Лечение

Рассказы о блокаде Ленинграда (рассказы о войне детям). Методическая разработка (подготовительная группа) на тему: Детям о Блокаде Ленинграда

Да, блокада осталась в памяти как время, когда было темно, как будто не было дня, а только одна очень длинная, тёмная и ледяная ночь. Но среди этой тьмы была жизнь, борьба за жизнь, упорная, ежечасная работа, преодоление. Каждый день надо было носить воду. Много воды, чтобы стирать пелёнки (это теперь памперсы). Эту работу нельзя было отложить на потом. Стирка была каждодневным делом. По воду ходили сначала на Фонтанку. Это было не близко. Спуск на лёд был левее моста Белинского – напротив Шереметьевского дворца. До рождения девочки мы ходили с мамой вместе. Потом мама за несколько походов приносила необходимое количество воды. Для питья вода из Фонтанки не годилась, туда в то время выходили канализационные стоки. Люди говорили, что в проруби видели и трупы. Воду надо было кипятить. Потом на нашей улице Некрасова у дома номер один вывели из люка трубу. Из этой трубы вода текла всё время, днём и ночью, чтобы не замёрзла. Образовалась огромная наледь, но зато вода стала близко. Из нашего окна было видно это место. На замороженном стекле можно было дыханием отогреть круглую дырочку и смотреть на улицу. Люди брали воду и медленно несли её – кто в чайнике, кто в бидончике. Если в ведре, то далеко не полном. Полное ведро было не по силам.

На проспекте Непокорённых на стене одного из новых домов установлен памятный медальон, где изображена женщина с ребёнком на руке и с ведром в другой. Ниже к стене дома приставлена бетонная получаша, а из стены торчит кусок водопроводной трубы. Видимо, это должно было символизировать существовавший здесь в блокаду колодец. При застройке нового проспекта его убрали. Товарищи, что делали этот памятный знак, конечно, не испытали блокады. Памятная доска – символ. Он должен вобрать в себя самое характерное, передать главное ощущение, настроение, заставить человека задуматься. Изображение на рельефе неинтересно и нетипично. В блокадные годы такая картина была просто невозможна. Нести ребёнка, одетого в пальто и валенки на одной руке, да ещё и воду, пусть даже и неполное ведро… А нести надо было не по расчищенному асфальту, а по неровным, протоптанным среди огромных сугробов тропинкам. Снег тогда никто не расчищал. Печально, что наши дети и внуки, глядя на этот невыразительный рельеф, не увидят в нём того, что он должен был бы отразить. Не увидят, не почувствуют и не поймут ничего. Подумаешь, брать воду не из крана в квартире, а на улице – как в деревне! Этот медальон и сейчас, когда ещё живы люди, пережившие блокаду, никого не трогает.

За хлебом надо было ходить на угол улицы Рылеева и Маяковского и стоять очень долго. Это я помню ещё до рождения девочки. По карточкам хлеб выдавали только в том магазине, к которому человек был «прикреплён». Внутри магазина темно, горит коптилка, свеча или керосиновая лампа. На весах с гирьками, какие увидишь теперь, может, в музее, продавщица взвешивает кусочек очень внимательно и медленно, пока чашки весов не замирают на одном уровне. 125 граммов должны быть выверены точно. Люди стоят и терпеливо ждут, ценен каждый грамм, никто не хочет потерять и доли этого грамма. Что такое грамм хлеба? Это знают те, кто получал блокадные граммы. Какая мелочь – грамм, по мнению многих ныне живущих. Теперь таких кусочков, как тот, единственный, что выдавался на сутки, можно съесть два-три с одним только супом, да ещё намазав их маслом. Тогда, один на сутки, который в столовой берут за копейку и без сожаления бросают. Вспоминается, как после войны в булочной женщина пробовала вилкой буханки хлеба и громко с неудовольствием восклицала: «Чёрствый хлеб!». Мне было очень обидно. Понятно, она не знает, что такое 125 или 150 граммов на сутки. Хотелось крикнуть: «Но хлеба много! Сколько хочешь!». Не помню, когда точно, но был в Ленинграде такой период, когда в столовой бесплатно стоял на столах нарезанный хлеб. В булочной можно было без продавца взять хлеб и идти платить в кассу. Мало кто помнит этот небольшой сказочный период такого доверия к людям.

Обидно бывало, если в 125 граммах попадалась верёвка. Однажды попалось, что-то подозрительное, как мне показалось – мышиный хвост. Вот тогда-то мы попробовали поджарить наш кусочек на олифе, поставив на угли в печурку игрушечную сковородку. Неожиданно олифа вспыхнула и, хотя на огонь набросили тряпку, хлеб превратился почти в уголь. О составе блокадного хлеба писали много. Самым любопытным в рецепте кажется мне «обойная пыль». Трудно представить, что это такое.

Пока мамы не было, а мой Светик спала, я читала. Закутавшись поверх пальто ещё и в одеяло, я устраивалась у стола. Перед коптилкой открывала огромный том Пушкина. Читала всё подряд, многого не понимала, но увлекал ритм и мелодии пушкинских строк. За чтением есть хотелось меньше, уходил страх одиночества и опасности. Как будто не существовало ни пустой промороженной квартиры, ни высокой темной комнаты, где на стенах пугающе шевелилась моя бесформенная тень. Если очень уж замерзала, или уставали глаза – ходила по комнате, убирала пыль, щипала лучину для печки, растирала в мисочке еду для сестрёнки. Когда мамы не было, всегда шевелилась мысль – что я стану делать, если она не вернётся совсем? И я смотрела в окно, надеясь увидеть маму. Видна была часть улицы Некрасова и часть улицы Короленко. Всё завалено снегом, среди сугробов узкие тропинки. С мамой я не говорила о том, что видела, так же как и она не рассказывала мне, что приходилось ей видеть за стенами нашей квартиры. Надо сказать, что и после войны эта часть улицы оставалась для меня холодной и неприютной. Какие-то глубинные ощущения, впечатления прошлого до сих пор заставляют меня обходить этот участок улицы стороной.

Редкие прохожие. Часто с саночками. Полуживые люди везут на детских санках мёртвых. Поначалу было страшно, потом ничего. Видела, как человек свалил завернутый в белое труп в снег. Стоял, стоял, а потом пошёл с санками назад. Снег заносил всё. Я старалась запомнить, где под снегом мертвец, чтобы потом, когда-то потом, не ступать по страшному месту. Видела в окно, как упала на углу Короленко лошадь, тащившая какие-то сани (это где-то в декабре сорок первого). Подняться она не могла, хоть два дядьки и пытались ей помочь. Они даже отцепили сани. Но у лошади, как и у них, уже не было сил. Стало темно. А на утро лошади не было. Снег заносил тёмные пятна на месте, где была лошадь.

