Читати поему сон шевченка. Учебно-развлекательный портал для школьников. Кто «подсказал» Тарасу Шевченко идею поэмы «Сон»

Здравствуйте друзья, что-то давно я не писал статьи про одиночество и всё что с ним связано. Сегодня мне хочется ответить на вопрос: к чему может привести привыкание к состоянию одиночества ? Я уже касался данного вопроса в статье: , сейчас же, мне хочется продолжить данную тему.

Все люди хотят быть счастливыми, успешными, любимыми, но наша жизнь не всегда складывается так, как мы того желаем. Чаще всего нам приходится преодолевать различные трудности, бороться за то, чего мы хотим. Как я уже говорил, ничего человеку в жизни не даётся просто так, это же касается и отношений между людьми.

Но далеко не все это понимают и рано начинают опускать руки, считая, что им уже не быть счастливыми, что например, на них порча или венец безбрачия. Человек раскрыв душу и при этом, обжёгшись, начинает закрываться в себе всё больше и больше, пока не останется один на один со своим одиночеством.

Привыкая к этому состоянию, человек начинает чувствовать себя относительно комфортно, оградившись от других людей и внешнего мира, что естественно, не нормально. Более подробно об этом я писал в статье, приведённой выше.

Живя в своём маленьком мирке, найдя себе утешительные занятия и , он будет считать, что ему и так хорошо, что никто ему не нужен. Таких людей называют изгоями и другими обидными словами. Я встречал их в каждом коллективе, будь то школа, институт и т.д. Им очень трудно общаться, не комфортно находиться среди других людей, они пытаются скрыться под стеной безразличия, негатива или сарказма.

В интернете же, они чувствуют себя наиболее комфортно, находят таких же, как они и начинают жаловаться на судьбу, на проблемы в жизни, что их никто не понимает, и просят помощи. А когда решаешься им помочь и дать какой-либо совет, в лучшем случае они выслушают и согласятся, но ничего так и не предпримут для улучшения своего текущего положения.

Их можно сравнить с алкоголиками на улице, которые просят мелочь, а когда ты им даёшь немного денег с самыми благими намерениями, они тратят её на спиртное и всё повторяется вновь, как по замкнутому кругу, у которого лишь один конец.

Им это нравится, они уже привыкли к одиночеству и этой жизни, таких людей на самом деле очень много, и мне их по-настоящему жаль. Вряд ли их ждёт что-то хорошее в будущем, если они не начнут по-другому оценивать свою жизнь и не поймут, что опустились уже на самое дно. Из которого выбраться не так легко, для этого необходимо приложить немалые усилия и преодолеть себя и свои выдуманные страхи.

Многие из них могут это сделать, но просто не хотят, они ждут, чтобы им посочувствовали и пожалели, а пытаясь им помочь помимо их воли, вы делаете только хуже, так как ничего другого кроме негатива в свой адрес вы не услышите.

Каждый человек в этом мире делает выбор самостоятельно, кто хочет чего-то добиться, тот обязательно получит за свои старания, а кто вот так быстро сдаётся, так и останется вот таким вот изгоем.

Этой статьёй, я лишь хочу вам сказать, что никогда не стоит терять надежду на своё счастливое будущее, даже, если жизнь, по вашему мнению, абсолютно несправедлива. Никогда не останавливайтесь на достигнутом , стремитесь к большему и не бойтесь открывать свою душу другим, ведь как говорил один мудрый человек: мы теряем гораздо больше от нерешительности, чем от услышанного отрицательного ответа!

P.S. И, как всегда, новая песня от : Анора — Я выдумала Рай , отличная зажигательная музыка.

Дорога мой дом, и для любви это не место

День за днем я вижу вокруг себя людей, которые страдают от одиночества. Найти вторую половинку им мешают самые разные обстоятельства: у кого-то море работы, у кого-то завышенные требования к партнеру, кто-то не умеет сходиться с людьми… Их мучения вполне понятны и естественны: человек, как ни крути, существо социальное. А тут еще со всех сторон навязывают культ любви: от романтических мелодрам на экранах до праздников вроде дня святого Валентина. Конечно, после такого практически любой полезет на стенку. Или начнет копаться у себя в голове и думать, что же с ним не так. Между тем, если позволите процитировать одного модного, но на самом деле неплохого писателя, «есть люди, которые родились на свет, чтобы идти по жизни в одиночку, это не плохо и не хорошо, это жизнь». Вполне возможно, что вы – как раз один из таких людей.

