских старцев" - и для тогдашнего большинства грамотников совершенно необычной. В глазах последних всякая вообще "книга" являлась чем-то непререкаемым и боговдохновенным. И книги Св. Писания в строгом смысле, и творения отцов церкви, и жития святых, и правила св. апостолов и соборов, и толкования на эти правила, и добавления к толкованиям, явившиеся впоследствии, наконец, даже и разного рода греческие "градстии законы", т. е. указы и распоряжения византийских императоров, и другие дополнительные статьи, вошедшие в Кормчую - все это в глазах древнерусского читателя являлось одинаково неизменным, одинаково авторитетным. Иосиф Волоколамский, один из ученейших людей своего времени, прямо, напр., доказывал, что упомянутые "градстии законы" "подобни суть пророческим и апостольским и св. отец писаниям", а сборник Никона Черногорца (см.) смело называл "боговдохновенными писаниями". Понятны, поэтому, укоры со стороны Иосифа Нилу Сорскому и его ученикам, что они "похулиша в русской земле чудотворцев", а также тех, "иже в древняя лета и в тамошних (иностранных) землях бывших чудотворцев, чудесем их вероваша, и от писания изметаша чудеса их". Одна попытка сколько-нибудь критического отношения к списываемому материалу казалась, таким образом, ересью. Стремясь к евангельскому идеалу, Нил Сорский - как и все направление, во главе которого он стоял, - не скрывает своего осуждения тем нестроениям, которые он видел в большинстве современного русского монашества. Из общего взгляда на сущность и цели иноческого обета непосредственно вытекал энергический протест Нила против монастырских имуществ. Всякую собственность, не только богатство, Нил считает противоречащей иноческим обетам. Инок отрицается от мира и всего, "яже в нем" - как же он может после этого тратить время на заботы о мирских имуществах, землях, богатствах? Иноки должны питаться исключительно своими трудами, и даже подаяния могут принимать только в крайних случаях. Они не должны "не точию не имети имения, но ни желати то стяжавати"... Обязательное для инока столь же обязательно и для монастыря: монастырь есть лишь собрание людей с одинаковыми целями и стремлениями, и предосудительное иноку предосудительно и для монастыря. К отмеченным чертам присоединялась, по-видимому, уже у самого Нила религиозная терпимость, столь резко выступившая в писаниях его ближайших учеников. Литературным источником сочинений Нила Сорского был целый ряд патристических писателей, с творениями которых он познакомился особенно во время пребывания своего на Aфоне; ближайшее влияние на него имели сочинения Иоанна Кассиана Римлянина, Нила Синайского, Иоанна Лествичника, Василия Великого, Исаака Сирина, Симеона Нового Богослова и Григория Синаита. На некоторых из этих писателей Нил Сорский особенно часто ссылается; некоторые сочинения их и по внешней форме, и по изложению особенно близко подходят, напр., к главному сочинению Нила Сорского - "Монастырскому уставу". Ни одному из своих источников Нил, однако, не подчиняется безусловно; нигде, напр., он не доходит до тех крайностей созерцания, которыми отличаются сочинения Симеона Нового Богослова или Григория Синаита.

Монастырский устав Нила Сорского, с присоединением в начале "Предания учеником", издан Оптиной пустынью в книге "Преподобного Нила Сорского предание учеником своим о жительстве скитском" (М., 1849; без всякой научной критики); послания напечатаны в приложении к книжке: "Преподобный Нил Сорский, первооснователь скитского жития в России, и его устав о жительстве скитском в переводе на русский язык, с приложением всех других писаний его, извлеченных из рукописей" (СПб., 1864; 2 изд. M., 1869; за исключением "Приложений", все остальное в этой книжке не имеет ни малейшего научного значения).

Литература о Ниле Сорском подробно изложена в предисловии к исследованию А. С. Архангельского: "Нил Сорский и Вассиан Патрикеев, их литературные труды и идеи в древней Руси" (СПб., 1882).

А. Архангельский .