Всё было ничего, пока ребёнок спал. Всякий раз при грохоте взрывов я взглядывала на сестрёнку – только бы подольше спала. Всё равно наступал момент, и она просыпалась, начинала пищать и ворошиться в своём одеяле. Я могла её развлекать, качать, изобретать что угодно, только бы она не плакала в холодной комнате. Что мне категорически было запрещено – так это разворачивать толстое одеяло, в которое она была упакована. Но кому понравится лежать в мокрых пелёнках по многу часов? Мне надо было следить, чтобы Светка не вытащила из одеяла ни руку, ни ногу – холодно. Часто мои старания плохо помогали. Начинался жалобный плач. Хоть силёнок было немного, но бывало, что ей удавалось вытащить ручонку из одеяла. Тогда плакали мы вместе, а я закрывала и закутывала Светку, чем могла. И ещё её надо было кормить в назначенные часы. Соски у нас не было. С первого дня девочку кормили из ложечки. Это целое искусство – вливать по капле еду в ротик, который умеет только сосать, и при этом не пролить ни капли драгоценной пищи. Мама оставляла еду для сестрёнки, но всё это было холодное. Печку в мамино отсутствие разжигать не разрешалось. Оставленное в маленьком стаканчике молоко я грела в ладошках или, что было очень неприятно, прятала холодный стаканчик под одежду, поближе к телу, чтобы еда стала хоть немножечко теплее. Потом, стараясь сохранить тепло, сжимала стаканчик в одной ладони, другой из ложечки кормила сестрёнку. Зачерпнув каплю, дышала на ложку, надеясь, что от этого еда потеплеет.

Бывало, если Светку не удавалось успокоить, я всё же разжигала печурку, чтобы скорее согреть еду. Ставила стаканчик прямо на печку. В качестве топлива использовала свои довоенные рисунки. Я всегда любила рисовать, а мама складывала рисунки и хранила. Пачка была большая. Все они так потихоньку и были израсходованы. Отправляя в огонь очередной листок, всякий раз давала себе обещание – вот кончится война, будет у меня много бумаги, и я снова нарисую всё, что сейчас горит в печурке. Больше всего было жаль листа, где были нарисованы развесистая бабушкина берёза, густая трава, в ней цветы, много грибов и ягод.

Сейчас мне самой кажется загадкой, как я не съедала еду, оставленную для Светы. Признаюсь, что пока кормила её, два-три раза дотрагивалась языком до вкусной ложечки. Помню и стыд ужасный, который испытывала при этом, как будто все видят мой плохой поступок. Между прочим, всю оставшуюся жизнь, где бы я ни была, мне всегда казалось, что мама меня видит и знает, что я всегда должна поступать по совести.

Когда возвращалась мама, как бы она ни устала, она торопила меня разжигать печурку, чтобы скорее перепеленать ребёнка. Эту операцию мама проделывала очень быстро, можно сказать, виртуозно. У мамы всё было продумано, она раскладывала то, что потребуется, в определённой последовательности. Когда разворачивали одеяло и клеёнку, в которую ребёнок был обёрнут полностью – вверх столбом шёл густой пар. Девочка была мокрая, как говорится, по уши. Ни одной сухой ниточки. Вынимали её как из огромного мокрого компресса. Сбросив всё мокрое в таз, прикрыв Светика сухой, подогретой у печки пелёнкой, мама удивительно быстро обмазывала всё тельце её тем самым подсолнечным маслом, чтобы не было опрелости от постоянного лежания в мокром и без воздуха.

Светочка не имела возможности свободно двигаться. Свобода подвигаться бывала, только когда её купали. Мыли мы девочку хорошо, если раз в неделю. По тем временам это было сложное и тяжёлое мероприятие, отнимавшее у мамы последние силы. Нужно было много воды, которую необходимо было не только принести, но потом ещё и вынести во двор. Когда маме удавалось раздобыть где-нибудь дров, подольше топили железную печурку, на которой грелись кастрюльки с водой. Устраивали полог из одеял – как бы палатку, чтобы тепло не уходило вверх. На табуретку ставили большой таз, в нём купали Светку. Здесь же под пологом насухо вытирали. Если не было обстрела или тревоги – давали побольше побарахтаться на свободе, мама делала сестрёнке массаж и гимнастику. Перед тем как снова завернуть в пелёнки, клеёнки и одеяло, девочку снова тщательно обмазывали заветным подсолнечным маслом. Мы могли что-то жарить на олифе, разводить столярный клей, варить кусочки какой-то кожи, но это масло было неприкосновенно.

Потом я кормила сестрёнку, а маме доставалась снова вся тяжёлая работа. Надо было всё убрать, всё постирать и вынести грязную воду. Как мама стирала пелёнки? Её руки скажут об этом больше, чем слова. Знаю, что стирала она в холодной воде, чаще, чем в тёплой. В воду добавляла марганцовку. Развесив все тряпки вымерзать в промороженной кухне, мама долго отогревала онемевшие красные руки и рассказывала, как зимой в деревнях полощут бельё в проруби, словно утешала себя. Когда основная часть воды вымерзала, пелёнки досыхали уже в комнате. Сами мы мылись редко, да и то по частям. Мама не хотела обрезать мои толстые косы и после мытья прополаскивала волосы в воде с несколькими каплями керосина. Боялась вшей и при каждой возможности грела тяжелый утюг, чтобы прогладить наше бельё. Как просто всё кажется сейчас, а тогда для любого дела требовалось собрать силы и волю, надо было заставить себя не сдаваться, каждый день делать всё, что возможно, чтобы выжить и при этом остаться человеком.

У мамы во всём был строгий распорядок. Утром и вечером она выносила помойное ведро. Когда перестала действовать канализация, люди выносили вёдра и сливали всё на крышку канализационного люка. Там образовалась гора нечистот. Ступени лестницы чёрного хода местами обледенели, ходить было трудно. Каждое утро мама заставляла меня вставать. Заставляла своим примером. Надо было быстро одеться. Мама требовала если уж не умыться, то хотя бы провести по лицу мокрыми руками. Зубы надо было чистить, когда на печке согревалась вода. Мы спали в одежде, снимали только тёплые вещи. Если вечером была возможность согреть на печке утюг, то на ночь клали его в постель. Вылезать утром из-под всех одеял в холод, когда вода в ведре на ночь замерзала, было ужасно. Мама требовала, чтобы с вечера все вещи лежали по порядку. Порядок помогал не растерять ночное тепло и быстро одеться. Ни раз за всё время войны мама не разрешила мне подольше остаться в постели. Наверное, это было важно. Тяжело нам всем, холодно одинаково, голодно тоже одинаково. Мама обращалась со мной как с равной во всём, как с другом, на которого можно положиться. И это осталось навсегда.