Впустите эту мысль в свою голову и прислушайтесь к ощущениям. Вероятнее всего, вы чувствуете страх, пустоту, разочарование и даже боль. Но это неправильно. Если вы хотите свыкнуться с одиночеством, то как раз такая гамма не самых приятных эмоций ни за что не даст вам этого сделать. Вашей внутренней реакцией на слово «одиночество» должно быть, как минимум, безразличие. А со временем вы, возможно, научитесь ему радоваться, как Шопенгауэр, который сказал однажды: «Человеку, стоящему высоко в умственном отношении, одиночество доставляет двоякую выгоду: во-первых, быть с самим собой, во-вторых, не быть с другими».

Разумеется, сказать это гораздо проще, чем сделать. И даже если вы лелеете своё одиночество, как величайшую ценность, будут в вашей жизни такие дни, когда вы изъявите готовность отдать всё на свете за любовь, дружбу, понимание. Если этого нельзя избежать, то можно хотя бы научиться воспринимать как необходимую жертву.

Сейчас я на время покончу с лирическими отступлениями и перейду к более или менее применимым на практике советам. Во всяком случае, они помогли не только мне, но и многим моим знакомым. Кое-кто из них переживал тяжелый период после расставания с любимым; другие чувствовали себя непонятыми или даже изгоями; третьи мучились депрессией после долгих лет безуспешных поисков «той самой». В каждой из перечисленных ситуаций имелся человек, сильно тяготившийся собственным одиночеством. И всем им я советовала примерно следующее.

1. Очень тяжело жить на свете, когда тебя никто не любит. Однако ты не должен забывать о том человеке, который если и не любит тебя в данный момент, то всегда, ВСЕГДА способен полюбить. Понять твои кажущиеся запутанными мотивы, принять тебя со всеми твоими недостатками, быть рядом каждую секунду твоей жизни до последнего вздоха. Неплохо звучит, правда? А еще я скажу, что за этим человеком не надо бежать на край света, потому что этот человек – ты сам.

Любовь к себе – это очень важный «элемент цепи», если использовать аналогию с электричеством. Без нее не будет ни адекватной самооценки, ни умения прощать себе ошибки, ни огонька в глазах. Любовь к себе – странная штука. Она может быть рациональной («я люблю себя, потому что я лучше всех на свете готовлю борщ»), а может – совершенно иррациональной («я люблю себя, несмотря на всю свою язвительность и желчность»). Кстати, я нарочито не использую термин «самолюбие», потому что это слово несет немного другой смысл.

Опять же, у каждого человека любовь к себе проявляется по-своему*, поэтому нет универсального алгоритма, описывающего, с чего начать завоевание собственного сердца. Но интуитивный подход к делу обычно приносит хорошие плоды.

* я, например, всегда улыбаюсь, когда вижу себя в зеркале; бережно соблюдаю установленные собой же моральные нормы; «вожу себя» в кино, на пляж, на каток, в кафе и на прогулки по красивым местам; покупаю себе мелочи, дарящие радость, даже если это фигня вроде бумеранга за сто баксов; позволяю себе расслабиться и отдохнуть, пусть и немного в ущерб делу; не берусь за работу, которая мне не нравится и много чего еще.

2. Ни в коем случае не надо опускаться до тех глубин расстройства, откуда наверх можно выбраться только медикаментозно. Найдите то, что отвлечет вас от мыслей о плохом! К примеру, это могут быть мысли о хорошем (спасибо, кэп!) или интересное дело. Из миллионов занимательных дел – готовка, фотография, вышивание крестиком, написание кода, собирание пазлов, кузнечное ремесло, туризм, лепка из глины, коллекционирование значков, садоводство etc. – непременно найдется то, что вам по душе. К тому же у этой медали есть вторая хорошая сторона (прямо медаль Мёбиуса какая-то) – приобретя какое-то специфическое хобби, вы автоматически приобщаетесь к определенному кругу людей. Кто знает, может, ваше одиночество отныне продлится совсем недолго?

3. Всегда имейте под рукой блокнот для записи мыслей, потому что одиночество весьма способствует раздумьям. Пусть поначалу вы будете исписывать страницы сопливыми стихами о том, как вы несчастны; дальнейшее чтение, размышление и глядение по сторонам могут сделать из вас второго Ницше. Тогда энное количество людских поколений будет благодарить небеса за то, что вы не женились на Ксантиппе и посвятили свою жизнь просвещению нации. А будь вы не одиноки – пришлось бы целыми днями думать, где достать денег на сюрприз для любимой или (если она не страдает меркантильностью) что бы удивительного для нее придумать. В таких условиях размышлять о судьбе мира куда сложнее.

4. Логически продолжая пункт 3: если вас тяготит мысль о том, что вы на черт не сдались одному-единственному человеку на Земле (вашему идеалу из снов), займитесь тем, чтобы стать нужным всем остальным людям на планете. Ваша проблема – одиночество – покажется крайне незначительной, если вы зайдете в Интернет и почитаете новости. Людям нечего есть, негде жить, нечем ходить. Подумайте: не можете ли вы сделать для человечества что-то по-настоящему хорошее? Пусть зачин будет скромный: начните собирать игрушки для детских домов или оказывайте психологическую поддержку тем, кто в ней нуждается. Помните, какой катарсис накрывал героя «Бойцовского клуба», когда он бегал по разным кружкам? Вполне возможно, опять-таки, что от вашего одиночества со временем ничего не останется (нет, я сейчас не про раздвоение личности!).

5. Выработайте тактику, которая поможет вам в случае столкновения с сердобольными тетками, переживающими по поводу вашего одиночества. Помните: сами вы, приложив усилия, с одиночеством смиритесь, но ваши родственники – вряд ли. Они будут сыпать и сыпать соль на рану с садизмом, достойным Торквемады. Придумайте четкий ответ на вопрос «Зайчик, а когда ты у нас…?», отметающий всякое желание задавать его еще раз. Возможно, вы прослывёте грубияном или «блаженным», но зато вас оставят в покое. Помните простую вещь: во многом именно из-за общественного мнения вы стали тяготиться проблемой одиночества. Перифразируя Маргарет Этвуд, не позволяйте этим ублюдкам продолжать вас доканывать.

6. Заведите тетрадку для цитат об одиночестве. Перечитывайте их столько раз, сколько потребуется, пока не научитесь с закрытыми глазами перечислять хотя бы десять плюсов этого состояния. Заодно отметьте, что этим вопросом задавались весьма неглупые люди. Вспомните, кто по жизни сбивается в стада, а кто летает в одиночку. Чем умнее человек, тем шире круг вопросов, его интересующих, и (увы!) тем меньше вокруг него равных ему. Кстати, эта мысль должна подготовить вас к тому, что в будущем не исключено еще большее отдаление от окружающих. Может, это не придаёт оптимизма, но самооценку поднять должно.

7. Научитесь снимать сексуальное напряжение. Сколько ни говори о высоких материях, а секс (точнее, его отсутствие) – немаловажный аспект одиночества. Гормональные сбои для организма как Луна для Земли – вроде далеко, а приливы и отливы вызывает такие, что закачаешься. С людьми всё ещё более явно: вот вроде бы ходил счастливый, а тут на тебе – депрессия, потому, видите ли, что ему уже два месяца никто не дает. Хорошо асексуалам, у них такой проблемы не стоит ни в прямом, ни в переносном смысле. Опять же, здесь универсальных рецептов нет (даже чай с бромом не всем помогает), но вот два простых совета. Первый: самоудовлетворение еще никто не отменял. Второй: научитесь получать удовольствие от вещей духовного плана – красивой музыки, хороших книг, шедевров живописи – и постепенно смещайте ползунок от физиологии к духовности (я не имею в виду мастурбировать на «Атомную Леду»). В один прекрасный день вы поймаете себя на том, что хороший симфонический оркестр, исполняющий Чайковского, доставляет вам гораздо большее наслаждение, чем дама, исполняющая минет.

8. Можно научиться летать на вертолете, используя симулятор, но вот учиться общаться лучше всё-таки непосредственно, а не в Sims. Если ваше одиночество обусловлено тем, что вы, как говорится, "не умеете находить общий язык с людьми", попробуйте пойти на радикальные меры. Устройтесь на такую работу, где основной вашей обязанностью будет именно общение: секретарь в приемной какой-нибудь крупной организации, профсоюзный деятель, собиратель статистики путем опроса населения, продавец-консультант, в конце концов. Не рекомендую ЖЭК или государственные структуры - через полгода наберетесь столько мизантропии, что уйдёте в отшельники, лишь бы больше не видеть эти тысячи озлобленных лиц. Из личного опыта: поработав пару лет в профсоюзе, я поняла, что люди в большинстве своем не так уж и плохи. Что называется, "не они такие, жизнь такая". Предпринимая искренние попытки эту жизнь хоть как-то подсластить, я получала в ответ океан позитива.

Естественно, есть еще куча маленьких советов, которые применимы к конкретным людям в конкретных ситуациях. Надеюсь, эта статья, содержащая только общие векторы, поможет хоть кому-нибудь пережить сложный этап в жизни. А если понадобится психологическая разгразка - с удовольствием выслушаю и постараюсь оказать посильную поддержку. Всем счастья и понимания!

Поэма-комедия «Сон» Т. Шевченко принадлежит к самым выдающимся его творениям. К тому же это произведение, имевшее откровенно антиимперский характер, стало одним из главных доказательств «вины» Шевченко во время разгрома Кирилло-Мефодиевского братства. Считается, что «Сон» принадлежал к циклу поэзий «Трех лет» и был написан в июле 1844 года, когда Кобзарь вернулся с Украины в Петербург.