Несмотря на истощение, постоянную опасность, я ни разу не видела, чтобы мама испугалась или плакала, опустила бы руки и сказала: «Не могу больше!». Она упрямо делала каждый день всё, что могла, что необходимо, чтобы прожить этот день. Каждый день с надеждой, что завтра должно стать легче. Мама часто повторяла: «Надо двигаться, кто залёг в постель, кто без дела – тот умер. Дело всегда найдётся, и всегда можно найти причину, чтобы его не делать. Чтобы жить – надо работать». Чего не помню совсем – это того, что мы ели в первую блокадную зиму. Порой кажется, что и вовсе не ели. Думается, что моя мудрая мама сознательно не заостряла внимания на еде. Но еда для сестрёнки была чётко отделена от того, что ели мы сами.

В своей зелёной тетрадочке мама записала, что все её корочки и сушёные очистки от картошки в декабре уже кончились. Тема пищи нами молча обходилась. Еды нет, нет у всех, кто остался в Ленинграде. Зачем просить то, чего нет? Надо читать, что-то делать, помогать маме. Помню, уже после войны, в разговоре с кем-то мама сказала: «Спасибо Линочке, она никогда не просила у меня есть!». Нет, однажды я очень даже просила променять отцовские хромовые сапоги на стакан нечищеных грецких орехов, которые громко расхваливал на толкучке какой-то человек. Сколько их было в гранёном стакане? Штук пять или шесть? Но мама сказала: «Нет, это уж слишком бесстыдно». Она ненавидела толкучие рынки, не умела ни продать, ни купить. И меня, наверное, взяла с собой для храбрости. На толкучке можно было купить многое, даже обжаренные котлеты. Но когда в сугробах видишь трупы – приходят разные мысли. Собак, кошек и голубей давно уже никто не видел.

В декабре 1941 года кто-то приходил к нам на квартиру и предлагал маме уехать из Ленинграда, говорил, что остаться с двумя детьми – верная гибель. Может быть, мама и думала об этом. Она видела и знала о происходящем больше меня. В один из вечеров мама сложила и увязала в три пакета то, что могло понадобиться в случае эвакуации. Утром куда-то ходила. Вернулась, молчала. Потом твёрдо сказала: «Никуда мы не поедем, остаёмся дома».

После войны мама рассказывала брату, как в эвакуационном пункте ей подробно объяснили, что ехать надо через Ладогу, возможно, на открытой машине. Путь опасен. Случается, что приходится идти пешком. Сколько часов или километров, никто заранее не сказать не может. Если честно – то одного из детей она потеряет (т.е. один погибнет). Мама не хотела терять никого, не знала, как потом жить. Ехать она отказалась.

Мама стала донором. Наверное, нужна была смелость, чтобы решиться в таком ослабленном состоянии отдавать кровь. После сдачи крови доноров не сразу отпускали домой, а давали что-то поесть. Несмотря на строгий запрет, мама что-то утаивала из еды и приносила домой. Очень регулярно она сдавала кровь, иногда чаще, чем разрешалось. Она говорила, что её кровь самой лучшей группы и годится всем раненым. Мама была донором до конца войны.

Вспоминается, как в одной из последних регистраций блокадников (на Невском 102 или 104) женщина средних лет держала в руках наши документы, где было удостоверение о медали «За оборону Ленинграда» и документ почётного донора, но, услышав, что мама стала донором в декабре 1941 года или в январе 1942 года, обвинила меня во лжи: «Какой донор! У неё же маленький ребёнок! Зачем вы лжёте!». Я забрала бумаги. Пережили блокаду, проживём и теперь. После блокады я ничего не боюсь.

А кто тогда спрашивал? Пришёл человек. Кровь была нужна. Нужна была и пища. Донорам давали рабочую карточку.

Когда мамы не было дома и ответственность за всё ложилась на меня, во мне поселялся страх. Многие, может, и воображаемые, но один вполне реальный. Это были стуки в дверь. Особенно боялась, когда стучали с чёрного хода. Там дверь была закрыта на длинный огромный крюк. Для плотности в ручку двери всовывали полено. Если потрясти дверь – полено выпадало, и крюк можно было открыть через щель. Услышав стук, я не сразу выходила из комнаты, сначала прислушивалась – может, постучат и уйдут. Если продолжали стучать, с ужасом выходила в ледяной коридор, бесшумно подкрадывалась к двери. Придумывая, как мне изобразить, что в квартире много людей. Если спрашивала, то старалась – басом. Не открывала, когда молчали, не открывала, когда просили открыть, не открывала даже дежурным, обходившим «живые» квартиры после особенно сильных обстрелов. Открывала я только одной тёте Тане – младшей маминой сестре. Она приходила редко, была очень слаба и страшна на вид. Совсем недавно молодая, красивая и весёлая, она была теперь как тень, чёрная, с торчащими скулами, вся в чём-то сером. Таня очень медленно входила в комнату и стояла какое-то время. Она не могла отвести глаз от маленького мешочка из марли, в котором висели у печки кусочки сахара, купленного когда-то деду: «Линочка, дай мне один кусочек! Только один, и я уйду».

Таня для меня – вторая мама. Я чувствовала себя предателем с одной стороны, благодетелем – с другой, а проще сказать, – обманщиком, так как не решалась сказать маме, что даю Тане сахар. Я и до сих пор не сказала. Мне было неизвестно, считала мама эти кусочки или нет… Меня до сих пор бросает в краску от мысли, что моя мама, может быть, думала, будто я одна в её отсутствие ела этот сахар. Тошно, что не могла сказать правду. Наверняка мама не стала бы меня корить за доброе дело.

Однажды к нам в квартиру постучал управдом. Мама открыла и впустила тёмного человека в пальто и ушанке почему-то с полотенцем на шее вместо шарфа. Управдом спрашивал, сколько нас и сколько у нас комнат? Нас сейчас было трое, а комната всегда одна.

– Ведь вам тесно! Давайте, я запишу за вами ещё комнату или две. Мне только надо один килограмм хлеба!

– Как же можно такое? Ведь люди вернутся!

– Никто не вернётся, уверяю вас, никто не вернётся. Мне только один килограмм хлеба!

– Нет у нас хлеба. Если мы умрём – зачем нам комната? Если мы выживем – нам будет стыдно смотреть людям в глаза. Лучше уходите.

Когда после войны нас стало в комнате шестеро и было действительно тесно и неудобно, мы с улыбкой вспоминали предложение управдома. Как просто могли мы получить комнату или две! Был бы только килограмм хлеба, и ещё не мешала бы совесть (между прочим, после войны была норма в три квадратных метра жилья на одного человека). Когда у нас в доме провели центральное отопление, мы убрали нашу кафельную печь, и на каждого из нас стало по три метра и двадцать сантиметров. Но нас немедленно вычеркнули из очереди на улучшение жилья.

Из всех блокадных лет запомнился только один Новый год – это самый первый. Наверное, именно потому, что он был первый без красивой ёлки с конфетами, орехами, мандаринами и блестящими огоньками. Ёлку заменила мне высохшая хризантема, которую украсила я бумажными цепочками и клочками ваты.