Сюжетно «Сон» выглядит так. Герой, напившись, возвращается домой, и ему снится причудливый сон. Он летит над землей, сначала видит Украину, потом другие части необозримой Российской империи, наблюдает, что там делается. При этом осуществляется и перенесение в прошлое. Завершается это путешествие в имперской столице - Петербурге, где поэт чрезвычайно гротескно изображает поведение местного чиновничества и элиты.

Позже Шевченко еще несколько раз использовал «жанр» сна. Это написанное в заключении произведение «Сон» («Гори мої високії...»), датированное 1847 годом, и созданное уже в конце жизни (1858 г.) небольшое стихотворение «Сон» («На панщині пшеницю жала...»). Правда, там нет таких широкомасштабных картин, как в поэме-комедии, но использование Кобзарем такого художественного приема, как сон, не является случайным.

Однако если мы обратимся к украинскому фольклору, который Шевченко неплохо знал, или к тогдашней украинской литературе, то не можем сказать, что этот прием использовался, по крайней мере широко. То же самое видим и в русской литературе. Можно, конечно, вспомнить Николая Гоголя. Однако сон у Гоголя трактуется как переход в царство мистического, волшебного. У Шевченко же при всей фантастичности снов они являются достаточно реалистичными, такими себе «воспоминаниями о действительном». Возможно, в этом плане Кобзарь кое-что позаимствовал у Адама Мицкевича, творчество которого неплохо знал. Правда, сны в произведениях Шевченко и Мицкевича - не совсем одно и то же.

Откуда же тогда взял Шевченко идею сна для своих поэзий?

По нашему мнению, ее Кобзарю «подсказал» киевский философ Петр Авсенев. Вообще не стоит недооценивать знания Шевченко в отрасли философии. Конечно, он не был профессиональным философом и не знал ее тонкостей. Но неплохо ориентировался в вопросах философской культуры античности, кое-что знал о современной ему европейской философии, имел представление об украинской философской мысли, в частности о творчестве Григория Сковороды. Поэтому мог заинтересоваться и философскими взглядами П. Авсенева во время своего пребывания в 1843-1844 гг. в Украине, когда посещал Киев и общался с местными представителями интеллигенции. Как раз тогда П. Авсенев был достаточно известной фигурой, преподавал в Киевской духовной академии и Университете св. Владимира.

Стоит сказать несколько слов об этой неординарной личности. Родился он в 1810 г. в селе Новопокровское Воронежской губернии, в семье священника. Конечно, он считал себя россиянином, хотя родом был из украинского этнического региона. Учился в Киевской духовной академии (1829 - 1833). Был оставлен здесь для преподавательской работы. Параллельно преподавал в Университете св. Владимира (1839-1844). Лекции П. Авсенева пользовались популярностью и распространялись в рукописях. П. Авсенев проявлял интерес к изучению «неестественных» явлений человеческой психики - лунатизма, ясновидения, безумства и др. Также пытался проникнуть в таинство «сумрачных состояний души». Все это вызывало не только удивление, но и определенные подозрения у ректора академии Иннокентия (Борисова) и киевского митрополита Филарета (Амфитеатрова). П. Авсенев даже несколько раз вынужден был переделывать свои лекционные курсы.

«Послушный философ» (так преподаватели и студенты называли П. Авсенева) был известен и за пределами академии и университета. Есть свидетельства о том, что он общался с членами Кирилло-Мефодиевского братства, которые ознакомились с его философскими взглядами. Поэтому вполне возможно, что он также общался с Шевченко.

Успешная на первый взгляд академическая карьера не принесла П. Авсеневу внутреннего удовлетворения. В 1844 году «послушный философ» принял монашество, взяв имя Феофана. После этого он постепенно отходит от преподавательской работы - сначала в университете, а затем, в 1850 г., - в академии. Через два года умирает в далеком Риме, будучи настоятелем при церкви российского посольства.

При жизни П. Авсенев почти не публиковался. Лишь после смерти напечатали его лекции по психологии.

В первой части этого лекционного курса П. Авсенев рассматривает человеческое существо в его телесной, душевной и духовной сущностях. Во второй части рассматривается жизнь души, ее «история» и состояния. «История души» подается следующим образом: вместе с рождением человека возникает вопрос о происхождении его тела, души и духа; человек растет, выявляет одаренность и темперамент, формируется его характер; находится в состоянии сна или не сна, бодрости; он болеет или здоров, что сопровождается разными состояниями тела, души и духа, а также соответствующими состояниями их взаимодействия. Человек умирает, что тоже отвечает определенному состоянию тела, души и духа в момент смерти; в будущем душа оживет и получит бессмертную жизнь. В целом жизнь души является путем к Богу. Кстати, подобные подходы нередко прослеживаются в произведениях Шевченко.

Показательным является интерес П. Авсенева к сфере несознательного. В частности, в своем курсе лекций философ немало внимания уделил такому состоянию души, как сон, отмечая, что треть человеческой жизни проходит во снах и сновидениях, а «сон является настолько же существенным моментом в нашей жизни для души и тела, как и состояние не сна». Во сне душа живет лишь сердцем. Сердце же - «совокупность наших естественных стремлений», «стремление нашей души к бытию внешнему»; согласно сердцу, душа - «член в системе Вселенной». Во сне открывается внутренняя, потайная жизнь сердца человека. «Поэтому, - рекомендует П. Авсенев, - вникай в сновидение, чтобы познать моральное свое состояние». Более того, Бог избрал состояние сна «для сообщения своих намерений избранными от Него орудиями промысла».

Интересными являются рассуждения П. Авсенева в пункте под названием «Невероятная скорость сновидений». Там читаем: «В один миг душа облетает во сне небо и землю, соединяет неизмеримыми расстояниями разделенные пространства и времена, разворачивает и изменяет широкие и замечательные панорамы; это потому, что эта земля и небо, эти времена и пространства, этот неисчерпаемый материал ее творческой деятельности содержится в ней самой и является ее же собственным летающим мнением. Впрочем, нельзя не видеть в этой свободе созерцания и создания определенного прообраза и зачатия будущей свободы, которая предназначена душе в вечности». В этих рассуждениях несложно увидеть «методологию», которую потом использовал Шевченко в поэме-комедии «Сон», а также в других своих произведениях под таким же названием.

Очевидно, шевченковедам стоит внимательнее изучить философские взгляды в Киевской духовной академии. Потому что есть немало «совпадений» между ними (это касается не только П. Авсенева) и взглядами кирилло-мефодиевцев. Ведь и «академики», и кирилло-мефодиевцы существовали в одном культурном и временном пространстве - следовательно, их идеи были сходными.

Тарас ШЕВЧЕНКО

Сон
Комедія

Дух истины, его же мир не
может прияти, яко не видит
его, ниже знает его.
Иоанна глава 14, стих 17

У всякого своя доля
І свій шлях широкий:
Той мурує, той руйнує,
Той неситим оком
За край світа зазирає,—
Чи нема країни,
Щоб загарбать і з собою
Взять у домовину.
Той тузами обирає
Свата в його хаті,
А той нишком у куточку
Гострить ніж на брата.
А той, тихий та тверезий,
Богобоязливий,
Як кішечка, підкрадеться,
Вижде нещасливий
У тебе час та й запустить
Пазурі в печінки,—
І не благай: не вимолять
Ні діти, ні жінка.
А той, щедрий та розкошний,
Все храми мурує;
Та отечество так любить,
Так за ним бідкує,
Так із його, сердешного,
Кров, як воду, точить!..
А братія мовчить собі,
Витріщивши очі!
Як ягнята; «Нехай,— каже,—
Може, так і треба».
Так і треба! бо немає
Господа на небі!
А ви в ярмі падаєте
Та якогось раю
На тім світі благаєте?
Немає! немає!
Шкода й праці. Схаменіться:
Усі на сім світі —
І царята і старчата —
Адамові діти.
І той... і той... а що ж то я?!
Ось що, добрі люди:
Я гуляю, бенкетую
В неділю і в будень.
А вам нудно! жалкуєте!
Єй-богу, не чую,
І не кричіть! Я свою п"ю,
А не кров людськую!

Отак, ідучи попідтинню
З бенкету п"яний уночі,
Я міркував собі йдучи,
Поки доплентавсь до хатини.
А в мене діти не кричать
І жінка не лає,
Тихо, як у раї,
Усюди божа благодать —
І в серці, і в хаті.
Отож я ліг спати.
А вже підпилий як засне,
То хоч коти гармати,
І усом не моргне.
Та й сон же, сон, напричуд дивний,
Мені приснився —
Найтверезіший би упився,
Скупий жидюга дав би гривню,
Щоб позирнуть на ті дива.
Та чорта з два!
Дивлюся: так буцім сова
Летить лугами, берегами, та нетрями,
Та глибокими ярами,
Та широкими степами,
Та байраками.
А я за нею, та за нею,
Лечу й прощаюся з землею:
«Прощай, світе, прощай, земле,
Неприязний краю,
Мої муки, мої люті
В хмарі заховаю.
А ти, моя Україно,
Безталанна вдово,
Я до тебе літатиму
З хмари на розмову.
На розмову тихо-сумну,
На раду з тобою;
Опівночі падатиму
Рясною росою.
Порадимось, посумуєм,
Поки сонце встане;
Поки твої малі діти
На ворога стануть.
Прощай же ти, моя нене,
Удово небого,
Годуй діток; жива правда
У господа бога!»