По радио выступала Ольга Берггольц. Я не знала тогда, что это наша ленинградская поэтесса, но голос её, с характерной интонацией, как-то затронул и заставил внимательно слушать то, что она говорила. Медленно и спокойно звучал её голос: «Мне надо говорить вам, какой он, этот год…». Дальше запомнились стихи. Кажется, так: «Товарищ, нам выпали горькие, трудные дни, грозят нам и годы, и беды. Но мы не забыты, мы не одни, и это уже победа!». Уже после смерти Ольги Федоровны, на Итальянской улице при входе в здание радиокомитета, справа, установили памятную стелу. Жаль, что мало кто знает об этом памятнике. Теперь там решётка, да и памятник, похоже, другой.

В маминых тетрадных листочках есть такой кусочек: «Несмотря на ужасы блокады, постоянные обстрелы и бомбёжки, залы театра и кино не пустовали». Оказывается, мама в этой страшной жизни умудрилась пойти в филармонию. «Не могу точно сказать, когда это было. Скрипачка Баринова давала сольный концерт в Большом зале. Мне посчастливилось туда попасть. Зал не отапливался, сидели в пальто. Было темно, только каким-то необычным светом была подсвечена фигура артистки в красивом платье. Было видно, как она дышала на свои пальцы, чтобы хоть немножко их согреть».

В нашем доме в блокаду оставались четыре семьи, неполных, конечно. В первой квартире на втором этаже жили двое стариков – Левковичи, во второй квартире – шумная полная женщина Августинович. Она работала на одном из заводов и редко бывала дома. В третьей квартире оставались мы с мамой и сестрёнкой. Наверху в квартире 8 жила семья из трёх человек – Припутневичи. У них была великолепная собака – пинчер. Кормить собаку было нечем, а смотреть на голодное животное… Хозяин сам застрелил свою собаку в нашем дворе из охотничьего ружья. Со слезами её съели до последнего кусочка. Потом они, видимо, всё-таки уехали.

Левковичи из первой квартиры казались мне стариками. Дети их, наверное, были в армии. Жили они в этой квартире с незапамятных времён, а теперь занимали там две комнаты. Одна выходила на южную сторону, на улицу Некрасова – самую опасную при обстрелах. Другая была тёмная и смотрела окнами в наш двор-колодец, куда, по общему убеждению, снаряд или бомба могли залететь только в том случае, если спустить их точно сверху по вертикали. У Левковичей был самовар. Чем его топили – не знаю, но он у них всегда был тёплый и немножко заменял печку в главной светлой комнате, обставленной массивной резной мебелью. На одной стене в тёмной овальной раме висело зеркало, а напротив, в такой же раме, – большое старинное фото, где хозяева были молодые и очень красивые.

Самовар часто собирал возле себя немногочисленных обитателей нашего дома. С ним связаны воспоминания о тепле, уютных стариках, о том, что их тёмная комната часто заменяла всем бомбоубежище. Если приходили попить кипяточку, каждый приносил с собой, что у него было из съестного.

Уже после войны, когда училась в СХШ , возвращаясь как-то домой, вижу перед парадной нашего дома грузовик. Какие-то люди выносят старые вещи и забрасывают в кузов. Поднимаюсь по лестнице, вижу – это из первой квартиры. В голове пронеслось: «Значит, Левковичи умерли, и люди всё выбрасывают». В руках у грузчика знакомый самовар. Спрашиваю:

– Куда вы всё несёте?

– На свалку везём!

– Отдайте мне этот самовар!

– Трёшку давай!

– Я сейчас!

Бегу наверх, кричу:

– Мне три рубля, скорее!

Потом лечу вниз, и самовар у меня в руках. И стоит теперь у меня дома эта память о блокаде и добрых стариках.

Когда замкнулось блокадное кольцо, в Ленинграде оставалось помимо взрослого населения 400 тысяч детей – от младенцев до школьников и подростков. Естественно, их хотели сберечь в первую очередь, стремились укрыть от обстрелов, от бомбежек. Всесторонняя забота о детях и в тех условиях была характерной чертой ленинградцев. И она же давала особую силу взрослым, поднимала их на труд и на бой, потому что спасти детей можно было только отстояв город…

Александр Фадеев в путевых заметках "В дни блокады" писал:

"Дети школьного возраста могут гордиться тем, что они отстояли Ленинград вместе со своими отцами, матерями, старшими братьями и сестрами.

Великий труд охраны и спасения города, обслуживания и спасения семьи выпал на долю ленинградских мальчиков и девочек. Они потушили десятки тысяч зажигалок, сброшенных с самолетов, они потушили не один пожар в городе, они дежурили морозными ночами на вышках, они носили воду из проруби на Неве, стояли в очередях за хлебом...

И они были равными в том поединке благородства, когда старшие старались незаметно отдать свою долю младшим, а младшие делали то же самое по отношению к старшим. И трудно понять, кого погибло больше в этом поединке ".

Весь мир потряс дневник маленькой ленинградской девочки Тани Савичевой: «Бабушка умерла 25 января...», «Дядя Алеша 10 мая...», «Мама 13 мая в 7.30 утра...», «Умерли все. Осталась одна Таня». Записки этой девочки, которая погибла в 1945 году в эвакуации, стали одним их грозных обвинений фашизму, одним из символов блокады.

У них было особое, опаленное войной, блокадное детство. Они росли в условиях голода и холода, под свист и разрывы снарядов и бомб. Это был свой мир, с особыми трудностями и радостями, с собственной шкалой ценностей. Откройте сегодня монографию "Рисуют дети блокады".

Шурик Игнатьев, трех с половиной лет от роду, 23 мая 1942 года в детском саду покрыл свой листок беспорядочными карандашными каракульками с небольшим овалом в центре. «Что ты нарисовал!» – спросила воспитательница. Он ответил: "Это война, вот и все, а посередине булка. Больше не знаю ничего". Они были такими же блокадниками, как взрослые». И погибали так же.

Единственной транспортной магистралью, связывающей город с тыловыми районами страны, стала "Дорога жизни", проложенная через Ладожское озеро. За дни блокады по этой дороге с сентября 1941 года по ноябрь 1943 года удалось эвакуировать 1 миллион 376 тысяч ленинградцев, в основном женщин, детей и стариков. Война разбросала их по разным уголкам Союза, по-разному сложились их судьбы, многие не вернулись обратно.

Существование в осажденном городе было немыслимо без упорного, повседневного труда. Тружениками были и дети. Они ухитрялись так распределять силы, что их хватало не только на семейные, но и на общественные дела. Пионеры разносили почту по домам. Когда во дворе звучал горн, надо было спускаться за письмом. Они пилили дрова и носили воду семьям красноармейцев. Чинили белье для раненых и выступали перед ними в госпиталях. Город не мог уберечь детей от недоедания, от истощения, но тем не менее для них делалось все, что возможно.

Несмотря на суровую обстановку фронтового города, Ленинградский городской комитет партии и Городской Совет депутатов трудящихся приняли решение продолжать обучение детей. В конце октября 1941 г. 60 тыс. школьников 1-4 классов приступили к учебным занятиям в бомбоубежищах школ и домохозяйств, а с 3 ноября в 103 школах Ленинграда за парты сели еще более 30 тыс. учащихся 1-4 классов.