Летим. Дивлюся, аж світає,
Край неба палає,
Соловейко в темнім гаї
Сонце зустрічає.
Тихесенько вітер віє,
Степи, лани мріють,
Меж ярами над ставами
Верби зеленіють.
Сади рясні похилились,
Тополі по волі
Стоять собі, мов сторожа,
Розмовляють з полем.
І все то те, вся країна,
Повита красою,
Зеленіє, вмивається
Дрібною росою,
Споконвіку вмивається,
Сонце зустрічає...
І нема тому почину,
І краю немає!
Ніхто його не додбає
І не розруйнує...
І все то те... Душе моя,
Чого ти сумуєш?
Душе моя убогая,
Чого марне плачеш,
Чого тобі шкода? хіба ти не бачиш,
Хіба ти не чуєш людського плачу?
То глянь, подивися; а я полечу
Високо, високо за синії хмари;
Немає там власті, немає там кари,
Там сміху людського і плачу не чуть.
Он глянь,— у тім раї, що ти покидаєш,
Латану свитину з каліки знімають,
З шкурою знімають, бо нічим обуть
Княжат недорослих; а он розпинають
Вдову за подушне, а сина кують,
Єдиного сина, єдину дитину,
Єдину надію! в військо оддають!
Бо його, бач, трохи! а онде під тином
Опухла дитина, голоднеє мре,
А мати пшеницю на панщині жне.
А он бачиш? очі! очі!
Нащо ви здалися,
Чом ви змалку не висохли,
Слізьми не злилися?
То покритка, попідтинню
З байстрям шкандибає,
Батько й мати одцурались,
Й чужі не приймають!
Старці навіть цураються!!
А панич не знає,
З двадцятою, недоліток,
Душі пропиває!
Чи бог бачить із-за хмари
Наші сльози, горе?
Може, й бачить, та помага,
Як і оті гори
Предковічні, що политі
Кровію людською!..
Душе моя убогая!
Лишенько з тобою.
Уп"ємося отрутою,
В кризі ляжем спати,
Пошлем думу аж до бога:
Його розпитати,
Чи довго ще на сім світі
Катам панувати??

Лети ж, моя думо, моя люта муко,
Забери з собою всі лиха, всі зла,
Своє товариство — ти з ними росла,
Ти з ними кохалась, їх тяжкії руки
Тебе повивали. Бери ж їх, лети
Та по всьому небу орду розпусти.
Нехай чорніє, червоніє,
Полум"ям повіє,
Нехай знову рига змії,
Трупом землю криє.
А без тебе я де-небудь
Серце заховаю
Та тим часом пошукаю
На край світа раю.
І знов лечу понад землею,
І знов прощаюся я з нею.
Тяжко матір покидати
У безверхій хаті.
А ще гірше дивитися
На сльози та лати.

Лечу, лечу, а вітер віє,
Передо мною сніг біліє,
Кругам бори та болота,
Туман, туман і пустота.
Людей не чуть, не знать і сліду
Людської страшної ноги.
І вороги й не вороги,
Прощайте, в гості не приїду!
Упивайтесь, бенкетуйте —
Я вже не почую,
Один собі навік-віки
В снігу заночую.
І поки ви дознаєтесь,
Що ще є країна,
Не полита сльозьми, кров"ю,
То я одпочину.
Одпочину... аж слухаю —
Загули кайдани
Під землею... Подивлюся...
О люде поганий!
Де ти взявся? що ти робиш?
Чого ти шукаєш
Під землею? Ні, вже, мабуть,
Я не заховаюсь
І на небі!.. За що ж кара,
За що мені муки?
Кому я що заподіяв!
Чиї тяжкі руки
В тілі душу закували,
Серце запглили
І галичі силу —
Думи розпустили??
За що, не знаю, а караюсь,
І тяжко караюсь!
І коли я спокутую,
Коли діжду краю,
Не бачу й не знаю!!

Заворушилася пустиня.
Мов із тісної домовини
На той остатній страшний суд
Мертвці за правдою встають.
То не вмерлі, не убиті,
Не суда просити!
Ні, то люди, живі люди,
В кайдани залиті.
Із нор золото виносять,
Щоб пельку залити
Неситому!.. То каторжні.
А за що? т.і знає...
Вседержитель... а може, ще
Й він не добачає.

Онде злодій штемпований
Кайдани волочить;
Он розбойник катований
Зубами скрегоче,
Недобитка товариша
Зарізати хоче!
А меж ними, запеклими,
В кайдани убраний
Цар всесвітній! цар волі, цар,
Штемпом увінчаний!
В муці, в каторзі не просить,
Не плаче, не стогне!
Раз добром нагріте серце
Вік не прохолоне!

А де ж твої думи, рожевії квіти,
Доглядані, смілі, викохані діти,
Кому ти їх, друже, кому передав?
Чи, може, навіки в серці поховав?
О, не ховай, брате! розсип їх, розкидай!
Зійдуть, і ростимуть, і у люди вийдуть!
Чи ще митарство? чи вже буде?
Буде, буде, бо холодно,
Мороз розум будить.

І знов лечу. Земля чорніє,
Дрімає рсзум, серце мліє.
Дивлюся: хати над шляхами
Та городі: з стома церквами,
А в городах, мов журавлі,
Замуштрували москалі;
Нагодовані, обуті
І кайданачи окуті,
Муштруються... Далі гляну:
У долині, мов у ямі,
На багнищі город мріє;
Над ним хмарою чорніє
Туман тяжкий... Долітаю —
То город безкраїй.
Чи то турецький,
Чи то німецький,
А може, те, що й московський.
Церкви, та палати,
Та пани пузаті,
І ні однісінької хати.

Смеркалося... огонь огнем
Кругом запалало,—
Аж злякавсь я... «Ура! ура!
Ура!» — закричали.
«Цу-цу, дурні! схаменіться!
Чого се ви раді!
Що горите?» — «Экой хохол!
Не знает параду.
У нас парад! сам изволит
Сегодни гуляти!»
«Та де ж вона, тая цяця?»
«Бон видишь — палаты».
Штовхаюсь я; аж землячок,
Спасибі, признався,
З циновими ґудзиками:
«Де ты здесь узялся?»
«З України». — «Так як же ты
Й говорыть не вмиєш
По-здешему?» — «Ба ні,— кажу,—
Говорить умію.
Та не хочу».— «Экой чудак!
Я вси входы знаю,
Я тут служу; коли хочеш,
В дворец попитаюсь
Ввесты тебе. Только, знаєш,
Мы, брат, просвищенны,—
Не поскупись полтинкою...»
Цур тобі, мерзенний
Каламарю... І зробився
Я знову незримий
Та й пропхався у палати.
Боже мій єдиний!!
Так от де рай! уже нащо
Золотом облиті
Блюдолизи; аж ось і сам,
Високий, сердитий,
Виступає; обок його
Цариця небога,
Мов опеньок засушений,
Тонка, довгонога,
Та ще р;а лихо, сердешне,
Хита головою.
Так оце-то та богиня!
Лишенько з тобою.
А я, дурний, не бачивши
Тебе, цяце, й разу,
Та й повірив тупорилим
Твоїм в рщомазам.
Ото дурний! а ще й битий!
На каток повірив
Москалеві. От і читай,
І йми ти їм віри!
За богами — панства, панства
В серебрі та златі!
Мов кабани годовані —
Пикаті, пузаті!..
Аж потіють, та товпляться,
Щоб то ближче стати
Коло самих: може, вдарять
Або дулю дати
Благовонять; хоч маленьку,
Хоч півдулі, аби тілько
Під самую пику.
І всі у ряд поставали,
Ніби без"язикі —
Анітелень. Цар цвенькає;
А диво-цариця,
Мов та чапля меж птахами,
Скаче, бадьориться.
Довгенько вдвох походжали
Мов сичі надуті,
Та щось нишком розмовляли
Здалека не чути —
О отечестві, здається,
Та нових петлицях,
Та о муштрах ще новіших!..
А потім цариця
Сіла мовчки на дзиґлику.
Дивлюсь, цар підходить
До найстаршого... та в пику
Його як затопить!..
Облизався неборака
Та меншого в пузо —
Аж загуло!.. а той собі
Ще меншого туза
Межи плечі; той меншого,
А менший малого,
А той дрібних, а дрібнота
Уже за порогом
Як кинеться по улицях,
Та й дівай місити
Недобитків православних,
А ті голосити;
Та верещать; та як ревнуть:
«Гуля наш батюшка, ґуля!
Ура!..ура!..ура! а, а, а...»
Зареготався я, та й годі;
А й мене давнули
Таки добре. Перед світом
Усе те заснуло;
Тільки де-де православні
По углах стогнали
Та, стогнучи, за батюшку
Господа благали.
Сміх і сльози! От пішов я
Город озирати.
Там ніч, як день. Дивлюся:
Палати, палати
Понад тихою рікою;
А беріг ушитий
Увесь каменем. Дивуюсь,
Мов несамовитий!
Як то ноно зробилося
З калюжі такої
Таке диво... отут крові
Пролито людської —
І без ножа. По тім боці
Твердиня й дзвіниця,
Мов та швайка загострена,
Аж чудно дивиться.
І дзиггрі теленькають.
От я повертаюсь —
Аж кінь летить, копитами
Скелю розбиває!
А на коні сидить охляп,
У свит — не свиті,
І без шапки. Якимсь листом
Голова повита.
Кінь басує, от-от річку,
От... от... перескочить.
А він руку простягає,
Мов світ увесь хоче
Загарбати. Хто ж це такий?
От собі й читаю,
Що на скелі наковано:
Первому— Вторая
Таке диво наставила.
Тепер же я знаю:
Це той П е р в и й що розпинав
Нашу Україну,
А В т о р а я доконала
Вдову сиротину.
Кати! кати! людоїди!
Наїлись обоє,
Накралися; а що взяли
На той світ з собою?
Тяжко, тяжко мені стало,
Так, мов я читаю
Історія України.
Стою, замираю...
А тим часом — тихо, тихо
Та сумно співає
Щось такеє невидиме:

«Із города із Глухова
Полки виступали
З заступами на лінію,
А мене послали
На столицю з козаками
Наказним гетьманом!
О боже наш милосердий!
О царю поганий,
Царю проклятий, лукавий,
Аспиде неситий!
Що ти зробив з козаками?
Болота засипав
Благородними костями;
Поставив столицю
На їх трупах катованих!
І в темній темниці
Мене, вольного гетьмана,
Голодом замучив
У кайданах. Царю! царю!
І бог не розлучить
Нас з тобою. Кайданами
Скованій зо мною
Навік-віки. Тяжко мені
Витать над Невою.
України далекої,
Може, вже немає.
Полетів би, подивився,
Так бог не пускає.
Може, Москва випалила
І Дніпро спустила
В синє море, розкопала
Високі могили —
Нашу славу. Боже милий,
Зжалься, боже милий».
Та й замовкло; дивлюся я:
Біла хмара криє
Сіре небо. А в тій хмарі
Мов звір в гаї виє.
То не хмара — біла пташка
Хмарою спустилась
Над царем тим мусянджовим
І заголосила:
«І ми сковані з тобою,
Людоїде, змію!
На страішному на судищі
Ми бог і закриєм
Од очей твоїх неситих.
Ти нас з України
Загнав, голих і голодних,
У сніг на чужину
Та й порізав; а з шкур наших
Собі багряницю
Пошив жилами твердими
І заклав; столицю
В новій рясі. Подивися:
Церкви та палати!
Веселися, лютий кате,
Проклятий! проклятий!»

Розлетілись, розсипались,
Сонечко вставало.
А я стояв, дивувався,
Та аж страшно стало.
Уже вбогі ворушились,
На труд поспішали,
І москалі на розпуттях
Уже муштрувались.
Покрай улиць поспішали
Заспані дівчата,
Та не з дому, а додому!
Посилала мати
На цілу ніч працювати,
На хліб заробляти.
А я стою, похилившись,
Думаю, гадаю,
Як то тяжко той насущний
Люди заробляють.
От і братія сипнула
У сенат писати
Та підписувать — та драти
І з батька, і брата.
А меж ними і землячки
Де-де проглядають.
По-московській так і ріжуть,
Сміються та лають
Батьків своїх, що змалечку
Цвенькать не навчили
По-німецькій,— а то тепер
І кисни в чорнилах!
П"явки! п"явки! може, батько
Остатню корову
Жидам продав, поки вивчив
Московської мови.
Україно! Україно!
Оце твої діти,
Твої квіти молодії,
Чорнилом политі,
Московською блекотою
В німецьких теплицях
Заглушені!.. Плач, Украйно!
Бездітна вдовице!

Піти лишень подивиться
До царя в палати,
Що там робиться. Приходжу:
Старшина пузата
Стоїть рядом; сопе, хропе,
Та понадувалось,
Як індики, і на двері
Косо поглядало.
Аж ось вони й одчинились.
Неначе з берлоги
Медвідь виліз, ледве-ледве
Переносить ноги;
Та одутий, аж посинів:
Похмілля прокляте
Його мучило. Як крикне
На самих пузатих —
Всі пузаті до одного
В землю провалились!
Він вилупив баньки з лоба —
І все затрусилось,
Що осталось; мов скажений,
На менших гукає —
І ті в землю; він до дрібних
І ті пропадають!
Він до челяді — і челядь,
І челядь пропала;
До москалів — москалики,
Тілько застогнало,
Пішли в землю; диво дивне
Сталося на світі.
Дивлюся я, що дальш буде,
Що буде робити
Мій медведик! Стоїть собі,
Голову понурив
Сіромаха. Де ж ділася
Медвежа натура?
Мов кошеня, такий чудний.
Я аж зісміявся.
Він і почув, та як зикне,—
Я перелякався,
Та й прокинувсь... Отаке-то
Приснилося диво.
Чудне якесь!.. таке тілько
Сниться юродивим
Та п"яницям. Не здивуйте,
Брати любі, милі,
Що не своє розказав вам,
А те, що приснилось.

8 іюля 1844,
С.-Петербург