В условиях осажденного Ленинграда необходимо было связать обучение с обороной города, научить учащихся преодолевать трудности и лишения, которые возникали на каждом шагу и росли с каждым днем. И ленинградская школа с честью справилась с этой трудной задачей. Занятия проходили в необычной обстановке. Нередко во время урока раздавался вой сирены, возвещавшей об очередной бомбежке или артобстреле.

Ученики быстро и организованно спускались в бомбоубежище, где занятия продолжались. Учителя имели два плана уроков на день: один для работы в нормальных условиях, другой – на случай артобстрела или бомбежки. Обучение проходило по сокращенному учебному плану, в который были включены только основные предметы. Каждый учитель стремился проводить занятия с учащимися как можно доступнее, интереснее, содержательнее.

"К урокам готовлюсь по-новому, – писала осенью 1941 г. в своем дневнике учительница истории 239-й школы К.В. Ползикова – Ничего лишнего, скупой ясный рассказ. Детям трудно готовить уроки дома; значит, нужно помочь им в классе. Не ведем никаких записей в тетрадях: это тяжело. Но рассказывать надо интересно. Ох, как это надо! У детей столько тяжелого на душе, столько тревог, что слушать тусклую речь не будут. И показать им, как тебе трудно, тоже нельзя" .

Учиться в жестоких условиях зимы стало подвигом. Учителя и ученики сами добывали топливо, возили на санках воду, следили за чистотой в школе. В школах стало необычайно тихо, дети перестали бегать и шуметь на переменах, их бледные и изможденные лица говорили о тяжких страданиях. Урок продолжался 20-25 мин.: больше не выдерживали ни учителя, ни школьники. Записей не вели, так как в не отапливаемых классах мерзли не только худые детские ручонки, но и замерзали чернила.

Рассказывая об этом незабываемом времени, ученики 7-го класса 148-й школы писали в своем коллективном дневнике:

"Температура 2-3 градуса ниже нуля. Тусклый зимний, свет робко пробивается сквозь единственное небольшое стекло в единственном окне. Ученики жмутся к раскрытой дверке печурки, ежатся от холода, который резкой морозной струей рвется из-под щелей дверей, пробегает по всему телу. Настойчивый и злой ветер гонит дым обратно, с улицы через примитивный дымоход прямо в комнату... Глаза слезятся, читать тяжело, а писать совершенно невозможно. Мы сидим в пальто, в галошах, в перчатках и даже в головных уборах... "

Учеников, продолжавших заниматься в суровую зиму 1941-1942 г., с уважением называли «зимовщиками».

К скудному хлебному пайку дети получали в школе суп без вырезки талонов из продовольственной карточки. С началом действия Ладожской ледовой трассы десятки тысяч школьников были эвакуированы из города. Наступил 1942 г. В школах, где не прекращались занятия, были объявлены каникулы. И в незабываемые январские дни, когда всё взрослое население города голодало, в школах, театрах, концертных залах для детей были организованы новогодние елки с подарками и сытным обедом. Для маленьких ленинградцев это было настоящим большим праздником.

Одна из учениц писала об этой новогодней елке: "6 января. Сегодня была елка, и какая великолепная! Правда, я почти не слушала пьесы: все думала об обеде. Обед был замечательный. Дети ели медленно и сосредоточенно, не теряя ни крошки. Они знали цену хлебу, на обед дали суп-лапшу, кашу, хлеб и желе, все были очень довольны. Эта елка надолго останется в памяти".

Были и новогодние подарки, о них так вспоминал участник блокады П.П. Данилов: "Из содержимого подарка мне запомнились конфеты из льняного жмыха, пряник и 2 мандарина. По тому времени это было очень хорошее угощение".

Для учащихся 7-10-х классов елки были устроены в помещениях театра драмы им. Пушкина, Большом драматическом и Малом оперном театрах. Сюрпризом было то, что во всех театрах было электрическое освещение. Играли духовые оркестры. В театре драмы им. Пушкина был дан спектакль "Дворянское гнездо", в Большом драматическом – "Три мушкетера". В Малом оперном театре праздник открылся спектаклем "Овод".

А весной у школьников началась "огородная жизнь". Весной 1942 года в опустевшие, обезлюдевшие цехи предприятий пришли тысячи детей и подростков. В 12-15 лет они становились станочниками и сборщиками, выпускали автоматы и пулеметы, артиллерийские и реактивные снаряды.

Чтобы они могли работать за станками и сборочными верстаками, для них изготовляли деревянные подставки. Когда в канун прорыва блокады на предприятия стали приезжать делегации из фронтовых частей, бывалые солдаты глотали слезы, глядя на плакатики над рабочими местами мальчишек и девчонок. Там было написано их руками: "Не уйду, пока не выполню норму!"

Сотни юных ленинградцев были награждены орденами, тысячи – медалями "За оборону Ленинграда". Через всю многомесячную эпопею героической обороны города они прошли как достойные соратники взрослых. Не было таких событий, кампаний и дел, в которых они не участвовали.

Расчистка чердаков, борьба с "зажигалками", тушение пожаров, разборка завалов, очистка города от снега, уход за ранеными, выращивание овощей и картофеля, работа по выпуску оружия и боеприпасов – всюду действовали детские руки. На равных, с чувством исполненного долга встречались ленинградские мальчики и девочки со своими сверстниками – "сыновьями полков", получившими награды на полях сражений.

Фотографии детей - блокадников

Победитель всероссийского конкурса « Самая востребованная статья месяца» ФЕВРАЛЬ 2018

Задачи:
Воспитательные:
- воспитывать чувства патриотизма, любви к Родине;
- воспитание уважительного отношения к защитникам отечества, ветеранам;
-воспитание гражданина и патриота своей страны, формирование нравственных ценностей;
-обогащать нравственно-эстетический опыт воспитанников.
Развивающие:
- развивать у детей интерес к истории своей страны;
-развивать память, внимание и наблюдательность.
-развитие монологической речи, речевого слуха, зрительного внимания.- учить Образовательные:
-расширять представления детей о родном городе.

Активизировать знания воспитанников об одном из этапов истории своего города;
- расширять и закреплять понятия «блокада», «прорыв блокады», «кольцо блокады»;
-формировать систему ценностей на примере подвига ленинградцев в период блокады
- эмоционально воспринимать музыку героического характера.
Предварительная работа:
- чтение художественных произведений по теме
- слушание песен и музыки военных лет,
- слушание и разучивание стихотворений о блокадном городе,
- выставка рисунков.

Материалы: Ноутбук, мультимедийный проектор, подборка фото видеоматериалов по теме «блокада» – сайт 900 idr.net/kartinki/istori, выставка рисунков и плакатов, костюмы.
Технологии:
Здоровье сберегающая
Развивающего обучения.
Игровая
Проблемного обучения
Место проведения музыкальный зал.

Дети входят в зал под музыку марша « Славянки». Делая круг, садятся на стулья

Здравствуйте ребята, Вы знаете, по какому поводу мы с вами собрались?
Сегодня мы поговорим о блокадном Ленинграде. Хоть вы еще маленькие, но по книгам, фильмам и рассказам взрослых тоже знаете о страшной смертоносной войне с фашистами, которую наша страна выиграла в жестокой битве. Много лет тому назад, когда нас ещё не было на свете, была Великая Отечественная Война с фашистской Германией. Это была жестокая война. Она принесла много горя и разрушений. Беда пришла в каждый дом. Эта война была самым страшным испытанием для народа.
Кто же напал на нашу страну?

В 1941 году на нашу Родину напала фашистская Германия. Война ворвалась в мирную жизнь ленинградцев. Город наш тогда назывался Ленинградом, а его жители - ленинградцами. В начале войны родилась замечательная песня. Она звала на борьбу народ: « Вставай, страна огромная!» И весь русский народ встал на защиту своей Родины!
Звучит фонограмма песни «Вставай страна огромная»

Очень скоро враги оказались рядом с городом. Днем и ночью фашисты бомбили и обстреливали Ленинград. Полыхали пожары, падали на землю убитые. Гитлер не сумел захватить город силой, тогда он решил задушить его блокадой. Фашисты окружили город, перекрыли все выходы и входы в город. Наш город оказался в блокадном кольце.

Что такое блокада? Это осадное кольцо, в которое взяли город.

Проводится игра: собери картинку «Танк» и «Самолёт»

Но жители Ленинграда, ленинградцы – мужчины, женщины, пожилые люди, дети, проявляли стойкость и мужество, и всеми силами поднялись на защиту города.

Ребёнок:

В город перестало поступать продовольствие. Отключили свет, отопление, воду… Наступила зима…Настали страшные, тяжелые блокадные дни. Их было 900…Это почти 2,5 года.

Город регулярно обстреливали с воздуха по 6-8 раз в сутки. И звучала воздушная тревога

Запись воздушной тревоги

Когда люди слышали такой сигнал, то все прятались в бомбоубежище, и чтобы их успокоить по радио звучал звук метронома, который напоминал звук биения сердца, говорившим людям, что жизнь продолжается.

А что такое бомбоубежище? (Это специальные помещения под землёй, где можно было укрыться от бомбёжки)
Жизнь в городе становилась всё труднее.

Ребёнок
В войну солдаты город защищали,
Чтоб жить в родной Отчизне мы могли.
За нас с тобою жизнь они отдали,
Чтоб в мире больше не было войны.

Ребёнок
Кружился снег, а город наш бомбили.
Была тогда жестокая война.
Защитники фашистов победили,
Чтоб мирной стала каждая зима!

В домах не работал водопровод, от сильных морозов вода в нём замёрзла. Еле живые люди спускались на невский лёд за водой. На саночки ставили вёдра, бидоны и набирали воду из проруби. А потом долго, долго везли домой.

Норма хлеба снизилась в 5 раз, вот такой кусочек хлеба давали жителю блокадного Ленинграда- 125 грамм. И всё, больше ничего - только вода.
Дома не отапливались, не было угля. Люди в комнате ставили буржуйки, маленькие железные печурки, а в них жгли мебель, книги, письма, чтобы как- то согреться. Но даже в самые лютые морозы люди не тронули в городе ни одного дерева. Они сохранили сады и парки для нас с вами.
Вот дети, какое тяжелое испытание выпало Ленинградцам. До сих пор в этом городе сохранилось особое отношение к хлебу. Вам понятно почему?
-ответы детей: Потому, что город пережил голод. Потому что ничего, кроме кусочка хлеба в день не было.
Правильно, потому, что только маленький кусочек хлеба спас много жизней. И, давайте, и мы будем всегда уважительно относиться к хлебу. Да, сейчас у нас всегда много хлеба на столе, он разный, белый и черный, но он всегда вкусный. И все вы должны помнить, что хлеб нельзя крошить, нельзя оставлять недоеденным.

Несмотря на такое тяжёлое время, работали детские сады, школы. И те дети, которые могли ходить, учились в школе. И это тоже был подвиг маленьких ленинградцев.

Ленинград продолжал жить и работать. Кто же работал в блокадном городе?
На заводах для фронта делали снаряды, танки, реактивные установки. Работали на станках женщины и даже школьники. Люди работали до тех пор, пока могли стоять на ногах. А когда не было сил дойти до дома, они оставались до утра здесь же на заводе, чтобы утром опять продолжить работу. А как ещё помогали взрослым дети? (Они тушили зажигалки сброшенные с фашистских самолётов. Тушили пожары, носили воду из проруби на Неве, потому что водопровод не работал. Стояли в очередях за хлебом, который давали по спец. карточкам. Помогали раненным в госпиталях, устраивали концерты, пели песни читали стихи, танцевали.

Девочки исполняют танец «Катюша»

.
Давайте, сейчас исполним песню о Ленинградских мальчишках в память об их героических делах, ведь многие из них не дожили до наших дней, но память о них жива в наших сердцах.
♫ песня о ленинградских мальчишках

Город продолжал жить. Блокада не могла остановить творческую жизнь города Работало радио, и люди узнавали новости с фронта. В труднейших условиях проходили концерты, художники рисовали плакаты, операторы снимали кинохроники.

Музыка звучала для воинов – ленинградцев. Она помогала людям бороться и оставалась с ними до самой победы.
Ленинградский композитор Д. Д. Шостакович в эту жестокую зиму написал Седьмую симфонию, которую назвал «Ленинградской. » Музыка рассказывала о мирной жизни, о нашествии врага, о борьбе и победе.

Эта симфония впервые прозвучала в блокадном Ленинграде, в большом зале Филармонии. Чтобы гитлеровцы не помешали концерту, наши войска вступили в бой с противником. И ни одного вражеского снаряда не упало тогда в районе Филармонии.
Послушайте отрывок из Седьмой симфонии Шостаковича. Звучит грамзапись.
Зима голодно, холодно.Хлеб давали по карточкам, но его было очень мало и многие умирали от голода. В городе оставалось много детей и только одна дорога, по которой можно было вывести больных, детей, раненых и привести муку и крупу. Где проходила эта дорога? Эта дорога проходила по льду Ладожского озера. Ладога стала спасением, стала «Дорогой жизни» А почему она так называлась? К весне поездки по льду стали опасными: часто машины шли прямо по воде, иногда проваливались, и водители снимали дверцы кабины, чтобы успеть выскочить из тонущего грузовика…
звучит песня « Ладога»

Ребёнок
Тот город назывался Ленинградом
И шла суровая война
Под вой сирены и разрыв снарядов,
Дорогой жизни – Ладога была.
Она спасеньем ленинградцам стала
И помогла в войне нам победить,
Чтоб снова время мирное настало,
Чтоб нам с тобой под мирным небом жить!

Проводится игра «Доставим продукты в осажденный Ленинграда

В январе наши войска перешли в наступление. 4,5 тысячи орудий обрушили смертоносный удар на врага. И вот пришел этот час. 27 января 1944 года советские войска прогнали фашистов с Ленинградской земли. Ленинград был освобождён от блокады.

В честь победы в городе был праздничный салют. Все люди вышли из своих домов и со слезами на глазах смотрели на салют.

900 дней и ночей боролся наш город и выстоял и победил.
Каждый день отделяет нас от тех суровых военных лет. Но каждый должен знать и помнить подвиг защитников В память о павших в те дни, на Пискарёвском кладбище, у братских могил горит вечный огонь. Люди приносят цветы и молчат, думая о тех, кто совершил беспримерный подвиг в борьбе с фашистами, о тех, кому мы обязаны мирной жизнью.

Прошло уже очень много лет с тех пор, но нельзя забывать о той войне, чтобы она никогда не повторилась.
Поэтому и собрались мы с вами, чтобы вы услышали об этом подвиге Ленинграда и Ленинградцев

В заключении Дёмкин Денис исполнил песню «Аист на крыше».

Иванова Ольга
Конспект НОД «Блокада Ленинграда» для детей старшего дошкольного возраста

Цель : формирование интеллектуальной компетентности дошкольников на примерах жизни детей и взрослых в тылу врага во время Великой Отечественной Войны.

Интеграция образовательных областей : «Познание» , «Коммуникация» , «Социализация» , «Здоровье» , «Художественное творчество» .

Задачи :

Познавательные :

Дать детям знания о значении средств коммуникации в информировании людей и положении в стране и на фронтах ВОВ;

развивать представление об организации жизни и быта взрослых и детей во время войны ;

расширять знания детей об истории города-героя Ленинграде , о героизме людей, детей переживших блокаду ;

учить видеть состояние города, воспитывать умение сочувствовать, сопереживать;

способствовать формированию умений в установлении простейших связей и отношений между фактами и событиями военного времени;

содействовать развитию слухового и зрительного восприятия через атмосферу, царящую в группе, видео фильм и музыкальные композиции.

Речевые :

активизировать словарный запас детей по лексической теме «Блокада Ленинграда » ;

развивать умение отвечать на вопросы полным ответом.

Социально-коммуникативные :

воспитывать уважение к ветеранам ВОВ и труженикам тыла, к женщинам и детям, пережившим все ужасы и тяготы военного времени;

воспитывать любовь к Отчизне, гордость за свою Родину, за свой народ.

Художественно- эстетические :

закрепить умение собирать целое изображение из частей;

учиться выражать полученные эмоции через рисунок.

Физические :

Развивать двигательную активность, связанную с выполнением упражнений.

Пособия и оборудование :

презентация о блокаде , разрезные картинки, электронный носитель с музыкальными композициями, кусочек черного хлеба.

Предварительная работа :

разучивание стихов о блокаде , разучивание песни , тематическое рисование, лепка.

Ход непосредственно образовательной деятельности.

Воспитатель :

В одном прекрасном городе жила-была девочка. Звали ее Таня. Таня Савичева. Жила девочка на Васильевском острове, в доме, который и сейчас еще стоит. Была у нее большая и дружная семья : мама, бабушка, братья, сестры и два дяди. Жила Танечка очень счастливо. Все ее любили и баловали, ведь она была самая младшая. В праздники семья собиралась за большим столом, всем было весело и радостно, они любили гулять по Невскому проспекту.

Вы догадались в каком городе жила девочка? (Санкт-Петербурге)

В то время, когда жила Таня наш город назывался Ленинград . И вдруг в один день все это счастье оборвалось.

Дети читают наизусть стихи :

Киев бомбили, нам объвили,

Что началась война.

Однажды летом на рассвете

Гитлер дал войскам приказ

И послал солдат немецких

Против русских, против нас.

И грозные тучи фашистской блокады

Изверглись над городом Ленинградом .

Запись песни «Вставай, страна огромная» .

Воспитатель :

На нашу страну напала фашистская Германия. Началась война. Страшная, беспощадная. Рушились города, горели деревни, взрывались мосты и заводы. Все мужчины, старики и дети с 15 лет которые могли держать в руках оружие уходили на фронт. Там они копали окопы, делали землянки и конечносражались с немецкими войсками, вели бой, но в моменты затишья, они сидели у костра, вспоминали о своих близких и родных, детях, женах, матерях и пели песни.

Давайте и мы сейчас сдем у нашего костра и споем песню военных лет «Бьется в тесной печурке огонь.»

Дети под музыкальную фонограмму исполняют песню.

Воспитатель :

Фашистская армия так близко подошла к Ленинграду , что могла спокойно просматривать улицы и проспекты нашего города. Но не только рассматривать, а и стрелять по ним. Сверкающая на солнце Адмиралтейская иглапомогала немцам прицеливаться. Они с радостью говорили : «Великолепный ориентир! Смотри и стреляй!» . И тогда решили позвать на помощь альпинистов, которые смогли забраться так высоко и закрыть Адмиралтейскую иглу маскировочными чехлами. Золотой купол Исаакиевского собора покрасили зеленой краской. Скульптуры укротителей коней с Аничкова моста сняли и закопали в землю. Закопали в землю и скульптуры в Летнем саду. Все вокруг приняло военный вид. Фашисты хотели не только захватить Ленинград , а полностью его уничтожить. Осенью 1941 года они окружили город со всех сторон, захватили железную дорогу, которая связывала Ленинград со страной .

Посмотрите (карта, на что это похоже? (круг, кольцо) . Так и говорили : «Кольцо вокруг города сомкнулось» . Еще это кольцо называют блокадой . Все дороги ведущие к нашему городу были перерезаны. Осталась одна - по Ладожскому озеру. Потянулись страшные 900 дней. Каждую ночь гул самолетов, разрывы бомб. Очень рано грянули морозы. Наверное, никогда еще не было так холодно. Всю зиму в домах не было отопления , воды и света.

Давайте сделаем круг, который напомнит нам кольцо блокады , а потом подойдем друг к другу поближе, обнимемся и согреем друга своим теплом.

Дети читают стихи :

Фанерой забито наше окно

В городе тихо, очень темно

Звук самолетов слышен,

Низко летят над крышей.

Тихо одними губами,

Шепчу понятное маме :

«Мама мне страшно,

Мама 125 и больше не грамма».

Свой хлеб разрезает мама

И делит его пополам.

Воспитатель :

В самый тяжелый период блокады нормы выдачи хлеба были очень маленькими. Вот такой кусочек хлеба выдавали жителю блокадного Ленинграда на целый день (показ) . И все, больше ничего - только вода, за которой ходили на Неву. Из последних сил везли воду домой, ведь там ждали те, кто уже совсем не мог ходить. Город погрузился в тишину, темноту, холод и голод.

Вышла Танечка на улицу и не узнала свой город. Что изменилось? (дети сравнивают фотографии с видами города и черно-белые времен блокады ).

И даже тогда работали заводы, с Кировского завода на фронт уходили танки. Работало радио : передавали новости с фронта, музыку, стихи. Часто артист или диктор терял сознание от голода, но передачи не прекращали, ведь это была единственная связь со страной.

Страна не забыла Ленинград . По Ладожскому озеру была проложена дорога, названная -дорогой жизни. По ней под огнем противника перевозили хлеб в город, а обратно эвакуировали стариков и детей , раненых. Эвакуировали и Танечку, потому что от голода и холода умерли все ее родственники и осталась она одна. Дорогу заметало, во льду образовывались трещины, вражеская авиация обстреливали машины - но дорога существовала.

Когда сошел лед, хлеб стали перевозить на баржах. В январе 1944 года наши войска перешли в наступление . 18 января 1944 годаблокада была прорвана , а 27 января Ленинград был полностья освобожден от блокады .

Дети читают стихи :

В блокадные дни

Под обстрелом в снегу

Не сдался, не сдался

Наш город врагу.

Здесь гордые, смелые люди живут.

И славится всюду их доблестный труд!

Воспитатель :

Многие здания в освобожденном городе были разрушены. Давайте попробуем их восстановить.

Игра «Разрезные картинки» .

Воспитатель :

На том месте, где было прорвано кольцо блокады , сейчас установлен памятник, который называется «Разорванное кольцо» . За мужество и героизм наш город получил звание «Города- героя» . Подвиг наших земляков мы никогда не забудем. На Пискаревском кладбище, где захоронены тысячи ленинградцев , погибших в годы блокады возвышается скорбная фигура Матери - родины.

Ребята, мы с вами сегодня узнали много нового, вы молодцы. Мне бы хотелось, чтобы вы сейчас нарисовали, то что вам больше всего запомнилось. Мы создадим альбом из ваших рисунков.

Дети садятся рисовать под музыку «Алые закаты.»

В истории нашего города есть период, трагические события которого коснулись почти каждой живущей ныне семьи. Это блокада Ленинграда.

От нас с Вами это очень далеко, но по книгам, фильмам и рассказам взрослых тоже знаете о страшной смертоносной войне с фашистами, которую наша страна выиграла в жестокой битве. Много лет тому назад, когда нас ещё не было на свете, была Великая Отечественная Война с фашистской Германией. Это была жестокая война. Она принесла много горя и разрушений. Беда пришла в каждый дом. Эта война была самым страшным испытанием для народа. Кто же напал на нашу страну?

Что такое блокада? Это осадное кольцо, в которое взяли город.город перестало поступать продовольствие. Отключили свет, отопление, воду… Наступила зима…Настали страшные, тяжелые блокадные дни. Их было 900…Это почти 2,5 года.

Город регулярно обстреливали с воздуха по 6-8 раз в сутки. И звучала воздушная тревога Когда люди слышали сигнал, то все прятались в бомбоубежище, и чтобы их успокоить по радио звучал звук метронома, который напоминал звук биения сердца, говорившим людям, что жизнь продолжается.

А что такое бомбоубежище? (Это специальные помещения под землёй, где можно было укрыться от бомбёжки)
Жизнь в городе становилась всё труднее. В домах не работал водопровод, от сильных морозов вода в нём замёрзла. Еле живые люди спускались на невский лёд за водой. На саночки ставили вёдра, бидоны и набирали воду из проруби. А потом долго, долго везли домой.

Норма хлеба снизилась в 5 раз, вот такой кусочек хлеба давали жителю блокадного Ленинграда- 125 грамм. И всё, больше ничего - только вода.
Дома не отапливались, не было угля. Люди в комнате ставили буржуйки, маленькие железные печурки, а в них жгли мебель, книги, письма, чтобы как- то согреться. Но даже в самые лютые морозы люди не тронули в городе ни одного дерева. Они сохранили сады и парки для нас с вами.
Вот дети, какое тяжелое испытание выпало Ленинградцам. До сих пор в этом городе сохранилось особое отношение к хлебу. Вам понятно почему?
-ответы детей: Потому, что город пережил голод. Потому что ничего, кроме кусочка хлеба в день не было. Правильно, потому, что только маленький кусочек хлеба спас много жизней. И, давайте, и мы будем всегда уважительно относиться к хлебу. Да, сейчас у нас всегда много хлеба на столе, он разный, белый и черный, но он всегда вкусный. И все вы должны помнить, что хлеб нельзя крошить, нельзя оставлять недоеденным.

Давайте, сейчас исполним песню о Ленинградских мальчишках в память об их героических делах, ведь многие из них не дожили до наших дней, но память о них жива в наших сердцах.

Музыка звучала для воинов – ленинградцев. Она помогала людям бороться и оставалась с ними до самой победы.

Ленинградский композитор Д. Д. Шостакович в эту жестокую зиму написал Седьмую симфонию, которую назвал «Ленинградской. » Музыка рассказывала о мирной жизни, о нашествии врага, о борьбе и победе.

Зима голодно, холодно. Хлеб давали по карточкам, но его было очень мало и многие умирали от голода. В городе оставалось много детей и только одна дорога, по которой можно было вывести больных, детей, раненых и привести муку и крупу. Где проходила эта дорога? Эта дорога проходила по льду Ладожского озера. Ладога стала спасением, стала «Дорогой жизни» А почему она так называлась? К весне поездки по льду стали опасными: часто машины шли прямо по воде, иногда проваливались, и водители снимали дверцы кабины, чтобы успеть выскочить из тонущего грузовика…
звучит песня « Ладога»

Прошло уже очень много лет с тех пор, но нельзя забывать о той войне, чтобы она никогда не повторилась.

Поэтому и собрались мы с вами, чтобы вы услышали об этом подвиге Ленинграда и Ленинградцев

Итак, дорогие друзья, мы немного с вами поговорили, вспомнили о тех страшных днях! А теперь, давайте представим, мы с вами, это те самые войска, которые не давали фашистам взять наш город Ленинград!

Посмотрите на игровое поле!

5 команд - Давайте представимся

Сейчас мы с вами все находимся на самой главное линии – на передовой! Каждая команда отмечена своим цветом (картинкой) И наша с вами задача – Не пустить врага к городу!

Как же мы будем это делать?

По очереди каждой команде я буду задавать вопросы. На первой линии – они самые самые сложные. . Если вы даете правильный ответ – то остаетесь на этой первой линии, если нет – то отходите назад. И на второй линии вопросы будут уже проще. И чем ближе вы к Ленинграду, тем меньше на вас будут нападать «Враги»

Если вдруг, вы уже оказались на последней 4 линии, и дальше отходить вам некуда, то это не страшно! Вы будете помогать тем войскам, которые еще держат оборону!

Готовы? Тогда В Бой!